А как, собственно, выглядит мое лицо? — рассеянно подумал Локи. — Надо бы найти зеркало да посмотреть… Да, настоящее судно еще не готово, но теперь, когда я свободен, почему бы мне самому не ускорить ход предначертанных событий?
Локи задумчиво смотрел на мужчин и женщин, молчаливых, ошеломленных чудом. Один молодой человек особенно привлек его внимание: совсем еще юный, желтоватая бородка едва прикрывает сильный волевой подбородок. Он тяжело сглотнул, когда взгляд Локи остановился на нем, однако не отвел глаз. Юноша понравился Локи.
— Ты… как тебя зовут?
Юнец побледнел, но даже теперь не отвел взгляда.
— Т-Торкелл, Дракон, сын Одина.
— Торкелл, у меня есть задание для тебя. Но прежде позвольте мне задать вопрос всему экипажу этого прекрасного корабля. Я показал вам, на что способен. Я сказал вам, кто я такой. Мне нужен экипаж, которому я мог бы доверять, который будет повиноваться мне и следовать за мной, куда бы я ни повел. Согласны ли вы, по собственной воле, быть моим экипажем и предоставить этот великолепный корабль в мое распоряжение?
— Да! — ответили они почти в один голос, торопливо выражая свое согласие.
— Отлично. Из вас получится замечательный экипаж, я уверен.
Локи нагнулся и, ощупав поверхность палубы, осторожно извлек из нее одну из досок. Такие доски, всегда встраиваемые в суда скандинавов, помогали при вычерпывании воды, когда корабли с низкими бортами частично затоплялись, как сейчас. Держа доску в руках, он провел большим пальцем по ее краю. Как часть сделки, Анджело презентовал ему семь «темных чудес». Локи уже продемонстрировал одно из них, сначала вызвав, а потом усмирив бурю. Теперь он намеревался совершить следующее.
Локи закрыл глаза, ощущая деревянную доску у себя в руках. В своем воображении он увидел ее маленьким зеленым ростком, затем молодым деревцем. Открыв глаза, Локи увидел, что доска начинает двигаться в его руках. Он быстро швырнул ее за борт, внимательно наблюдая за ней.
Ропот удивления и страха достиг его ушей, но Локи проигнорировал эти звуки.
— Расти, — приказал он панели, — расти!
Доска как бы вывернулась наизнанку и начала удлиняться. И вот она превратилась в молодое деревце с корнями, ветвями и листьями. Оно быстро росло, удлиняясь и утолщаясь, перед изумленными взорами скандинавов и их бывших рабов. Когда оно стало столь же длинным, как и сам корабль, и настолько толстым, что трое человек не смогли бы, взявши друг друга за руки, обхватить его, Локи крикнул:
— Стоп!
Он обернулся к Торкеллу.
— Влезай на дерево. Юноша не двинулся с места.
— Ну же, влезай на дерево!
Торкелл, облизнув губы, пробормотал: «Спаси меня бог» и прыгнул за борт. Быстро подплыв к словно растущему из воды дереву, которое несколько минут назад было доской из корабельной палубы, он вскарабкался на его верхушку и испуганно оглянулся на Локи.
— Не отсылай меня прочь!
— У меня есть задача, которую я должен исполнить, — сказал ему Локи, — но я скоро вернусь. Я полагаюсь на тебя в деле распространения вестей о моем пришествии. Готовь для меня корабли и людей. Если сделаешь, как я говорю, именно ты поведешь их под моим командованием. Древо благополучно доставит тебя к берегу. Скажи всем, кто будет слушать, что Дракон, сын Одина, идет по земле! Дракон здесь, с чудесами, и все, кто пойдет вслед за ним, будут вознаграждены… а все, кто пойдет против него, бесславно падут!
— Я скажу, Дракон, сын Одина. Я все скажу им!
— Ты радуешь меня, юный воин! — воскликнул Локи.
Торкелл был настолько счастлив, что Локи едва не рассмеялся. Будто бросил кость собаке, подумал он, вот-вот хвостом завиляет.
— Я знаю, что вы, отважные викинги, возобновили атаки на берега и святые места Британии. Это радует меня. Я хочу, чтобы этот остров был разорен. Я хочу, чтобы английский король пришел ко мне, прося пощады. Я хочу, чтобы те, кто не пойдет за Драконом, были убиты. Ты слышишь меня, Торкелл?
— Да, Дракон, сын Одина! — Торкеллу пришлось громко прокричать свой ответ, поскольку древо быстро удалялось от корабля.
Локи одобрительно кивнул. Дождавшись, когда древо унесло Торкелла из поля зрения, он обратил свое внимание на оставшихся на борту баркаса людей.
Ему требовались совершенно особые корабль и экипаж. Ну что же, решил Локи, будем пока работать с тем, что имеем. Они ведь согласились следовать за ним. Посмотрим, как они сдержат свое обещание.
— Нагльфар, — громко прошептал Локи, — приди. Ты еще не построен, но я свободен и нуждаюсь в тебе. Начнем с этим кораблем и с этими людьми.
А люди молча смотрели на него, широко раскрыв глаза. Наконец один из них решился подать голос.
— На… гльфар… — произнес он, запинаясь. — Могучий сын Одина, почему ты хочешь назвать корабль именем этого судна? Ведь это зловещий корабль, сделанный из обрезков ногтей мертвецов, а не построенный из доброго дерева и железа. Зачем…
Локи улыбнулся.
Викинг умолк. Губы его двигались, но слова не приходили к нему. Он медленно опустил глаза, чтобы поглядеть на палубу под своими ногами.
Та становилась белой.
— Обрезки ногтей мертвецов, — воодушевленно повторил Локи фразу из народной легенды. — Нагльфар доставит Локи, — тут он слегка поклонился, положив руку на грудь, — к Рагнарёку. А Локи гордится своим верным экипажем… призраков.
Теперь, слишком поздно для них, они прочли свою судьбу в его коварной улыбке. Один потянулся было за мечом, но успел лишь схватиться за грудь, когда Локи жестом остановил его сердце. Другой нырнул за борт и отчаянно попытался плыть в полном вооружений, однако почти сразу же пошел камнем ко дну. Остальные упали на колени и, не успев пробормотать и нескольких слов молитвы, начали умирать. Один за другим валились они на палубу, благородные воины и смиренные рабы, неотличимые в смерти друг от друга.
Локи, весело посвистывая, принялся выбрасывать мертвецов за борт. С его новым телом, здоровым и сильным, он легко с этим справился.
Когда все трупы затонули под грузом доспехов и одежды, над поверхностью моря поднялся туман. Он начал формироваться в фигуры, которым пока что недоставало цвета. Один за другим члены экипажа и пассажиры принимали позы, в которых находились при жизни, с плавной грацией, если не с настоящей энергией живых существ. Призрачный экипаж идеально отвечал требованиям Локи. Они не станут уставать, жаловаться и будут выполнять каждую его команду. Безмолвно глядели они на Локи; глаза и рты их были ничем, кроме как темными дырами в бестелесных формах.
— Берите курс на Ярнвид, — приказал Локи своему призрачному экипажу. — Мой сын ждет меня.
Они молча повиновались. Некоторые взялись за весла, другие подняли и развернули чистый белый парус. Тот поймал ветер, надулся, и корабль из ногтей, ведомый экипажем из мертвецов, стал набирать скорость.
Локи сладко потянулся и погрузился в приятные мысли о мести и победе.
ГЛАВА 5
На небесах шла война.
Повелитель Ангелов предводительствовал армиями Света. Со спокойным сердцем разил он противника клинком из голубого пламени, памятуя о том, что все бесценные и хрупкие прелести небес поставлены на карту; знал он также и то, что не проиграет эту битву.
Легионы Врага сражались умело и отважно. Это не удивляло Повелителя. В конце концов, разве они не ангелы тоже, хотя бы и падшие? И разве не ведет их в бой наилучший и ярчайший из них, славный Сын Рассвета? И все же падут они, неминуемо падут…
Наконец все закончилось, и приговор был оглашен. Повелитель не стал уклоняться от возложенных на него обязанностей, хотя и приступил к их исполнению с безмерной печалью в сердце.
Все было, есть и будет так, как того желает Господь.
Враг расхохотался, завидев, кто избран для исполнения приговора падшим.
— Ты всегда был у Бога лакеем, — саркастически заметил он.
— А ты всегда был слишком тщеславен, себе же во вред, — спокойно ответствовал Предводитель Ангелов.
— Нет, — возразил Враг. — Не тщеславен я, но проницателен. Я один способен проникнуть в суть происходящего здесь.
— Нас создал Он, — продолжил Повелитель. — Все, чем мы являемся, все, о чем мы думаем, все, что мы знаем — всем этим мы обязаны Ему.
— Он дал нам желания, — ответил Враг, подступая ближе к своему ангельскому брату. — Он дал нам свободу воли и позволил нам думать и рассуждать. Ну так вот, я думал, я рассуждал, и я пришел к следующему выводу: какой смысл в обладании желаниями и волей, если все предопределено? Несомненно, так не должно быть! Безусловно, мы должны иметь возможность бросать вызов. Вызов существующему порядку вещей, дабы изменять его! Мы ведь выдающиеся существа, ты и я! Мы — архангелы, высшие из высших…
— …И все же мы созданы, чтобы служить Ему.
— Вот именно! Разве ты не понимаешь, что это неправильно?
Крупными слезами наполнились глаза Повелителя.
— Ты был лучшим из нас. Он любил тебя, прислушивался к тебе, холил и лелеял тебя. Ты же отплатил Ему бунтом и ненавистью, и ты научил ангелов лгать. — Повелитель Ангелов взял в ладони, словно в чашу, лицо Утренней Звезды, брата своего. — Как ты ярок! — прошептал он. — Как ты сияешь, даже теперь! Как я любил тебя и по-прежнему люблю. Послушай, еще не поздно. Пойдем же, предстанем пред Его троном, вместе, испросим прощения для тебя. Он милостив и…
Враг резко отстранился от брата.
— Ты что же, не понял, о чем я тебе говорил? Послушай-ка теперь ты меня! — Он крепко ухватил запястья Повелителя своими длинными тонкими пальцами. — Между нами все еще существует любовь. Если ты присоединишься ко мне, многие другие пойдут за нами. Мы сможем противостоять Ему, сделать из Его так называемого дара свободы воли нечто большее, нежели холодная тренировка интеллекта!
Быстрым движением Повелитель Ангелов высвободил свои руки.
— Это ты ничего не понял. Не понял даже того, что и бунт твой был предначертан!
— Нет, — прошептал Враг. — Нет, ты лжешь…
— Только ты и те, кто следует за тобой, только вы лжете. — Повелитель шагнул назад, лицо его посуровело. — Ты был образцом совершенства, полным мудрости и безупречным по красоте, но ты поступился своей мудростью в угоду своему же великолепию. Ты имел все, а теперь у тебя нет ничего. Мне предписано сбросить тебя с горных вершин Господних.
Прежде чем Враг успел среагировать, Повелитель Ангелов шагнул к нему, схватил брата своего, Утреннюю Звезду, за руки и мощным броском послал его вниз, в озеро вечных мучений, ожидавшее отступника.
Повелитель Ангелов зарыдал и, когда испустившая истошный вопль фигура выпала из поля его зрения, прошептал:
— Любимый брат мой, я буду молиться за тебя. Молиться до скончания веков.
Аббатство святого Эйдана
Чесбери
21 ноября 999 года
Уже далеко не впервые Элвин недоуменно задавался вопросом, почему какой-то давний аббат решил, что День бедняка приходится на конец ноября? Несомненно, было бы гораздо мудрее предлагать гостеприимство аббатства в благодатные летние месяцы. Элвин подозревал, что местная беднота также предпочла бы это. Ну, по крайней мере нынче ноябрьское небо ясное. На новый снегопад, во всяком случае, непохоже.
Подобно любой святой обители, аббатство святого Эйдана с готовностью оказывало помощь нуждающимся во все времена года. Но именно в ноябре, ежегодно, согласно традиции, вся братия, включая самого аббата Беда, проводила целый день, не занимаясь ничем иным, кроме как удовлетворением нужд бедняков Чесбери. Даже трапезы в этот день отменялись, и монахи перекусывали на скорую руку, почти не отвлекаясь от богоугодного дела. Только восемь ежедневных молений проводились, как всегда.
Элвин мысленно вздохнул, шагая по скрипящему под ногами снегу; сейчас, он помогал брату Этельрику подготовить большой ушат воды для стирки одежды бедняков — если та не представляла собой совсем уж невообразимых лохмотьев. День бедняка всегда был долгим и утомительным, но, невзирая на это, Элвин и остальные монахи ждали его с нетерпением. Это была прекрасная возможность услужить Господу, заботясь о сирых и убогих, и вся братия стремилась проявить себя наилучшим образом.
Беднота роилась на монастырском дворе с самой заутрени до повечерия. Элвин, сочувственно глядя на страждущих, подумал, что нынче их гораздо больше, чем в предыдущие годы. Но аббатство с готовностью принимало их всех. Простая, но сытная снедь была разложена на грубых деревянных скамьях — угощение надлежало постоянно пополнять в течение дня. Пришедшим предлагались хлеб, сыр, домашняя птица, баранина, супы, яйца, молоко, морковь, пастернак сухофрукты и различные орехи.
Гости аббатства набрасывались на все это изобилие, словно изголодавшаяся саранча на тучные посевы. Элвин не мог представить себе, как можно быть настолько голодным, хотя время от времени и для него самого часы между трапезами в монастыре тянулись чересчур долго.
Браг Эдвиг ходил среди бедняков, осматривая людей и расспрашивая, не нуждается ли кто из них в помощи лекаря.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46