— За месяц к нам придет помощь из Сирии и даже из Рима. А без нас?
— День… Может быть. Но я бы на месте Дионисия попросил тебя убраться отсюда как можно скорее. Тогда варвары пройдут стороной.
— Варвары никуда не денутся. А вот Цезаря Рим может попытаться спасти.
Какой-то бродячий маг в черном балахоне остановился на пороге дома и пристально смотрел на римлян. Вернее, смотрел только на Элия. И даже не так — он смотрел на его изуродованные, затянутые в ортопедические башмаки ноги. Во взгляде его было отвращение. Повинуясь странному наитию, Элий шагнул к дому. Маг в ужасе отшатнулся и захлопнул дверь.
Рутилий решил расположиться во внутренней крепости Гостилиана — здесь преторианцы не будут мозолить глаза местному гарнизону, начальник которого и так подозрительно косится на римлян. Сказать к слову, к Гостилиану эта крепость не имела никакого отношения. Ну разве что во времена этого императора Нисибис был утрачен и отвоеван вновь. Построенная гораздо позже, после войн с Шапуром II, внутренная крепость была украшена воротами — уменьшенной копией ворот древнего Вавилона. Архитектор, большой поклонник древней культуры, повторял и подражал вдохновенно, заставляя танцевать на синих глазурованных кирпичах золотых гиппогрифов, кентавров и орлов. Орлов после обретения Месопотамией независимости старательно выковыряли из стен, а кентавры и гиппогрифы остались.
Увидев эти синие глазурованные кирпичи, Элий невольно содрогнулся, вспомнив подлинные ворота Иштар и лежащие за ними развалины.
Пройдя ворота, римляне очутились во дворе, мощенном известняковыми плитами. Асфальт, которым были залиты зазоры, выкрошился от времени, и черная пыль поземкой стлалась по двору. Двухэтажное кирпичное здание с осыпавшейся штукатуркой и выломанными решетками по сравнению с нарядными воротами выглядело неприлично раздетым. В этом здании находился когда-то принципарий, преторий и госпиталь. От бараков, что располагались рядом, остались только полуразрушенные здания первой когорты и один из домов центурионов.
Впрочем, римляне уже много лет не квартировали в Нисибисе. Что можно было унести, растащили местные жители. Кассий Лентул с тоской оглядел помещение госпиталя. Повсюду валялись пустые бутылки, окурки. На полу операционной чернел выжженный круг. Молодежь являлась сюда вечерами петь песни под кифару да курить травку. Хирург втайне понадеялся, что ему не придется здесь оперировать.
Рутилий расположил свой штаб на первом этаже принципария — эти помещения меньше всего пострадали. Преторианцы заняли бараки первой когорты.
— К чему суета? Зачем я все пытаюсь устроить, организовать, запустить, умножить, выделить… тьфу… Зачем так много слов? И еще больше действий. Действий, не ведущих ни к чему. Я один все устраиваю… остальным дела нет…— Меркурий вздохнул.
Он подозревал, что с некоторых пор земля осталась на его личное попечение. Остальные боги просто уснули. А он один носится, суетится и… Мир постепенно сходит с ума. Зимой стало жарко, как летом. Весной полили дожди. Высохшие русла рек в пустынях переполнились мутными бурлящими потоками, смывая животных и люде,й. Меркурию все это не нравилось, как всегда не нравились сумрачные чертоги богини Белонны в Небесном дворце. Он распахнул дверь в огромный зал, отделанный черным мрамором, и тут же зажмурился, ослепленный вспышкой скрещенных мечей. Даже сквозь веки Меркурий видел снопы искр. Осмелился приоткрыть глаза. И вновь вспышка — ярче прежней. Кто с кем сражается, Меркурий не разглядел. Слышался шорох одежды, свист рассекаемого воздуха, звон металла. Две фигуры, похожие на тени, мелькали, носясь друг за другом. Внезапно горячее дыхание, смешанное с запахом разогретого металла, обдало лицо. Меркурий вновь зажмурился.
— Бедняжка, кажется, он испугался! — рассмеялась Белонна, обнимая Меркурия мощной дланью за шею.
— Боги ничего не боятся, — отозвался второй женский голос, и Меркурий узнал голос Минервы. — Иначе бы они ужаснулись тому, что творят.
— Зачем ты пришел? — спросила Белонна. — Ведь ты никуда никогда не приходишь просто так, старый жулик!
— Разве я стар? — обиделся Меркурий. Последовала неловкая пауза. О старости с некоторых пор в Небесном дворце не принято было говорить.
— Говорят, Юнона красит волосы, — хихикнула Белонна. — И ты тайком таскаешь для нее краску из парфюмерной лавки в Лютеции.
Но Меркурий вовсе не собирался вести разговор о старости и седине.
— Вы слышали про бога войны Сульде?
— Как же, как же! О нем только все и говорят. И здесь, и на земле. Кровавый и наглый восточный божок!
— Не хочешь с ним сразиться, Белонна? — поинтересовался Меркурий.
— Ну нет! Есть боги и помоложе. Кажется, твой братец Логос неплохо выступал на арене, когда был гладиатором. Так пусть померяется силой с этим Сульде. Который, кстати, и богом-то в прямом смысле не является.
— Бог разума будет сражаться с богом войны! — изумился Меркурий. — Белонна, где ты видела такое?!
— Опыт гладиатора ему пригодится.
— Богиня мудрости! — обратился Меркурий к Минерве. — Бог разума не может противостоять богу войны. Так не бывает.
— Именно так и бывает.
— Девочки мои дорогие! — взмолился Меркурий. — Вы что, сговорились? На верную гибель посылаете мальчишку несмышленого!
— Какой же он несмышленый, если он бог разума?! — изумилась Минерва.
— Да, он Логос. Но при этом совершенно несмышленый. Я с ним поговорил пару раз и сразу понял, что это наивный глупый бог, воспитанный человеком. Бедный маленький братец! Дорогая сестрица, неужто тебе его ни капельки не жалко?!
— Надо ему помочь, — не очень охотно согласилась Минерва.
— Ладно-ладно, поможем, — пообещала Белонна. «Обманут, стервы, — подумал Меркурий, покидая мрачные чертоги Белонны. — Как всегда, обманут».
К вечеру Элий освободил от хлама маленькую комнатушку в принципарии. И даже сумел раздобыть вполне приличное ложе. Растянуться на кровати и не двигаться — что сравнится с этим блаженством? За окном висел черный бархатный платок ночного неба, непроглядного, как будущее. Поезд прибыл на конечную станцию. Дальше — неизвестность. Элий не испытывал страха. Напротив — странную неестественную легкость. Он исполнил задуманное. Дальнейшее от него не зависит. Осталось собрать все силы в кулак и устоять.
К вечеру Кассий Лентул накупил в аптеках Нисибиса лекарств и перевязочного материала, и гвардейцы, поминая всех подземных богов, тащили неудобные коробки в казарму. Фонари на улице не горели, то и дело кто-нибудь из преторианцев попадал ногою в сточную канаву. Стая собак бежала следом и старательно облаивала чужеземцев на разные голоса.
К вечеру Рутилий отыскал в табулярии все имеющиеся карты Нисибиса и с тоскою взирал на пожелтевшие ветхие листы. И чем больше он смотрел на карты, тем мрачнее становилось его лицо.
К вечеру центурион первой центурии Секст Сабин осмотрел все застрявшие вагоны на железнодорожной станции. Подходящего для военных нужд нашлось на удивление мало — конфисковали две цистерны горючего, смолу и взрывчатку для горных работ. Сколько ненужного барахла обожают таскать с собой люди. Вот книги — целый вагон. И кому они нужны в осажденном городе? Разве Цицерон или Лукиан помогут отбиться от варваров? Говорят, правда, Александр Македонский возил с собой «Илиаду» в драгоценной шкатулке и использовал творение Гомера как руководство по ведению войны. Может, и в этот раз «Илиада» поможет. И Секст захватил с собой черный, тисненый золотом объемистый том. Однако ничего путного больше не попадалось. Одна находка была нелепее другой. К примеру, кому могут пригодиться шесть новеньких катеров — заказ Дионисия. Префект решил устроить прогулки по реке. Сумасшедший! Кататься по реке Джаг-Джаг на катерах!
К вечеру во всех лавках Нисибиса раскупили воск — трупы последователей Заратустры не могут быть преданы ни одной из стихий. Дабы не осквернять землю или огонь, умершего полагалось обмазать воском. А трупов в ближайшие дни будет много…
К вечеру гвардеец Гай Неофрон зажарил упитанного поросенка, который днем, позабыв осторожность, забрел в крепость, и теперь преторианцы раздирали руками сочное мясо и сравнивали нынешнего поросенка с тем, что удалось зажарить в Резайне.
— А правда, что Цезарь здорово дерется на мечах? — спросил розовощекий гвардеец с темными вьющимися волосами и с золотою серьгою в правом ухе. — Он же калека. Ему и ходить-то больно. Сидел бы в Риме.
— Он бывший гладиатор, Камилл, — Неофрон оторвал здоровенный кусок мяса, хрящики и молоденькие косточки захрустели у него на зубах. — С гладиатором один на один драться я бьАяе вышел. Другое дело — свалка… А поросенок отличный получился — мясо так и тает. И чеснока в самый раз.
— Все равно, ноги-то у него изувечены, — настаивал Камилл. — Что он может? Нет, ты скажи — что он может?
— Рискни, Предложи ему сразиться. Только на тебя я не поставлю и асса, — хмыкнул Неофрон.
Камилл залился краской так, что сделался едва ли не краснее своей туники.
— Среди преторианцев мало кто может меня победить. Ставлю десять золотых против твоих десяти, что выиграю.
— На мечах. — Неофрон пихнул локтем соседа — хмурого немолодого гвардейца с рассеченной нижней губой. — Тит, он ставит десять золотых. Войдешь в долю?
Тит слизнул с изувеченной губы стекающий жир и кивнул.
— Но что будет, если Цезарь откажется драться? — обеспокоился Камилл.
— Не откажется. Элий — бывший гладиатор. Страсть к драке у таких людей в крови. Он выйдет.
Тупым оружием, счет на удары. Он — гладиатор, и к тому же бывший вигил. Мы — преторианцы. Ему захочется перед нами блеснуть. М-да… Жаль, не достали чернослива. Я люблю внутрь напихать чернослива.
К вечеру восстановили телеграфную связь.
Элий телеграфировал в Ктесифон и просил помощи лично у царя Эрудия. Вскоре был получен ответ, что царя в столице нет. Обороняться предлагалось собственными силами, поскольку Первый Месопотамский легион подвергся нападению «неизвестного противника» и полностью уничтожен. Кто фигурировал под именем «неизвестного противника», для Элия не было тайной.
К вечеру Квинт выехал в Церцезий на внедорожнике, купленном у торговца подержанными авто.
К вечеру ремонтная бригада на дрезине добралась до места аварии, но вскоре вернулась. Ремонтники утверждали, что их обстреляла местная банда, и категорически отказывались продолжать работу. Железнодорожники требовали дополнительной охраны, а комендант отказывался давать своих людей.
Глава 6
Игры Камилла

«Новое нападение неведомого чудовища на прохожих недалеко от Пренесты. Неизвестная тварь вылезла из реки и бросилась на двух подростков. Один был растерзан на месте. Второй с многочисленными ранениями доставлен в больницу. Тварь пристрелили подоспевшие вигилы. Специалисты склоняются к выводу, что это — гений-мутант, возможно бывший гений реки. Что послужило причиной такой метаморфозы — неизвестно».
«Акта диурна», 5-й день до Ид марта <11 марта>
— Поговорим, бог Логос…
Фраза ударила в спину, как камень. Вер круто развернулся на правой ноге, но левую почему-то не опустил. Будто собирался взлететь в небо, но передумал и застыл. Женщина сидела за столиком уличного кафе и наблюдала за ним со странной снисходительной улыбкой. Красивое, строгое лицо. Как у «Красавицы» Фидия. Даже еще красивее. Лицо молодое. И в то же время… Вер был уверен, что женщина далеко не молода. Куда старше него. Застыла в прозрачных глазах вековая усталость — из-под густых черных ресниц смотрела на мир старуха. Пусть плечи совершенны, пусть руки кажутся выточенными из мрамора, все равно молодость красавицы давным-давно миновала. Да и в золотистых волосах, если приглядеться, мелькало множество серебряных нитей. Так что волосы были уже не золотые, а золото с серебром. Край белого пеплоса пенной волной завернулся вокруг ножки столика. Но если вглядеться, пеплос был вовсе не белым, а чуточку сероватым.
Женщина сидела за столиком одна. Вер опустился на легкий пластмассовый стул напротив. Мальчишка-официант принес два бокала воды со льдом. Вер выпил. А женщина пить не стала. Она смотрела на гладиатора в упор, будто чего-то ждала. Потом спросила:
— Что ты делаешь, Логос? Бог разума, что ты делаешь накануне войны, ответь?
— Пытаюсь разобраться в том, что происходит, Минерва.
— И не можешь? — Богиня насмешливо прищурилась. — И знаешь почему? Потому что ты слишком молод. Боги знают больше людей лишь потому, что живут дольше. Ведь они родились давным-давно. А твоя жизнь еще очень краткая, еще человеческая…
Вер отрицательно покачал головой.
— Не поэтому…
— Ты прав, не поэтому, — как-то очень легко согласилась Минерва. — А потому, что ты не знаешь одной простой вещи. Не знаешь, как был создан человек.
— Прометей слепил первого человека из глины и вдохнул в него душу, — отвечал с едва заметной усмешкой Вер.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57