— И? — спросила Элия. — Что он смог сказать нового?
— Сказать? — эхом повторил Акабар. Что-то в его ответе показалось Элии подозрительным.
— Что-нибудь плохое? — спросила она, когда Джель поставила дополнительный прибор для Акабара и ушла.
Волшебник покачал головой.
— Я прождал полночи, чтобы увидеть его, и ушел, узнав меньше, чем мы услышали от Димсворта.
— Он упоминал об истории Зрая Пракиса и Кассаны?
Акабар уклонился от ответа, поливая вафли сиропом.
— Упоминал? — спросила Элия, отбирая у него сироп.
— Упоминал что? — пробормотал Акабар, делая вид, что не расслышал.
— Он рассказал тебе историю Зрая Пракиса и Кассаны?
— Нет, не упоминал, — быстро ответил Акабар, набивая рот вафлями, чтобы дать себе время подумать.
Что ему делать? До сих пор его ответы были правдивыми. Он действительно прождал полночи Эльминстера. Он не узнал ничего нового, а Эльминстер не рассказал ему ничего. Но Акабар не может больше уклоняться от ответа. Он должен теперь либо признать свое поражение, либо лгать ей.
Он думал, что когда придет время, все решится само собой, но не тут-то было. Ему не хотелось признавать свое поражение, особенно потому, что был обязан Элии спасением от калмари. Его гордость не могла примириться с признанием собственной непригодности.
Но и другая альтернатива — солгать — не казалась легче. В своих торговых делах Акабар мог вешать лапшу на уши с таким мастерством, что у Оливии Раскеттл закружилась бы голова, но это мастерство не распространялось на обман женщин.
Он не мог лгать своим женам, даже если бы иногда это сулило более спокойные ночи.
— Что это за история Зрая Пракиса и Кассаны? — послышался резкий голос.
Оливия взобралась на стул и, схватив одну из клубничин Элии, быстро отправила ее себе в рот.
— По-видимому, — объяснила Элия, — они любили друг друга, пока между ними не произошла дуэль, в которой погиб Зрай Пракис.
— О-о-о! Вы, люди — очаровательная братия. В раскаянии Кассана бросилась с утеса? — спросила Оливия, стащив у Элии кусочек вафли.
Элия помотала головой.
— Нет. Хотя она сохранила его кости. Как память.
С набитым ртом Оливия пробурчала что-то невнятное.
— Я удивлена, что Эльминстер не говорил об этом. Эта история должна быть очень известна. Про это есть даже опера.
— Вероятно, Эльминстер не большой любитель оперы, — фыркнул Акабар и запихнул побольше вафель в рот.
— Это не его вина, — сказала певица, — я слышала, что в этих операх совершаются убийства, и никто этого не замечает, потому что каждый на сцене орет во всю глотку.
— Не понимаю, чем эта история про магов хоть немного поможет нам, — сказал Акабар.
— Действительно, ничем, — признала Элия, — но я только хотела показать, что, не только ты один можешь собирать информацию. Я кое-что узнала здесь, кое-что там.
Уязвленный словами Элии и подбадриваемый присутствием хафлинга, Акабар нашел в себе силы соврать и придумать встречу с Эльминстером.
— Я ничего не услышал от этого известного мудреца, кроме того, что мы уже знаем. Он мог все это найти в той же книге, которой пользовался Димсворт. Также он ничего не мог сказать о последней сигилле. Его мудрость переоценена. Она, вероятно, основывается на его прошлых победах. Я надеюсь, что, когда я стану дряхлым и придурковатым, дочери смогут меня обеспечить, и мне не придется зарабатывать, обманывая глупых путешественников.
— Эльминстер был дряхлым и придурковатым? — поинтересовалась Элия, вспомнив, что Морнгрим характеризовал его как мудрейшего в Королевствах. Хотя возможно, что стандарты Морнгрима не были так высоки, как в Кормире или других южных землях. Ей пришла в голову странная идея, и она спросила:
— А как он выглядел?
— Он похож на паука, — наклоняясь над столом и понижая голос, врал Акабар.
— Его носят из комнаты в комнату. Его руки высохли и похожи на палки, поэтому он может одеваться и есть только с помощью слуг. Я знаю. Я наблюдал, как он ест. Это было очень неприятно.
Потягивая чай, Элия обдумывала рассказ мага. Она было подумала, что вчерашний пастух и есть Эльминстер, хотя тот и пытался увести ее от этой мысли.
Известные люди часто путешествуют, переодевшись в простое платье. Но если мудрец не в состоянии даже ходить, то вчерашний пастух должен быть кем-то другим.
Это вовсе не значило, что девушка отнеслась недостаточно серьезно к рассказу старика. Путеводный камень она тоже приняла с благодарностью, и он сейчас лежал в надежном месте, за голенищем ее сапога. Тот факт, что ее собеседник оказался не Эльминстером, даже немного успокоил Элию. Если бы сам знаменитый мудрец так заинтересовался ее песнями, то это наверняка обозначало бы большие проблемы для путешественницы.
Джель принесла другой поднос с завтраком и составила все с него на стол.
— Передайте клубнику, — потребовала Оливия. Она выложила все из чашки с фруктами на кекс и вручила пустую чашку Акабару, который не глядя отставил ее в сторону.
Волшебник затаил дыхание, он боялся, что Элия бросит какую-нибудь реплику по поводу Эльминстера, а Джель услышит и опровергнет ее слова, и его ложь будет разоблачена.
— Мне необходимо сделать кое-какие покупки, — сказала Элия, допивая чашку с чаем. Ты не против заняться закупкой продуктов? — спросила она термитца.
— Нет, конечно, — уверил ее Акабар, скорчив гримасу, похожую на улыбку.
Покупать продукты у других торговцев, таких же, как он сам, это единственное, что в последнее время доставляло ему удовольствие.
Элия встала из-за стола и, подойдя к двери в кухню, постучалась. Джель вручила ей другой поднос.
— Я отнесу это Дракону, — объявила она остальным.
— Почему? Он болен? — удивилась Оливия.
— Нет. Просто думаю, он заслужил завтрак в постель.
Акабар, стараясь выглядеть как можно спокойнее, спросил:
— Когда мы уйдем отсюда?
Чем скорее они покинут Тенистый Дол, тем больше гарантий, что его ложь об Эльминстере не будет раскрыта. К тому же в дороге, легче следить за ящером.
— Часа через два. В десяти милях по дороге есть постоялый двор. Я хотела бы добраться до него засветло.
— Я что-нибудь могу сделать? — бесцеремонно спросила Оливия.
— Держись подальше от неприятностей, — предложила Элия.
— Я постараюсь, — уверила хафлинг.
Дракон еще спал, когда Элия вернулась в комнату.
Она поставила поднос перед его носом. Прежде чем открыть глаза, он понюхал воздух.
— Голоден, соня?
Ящер сел и улыбнулся. Плащ соскользнул, когда он потянулся к еде.
Запах лимона наполнил комнату. «Но мы ушли слишком далеко на север, здесь нет цветущих лимонных деревьев». — удивилась Элия.
Она начала собирать и упаковывать одежду. Бирюзовая шерстяная туника лежала на стуле. Прошлой ночью, после того, как Элия упала, она была забрызгана грязью. Теперь одежда была волшебным образом постирана и выглажена. Она взяла тунику, подошла к Дракону и села рядом с ним:
— Слушай, тебе надо прекратить подобные вещи.
Дракон наклонил голову и чирикнул.
— Не смотри на меня таким непонимающим взглядом, — сказала Элия. — Можешь дразнить Оливию, но я знаю, что ты понимаешь меня. Не нужно выполнять обязанности слуги. Ты мне не слуга. Ты… мой компаньон. Я знаю, что ленива и не слежу за своими вещами, но так ты только испортишь меня еще больше. Я без этого знаю, как ты полезен. Не надо это доказывать. Понимаешь?
Дракон посмотрел на нее немигающими желтыми глазами и кивнул.
— Хорошо. Заканчивай свой завтрак. Мы уходим через несколько часов. Я пойду к кузнецу заточить мой клинок. Можешь отнести и свой меч, если хочешь.
Элии хотелось поскорее отправиться, и она продолжила сборы. Пока ящер поглощал еду, она записала слова песни о Стоячем Камне и оставила их у Джель, чтобы та передала их музыканту Хэну.
Никто в городе не брал с них денег за продукты и за услуги, которые им оказывались. Морнгрим приказал все счета приносить в башню. Элия была рада, что не поручила хафлингу никаких покупок. Кто знает, чего эта певица набрала бы за городской счет. У кузнеца Элия взяла новый кинжал и щит, он же заточил ее клинок.
Дракон выглядел очень взволнованным, когда отдавал свое странное оружие мастеру, но тот успокоил ящера.
Они покинули город за четыре часа до захода солнца. Несколько горожан вышли попрощаться с ними, но вчерашнего пастуха Элия не заметила.
Погода стояла теплая. Не было никаких необычных встреч, которые могли бы испортить их путешествие. Глупый тролль напал на Дракона, когда тот стоял на часах во вторую ночь после Тенистого Дола, но когда остальные вскочили, тролль уже сгорел в огне. На следующий день они потеряли несколько часов в Эльфийском лесу, прячась в сырой пещере от огромной шайки орков.
Их остановка в городе Вунларе оказалась недолгой, после того как кошелек помощника шерифа был найден в гостинице в комнате Оливии. Вместо того, чтобы арестовать их, помощник принял извинения и золото, которого было втрое больше, чем могло поместиться в его кожаном кошельке. Пришлось согласиться покинуть город. Элия готова была задушить Оливию, но та доказывала свою невиновность так неистово, что девушка поверила ей.
Не то, чтобы Элия расстроилась из-за того, что предстоит провести ночь не на чистых простынях, просто ходили слухи о войне на востоке, и не было времени, чтобы проверить их.
Они разбили лагерь за городом и утром продолжили путь к Айлашу. Дважды за день тень какого-то огромного летающего зверя закрывала солнце, заставляя испуганных лошадей вставать на дыбы.
Но Элия оставалась спокойна. Она чувствовала, что «они», люди, которые заклеймили ее, отстали. Больше не было ни беспокойных снов, ни монстров, ни убийц в черном. Элия была готова держать пари, что калмари в Мглистом Провале был последней картой. «Я, вероятно, ушла из зоны их досягаемос-ти», — уверяла она себя. Здесь только Моандер, но он замурован под Айлашем.
В сумерках они добрались до холма, на котором стоял город Айлаш. Огромный холм, похожий на великана, заслонял равнину. По словам Оливии, давным-давно человек, стоя на высокой крепости на вершине холма, мог видеть дым, поднимающийся из темных труб Зентильской Твердыни, и туман, окутавший берега Лунного моря.
— Один из купцов в Тенистом Доле рассказал мне, что жители Айлаша могли видеть зарево, когда драконы уничтожили флан, и в это же время они сами были уничтожены драконами. Целые полчища их опустились на Долины два года назад, — объяснила Оливия. — уничтожили одну из могущественных колдуний Тенистого Дола.
— Сайли, — уточнила Элия.
— Да. Так ее звали. Драконы оставили флан и Айлаш в руинах, убили всех правителей и магов и разогнали жителей.
— Сейчас силы Зентильской Твердыни занимают холм, — напомнил им Акабар. — Высота делает его стратегически важным пунктом.
Когда спустилась темнота, они смогли увидеть на холме Айлаша костры, перемежающиеся вспышками молний и других волшебных огней.
— В Айлаше война, — в раздражении сплюнула Элия.
— Силы Захолмья пытаются отбить его у армии Зентильской Твердыни, — предположил Анабар.
На следующий день они продвигались более осторожно. Они пересекали огромные пространства выгоревших полей, фруктовых садов, разбитых молниями, и обходили горы земли, разрытой когтями огромных зверей.
Когда по бокам дороги стали попадаться кучи ржавого оружия и гниющие трупы, путники слезли с лошадей и, успокаивая животных, пошли рядом с ними.
Прикрываясь лошадьми, путешественники пытались сами не стать мишенями.
Они в более спокойное время могли бы ехать верхом до захода солнца.
Спрятавшись за перевернутым фургоном от воюющих сил, путешественники разбили лагерь в четверти мили от города. Даже если бы они могли подойти поближе, избежав шальной стрелы или волшебного оружия, их поймали и казнили бы как шпионов.
Они были уже настолько близко, что слышали клацанье металла о металл, когда бойцы сходились в поединке, и могли разобрать команды офицеров. До них доносились крики ужаса людей, для которых этот бой оказался последним в жизни.
После заката огромный пылающий ураган закружился над вершиной горы, сжигая атакующих. Тела буквально сыпались по склону. С большого расстояния они казались Элии сверкающими семенами, опадающими с горящего одуванчика.
— На это гораздо интереснее смотреть, чем на простой костер, — сказала Оливия. — Хотя это и не греет.
Они не отважились разжечь свой костер из опасения быть обнаруженными, поэтому после обеда всухомятку четверо путешественников, спасаясь от холода, устроились за перевернутым фургоном, прижавшись друг к другу. Ночь становилась холоднее. Оливия дрожала над своим плащом и двумя плащами Акабара. Маг делал вид, что холод не беспокоит его, но Элия заметила, как он грел свои окоченевшие руки. Дракон зачарованно смотрел в сторону Айлаша. Лошади, привязанные недалеко от останков стены старинного фермерского дома, беспокойно ржали. Дракон повторил этот звук, но соглашаясь с ними или успокаивая их, Элия сказать не могла.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51