Лу взял листок бумаги и начал нажимать на кнопки телефона. Трубку сняли после второго звонка. Лу кивнул Келвину, внимательно смотревшему на него.
— Алло? — прозвучал голос Фрэн.
— Мисс Симмонс? — спросил Лу, имитируя легкий немецкий акцент своего покойного отца.
— Да. Простите, с кем я говорю?
— Я не могу сказать по телефону, но вчера в кафетерии клиники Лэша я случайно слышал ваш разговор с миссис Бренеган. — Он помолчал для большего эффекта. — Мисс Симмонс, я работаю в клинике и должен сказать, что вы правы. Здесь и в самом деле происходит нечто ужасное.
Фрэн, сидя в гостиной все еще в пижаме, прижимая к уху трубку радиотелефона, пыталась найти ручку. Нашарив ее на полу, она схватила блокнот для записей.
— Я знаю, — спокойно ответила она, — но, к сожалению, не могу ничего доказать.
— Я могу доверять вам, мисс Симмонс?
— Что вы имеете в виду?
— Есть один старик, доктор. Он создает лекарства, которые потом проверяют на пациентах клиники. Он боится, что доктор Блэк хочет его убить, и поэтому готов рассказать всю историю, пока ему не заткнули рот. Старикан знает, что у него будут неприятности, но его это не волнует.
Фрэн решила, что звонивший наверняка говорит о Докторе Адриане Лоу, авторе тех статей, что она успела прочитать.
— Он уже говорил с кем-нибудь об этом? — спросила Фрзн.
— Я знаю точно, что нет. Я доставляю пакеты от него в клинику. Я этим занимаюсь довольно давно, но до вчерашнего дня не знал, что в них находится. Доктор рассказал о своих экспериментах, его буквально распирало от радости. Он хочет, чтобы весь мир узнал, как ему удалось вывести из комы младшую Колберт перед самой смертью. — Лу понизил голос до хриплого шепота: — Мисс Симмонс, у него все записано на пленку. Я знаю, я сам видел.
— Я бы хотела поговорить с этим человеком. — Фрэн старалась отвечать невозмутимо.
— Мисс Симмонс, он старый человек, живет как отшельник. Хоть доктор и говорит, что хочет рассказать обо всем людям, но он очень напуган. Если вы приедете не одна, он спрячется в свою раковину и ничего вам не скажет.
— Если он хочет, чтобы я приехала одна, значит, я приеду одна. Честно говоря, мне самой так удобнее.
— Сегодня в семь вечера вас устроит?
— Разумеется. Куда мне приехать?
Лу сложил указательный и большой пальцы в знак «о'кей» и показал Келу.
— Вы знаете, где находится Уэст-Реддинг, штат Коннектикут, мисс Симмонс? — спросил он.
79
Эдна позвонила Марте рано утром в субботу.
— Уолли все еще спит, так что можешь не торопиться, — сказала она, стараясь, чтобы голос звучал обыденно. На самом деле ей больше всего хотелось сказать соседке, чтобы та не беспокоилась понапрасну и не заходила с ними попрощаться. Но Эдна понимала, что это прозвучало бы слишком грубо, особенно после того, как она отказалась встретиться с Мартой накануне вечером.
— Я испеку кофейный кекс, — пообещала Марта. — Я знаю, как Уолли любит мою выпечку. Звякни, как только будете готовы, и я приду.
Следующие два часа Марта с тревогой ждала звонка Эдны. Она подозревала, что дома у старинной подруги не все в порядке. Марта по голосу догадалась, что Эдна пребывает под влиянием еще более сильного стресса, чем накануне. И потом, она же видела, как соседка отъезжала от дома после девяти вечера, что само по себе было необычным. Марта знала, что Эдна терпеть не может ездить по вечерам. Значит, что-то и в самом деле случилось.
Возможно, Эдне с сыном действительно будет лучше уехать из города. Март оказался таким неудачным месяцем, столько неприятностей. В Роуэйтоне убили медсестру. Молли Лэш, вполне вероятно, отправится обратно в тюрьму. Ее вообще-то стоило бы изолировать. Миссис Колберт умерла следом за своей дочерью.
Эдна позвонила в половине двенадцатого.
— Мы готовы съесть твой кофейный кекс, — объявила она.
— Уже иду, — ответила Марта и облегченно вздохнула.
Стоило ей только переступить порог кухни в доме Эдны, как она сразу поняла, что неприятности в самом разгаре. Ничего не кончилось. Ей было ясно, что Уолли пребывает в самом мрачном расположении духа. Он был растрепан и стоял, глубоко засунув руки в карманы и бросая на мать сердитые взгляды.
— Уолли, посмотри, что я тебе принесла, — обратилась к нему Марта. Она развернула алюминиевую фольгу и показала ему кекс в форме кольца. — Еще теплый.
Уолли не обратил на нее внимания.
— Мама, я только хотел поговорить с ней. Что в этом плохого?
О господи. Марта сообразила, что вечером Уолли навещал Молли Лэш.
— Я не заходил в дом. Я просто заглянул в окно. И в прошлый раз я в доме не был. Ты мне не веришь?
Марта заметила испуганное выражение на лице Эдны. Она подумала, что зря пришла, и оглянулась по сторонам, словно искала предлог, чтобы уйти. Эдна терпеть не могла, когда Марта становилась свидетельницей плохого настроения Уолли. Иногда он болтал невесть что. Да что там, Марта сама слышала, как сын оскорблял Эдну.
— Уолли, дорогой, попробуй кекс, который испекла Марта, — взмолилась Эдна.
— Молли сделала то же самое, что и в тот вечер, когда я стоял за окном, мама. Она включила свет и испугалась. Но я не знаю, чего она испугалась вчера вечером. Там не было окровавленного доктора Лэша, как тогда.
Марта положила нож, который взяла, чтобы разрезать кекс. Она повернулась к своей подруге, с которой была знакома тридцать лет.
— О чем это говорит Уолли, Эдна? — спокойно спросила она. Фрагменты головоломки начали постепенно складываться в единое целое.
Эдна расплакалась.
— Он болтает неизвестно что. Скажи Марте, Уолли. Ты же просто так говоришь.
Реакция матери явно удивила его.
— Прости, мама. Обещаю, что больше не буду говорить о Молли.
— Нет, Уолли, я думаю, тебе лучше все рассказать, — вмешалась Марта. — Эдна, если Уолли что-то знает о смерти доктора Лэша, то, сын он тебе или не сын, ты должна отвезти его в полицейский участок, и пусть его выслушают. Ты не можешь допустить, чтобы несчастная женщина предстала перед советом по досрочному освобождению и отправилась обратно в тюрьму, если она не убивала своего мужа.
— Уолли, принеси сумки из машины. — Голос Эдны Барри звучал вяло и обреченно, хотя ее глаза умоляюще смотрели на Марту. — Я знаю, что ты права. Я должна разрешить Уолли поговорить с детективами, но позволь мне подождать до понедельника. Мне необходимо найти адвоката, чтобы он мог защитить Уолли.
— Если Молли Лэш провела пять с половиной лет в тюрьме за преступление, которого она не совершала, думаю, тебе самой понадобится адвокат, — ответила Марта. В ее глазах были печаль и отчаяние, когда она посмотрела через кухню на подругу.
Женщины замолчали, а Уолли с чавканьем откусил кусок кекса.
80
Остаток дня в субботу Фрэн провела за чтением статей, написанных либо самим доктором Адрианом Лоу, либо о нем. На его фоне доктор Кеворкян, ратовавший за эвтаназию, выглядел Альбертом Швейцером. Философия Лоу была простой: благодаря достижениям медицины многие люди живут слишком долго. На стариков расходуются финансовые и медицинские средства, которые пригодились бы в других местах.
В одной из статей доктор Лоу прямо заявлял, что продуманное лечение хронически больных людей никому не нужно и слишком накладно. Решение о прекращении лечения должны принимать эксперты-медики, не спрашивая согласия родственников.
В другой статье приводилось высказывание Лоу о том, что недееспособные пациенты — это ценный материал для исследования новых или неапробированных препаратов. Лекарство может либо помочь таким больным, либо они умрут. И в том, и в другом случае общество только выиграет.
Следя за карьерой Адриана Лоу по многочисленным публикациям, Фрэн выяснила, что он зашел настолько далеко в своих теориях, что его уволили из медицинского института, где он преподавал, и Американская медицинская ассоциация осудила его. В какой-то момент его обвинили в намеренном убийстве трех пациентов, но вина не была доказана. После этого Адриан Лоу исчез. Фрэн наконец вспомнила, почему ей показалось знакомым это имя. Его обсуждали на занятиях по этике, которые она посещала в колледже.
Неужели Гэри Лэш устроил Адриана Лоу в Уэст-Реддинге, чтобы он мог продолжать свои научные исследования? И не затем ли он привез в клинику студента опального профессора, а именно Питера Блэка, чтобы тот помогал проводить эксперименты на ничего не подозревающих пациентах? На первый взгляд все выглядело именно так.
Фрэн решила, что такое объяснение имеет смысл, логический, ужасный, трагический смысл. С божьей помощью вечером она получит доказательства. Если этот сумасшедший профессор желает, чтобы о его так называемых достижениях узнал весь мир, то он обратился к тому, к кому следовало. Фрэн не могла дождаться. Только бы добраться до него.
Ее неизвестный собеседник очень четко объяснил, как доехать до фермы Лоу. Уэст-Реддинг находился примерно в шестидесяти милях к северу от Манхэттена. Фрэн порадовалась, что на дворе март, а не август. Летом шоссе было бы забито отпускниками, устремившимися на пляжи. Она все равно решила выехать пораньше. Ей нужно быть у доктора к семи часам, но она не могла дождаться этой встречи.
Фрэн задумалась о том, какую записывающую аппаратуру взять с собой. Ей не хотелось, чтобы Лоу испугался и отказался говорить, и она молилась, чтобы он позволил записать интервью не только на магнитную, но и на видеопленку. В конце концов Фрэн решила взять и диктофон, и видеокамеру. И то, и другое с легкостью уместилось в сумке вместе с блокнотом.
Статьи, написанные на основе интервью с профессором Лоу, всегда были очень подробными и многословными. Фрэн надеялась, что он по-прежнему любит всех посвящать в свои теории.
К двум часам дня она закончила записывать вопросы, которые хотела задать профессору Лоу. Без четверти три она уже была одета. Фрэн позвонила Молли, чтобы проверить, как у той дела, и встревожилась, услышав ее безжизненный голос.
— Ты одна, Молли?
— Да.
— Кто-нибудь приедет к тебе?
— Звонил Филип, он хотел заехать. Но я жду Дженну, так что его я попросила приехать завтра.
— Молли, я пока не могу об этом говорить, но произошло столько всего интересного. По-моему, я напала на кое-что стоящее. Эта информация поможет тебе и Филипу.
— Неужели хорошие новости, Фрэн?
— Молли, сегодня вечером я должна быть в Коннектикуте. Если поеду сейчас, то смогу заехать к тебе по дороге. Как ты на это посмотришь?
— Не беспокойся из-за меня, Фрэн.
— Я буду через час, — пообещала Фрэн и быстро повесила трубку, чтобы Молли не успела сказать «нет».
Молли сдалась, решила Фрэн, нетерпеливо нажимая кнопку лифта. В этом состоянии ее нельзя ни на минуту оставлять одну.
81
«Это все по моей вине», — снова и снова повторял себе Филип Мэтьюз. Когда Молли вышла из ворот тюрьмы, ему следовало насильно затащить ее в машину. Она не сознавала, что делает, когда обращалась к прессе. Молли не понимала, что нельзя сказать совету по досрочному освобождению, что она принимает на себя ответственность за смерть мужа, потом выйти на свободу и заявить, что его не убивала. Почему он не помешал ей?
Прокурор мог поставить вопрос об аннулировании досрочного освобождения в ту минуту, когда Молли произнесла эти слова, рассуждал про себя Филип. Прокурор этого не сделал, значит, теперь он охотится за Молли только в связи с новым делом.
Единственным шансом спасти Молли от тюрьмы на заседании совета в понедельник будут весомые доказательства в пользу того, что не она убила Анна-Марию Скалли. Если это удастся, то потом ему придется умолять членов совета понять, что Молли не обманывала их на слушании, а просто хотела, чтобы к ней вернулась память, чтобы она вспомнила все подробности того страшного вечера и осознала свою вину. Этот аргумент может сработать. Если только ему удастся уговорить Молли придерживаться этой версии.
Филип вспомнил, как Молли говорила репортерам, что вспомнила о присутствии в доме постороннего в вечер убийства мужа. Она сказала и о том, что в глубине души не верит, что способна убить человека. Он должен попытаться убедить совет, что это слова женщины, сломленной горем и отчаянием, а не лицемерки, пытавшейся ввести их в заблуждение. Он может сослаться и на то, что в тюрьме Молли страдала от глубокой депрессии. Об этом есть записи.
И все же никакие разговоры о душевном состоянии Молли не помогут, если он не заставит членов совета усомниться в том, что именно она убила Анна-Марию Скалли. Все дело только в этом.
Вот почему во второй половине дня в субботу Филип Мэтьюз отправился в Роуэйтон. На парковке у «Морского фонаря», где погибла Анна-Мария, не осталось никаких следов. Асфальт нуждался в ремонте, белые полосы, отделявшие одно место для машины от другого, почти совсем стерлись, но посетители все равно оставляли здесь автомобили. Ничто не напоминало о страшной смерти молодой женщины, не предсказывало, что Молли Лэш проведет остаток дней в тюрьме, потому что на ее ботинках и в ее машине эксперты обнаружили следы крови Анна-Марии.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43