А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 

Действительно, у ворот стоял рослый китаец из имперской канцелярии, повозка и несколько человек то ли охраны, то ли просто сопровождающих.
– Что надо?! – крикнул Гирс.
Китаец поискал глазами, обнаружил Гирса и натужно улыбнулся.
– Подарки Ее Величества привез, ваше превосходительство!
– Чего-о? Какие подарки? – озадаченно спросил Гирс и повернулся к Евреинову. – Вы что-нибудь понимаете?
Тот недоуменно пожал плечами.
– Может, военная хитрость, Михаил Николаевич? Откроем, а нас перестреляют…
Гирс хмыкнул и стремительно съехал с баррикады. Прошел к посту и лично отодвинул засов.
– Что за подарки? Я что-то ничего не понимаю.
– Арбузы, ваше превосходительство, – улыбнулся китаец. – Их Величество Лучезарная и Милостивая Цыси послала русским братьям арбузы…
Гирс сглотнул. Когда продукты стали кончаться, они сделали несколько успешных вылазок за провизией, однако с едой было неважно, и если бы не Бектемиров… Несколько дней кряду матрос-татарин доказывал остальным, что мясо лошадей и мулов абсолютно съедобно, а потом просто махнул рукой на упрямцев да сам же все и приготовил!
Гирс, пожалуй, на всю жизнь запомнит, как впервые попробовал кобылятину. Сначала он съел рис, потом подобрал куском лепешки соус, добавленный вопреки яростному сопротивлению Бектемирова, почему-то свято убежденного, что конине соус не нужен, и уж затем осторожно… одними зубами… взял кусок мяса. Изо всех сил стараясь не прикоснуться к нему языком, глотнул… и понял, что вкус – просто сказочный!
Пожалуй, именно в это мгновение Гирс целиком осознал, как же устал он от несвежей ветчины, которую осажденные уже начали варить в шампанском – лишь бы не так воняла. А что до конины… так она оказалась не только вкусным, но и на удивление полезным продуктом. В миссии мгновенно прекратились желудочные расстройства, и даже по ошибке принявший немыслимую дозу стрихнина матросик, почуяв запах конского бульона, начал проявлять интерес к жизни, а затем – совершенно неожиданно для доктора Корсакова и вопреки всем медицинским справочникам – вдруг стал поправляться.
– Арбузы, говоришь, – вернулся в настоящее Гирс, – ну что ж, проходите.
Добрый час посланник императрицы интересовался настроением и здоровьем членов миссии, несколько раз фальшиво заверил, что императрица и понятия не имела, что послы испытывают хоть какие-нибудь бытовые неудобства, и в конце концов сказал главное:
– Ее Величество объявила перемирие и предлагает и вам последовать ее примеру.
– Что – и посыльных из Пекина выпускать будут? – мгновенно сориентировался Гирс.
Явно подготовленный к этому вопросу заранее китаец сразу же кивнул:
– Конечно, ваше превосходительство…
Гирс задумался. Связь с эскадрами была главной головной болью посольства. Ихэтуани расставили у городских ворот стражу, которая немедленно убивала всех до единого посыльных. Дошло до того, что главный финансист миссии Покотилов выделил 14 тысяч рублей серебром тому, кто сумеет отвезти письмо в эскадру и вернуться с ответом. И охотники нашлись, а вот не вернулся ни один. Теперь посыльных как бы обещали пропускать.
«Что-то здесь не так… – подумал Гирс. – Хитрит императрица, ох хитрит!»
И только на следующий день, когда тщательно проверенные врачом миссии на собаке арбузы были аккуратно разрезаны, поровну разделены между всеми защитниками миссии и стремительно съедены, Гирс узнал главную, принесенную чудом прорвавшимся японским посыльным новость и понял, отчего так покладиста императрица: союзный отряд взломал оборону у Лу-Тайского канала и теперь стремительно приближался к Пекину!
* * *
Первыми нанесли удар по Китаю забайкальские казаки, в течение суток безо всякого приказа вырезавшие все китайские пограничные посты за Аргунем. Затем 1 июля 1900 года русские войска вошли в Китай еще с двух направлений – от Хабаровска на Сунгари и от Владивостока на Муданьцзян. И в тот же день война докатилась и до Благовещенска.
Первыми начали китайцы. В 10 утра они вероломно обстреляли пароход «Михаил», тащивший за собой в Благовещенск пять барж с артиллерийским грузом. Начальник охраны груза штабс-капитан Кривцов отправился в Айгунь для переговоров, но был арестован и отправлен обратно на левый берег.
В полдень к «Михаилу» подошел пароход «Селенга», и русские пароходы с боем, но прорвались в Благовещенск. И тем же вечером из Благовещенска в сторону Айгуня был отправлен отряд, вскоре поддержанный десантом с обоих пароходов.
Памятуя о задании, поручик Семенов добрался до прибывшего с войсками военного губернатора Амурской области Грибского и был к участию в операции допущен. Но вот высадиться на правый берег ему долго не удавалось. Поначалу артиллерия обеих сторон вела долгую и малоэффективную дуэль, затем китайцы с тем же мизерным эффектом начали обстреливать Благовещенск. Дело затягивалось. И вот тогда Семенов снова отправился к Грибскому.
– Ваше превосходительство, мне нужно на тот берег.
– Зачем? – поднял брови военный губернатор.
– Боюсь, пока мы здесь на полпути в Маньчжурию торчим, китайцы могут архивы из Айгуня вывезти.
Грибский нахмурился и кивнул:
– Могут.
– Дозвольте мне с малым отрядом на тот берег тайно высадиться, – попросил Семенов. – Я в тамошних местах бывал, местность знаю, и если китайцы что повезут, по меньшей мере буду знать куда.
– Как хотите, поручик. Все полномочия у вас есть, – развел руками губернатор, – и людей я вам дам. Но учтите, если ваш отряд перестреляют, гибель подчиненных будет лишь на вашей совести.
Семенов невесело улыбнулся. Это он и сам понимал.
* * *
Лодочника Бао обстреляли, едва он вернулся с правой стороны и принялся привязывать лодку. Бао бросил веревку, метнулся в кусты шиповника, на четвереньках продрался через высохшие колючие заросли и, понимая, что на берегу его все равно поймают, тихо-тихо вошел в воду. Преодолевая озноб, нырнул, ушел поглубже и, спугнув стаю мелких рыбешек, поплыл вниз по течению.
Вчера Зиновий Феофанович предупредил его в самый последний раз. Однако из-за начавшейся артиллерийской дуэли флота с Айгунем и работа таможни и погранслужбы намертво встала, и рвущиеся домой китайцы стали давать за перевоз так много, что Бао не выдержал.
За четверо суток он заработал столько же, сколько за весь минувший год. Серебро, опий, краденное с приисков золото – соотечественники отдавали все, лишь бы оказаться там, где нет и не может быть пьяных от ханшина и вседозволенности призывников. Даже Цзинь, увидев, сколько он принес в первые же сутки перестрелок, потрясенно прикрыла рот рукой и сама вызвалась подменять его по ночам, пока их «маленький император» пятилетний Ван спит.
– И ты хоть немного отоспишься, – сказала она. – Нельзя столько работать, даже если ты – китаец.
Так и пошло: от полуночи до рассвета караваном из связанных вместе лодок управляла Цзинь, а с утра и до заката – Бао.
Бао вынырнул из холодной воды, секунду прислушивался, понял, что этот странный звук над рекой – треск прорубаемых топором днищ его лодок, набрал воздуха и снова ушел под воду.
А вчера они впервые поссорились, едва Бао подсчитал ночную выручку.
– Почему так мало?
– Нельзя столько с людей брать, Бао, – покачала Цзинь головой. – Ты же не таможенник, чтобы голыми их на тот берег отправлять!
Бао вынырнул и, отплевываясь, поплыл к берегу. «Надо уходить… – внезапно понял он, – Зиновий мне теперь жизни не даст…»
* * *
Едва «отряд» Семенова – он сам, Курбан и четыре казака – осмотрелся на правом берегу, стало предельно ясно, что это – ненужная, изначально бессмысленная авантюра.
– Нельзя нам к дороге выходить, Иван Алексеевич, – проронил один из казаков, – нам вообще отсюда трогаться нельзя.
Семенов проводил взглядом мчащийся на подмогу айгуньцам конный китайский отряд и снова спрятался в ивняке.
– Твоя правда: их тут как блох.
– Мне можно, – внезапно подал голос Курбан. – Я местный и на китайском знаю.
Казаки переглянулись, а Семенов заинтересованно хмыкнул и вытащил карту.
– Смотри. К этому перекрестку выйти сумеешь?
Курбан присмотрелся.
– Сумею.
– Тогда вперед, – решительно распорядился поручик и кинулся доставать бумагу. – И слушай задачу: мне нужно знать, идут ли обозы из Айгуня. Какие обозы, есть ли при них охрана, куда отправились.
– Бумаги не надо, – отодвинул от себя Курбан протянутый поручиком белый листок. – Я все узелками запишу. Никто не разгадает.
Поручик восхищенно хмыкнул. Он и мечтать не мог, что все так здорово получится.
* * *
Первым делом, выбравшись на берег, Бао подкрался к месту, в котором оставил лодки, но на полпути замер и принюхался: в воздухе отчетливо витал запах хорошего английского опия. Он огляделся по сторонам, прокрался еще несколько шагов и чуть не застонал: судя по спрятанным в овраге лошадям,
часть казачьего разъезда осталась в засаде – караулить его.
«Надо в город бежать! – понял он. – Иначе убьют!»
* * *
Когда Курбан добрался до своей землянки и приоткрыл крышку, оттуда пошел такой дух, что он едва не потерял сознания. По недомыслию оставленные им травы и кожаные принадлежности отсырели и заплесневели. Он сдвинул крышку до конца и лишь спустя долгих два или даже три часа рискнул спуститься вниз. Нашел жирник, попробовал разжечь фитиль и понял, что жир окончательно разложился.
И тогда он просто прошел в центр землянки, на ощупь отыскал подвешенный к потолочной балке кожаный мешок с останками царственной Курб-Эджен, вжался в него лицом и неожиданно заплакал. Без малого три года он ходил и ездил по всей Маньчжурии, а родина так и осталась здесь – у праха его доброй и мудрой бабушки.
– Я обязательно выполню твою волю, бабушка! – всхлипывая, поклялся он. – Я найду свою судьбу!
И едва он произнес последнее слово, как в голове помутилось и Курбан тяжело осел на землю.
– У тебя нет своей судьбы… – пророкотал над ним голос Тигра. – У тебя есть только то, что мы тебе назначим…
Курбан поднял испуганный взгляд вверх, и дыхание мигом перехватило.
– Великая Мать… – пробормотал он. – Не может быть!
Они стояли перед ним все четверо: Бык с Зеркалом Правды в могучих руках, Звездная Обезьяна с Весами, Пречестный Вепрь со Счетами и Тигр с Книгой Судеб.
* * *
Цзинь поняла все с полуслова, и пока Бао закапывал нажитое добро, быстро одела хныкающего спросонья «маленького императора» Вана, с женской предусмотрительностью собрала узелок с лепешками и рисом, еще один – с теплыми вещами и как могла быстро засеменила вслед за мужем.
– А что дальше, Бао? Как думаешь? Зиновий тебя все равно ведь найдет.
– Я не знаю, что будет дальше, Цзинь, – честно признал Бао. – Нам сейчас главное до полицейского участка добраться. Денег я взял побольше и Ефимову заплачу щедро.
– А он поможет? Зиновий здесь – большой начальник.
– Я не знаю, Цзинь, – прямо сказал Бао. – Но Ефимов еще больший начальник, чем Зиновий. Да и в городе Ефимов самый честный: если деньги взял, обязательно сделает.
Хоронясь в кустах при первом же подозрительном звуке и не сходя с узкой тропы, они стремительно выбрались к Благовещенску и почти сразу же увидели пришедших из пригорода тещу и тестя лавочника Юй Сена со всеми их детьми и внуками.
– Вы в полицию? К Ефимову? – сразу подошла к Цзинь теща Юй Сена – полная, добродушная тетка. – Мы тоже к нему. Люди говорят, он честный, если деньги взял, обязательно поможет.
Бао хотел было сказать Цзинь, чтобы поменьше болтала да побыстрее двигалась, и оторопел. Здесь, на центральной улице, было уже видно, как много не успевших перебраться на тот берег земляков торопятся под защиту благовещенской полиции.
* * *
После первого же обстрела Благовещенска со стороны китайского Айгуня полицмейстер Батаревич был буквально завален прошениями избавить город от шпионов соседней державы. Одни заверяли, что местные китаезы совершенно точно замышляют поджечь город со всех сторон; другие прикладывали к прошениям найденные подрывные листовки с иероглифами и драконом. А потом благовещенских китайцев просто начали бить, да так, что полицмейстер едва успевал увозить окровавленные трупы с городских улиц.
Вот тогда военный губернатор Константин Николаевич Грибский и вызвал к себе отвечающего за внутреннюю оборону города Батаревича.
– Что там у вас с китайцами? – строго поинтересовался он.
– Бьют, ваше превосходительство, – вздохнул полицмейстер. – У меня уже вся мертвецкая забита – класть некуда.
Грибский недовольно произнес:
– Непорядок. Нехорошо, если так дальше пойдет, они могут и впрямь город поджечь. Кто их знает, что у них на уме? Народ восточный – мстительный…
Полицмейстер охотно закивал.
– А мне городом заниматься некогда, мне с Шоу Шанем надо воевать, – прокашлялся Грибский.
– Так, может, это… выселить их всех к такой матери? – то ли спросил, то ли предложил полицмейстер.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46
Поиск книг  2500 книг фантастики  4500 книг фэнтези  500 рассказов