А Энди стал проводить в библиотеке все свое время, свободное от занятий с черным колдуном. Я в жизни не встречал такой тяги к знаниям. Мой братишка Рил тоже любил читать, но у него оставалось время и для игр и шалостей, а Энди был какой-то уж очень взрослый для своих лет, и я испытывал к нему уважение, которого не испытывал больше ни к кому на свете.
Но то, что Энди что-то значит для меня, я понял только после одного разговора с черным колдуном. Этот разговор произошел во время обеда. Эти королевские обеды были последним, что связывало нашу жизнь с той жизнью, когда в замке не было орков, а были благородные лорды и прекрасные дамы. Тогда каждый день все собирались в обеденном зале на королевский обед, где у каждого было свое место согласно его происхождению. В тот день за длинным столом мы сидели втроем — отец, черный колдун и я. Лорда Готрида и его детей Имверта и Суниты почему-то не было. Наверное, в тот день они уехали в свой родовой замок. Черный колдун никогда не говорил со мной, он обычно беседовал только с отцом, но тут вдруг обратился ко мне:
— Скажите, принц, это правда, что вы общаетесь с моим учеником Эндилорном? Я бы вам этого не советовал. Это безродный маленький сирота, которого я подобрал из милости, он недостойная компания для благородного принца.
Мне вдруг стало ужасно обидно за Энди, и я заявил, что черный колдун сам безродный и недостойная компания для нас всех, а я буду выбирать себе друзей, не спрашивая у него советов. Вмешался отец, который начал упрекать меня, но я был страшно доволен, что не испугался самого Повелителя темных сил. Именно в тот день я решил завоевать дружбу его ученика во что бы то ни стало. Это оказалось не очень сложно, несмотря на то, что при первой встрече я Энди не понравился. Каждому ребенку нужно, чтобы у него был кто-то, кого бы он мог любить. Черного колдуна любить было трудно, вот кто был на самом деле злой, так что Энди привязался ко мне. Он как-то даже сказал, что хотел бы, чтобы я был его братом. Ну а я тоже относился к нему, как к братишке Рилу, когда тот был жив.
Я не знаю, что наша дружба давала Энди, но для меня она оказалась бесценной. Энди столько раз спасал мне жизнь, что и подумать страшно. О бесчисленных ранах, которые он залечил, я уже не говорю, но он еще и предупреждал о кознях дядюшки Готрида, который действительно мечтал отправить меня на тот свет. Сколько раз он появлялся в моей комнате и говорил что-то вроде: «Сегодня на обеде леди Сунита поднесет тебе кубок вина. Ты его не пей, а то отравишься. Лорд Готрид опять попросил у моего старика яду, вроде бы для крыс, но все его подлые мысли у него на лбу написаны. Так что, если не хочешь выступить в роли отравленной крысы, придумай деликатный способ отказаться от вина, предложенного этой прекрасной дамой…»
Мы дружили с Энди все время, пока он жил в Черном замке, но ни я, ни черный колдун не оказали никакого влияния на его характер. Энди просто изучал магию, а все остальные поучения колдуна пропускал мимо ушей, но при этом вел себя совершенно естественно, и старик даже не замечал, что с воспитанием из Энди настоящего черного мага, исполняющего волю Темных богов, у него что-то не выходит. По-моему, если бы Энди захотел, он мог бы спокойно уйти из замка учиться у того же Керниуса, и Повелитель темных сил не смог бы его удержать. Но Энди не хотел. Меньше чем через месяц ему должно было исполниться тринадцать лет, и в тот день черный колдун обещал устроить какую-то церемонию посвящения, на которой он должен вручить Энди волшебный посох. С посохом Энди станет самым настоящим черным магом, а потом вроде бы может идти на все четыре стороны, если, конечно, не захочет остаться в Черном замке.
Естественно, мне хотелось, чтобы он остался. У каждого фаргордского короля всегда был черный колдун, почему бы Энди не стать моим черным колдуном, когда мне придется стать королем? Так что сообщать Керниусу, где находится Энди, в мои личные планы не входило.
Пока мы препирались с волшебником, Вальдейн изо всех сил пытался привлечь внимание Керниуса — толкал его локтем, тянул за рукав, но Керниус ничего не замечал. В конце концов Вальдейн просто перебил мага на полуслове:
— Извините, но я забыл представить вас друг другу. Керниус, познакомься, это принц Рикланд из Черного замка. Принц, это Керниус, магистр белой магии, член эльмарионского Совета магов.
Керниус удивленно уставился на Вальдейна.
— А что делает в храме потомок проклятого рода?
— Как что? Пью эльфийское вино, — ответил я за Вальдейна.
— Принц был болен и нуждался в помощи, — пояснил эльф.
— Теперь я понимаю твое нежелание помочь мне в моих поисках, принц Рикланд. Ты ведь поклоняешься богам Хаоса?
— Никому я не поклоняюсь, — заносчиво заявил я.
Керниус посмотрел на меня с таким любопытством, как будто перед ним был двухголовый великан.
— Люди много рассказывают о тебе, черный принц, и. как это ни странно, больше хорошего, чем плохого. Говорят, для простого народа ты просто герой. Кстати, тебе никто не говорил о твоем предназначении?
— О каком предназначении? Это ты о том, что я должен убить собственного отца? Так это не предназначение, а проклятие.
— Ты не убьешь своего отца, принц Рикланд из Черного замка, ты убьешь эльмарионского дракона!
Сначала до меня как-то не дошел смысл сказанного, и я по инерции фыркнул:
— Пойди проспись, Керниус! В твоем возрасте вредно пить эльфийское вино.
Но Керниус не выглядел пьяным. Он посмотрел на меня из-под нахмуренных бровей уже не сердито, а как-то сочувственно, и сказал:
— Неудивительно, что ты ничего не знаешь. Единственный экземпляр Книги Пророчеств, хранившийся в библиотеке Белого замка, исчез в тот день, когда появился дракон, а до этого лишь я один занимался доскональным изучением этой Книги. Из нее я узнал дату рождения нового великого волшебника и то, что он появится в Фаргорде. Там же было предсказано появление дракона. В Книге было написано, что дракона убьет фаргордский принц с помощью этого самого волшебника. Так что это тебе суждено встретить того, кого я разыскиваю, ведь, насколько я знаю, в Фаргорде нет другого принца.
— Нечего сказать, приятная перспектива, — проворчал я. — Значит, ты предлагаешь мне прогуляться к Белому замку и прикончить дракона, здорового, огнедышащего дракона с непробиваемой металлической шкурой? Знаешь, когда мне захочется покончить с собой, я выберу более безболезненный способ, чем дать зажарить себя живьем…
— Я внимательно изучал пророчества Великого Провидца, обычно они все рано или поздно сбываются. Вот послушай, что написано в Книге.
Керниус встал и начал торжественно декламировать:
Когда взойдет Багровая планета
И встанет рядом с Утренней звездой,
Придет конец и счастия, и света,
И горе заслонит весь мир собой.
Цветущие сады Эльмариона
Накроет тень ужасного дракона.
Исчезнут люди, села, города,
И ужас на грядущие года
В сердцах живущих воцарится.
Одни в лесах сумеют скрыться,
Другие жить продолжат под землей,
Влача в извечной тьме ночной
Ничтожное существованье,
Живя одним лишь упованьем
На волю добрую небес,
И ждать спасительных чудес.
Но день настанет — явится герой,
Наследник юный проклятого трона,
Который, собственной рискуя головой,
Повергнет кровожадного дракона
Пылающим мечом… И будет так,
Коли поможет в том великий маг
С непредначертанной судьбой,
Рожденный на земле чужой.
Старый маг замолчал. Они с Вальдейном смотрели на меня, как смотрят на безнадежно больного, которому уже вряд ли можно помочь. Наверно, физиономия у меня здорово вытянулась. А мне захотелось побыть одному. Честно говоря, мне было еще не понятно, расстроился я или, наоборот, обрадовался. С одной стороны, убить дракона — совершенно безумная затея, которая никогда даже не приходила мне в голову, а с другой, если я вдруг смогу это сделать, то спасу тысячи жизней, прославлюсь в веках и мое имя войдет в «Хроники Фаргорда» как «Рикланд — Победитель Дракона». Собственно говоря, в Книге не написано, что я должен погибнуть. И хотя рассудком я понимал, что мне драться с драконом все равно что мышонку с медведем, тем не менее идея начала мне определенно нравиться. Только я не мог понять, как тут может помочь великий маг, ведь на драконов не действует магия. Но потом я вспомнил историю о драконе, рассказанную гномами, и решил, что мой Энди волшебник ничуть не хуже короля Данквила, и если тот смог как-то справиться с драконом, то мы вдвоем с Энди и подавно справимся. И еще мне вспомнились рассказы отца о происшествии в Белом замке. Там ведь тоже было полно волшебников, и все они как один погибли. В общем, в голове у меня воцарилась полная неразбериха, так что мне нужно было время и одиночество, чтобы привести в порядок разбежавшиеся мысли. Я попрощался с Керниусом и Вальдейном, которые не стали меня задерживать, и вышел из храма.
Глава 12
БЕГЛЕЦ
Бывают такие дни, когда, что бы ты ни делал, все выходит не так, как надо. Этот день, по-видимому, был как раз из таких. С самого утра все пошло наперекосяк.
Дождь лил как из ведра. Я тут же вымок до нитки, если, конечно, считать те немногочисленные нитки, с помощью которых сшита моя в основном кожаная одежда. Вода затекла даже в сапоги и противно хлюпала на каждом шагу. Но зато пахло свежестью, исчез запах гари, который вечно стоит над лесом, потому что лесные пожары, вызванные пламенем дракона, стали так же привычны, как прыщи у кузена Имверта. Молнии то и дело прорезали небосвод и озаряли лес ослепительными сполохами.
От храма расходились три дороги — на север, к бывшему замку Урманда и дальше, к Черному замку, на юг, к горам, и на запад, наверное, в Эстариоль к эльфам. Самой утоптанной была западная дорога, северная — менее исхоженная, но я пошел по самой заросшей и заброшенной южной дороге. Упустить шанс побывать в горах я не мог. «Собственно говоря, даже если мне и придется пойти и попытаться убить дракона, — думал я, — почему бы перед смертью не посмотреть на горы? Имеет право человек на последнее желание? Отец, например, к тому дню, когда его Дракон покалечил, уже все на свете успел повидать, и на войне был, и в горах, и где только не был. А я, кроме нескольких окрестных замков, вообще ничего не видел. Нет, я знаю, что в Эльмарион все равно через горы придется идти, но Туманные горы не такие красивые, как Алмазные. К тому же, прежде чем идти биться с драконом, надо придумать, как с ним справиться, а у меня пока по этому поводу ни одной дельной мысли». Оправдавшись таким образом перед своей неугомонной совестью, которая пыталась доказать мне, что, узнав о своем предназначении, я должен в лепешку расшибиться, но выполнить его и как можно скорее, я отправился прямиком по дороге, что вела в легендарное ущелье Потерянных Душ.
Дорога была очень старая. В некоторых местах она так сильно заросла кустарником, что приходилось сворачивать в лес, чтобы обойти заросли. Вскоре я вообще перестал возвращаться на дорогу. В лесу не так хлестал дождь. Кроны деревьев, хотя и плохо, но все же останавливали потоки воды, обрушивавшиеся на меня с небес. К утру гроза закончилась, и идти стало намного веселей. Только сапоги продолжали противно хлюпать на каждом шагу. Не люблю я бегать в хлюпающих сапогах, вот и решил сделать привал, чтобы высушить их, а заодно и позавтракать.
В насквозь мокром лиственном лесу было довольно сложно развести огонь, и я пожалел, что со мной нет Энди, который взглядом мог запросто поджечь хоть камень. Промучившись почти целый час, костер я все-таки разжег и, стянув сапоги и положив рядом сохнуть, босиком отправился искать завтрак.
Имейся у меня при себе лук, проблем бы не было, а гак мне пришлось искать какого-нибудь глупого кролика, которого можно поймать руками, или утку, которую можно убить, метнув камень. Только утка должна сидеть на берегу озера, а не плавать, ведь собаки, чтобы выловить ее из воды, у меня не было тоже. Но ни кроличьих следов, ни озера с утками мне не попадалось.
Я уходил все дальше и дальше от костра, пристально вглядываясь в землю, но без толку. Если раньше и были какие-нибудь следы, ночной ливень уничтожил их почти полностью. Единственные, которые мне попались, были волчьи и еще одни, очень странные. То есть следы эти были совсем не странные, обыкновенные отпечатки босых ног. Но откуда здесь, в чаще леса, человеческие следы? Да и нога была маленькая — женская или детская. Мне стало любопытно, все-таки я находился не в самом подходящем месте для женщин и детей. Они обычно волков или медведей боятся и так далеко в лес не заходят. Тем более что до ближайшей деревни, наверное, дня два скакать верхом.
Я пошел по следам, они вели к высокой ели, шатром опустившей свои ветви до самой земли. Под елью, положив головы на лапы, лежали два волка, которые, увидев меня, поджали хвосты и затрусили прочь, изредка оглядываясь и скаля зубы. А с одной из верхних веток ели на меня смотрели огромные, испуганные серые глаза.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50
Но то, что Энди что-то значит для меня, я понял только после одного разговора с черным колдуном. Этот разговор произошел во время обеда. Эти королевские обеды были последним, что связывало нашу жизнь с той жизнью, когда в замке не было орков, а были благородные лорды и прекрасные дамы. Тогда каждый день все собирались в обеденном зале на королевский обед, где у каждого было свое место согласно его происхождению. В тот день за длинным столом мы сидели втроем — отец, черный колдун и я. Лорда Готрида и его детей Имверта и Суниты почему-то не было. Наверное, в тот день они уехали в свой родовой замок. Черный колдун никогда не говорил со мной, он обычно беседовал только с отцом, но тут вдруг обратился ко мне:
— Скажите, принц, это правда, что вы общаетесь с моим учеником Эндилорном? Я бы вам этого не советовал. Это безродный маленький сирота, которого я подобрал из милости, он недостойная компания для благородного принца.
Мне вдруг стало ужасно обидно за Энди, и я заявил, что черный колдун сам безродный и недостойная компания для нас всех, а я буду выбирать себе друзей, не спрашивая у него советов. Вмешался отец, который начал упрекать меня, но я был страшно доволен, что не испугался самого Повелителя темных сил. Именно в тот день я решил завоевать дружбу его ученика во что бы то ни стало. Это оказалось не очень сложно, несмотря на то, что при первой встрече я Энди не понравился. Каждому ребенку нужно, чтобы у него был кто-то, кого бы он мог любить. Черного колдуна любить было трудно, вот кто был на самом деле злой, так что Энди привязался ко мне. Он как-то даже сказал, что хотел бы, чтобы я был его братом. Ну а я тоже относился к нему, как к братишке Рилу, когда тот был жив.
Я не знаю, что наша дружба давала Энди, но для меня она оказалась бесценной. Энди столько раз спасал мне жизнь, что и подумать страшно. О бесчисленных ранах, которые он залечил, я уже не говорю, но он еще и предупреждал о кознях дядюшки Готрида, который действительно мечтал отправить меня на тот свет. Сколько раз он появлялся в моей комнате и говорил что-то вроде: «Сегодня на обеде леди Сунита поднесет тебе кубок вина. Ты его не пей, а то отравишься. Лорд Готрид опять попросил у моего старика яду, вроде бы для крыс, но все его подлые мысли у него на лбу написаны. Так что, если не хочешь выступить в роли отравленной крысы, придумай деликатный способ отказаться от вина, предложенного этой прекрасной дамой…»
Мы дружили с Энди все время, пока он жил в Черном замке, но ни я, ни черный колдун не оказали никакого влияния на его характер. Энди просто изучал магию, а все остальные поучения колдуна пропускал мимо ушей, но при этом вел себя совершенно естественно, и старик даже не замечал, что с воспитанием из Энди настоящего черного мага, исполняющего волю Темных богов, у него что-то не выходит. По-моему, если бы Энди захотел, он мог бы спокойно уйти из замка учиться у того же Керниуса, и Повелитель темных сил не смог бы его удержать. Но Энди не хотел. Меньше чем через месяц ему должно было исполниться тринадцать лет, и в тот день черный колдун обещал устроить какую-то церемонию посвящения, на которой он должен вручить Энди волшебный посох. С посохом Энди станет самым настоящим черным магом, а потом вроде бы может идти на все четыре стороны, если, конечно, не захочет остаться в Черном замке.
Естественно, мне хотелось, чтобы он остался. У каждого фаргордского короля всегда был черный колдун, почему бы Энди не стать моим черным колдуном, когда мне придется стать королем? Так что сообщать Керниусу, где находится Энди, в мои личные планы не входило.
Пока мы препирались с волшебником, Вальдейн изо всех сил пытался привлечь внимание Керниуса — толкал его локтем, тянул за рукав, но Керниус ничего не замечал. В конце концов Вальдейн просто перебил мага на полуслове:
— Извините, но я забыл представить вас друг другу. Керниус, познакомься, это принц Рикланд из Черного замка. Принц, это Керниус, магистр белой магии, член эльмарионского Совета магов.
Керниус удивленно уставился на Вальдейна.
— А что делает в храме потомок проклятого рода?
— Как что? Пью эльфийское вино, — ответил я за Вальдейна.
— Принц был болен и нуждался в помощи, — пояснил эльф.
— Теперь я понимаю твое нежелание помочь мне в моих поисках, принц Рикланд. Ты ведь поклоняешься богам Хаоса?
— Никому я не поклоняюсь, — заносчиво заявил я.
Керниус посмотрел на меня с таким любопытством, как будто перед ним был двухголовый великан.
— Люди много рассказывают о тебе, черный принц, и. как это ни странно, больше хорошего, чем плохого. Говорят, для простого народа ты просто герой. Кстати, тебе никто не говорил о твоем предназначении?
— О каком предназначении? Это ты о том, что я должен убить собственного отца? Так это не предназначение, а проклятие.
— Ты не убьешь своего отца, принц Рикланд из Черного замка, ты убьешь эльмарионского дракона!
Сначала до меня как-то не дошел смысл сказанного, и я по инерции фыркнул:
— Пойди проспись, Керниус! В твоем возрасте вредно пить эльфийское вино.
Но Керниус не выглядел пьяным. Он посмотрел на меня из-под нахмуренных бровей уже не сердито, а как-то сочувственно, и сказал:
— Неудивительно, что ты ничего не знаешь. Единственный экземпляр Книги Пророчеств, хранившийся в библиотеке Белого замка, исчез в тот день, когда появился дракон, а до этого лишь я один занимался доскональным изучением этой Книги. Из нее я узнал дату рождения нового великого волшебника и то, что он появится в Фаргорде. Там же было предсказано появление дракона. В Книге было написано, что дракона убьет фаргордский принц с помощью этого самого волшебника. Так что это тебе суждено встретить того, кого я разыскиваю, ведь, насколько я знаю, в Фаргорде нет другого принца.
— Нечего сказать, приятная перспектива, — проворчал я. — Значит, ты предлагаешь мне прогуляться к Белому замку и прикончить дракона, здорового, огнедышащего дракона с непробиваемой металлической шкурой? Знаешь, когда мне захочется покончить с собой, я выберу более безболезненный способ, чем дать зажарить себя живьем…
— Я внимательно изучал пророчества Великого Провидца, обычно они все рано или поздно сбываются. Вот послушай, что написано в Книге.
Керниус встал и начал торжественно декламировать:
Когда взойдет Багровая планета
И встанет рядом с Утренней звездой,
Придет конец и счастия, и света,
И горе заслонит весь мир собой.
Цветущие сады Эльмариона
Накроет тень ужасного дракона.
Исчезнут люди, села, города,
И ужас на грядущие года
В сердцах живущих воцарится.
Одни в лесах сумеют скрыться,
Другие жить продолжат под землей,
Влача в извечной тьме ночной
Ничтожное существованье,
Живя одним лишь упованьем
На волю добрую небес,
И ждать спасительных чудес.
Но день настанет — явится герой,
Наследник юный проклятого трона,
Который, собственной рискуя головой,
Повергнет кровожадного дракона
Пылающим мечом… И будет так,
Коли поможет в том великий маг
С непредначертанной судьбой,
Рожденный на земле чужой.
Старый маг замолчал. Они с Вальдейном смотрели на меня, как смотрят на безнадежно больного, которому уже вряд ли можно помочь. Наверно, физиономия у меня здорово вытянулась. А мне захотелось побыть одному. Честно говоря, мне было еще не понятно, расстроился я или, наоборот, обрадовался. С одной стороны, убить дракона — совершенно безумная затея, которая никогда даже не приходила мне в голову, а с другой, если я вдруг смогу это сделать, то спасу тысячи жизней, прославлюсь в веках и мое имя войдет в «Хроники Фаргорда» как «Рикланд — Победитель Дракона». Собственно говоря, в Книге не написано, что я должен погибнуть. И хотя рассудком я понимал, что мне драться с драконом все равно что мышонку с медведем, тем не менее идея начала мне определенно нравиться. Только я не мог понять, как тут может помочь великий маг, ведь на драконов не действует магия. Но потом я вспомнил историю о драконе, рассказанную гномами, и решил, что мой Энди волшебник ничуть не хуже короля Данквила, и если тот смог как-то справиться с драконом, то мы вдвоем с Энди и подавно справимся. И еще мне вспомнились рассказы отца о происшествии в Белом замке. Там ведь тоже было полно волшебников, и все они как один погибли. В общем, в голове у меня воцарилась полная неразбериха, так что мне нужно было время и одиночество, чтобы привести в порядок разбежавшиеся мысли. Я попрощался с Керниусом и Вальдейном, которые не стали меня задерживать, и вышел из храма.
Глава 12
БЕГЛЕЦ
Бывают такие дни, когда, что бы ты ни делал, все выходит не так, как надо. Этот день, по-видимому, был как раз из таких. С самого утра все пошло наперекосяк.
Дождь лил как из ведра. Я тут же вымок до нитки, если, конечно, считать те немногочисленные нитки, с помощью которых сшита моя в основном кожаная одежда. Вода затекла даже в сапоги и противно хлюпала на каждом шагу. Но зато пахло свежестью, исчез запах гари, который вечно стоит над лесом, потому что лесные пожары, вызванные пламенем дракона, стали так же привычны, как прыщи у кузена Имверта. Молнии то и дело прорезали небосвод и озаряли лес ослепительными сполохами.
От храма расходились три дороги — на север, к бывшему замку Урманда и дальше, к Черному замку, на юг, к горам, и на запад, наверное, в Эстариоль к эльфам. Самой утоптанной была западная дорога, северная — менее исхоженная, но я пошел по самой заросшей и заброшенной южной дороге. Упустить шанс побывать в горах я не мог. «Собственно говоря, даже если мне и придется пойти и попытаться убить дракона, — думал я, — почему бы перед смертью не посмотреть на горы? Имеет право человек на последнее желание? Отец, например, к тому дню, когда его Дракон покалечил, уже все на свете успел повидать, и на войне был, и в горах, и где только не был. А я, кроме нескольких окрестных замков, вообще ничего не видел. Нет, я знаю, что в Эльмарион все равно через горы придется идти, но Туманные горы не такие красивые, как Алмазные. К тому же, прежде чем идти биться с драконом, надо придумать, как с ним справиться, а у меня пока по этому поводу ни одной дельной мысли». Оправдавшись таким образом перед своей неугомонной совестью, которая пыталась доказать мне, что, узнав о своем предназначении, я должен в лепешку расшибиться, но выполнить его и как можно скорее, я отправился прямиком по дороге, что вела в легендарное ущелье Потерянных Душ.
Дорога была очень старая. В некоторых местах она так сильно заросла кустарником, что приходилось сворачивать в лес, чтобы обойти заросли. Вскоре я вообще перестал возвращаться на дорогу. В лесу не так хлестал дождь. Кроны деревьев, хотя и плохо, но все же останавливали потоки воды, обрушивавшиеся на меня с небес. К утру гроза закончилась, и идти стало намного веселей. Только сапоги продолжали противно хлюпать на каждом шагу. Не люблю я бегать в хлюпающих сапогах, вот и решил сделать привал, чтобы высушить их, а заодно и позавтракать.
В насквозь мокром лиственном лесу было довольно сложно развести огонь, и я пожалел, что со мной нет Энди, который взглядом мог запросто поджечь хоть камень. Промучившись почти целый час, костер я все-таки разжег и, стянув сапоги и положив рядом сохнуть, босиком отправился искать завтрак.
Имейся у меня при себе лук, проблем бы не было, а гак мне пришлось искать какого-нибудь глупого кролика, которого можно поймать руками, или утку, которую можно убить, метнув камень. Только утка должна сидеть на берегу озера, а не плавать, ведь собаки, чтобы выловить ее из воды, у меня не было тоже. Но ни кроличьих следов, ни озера с утками мне не попадалось.
Я уходил все дальше и дальше от костра, пристально вглядываясь в землю, но без толку. Если раньше и были какие-нибудь следы, ночной ливень уничтожил их почти полностью. Единственные, которые мне попались, были волчьи и еще одни, очень странные. То есть следы эти были совсем не странные, обыкновенные отпечатки босых ног. Но откуда здесь, в чаще леса, человеческие следы? Да и нога была маленькая — женская или детская. Мне стало любопытно, все-таки я находился не в самом подходящем месте для женщин и детей. Они обычно волков или медведей боятся и так далеко в лес не заходят. Тем более что до ближайшей деревни, наверное, дня два скакать верхом.
Я пошел по следам, они вели к высокой ели, шатром опустившей свои ветви до самой земли. Под елью, положив головы на лапы, лежали два волка, которые, увидев меня, поджали хвосты и затрусили прочь, изредка оглядываясь и скаля зубы. А с одной из верхних веток ели на меня смотрели огромные, испуганные серые глаза.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50