Если же это будет состояние бесчувственности, то тебе не придется более терпеть от страданий и наслаждений и служить оболочке, которая настолько хуже того, кто у нее в плену. Ибо последний есть дух и гений, оболочка же — прах и тлен», — процитировал Элий.
Гай заплакал. Слезы, стекая, жгли изъязвленную кожу. Гай знал, что через несколько минут умрет. Ему было очень страшно. За то, что он сотворил вместе с Трионом, его ожидали неведомые муки Тартара.
Виллу Фабии Вер разыскал без труда. Милое строение в современном стиле — розовые колонны с винтообразными каннелюрами, в многочисленных нишах мраморные скульптуры. Огромные серебристые оливы окружали выкрашенный розовой краской дом. Причудливо постриженные туи то в виде триумфальной арки, то в виде портика с колоннами образовывали маленький живой городок со своим форумом и храмами. Невысокая ограда, сложенная из плиток известняка, вряд ли могла служить серьезным препятствием для того, кто захотел бы проникнуть в сад. Вер достал «парабеллум» на случай, если в саду окажется какой-нибудь не в меру злобный пес. Но собак не было. Это удивляло. На загородной вилле всегда найдется несколько рьяно тявкающих существ. Или хотя бы белый пушистый комочек, призванный развлекать хозяйку. Но чаще — узкомордое существо с гладкой шерстью или огромный красноглазый монстр, способный мгновенно перекусить руку.
Бесшумно Вер крался от дерева к дереву. Возле туи — зеленого сфинкса — лежал на траве человек. Безобразная в своей неестественности поза. Массивное тело в красной форменной тунике и серых брюках. Только мертвец может так неестественно вывернуть шею. Вер прыгнул вперед и распластался рядом. Трава возле головы человека сделалась черной с пурпурным отливом. О боги, неужели Вер опоздал? Гладиатор перескочил через полосу кустов и прижался к стене дома, ожидая выстрелов. Было тихо. Лишь стук сердца гулко отдавался в висках. Вер впрыгнул в открытое окно, будто в пасть чудовищу. Поскользнулся на чем-то липком и растянулся на полу рядом с женщиной, что лежала ничком возле ложа. Серебряный кубок откатился в строну. Потревоженные мухи с гудением поднялась в воздух. Вер тронул женщину за плечо. Кожа была еще теплой. Она умерла несколько минут назад. Вер перевернул тело. Изуродованное смертью лицо с оскаленным ртом. Нет, убитая не могла быть хозяйкой виллы, Фабия гораздо старше.
Вер ощущал странное чувство — кожу как будто покалывали тысячи иголок. И еще — хотелось подпрыгнуть в воздух и плыть, как в воде. Никогда прежде Вер не испытывал подобного. Будто воздух был наэлектризован и пропитан запахом опасности.
Вер толкнул дверь в атрий. Грянул выстрел. Гладиатор метнулся вперед. Еще один выстрел. Пуля разбила руку мраморного Аполлона. Девять муз, окружавшие бога, взирали на него с улыбкой, равнодушные к несущему смерть свинцу. Голова Терпсихоры разлетелась фонтаном белых брызг, но бог света не обратил на такую мелочь внимания. Пристрастие Фабии к мраморной скульптуре спасло гладиатору жизнь. Вер нырнул в ближайшую дверь. Это был ку-бикул, скорее всего спальня девочки. Все перевернуто. За стеной раздавался грохот падающей мебели. Бандиты торопились. Но Вер должен добраться до них прежде, чем…
Вновь загрохотали выстрелы. Со стены сыпались куски штукатурки — ребята явно не экономили пули. Пробить стену насквозь из пистолетов они не могли. Но у незваных гостей могли оказаться при себе гранаты. Вер поднял голову. Потолок в спальне, как и во всем доме, был кессонный — разбит на квадраты выступающими балками с узорным рельефом. За такой удобно держаться пальцами. Вер вскочил на скамью, ухватился за карниз, по выступам колонны забрался выше, подпрыгнул и ухватился за балку. Подтянул ноги и уперся в два ближайших квадрата. Он висел на потолке огромной мухой. Странное чувство охватило его. Тело приобрело невероятную легкость — ему стало казаться, что он в самом деле может ползти по потолку и не падать. Вер отпустил руки и… не упал. Земное притяжение не действовало на него. Перебирая руками и ногами, Вер побежал по потолку.
В одну минуту он очутился подле распахнутой двери в спальню Фабии. Один из бандитов держал пистолет наготове, оглядывая атрий. На потолок он не смотрел. Вер видел теперь почти весь таблин. Опрокинутая мебель. Сейф в стене открыт. Три человека рассматривают стоящую на столе серую шкатулку. Крышка поднята. Веру хотелось заорать от ужаса при виде ее черного нутра. Никто их грабителей не обращал внимания на висящего у них над головами человека. Вер вытащил из-за пояса пистолет и выстрелил в голову стоявшему в дверях часовому. Спрыгнул вниз, перекатился, опрокинул массивный письменный стол, вскочил и дважды нажал на курок. По крайней мере один раз он попал. Но второй — промазал.
Тут же нырнул обратно за дубовую столешницу. Двое бандитов принялись палить в ответ. Пули впивались в дерево, но толстая дубовая доска защищала надежно. Тело убитого лежало неподалеку. Гладиатор ухватил мертвеца за руку и притянул к себе. Поднял голову убитого над столом. Тело дернулось — удары пуль едва не вырвали труп из рук гладиатора. Кровь и ошметки мяса обрызгали лицо. Вер прыгнул в сторону. Успел выстрелить. Грабителя отшвырнуло к стене. Второй зарычал и отпрянул за распахнутую дверцу сейфа. Его голову и грудь защищала толстая сталь, но живот и бедра оставались открытыми. Вер прицелился. Вместо грохота выстрела раздался сухой щелчок. Вер вновь нажал на курок. Тот же сухой треск. Человек за дверцей понял, что произошло, и высунулся из укрытия. По его длинным лягушачьим губам скользнула усмешка. Неторопливо поднял пистолет…
Гладиатор сунул руку в карман брюк. Пальцы нащупали гладкий полированный металл. Рука бывшего гладиатора метнула золотое яблоко. Дар неведомой красавицы угодил бандиту точнехонько в лоб.
Битва была закончена. Гладиатор, как всегда, победил. Вер огляделся. Один из убийц был еще жив и пытался отползти к двери. По мозаичному полу за ним тянулся кровавый след. Парень не пытался сопротивляться, лишь поднял руку, давая понять, что сдается. Вер подобрал на всякий случай его пистолет, вынул магазин. В обойме оставались еще два патрона. Вер вернул магазин на место. Затем подобрал откатившееся в угол яблоко.
«Достойнейшему…» — в который раз прочел надпись.
Через труп убитого Вер перешагнул с некоторой брезгливостью. Элий бы наверняка пожалел парня, отметив его молодость, никчемную жизнь и нелепую смерть. Ну что ж, он, Вер, может сделать то же самое. Потом… Сейчас этот вопрос не интересовал гладиатора. Серая массивная шкатулка с бронзовыми витыми ручками притягивала Вера. Свинцовая шкатулка. Она манила к себе и вызывала первобытный ужас. Страх животного перед огнем. Страх человека перед извержением вулкана или наводнением. Страх перед стихией, от которой невозможно защититься. Наверное, подобное испытывали жители Помпеи, когда с неба падал черный обжигающий пепел. Вер подошел к столу.
«Не делай этого… — будто шепнул кто-то. — Только не ты. Любой другой, но не ты…» — Я не боюсь… — сказал он вслух. «При чем здесь страх… здесь другое», — шептал в отчаянии голос, понимая, что бывшего гладиатора не убедить.
Вер не слушал. Он захлопнул крышку и взял шкатулку в руки. Одной рукой прижимал шкатулку к боку, другой держал пистолет наготове. И тут во дворе грохнул выстрел. Вер отскочил к стене. Поставил шкатулку на пол, прижимаясь к расписной фреске, изображавшей какую-то битву. Кажется, битву при Абритте. Еще один выстрел. Истошный женский крик… В коридоре раздались шаги, кто-то бежал, призывая на помощь богов и повторяя одно и то же имя.
Элий вышел в сад. Сад Марка Габиния был роскошен. Огромные кусты роз сплошь усыпаны цветами. Белые, оранжевые, пурпурные. Как драгоценный пурпур императорской тоги… Элий наклонился и ухватился за толстый зеленовато-коричневый стебель, усыпанный красными шипами. Стебель гнулся и не желал отламываться. Шипы впились в ладонь. Элий изо всей силы сжал стебель и переломил. Бледно-розовая головка цветка обернулась к нему с упреком: зачем? Он смял лепестки, потом принялся ломать стебель, не замечая что шипы ранят ладони. Когда стройный стебель превратился в изломанную палку, а лепестки — в грязные мятые тряпки, Элий швырнул изуродованный цветок на землю и наступил на его останки сандалией.
— Зачем ты изувечил цветок? Разве он в чем-то виноват?
Элий повернулся. Но никого не увидел — за его спиной была высокая, выше человеческого роста, каменная кладка старой ограды. Сенатор вытащил из-под туники пистолет и взвел курок.
— Кто здесь? — его голос вряд ли можно было бы узнать — он сделался сиплым и безжизненным.
— Я за стеной, но не могу подойти. От тебя исходит опасное излучение, наведенное больным телом там, в доме. Ты знаешь, что это такое?
— С кем я говорю?
— Мы встречались однажды. Во время своей краткой смерти на дороге. Я — гений Империи. Я — единственный из гениев, кто хочет помочь людям.
Элий положил пистолет на скамью рядом с собой. Он верил и не верил. Может, это бродяга-плут притаился за оградой и, придав голосу немного патетики, заговорил, как актер со сцены театра Помпея. А если заглянуть за ограду, там окажется плешивая башка с наглыми глазами пройдохи.
— Почему ты мне помогаешь?
— Глупый вопрос. Если Империя рухнет, мою должность упразднят в первую очередь. Так что я стараюсь, скорее, ради себя, а не ради кого-нибудь из вас, бедные мои человечки.
— Другие гении тоже погибнут.
— Это ты так считаешь. А им кажется, что они смогут занять места в первом ряду. Так ты узнал, что случилось в лаборатории Триона?
— Иди и спроси у Гая Габиния сам. Но можешь ничего и не спрашивать — только погляди на него. Ни один гладиатор не выиграл бы для него клейма. Даже Юний Вер.
— Глупец — повторяю вновь. Ты — человек, для тебя находиться рядом с Гаем Габинием опасно. А для меня — смертельно… Так ты узнал, что произошло?
— Да. Он мне рассказал. Его убили Z-лучи, испускаемые веществом под названием уран.
— Что ты собираешься делать?
— Как только Петиция уничтожит предсказание, я вернусь в Рим и поставлю в известность Руфина. Я велю выставить тело Гая Габиния в курии, чтобы сенаторы видели, чем грозят подобные эксперименты.
— А что ученые? Они умрут? Ведь это единственный способ стереть их память.
Элий поднял изуродованный цветок и отшвырнул его к ограде.
— Они не умрут. Но я ненавижу их за их безумие. Неужели они не понимали, что делали?
— Да, все может плохо кончиться. И предсказание Летти покажется детской игрой по сравнению с шуточкой Триона, Цезарь.
— Что? — не понял Элий.
— Ты знаешь, что Александр убит? И наследником станешь ты. Ты — Цезарь. Элий оцепенел.
— Цезарь? Уб-бит? — переспросил он, запинаясь. — Кем?
— Неизвестным, которого охранники приняли за тебя. Ты что, не читаешь «Акту диурну»?
Нелепая шутка! Потом Элий понял не шутит гений. Правду говорит. Цезарь мертв, а его, Элия, обвиняют в смерти Александра. Бред…
— Увидимся в Риме. Надеюсь, к тому времени я смогу уже приблизиться к тебе, а не прятаться за толстой стеной. — Голос за оградой умолк.
В синем небе вспыхнула платиновым зигзагом причудливая кривая. Несколько мгновений она висела в воздухе и не таяла. Золотистые пчелы, спешащие в сад Марка Габиния, облетали платиновый зигзаг стороной.
Только сейчас Элий почувствовал, как саднит расцарапанные ладони. Он взглянул на свои руки. Они были все в крови. Он обхватил себя за плечи, будто этим надеялся утишить боль.
— О Боги, за что… — прошептал Элий вслух. Новость, сообщенная гением Империи, буквально раздавила его. Он станет Цезарем, наследником Ру-фина. И значит, когда-нибудь примет титул императора. И он, Элий, не может отказаться от предложенной чести. Он — единственный из оставшихся в живых родственников императора. Остальных выкосила война…
— Гай Элий Мессий Деций Цезарь… — проговорил Элий вслух, будто примеривал на себя этот титул. — Но зачем? О боги, кто скажет, зачем мне это?..
Элий затряс головой и вновь согнулся. Ему казалось, что сейчас его вывернет наизнанку.
— Тебе нравится новый титул? — спросил резкий каркающий голос.
Элий уже слышал его. Неужели опять? Элий поднял голову. Гэл стоял перед ним точно в такой же, как у него, голубой тунике, широкополая шляпа на тесемке болталась за спиной. Гэл целился своему подопечному в лоб из пистолета. Его собственный гений отважился на убийство. Неужели выстрелит? Но ведь гении не убивают… Но сам Элий теперь убивает чуть ли не каждый день. Почему бы и его гению не нажать на курок?
Гений выстрелил. Птицы с криком сорвались с деревьев. Во все стороны брызнула каменная крошка старой кладки. Стрелявший промахнулся. Как убийца в таверне. Пуля чиркнула по скуле, содрав кожу. Вновь Элий спасся чудом. Случайно подобное не бывает. Гэл опустил руку. Невероятно! Он все же посмел.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57
Гай заплакал. Слезы, стекая, жгли изъязвленную кожу. Гай знал, что через несколько минут умрет. Ему было очень страшно. За то, что он сотворил вместе с Трионом, его ожидали неведомые муки Тартара.
Виллу Фабии Вер разыскал без труда. Милое строение в современном стиле — розовые колонны с винтообразными каннелюрами, в многочисленных нишах мраморные скульптуры. Огромные серебристые оливы окружали выкрашенный розовой краской дом. Причудливо постриженные туи то в виде триумфальной арки, то в виде портика с колоннами образовывали маленький живой городок со своим форумом и храмами. Невысокая ограда, сложенная из плиток известняка, вряд ли могла служить серьезным препятствием для того, кто захотел бы проникнуть в сад. Вер достал «парабеллум» на случай, если в саду окажется какой-нибудь не в меру злобный пес. Но собак не было. Это удивляло. На загородной вилле всегда найдется несколько рьяно тявкающих существ. Или хотя бы белый пушистый комочек, призванный развлекать хозяйку. Но чаще — узкомордое существо с гладкой шерстью или огромный красноглазый монстр, способный мгновенно перекусить руку.
Бесшумно Вер крался от дерева к дереву. Возле туи — зеленого сфинкса — лежал на траве человек. Безобразная в своей неестественности поза. Массивное тело в красной форменной тунике и серых брюках. Только мертвец может так неестественно вывернуть шею. Вер прыгнул вперед и распластался рядом. Трава возле головы человека сделалась черной с пурпурным отливом. О боги, неужели Вер опоздал? Гладиатор перескочил через полосу кустов и прижался к стене дома, ожидая выстрелов. Было тихо. Лишь стук сердца гулко отдавался в висках. Вер впрыгнул в открытое окно, будто в пасть чудовищу. Поскользнулся на чем-то липком и растянулся на полу рядом с женщиной, что лежала ничком возле ложа. Серебряный кубок откатился в строну. Потревоженные мухи с гудением поднялась в воздух. Вер тронул женщину за плечо. Кожа была еще теплой. Она умерла несколько минут назад. Вер перевернул тело. Изуродованное смертью лицо с оскаленным ртом. Нет, убитая не могла быть хозяйкой виллы, Фабия гораздо старше.
Вер ощущал странное чувство — кожу как будто покалывали тысячи иголок. И еще — хотелось подпрыгнуть в воздух и плыть, как в воде. Никогда прежде Вер не испытывал подобного. Будто воздух был наэлектризован и пропитан запахом опасности.
Вер толкнул дверь в атрий. Грянул выстрел. Гладиатор метнулся вперед. Еще один выстрел. Пуля разбила руку мраморного Аполлона. Девять муз, окружавшие бога, взирали на него с улыбкой, равнодушные к несущему смерть свинцу. Голова Терпсихоры разлетелась фонтаном белых брызг, но бог света не обратил на такую мелочь внимания. Пристрастие Фабии к мраморной скульптуре спасло гладиатору жизнь. Вер нырнул в ближайшую дверь. Это был ку-бикул, скорее всего спальня девочки. Все перевернуто. За стеной раздавался грохот падающей мебели. Бандиты торопились. Но Вер должен добраться до них прежде, чем…
Вновь загрохотали выстрелы. Со стены сыпались куски штукатурки — ребята явно не экономили пули. Пробить стену насквозь из пистолетов они не могли. Но у незваных гостей могли оказаться при себе гранаты. Вер поднял голову. Потолок в спальне, как и во всем доме, был кессонный — разбит на квадраты выступающими балками с узорным рельефом. За такой удобно держаться пальцами. Вер вскочил на скамью, ухватился за карниз, по выступам колонны забрался выше, подпрыгнул и ухватился за балку. Подтянул ноги и уперся в два ближайших квадрата. Он висел на потолке огромной мухой. Странное чувство охватило его. Тело приобрело невероятную легкость — ему стало казаться, что он в самом деле может ползти по потолку и не падать. Вер отпустил руки и… не упал. Земное притяжение не действовало на него. Перебирая руками и ногами, Вер побежал по потолку.
В одну минуту он очутился подле распахнутой двери в спальню Фабии. Один из бандитов держал пистолет наготове, оглядывая атрий. На потолок он не смотрел. Вер видел теперь почти весь таблин. Опрокинутая мебель. Сейф в стене открыт. Три человека рассматривают стоящую на столе серую шкатулку. Крышка поднята. Веру хотелось заорать от ужаса при виде ее черного нутра. Никто их грабителей не обращал внимания на висящего у них над головами человека. Вер вытащил из-за пояса пистолет и выстрелил в голову стоявшему в дверях часовому. Спрыгнул вниз, перекатился, опрокинул массивный письменный стол, вскочил и дважды нажал на курок. По крайней мере один раз он попал. Но второй — промазал.
Тут же нырнул обратно за дубовую столешницу. Двое бандитов принялись палить в ответ. Пули впивались в дерево, но толстая дубовая доска защищала надежно. Тело убитого лежало неподалеку. Гладиатор ухватил мертвеца за руку и притянул к себе. Поднял голову убитого над столом. Тело дернулось — удары пуль едва не вырвали труп из рук гладиатора. Кровь и ошметки мяса обрызгали лицо. Вер прыгнул в сторону. Успел выстрелить. Грабителя отшвырнуло к стене. Второй зарычал и отпрянул за распахнутую дверцу сейфа. Его голову и грудь защищала толстая сталь, но живот и бедра оставались открытыми. Вер прицелился. Вместо грохота выстрела раздался сухой щелчок. Вер вновь нажал на курок. Тот же сухой треск. Человек за дверцей понял, что произошло, и высунулся из укрытия. По его длинным лягушачьим губам скользнула усмешка. Неторопливо поднял пистолет…
Гладиатор сунул руку в карман брюк. Пальцы нащупали гладкий полированный металл. Рука бывшего гладиатора метнула золотое яблоко. Дар неведомой красавицы угодил бандиту точнехонько в лоб.
Битва была закончена. Гладиатор, как всегда, победил. Вер огляделся. Один из убийц был еще жив и пытался отползти к двери. По мозаичному полу за ним тянулся кровавый след. Парень не пытался сопротивляться, лишь поднял руку, давая понять, что сдается. Вер подобрал на всякий случай его пистолет, вынул магазин. В обойме оставались еще два патрона. Вер вернул магазин на место. Затем подобрал откатившееся в угол яблоко.
«Достойнейшему…» — в который раз прочел надпись.
Через труп убитого Вер перешагнул с некоторой брезгливостью. Элий бы наверняка пожалел парня, отметив его молодость, никчемную жизнь и нелепую смерть. Ну что ж, он, Вер, может сделать то же самое. Потом… Сейчас этот вопрос не интересовал гладиатора. Серая массивная шкатулка с бронзовыми витыми ручками притягивала Вера. Свинцовая шкатулка. Она манила к себе и вызывала первобытный ужас. Страх животного перед огнем. Страх человека перед извержением вулкана или наводнением. Страх перед стихией, от которой невозможно защититься. Наверное, подобное испытывали жители Помпеи, когда с неба падал черный обжигающий пепел. Вер подошел к столу.
«Не делай этого… — будто шепнул кто-то. — Только не ты. Любой другой, но не ты…» — Я не боюсь… — сказал он вслух. «При чем здесь страх… здесь другое», — шептал в отчаянии голос, понимая, что бывшего гладиатора не убедить.
Вер не слушал. Он захлопнул крышку и взял шкатулку в руки. Одной рукой прижимал шкатулку к боку, другой держал пистолет наготове. И тут во дворе грохнул выстрел. Вер отскочил к стене. Поставил шкатулку на пол, прижимаясь к расписной фреске, изображавшей какую-то битву. Кажется, битву при Абритте. Еще один выстрел. Истошный женский крик… В коридоре раздались шаги, кто-то бежал, призывая на помощь богов и повторяя одно и то же имя.
Элий вышел в сад. Сад Марка Габиния был роскошен. Огромные кусты роз сплошь усыпаны цветами. Белые, оранжевые, пурпурные. Как драгоценный пурпур императорской тоги… Элий наклонился и ухватился за толстый зеленовато-коричневый стебель, усыпанный красными шипами. Стебель гнулся и не желал отламываться. Шипы впились в ладонь. Элий изо всей силы сжал стебель и переломил. Бледно-розовая головка цветка обернулась к нему с упреком: зачем? Он смял лепестки, потом принялся ломать стебель, не замечая что шипы ранят ладони. Когда стройный стебель превратился в изломанную палку, а лепестки — в грязные мятые тряпки, Элий швырнул изуродованный цветок на землю и наступил на его останки сандалией.
— Зачем ты изувечил цветок? Разве он в чем-то виноват?
Элий повернулся. Но никого не увидел — за его спиной была высокая, выше человеческого роста, каменная кладка старой ограды. Сенатор вытащил из-под туники пистолет и взвел курок.
— Кто здесь? — его голос вряд ли можно было бы узнать — он сделался сиплым и безжизненным.
— Я за стеной, но не могу подойти. От тебя исходит опасное излучение, наведенное больным телом там, в доме. Ты знаешь, что это такое?
— С кем я говорю?
— Мы встречались однажды. Во время своей краткой смерти на дороге. Я — гений Империи. Я — единственный из гениев, кто хочет помочь людям.
Элий положил пистолет на скамью рядом с собой. Он верил и не верил. Может, это бродяга-плут притаился за оградой и, придав голосу немного патетики, заговорил, как актер со сцены театра Помпея. А если заглянуть за ограду, там окажется плешивая башка с наглыми глазами пройдохи.
— Почему ты мне помогаешь?
— Глупый вопрос. Если Империя рухнет, мою должность упразднят в первую очередь. Так что я стараюсь, скорее, ради себя, а не ради кого-нибудь из вас, бедные мои человечки.
— Другие гении тоже погибнут.
— Это ты так считаешь. А им кажется, что они смогут занять места в первом ряду. Так ты узнал, что случилось в лаборатории Триона?
— Иди и спроси у Гая Габиния сам. Но можешь ничего и не спрашивать — только погляди на него. Ни один гладиатор не выиграл бы для него клейма. Даже Юний Вер.
— Глупец — повторяю вновь. Ты — человек, для тебя находиться рядом с Гаем Габинием опасно. А для меня — смертельно… Так ты узнал, что произошло?
— Да. Он мне рассказал. Его убили Z-лучи, испускаемые веществом под названием уран.
— Что ты собираешься делать?
— Как только Петиция уничтожит предсказание, я вернусь в Рим и поставлю в известность Руфина. Я велю выставить тело Гая Габиния в курии, чтобы сенаторы видели, чем грозят подобные эксперименты.
— А что ученые? Они умрут? Ведь это единственный способ стереть их память.
Элий поднял изуродованный цветок и отшвырнул его к ограде.
— Они не умрут. Но я ненавижу их за их безумие. Неужели они не понимали, что делали?
— Да, все может плохо кончиться. И предсказание Летти покажется детской игрой по сравнению с шуточкой Триона, Цезарь.
— Что? — не понял Элий.
— Ты знаешь, что Александр убит? И наследником станешь ты. Ты — Цезарь. Элий оцепенел.
— Цезарь? Уб-бит? — переспросил он, запинаясь. — Кем?
— Неизвестным, которого охранники приняли за тебя. Ты что, не читаешь «Акту диурну»?
Нелепая шутка! Потом Элий понял не шутит гений. Правду говорит. Цезарь мертв, а его, Элия, обвиняют в смерти Александра. Бред…
— Увидимся в Риме. Надеюсь, к тому времени я смогу уже приблизиться к тебе, а не прятаться за толстой стеной. — Голос за оградой умолк.
В синем небе вспыхнула платиновым зигзагом причудливая кривая. Несколько мгновений она висела в воздухе и не таяла. Золотистые пчелы, спешащие в сад Марка Габиния, облетали платиновый зигзаг стороной.
Только сейчас Элий почувствовал, как саднит расцарапанные ладони. Он взглянул на свои руки. Они были все в крови. Он обхватил себя за плечи, будто этим надеялся утишить боль.
— О Боги, за что… — прошептал Элий вслух. Новость, сообщенная гением Империи, буквально раздавила его. Он станет Цезарем, наследником Ру-фина. И значит, когда-нибудь примет титул императора. И он, Элий, не может отказаться от предложенной чести. Он — единственный из оставшихся в живых родственников императора. Остальных выкосила война…
— Гай Элий Мессий Деций Цезарь… — проговорил Элий вслух, будто примеривал на себя этот титул. — Но зачем? О боги, кто скажет, зачем мне это?..
Элий затряс головой и вновь согнулся. Ему казалось, что сейчас его вывернет наизнанку.
— Тебе нравится новый титул? — спросил резкий каркающий голос.
Элий уже слышал его. Неужели опять? Элий поднял голову. Гэл стоял перед ним точно в такой же, как у него, голубой тунике, широкополая шляпа на тесемке болталась за спиной. Гэл целился своему подопечному в лоб из пистолета. Его собственный гений отважился на убийство. Неужели выстрелит? Но ведь гении не убивают… Но сам Элий теперь убивает чуть ли не каждый день. Почему бы и его гению не нажать на курок?
Гений выстрелил. Птицы с криком сорвались с деревьев. Во все стороны брызнула каменная крошка старой кладки. Стрелявший промахнулся. Как убийца в таверне. Пуля чиркнула по скуле, содрав кожу. Вновь Элий спасся чудом. Случайно подобное не бывает. Гэл опустил руку. Невероятно! Он все же посмел.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57