— «Проще изменить свое отношение, чем порядок мира». Платон. — Решетников звякнул ложечкой в чашке.
— Именно! — подхватил Мещеряков. — Философы призвали «помыслить Хаос». Звучит красиво, но как? За дело взялись психологи и антропологи. Оказалось, что шаманство обладает уникальными методиками «изменения сознания». Шаманы давно знают о всеобщей взаимосвязи и о невозможности познать мир, так как наш мир это сновидение. А раз снов может быть много, то и миров — бесконечное число, надо лишь научиться «просыпаться» в новом сне — мире.
Вслед за книгами антропологов о культуре шаманства (у нас наиболее известен Карлос Кастанеда) шквалом пошли книги профессиональных психологов, разработавших на антропологическом материале утилитарные методики «расширения сознания», «управляемых сновидений» и прочего. В девяносто втором году американский Конгресс прекратил финансирование исследований в области парапсихологии. Наши оппоненты тыкали этим фактом нам в нос, не понимая, что , Штаты завершили этап исследований и перешли к практике. Парапсихология вошла составной частью в программу «нелетальных средств» ведения войны. А это уже Пентагон, а не Сенат. Там дяди в погонах назовут нейтрально «проект Манхэттэн», а взорвут конкретно атомную бомбу. Но психотропное оружие лучше и «гуманнее» атомного. Оно ничего, кроме сознания, не взрывает.
Вернемся к социологии, выборам и прочему. Раз можно расширять, искривлять и ломать индивидуальное сознание, то почему бы не делать это с коллективным? Апофеозом «революции Хаоса» стало внедрение всего накопленного наукой в массовое сознание и в массовую культуру. Появились стили в музыке «хаос», «техно» и прочее. Дискотеки стали лабораторией по «стерилизации сознания». Реклама стала «шизофреничной», где обычные вещи приобретают самые фантастические формы, а события напоминают видения сумасшедшего или наркомана. И обратите внимание, никакой идеологии! Идея — понятие весьма конкретное, способное к материализации. Поэтому ее вытесняют «имиджем», суть — призраком, химерой, миражем. Хаос — вне логики и познания. Отсюда лишь шаг до разгадывания пароля так называемых избирательных технологий. — Мещеряков повернулся к мерно посапывающему Решетникову, тот затих, словно спал с открытыми глазами. — Вы можете подвергнуть анализу лозунг «голосуй или проиграешь»?
— Хе, — хитро сверкнул глазками Решетников. — Чтобы вы мне потом в Кащенко направление выписали?
Мещеряков одобрительно кивнул:
— В точку! Потому что это не лозунг, а провокация. «Рейгана — в Президенты», «Клинтона — на второй срок» — это лозунги. А «голосуй или проиграешь» — типичная интеллектуальная ловушка. Любая попытка разобраться в нелогичной конструкции приведет к временной блокировке сознания, а точнее — левого полушария, отвечающего за логику. В результате активизируется правое, вы получите поток неосознанных образов. Ленивый или пугливый просто ответят неосмысленным действием, повинуясь заложенной в лозунг команде, — проголосует. Более интеллектуально развитый начнет обмусоливать наживку и попадется на крючок, ощутив головокружение от осознания «нереальной реальности». Таких задачек, направленных на «сдвиг» сознания интеллектуалов, больше всего в саентологии Рона Хаббарда . Подозреваю, наш лозунг появился не без влияния саентологов, просочившихся в самые высокие сферы. — Он вновь обратился к Решетникову: — Как звучит хлопок одной ладони?
Решетников посмотрел на вытянутую к нему руку с поставленной вертикально ладонью, стрельнул взглядом в Салина. Тот чуть опустил веки.
— Звучит, как тишина. — Пригубил из чашки чай и добавил: — Старая загадка. Китайский философ Лунь Юй, пятый век до нашей эры.
Мещеряков удостоил Решетникова внимательным взглядом.
— Чему удивляться, Владлен Кузьмич? — пожал плечами Решетников. — Эрудицияродовая травма высшего образования. Факты — лишь мусор для ума, если нет способности устанавливать связь причины и следствия. И, признаться, я никак не могу уловить связь между научными интересами Виктора с его сальто-мортале из окна.
— Связь очевидна! — Мещеряков промокнул лоб платочком, убирать платок не стал, сложил аккуратным квадратиком и пристроил на колене. — Насколько я в курсе, Виктору удалось вычленить из потока информации, циркулирующего в нашем обществе, определенные клише, направленно воздействующие на коллективное Бессознательное. Это своего рода программы, а точнее — вирусы, внедряемые в компьютер.
Вы же сами сказали, что проще перестроить представление о мире, чем сам мир. Материя весьма косна, а разум чрезвычайно гибок, его можно раскачать, сдвинуть, расширить до невероятных пределов. Таким образом, управление обществом Будущего сведется не к реальным свершениям, а к созданию имиджей. Впереди нас ждет не Царство божие, а тотальный мираж, который не отличить от реальности, потому что разум утратит само понятие о реальном. И царствовать в том мире грез и химер будет тот, кого Церковь называет Отцом лжи. — Мещеряков сложил кулак, отставив мизинец и указательный палец. Получилась «рокеровская» рогулька. — Дьявол.
— А мы-то думали, что вы анализируете выборные технологии наших противников, — протянул Решетников.
— Мы отслеживаем все процессы в социуме, а выборы — лишь эпизод, спокойно возразил Мещеряков, не поддавшись на провокацию. — Выборы стали прекрасным полигоном для отработки самых изощренных методик воздействия. Можно оспорить, но я считаю, что для многих, скрытно вложивших деньги в это шоу, интересно, не кто победит, а к а к. Виктор пришел к выводу, и я с ним солидарен, что наше общественное сознание последние десять лет в открытую использовали в качестве подопытного кролика. Причем, высокопородного. Если бы мне предложили «промыть мозги» такому качественному объекту, как русский этнос, я бы, откровенно говоря, до последнего этапа весьма сомневался в результате.
— И это удалось? — спросил Салин.
— Вы разве не слышали сакраментальную фразу, что нынче размыты понятия о добре и зле? — Мещеряков холодно усмехнулся. — Вот вам результат. Русский суперэтнос, точнее — его активная часть, полностью потерял нравственно-этические ориентиры развития. Что такое хорошо и что такое плохо, кто сейчас ответит на этот вопрос? Мы начали разговор с Хаоса. Так вот, в социально-психологической сфере — это утрата понятия о Добре и Зле. Развал, разруха, преступность, нищета — это следствие, а не причина. Поэтому неверно, когда говорят, что в России произошла криминальная революция. Нет, мы с вами являемся свидетелями сатанинской революции Хаоса!
Мещеряков облизнул пересохшие губы, поднес стакан ко рту. Салин и Решетников в это время успели обменяться долгим взглядом глаза в глаза.
— Послушайте, Владлен Кузьмич, — начал Салин, дождавшись, когда Мещеряков промокнет платком губы. — Любая революция — целенаправленная и спланированная политическая акция, не так ли? В архиве Виктора могли быть указания на некоторые, скажем так, партии. Или конкретные персоналии?
— Не партии, а Ложи, Виктор Николаевич, — поправил его Мещеряков. — Прежде всего, «Мемфис Мецраим» и «Золотая заря». Из персоналии — Алистер Кроули, самый известный сатанист XX века, основатель этих лож. Брем Стокер, автор знаменитой книжки «Дракула» и член ложи «Золотой Зари». Вообще-то, все ведущие представители «культуры Хаоса» являются членами сатанинских лож. Дэвид Боуи и прочие рок-лабухи — поголовно. — Мещеряков еще раз показал «рогульку». Посмотрите их клипы или посетите концерты, и вы узнаете, что нас ждет. Сатанизм — это не христианское диссидентство, а самодостаточная религия и цельная доктрина, имеющая потенцию воплотиться в жизнь. Сатанизм — это не примат Сатаны над Богом, а стройное мировоззрение и мироощущение, способное создать общественные и политические структуры. Ту самую «надстройку», о которой писал ваш Маркс. А «базис» — экономика — сведется к производству и внедрению «имиджей» и «химер». Вы не заметили, что страна живет, не работая, не получая зарплаты, но не умирая с голоду? Экономика — кошмар, государственные институты — мираж, страна — химера.
— Виктор контактировал с сатанистами? — торопливо задал вопрос Салин, с тревогой отметив, что в глазах собеседника разгорается фанатичный огонек. Требовалось срочно менять тему.
— Исключительно в лабораторных условиях.
— Поясните, — попросил Салин.
— Мы — исследователи, а не практикующие психологи и психиатры. — Мещеряков вскинул острый подбородок. — Вал нам ни к чему, коль понятна сама проблема. Да, Виктор тестировал нескольких человек. Наши друзья предоставляли своих пациентов, травмированных «промывкой мозгов» в Белом братстве, в Аум Сенрикё, у кришнаитов, саентологов и у вульгарных сатанистов. Откровенно, говоря, ничего интересного. Бросовый человеческий материал. — Он чуть скривил губы. «Пушечное мясо» психологической войны. Мы пытались выйти на какие-нибудь устойчивые образы, те самые «матрицы» в их сознании, но ничего не вышло. Пришлось обратиться к людям определенного уровня развития, но имевших совершенно специфический психический опыт.
Вы наверняка слышали о видениях людей, переживших клиническую смерть. Все эти коридоры, наполненные светом, порог, светящаяся фигура и прочее. Мало кто .знает, что Моуи в своей книжке «Жизнь после смерти» привел лишь то, что посчитал нужным. Он отбросил все описания, которые не соответствовали картине христианского рая. Но даже христиане знают, что души грешников попадают в ад. А Моуи посчитал эти видения бредом, вариантом посмертного помешательства. Где, спрашивается, логика? — Он обвел взглядом собеседников. — Ее нет. Эксперимент некорректен. Виктор ухватился за эту мысль и решил заполнить пробел. Нам удалось найти несколько человек, переживших клиническую смерть и «видевших» Ад. Потом мы, прошу держать это в секрете, провели опыты над добровольцами. После негативного психологического давления давали дозу ЛСД. Это мощный галлюциноген. Под его воздействием происходит расщепление сознания и подсознания. И наружу вырываются такие образы! Хичкок и Стокер отдыхают!
— Никто не умер? — насторожился Салин.
— Что вы! Мы такое проделывали не раз в клинике под Заволжском. Как эпизод в купировании психических расстройств. Попросту выпускали пар, провоцируя припадок в удобное для нас время. В Москве на базе одной элитной клиники опыты повторили.
Салин поджал губы, принялся сосредоточенно разглядывать ногти на сцепленных пальцах.
— Материалы по этим, с позволения сказать, опытам находились в архиве Виктора? — спросил Решетников.
— Частично. Несколько наиболее интересных эпизодов.
— Сегодня же передать нам фамилии этих людей, — отрубил Решетников. Салин дал ему знак: «Дальше — сам», и тот продолжил: — Когда последний раз Виктор контактировал с СБП?
— Если не ошибаюсь, вчера.
Решетников медленно опустил чашку на блюдце. Взгляд сделался тяжелым и цепким, как у мясника перед взмахом топором.
— И какая еще причинно-следственная связь вам нужна? — процедил Решетников.
— Встреча с Ролдугиным была назначена на шесть вечера, а Виктор погиб около трех ночи. Где же здесь связь? — удивился Мещеряков.
— Откуда вам известно время смерти? — Вопрос был задан по-прокурорски, как удар под дых.
Лицо Мещерякова осталось бесстрастным, даже веки не дрогнули.
— Примерно в это время я проснулся с жутким ощущением беды. Полежал, прислушался к себе. Интуиция подсказала, что с Виктором что-то произошло. Мещеряков погладил пальцами морщинистый лоб. Зрачки медленно расширились. Расслабился, вызвал образ Виктора. Увидел его лежащим в траве. Безжизненно, как сломанная кукла. Понял — он мертв.
— И вы не пытались связаться с ним?
— Зачем? Он же был мертвым.
Решетников в поисках поддержки посмотрел на Салина, но тот, устало закрыв глаза, покачивался в кресле.
Телохранители
Подседерцев покосился на пепельницу, полную окурков. Поморщился, опрокинул ее в корзину. Осторожно смел на лист бумаги пепел со стола. Скомкал бумагу и бросил в корзину.
Ткнул пальцем в кнопку селектора.
— Слушаю, Борис Михайлович, — раздался после двух гудков голос дежурного.
— У нас здесь ксерокс есть? — Подседерцев оценил стопку папок на столе. Желательно скоростной.
— Да. На первом этаже. — Объект «Вишня» занимал трехэтажный флигель.
— Сейчас пришлю человека, мне нужно срочно снять копии.
— Борис Михайлович, звонил Рожухин с Лубянки. Через час совещание.
— Помню. — Подседерцев немного подумал. — Позвони, скажи, что буду. Опоздаю, но буду обязательно.
Он, не кладя трубку, нажал другую клавишу.
— Леонид, зайди.
Через минуту в дверь вошел высокий широкоплечий мужчина. В свою команду Подседерцев набирал под стать себе, исключение сделал лишь для зама худосочного коротышки, компенсировавшего недостаток стати дорогими костюмами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111