— Я здесь, — тихо сказала она.
Анатоль обернулся так резко, будто у него над ухом выстрелили из пистолета. Смертельная бледность залила его лицо… но испуг быстро сменился гневом, к щекам прихлынула кровь.
— Черт побери, мадам! Почему вы от меня прячетесь?
— Я не пряталась, — заикаясь, пробормотала Медлин, которая не ожидала такого приема. — Я не хотела вас пугать.
— Вы и без того натворили немало! Что здесь творилось в мое отсутствие? Почему весь дом заполонен женщинами? — Глаза Анатоля сверкали такой яростью, что Медлин попятилась, еще крепче сжав букет.
— Я наняла женщин из деревни, чтобы прибрать в доме.
— А кто вам это разрешил?
— Вы.
Анатоль остолбенело уставился на Медлин, и она поспешно добавила:
— Сегодня утром заходил мистер Фитцледж и сказал, что вы позволили нанять для меня девушку.
— Девушку! — возопил Анатоль. — Одну! Я вовсе не собирался наводнять свой дом женщинами!
— По-моему, пять женщин довольно трудно назвать наводнением, — с негодованием возразила Медлин. — Я думала только…
— Знаю, что вы думали! То же самое думают все женщины от начала времен! Если вы заполучили мужа, стало быть, можно врываться в его дом и переворачивать все вверх дном?
— Я полагала, что это и мой дом тоже. — Медлин не добавила, что надеялась на совсем другой ответ.
Когда она впервые появилась в замке, Анатоль счел ее никчемным созданием. Ей хотелось показать, какой разумной и дельной хозяйкой она может быть… и Медлин втайне надеялась, что он будет гордиться такой женой.
— Хорошо, — проговорила Медлин, проглотив застрявший в горле комок. — Сейчас я вернусь в дом и развешу на прежних местах всю паутину.
Взметнулся вихрь юбок. Держа перед собой букет, девушка быстро зашагала по тропинке, подстегиваемая оскорбленной гордостью.
— Медлин, подождите!
Не обращая внимания на оклик, она продолжала идти, но Анатоль в два прыжка нагнал ее, схватил за плечо. Медлин оставалось лишь повернуться и посмотреть ему в глаза.
Лицо его смягчилось, и, судорожно облизнув губы, он наконец сказал:
— Простите меня.
Извинение было не самое красноречивое, но, безусловно, искреннее. И многого стоившее тому, кто его произнес.
— Просто вы меня все время удивляете, — продолжал Анатоль. — С самого начала. Я к этому не привык.
Он сжал руку Медлин, и она, наконец, увидела в своем супруге человека, который прошлой ночью вел ее к постели. Доброту. Нежность.
Медлин затаила дыхание, ожидая, что за этим последует более теплое приветствие. Он хотел поцеловать ее — Медлин видела это в его удивительных глазах, способных притянуть ее в объятия одной силой взгляда. Она нерешительно шагнула к мужу, но в этот миг его взгляд погас. Анатоль опустил глаза и разжал руку, оставив Медлин в полном смятении.
— Почему вы здесь одна? Что вы делаете? — настойчиво спросил Анатоль.
Медлин не сразу вспомнила, зачем пришла в сад. Она была так уверена, что Анатоль ее поцелует, что даже приоткрыла губы. Преодолев смущение, она, наконец, ответила:
— Просто гуляю. В этом саду есть что-то волшебное.
И с готовностью протянула ему цветы. Анатоль глянул на букет так, словно Медлин предлагала ему кубок с ядом.
Смутившись еще сильнее, девушка отдернула руку.
— Никогда не видела, чтобы цветы цвели так пышно в это время года.
— Вам не следовало так поступать. Это опасно.
— Собирать цветы?
— Нет, — коротко бросил Анатоль. — Бродить по саду. Дорожки обрываются вниз, на скалы. Я не хочу, чтобы вы бывали здесь одна.
— Хорошо, — неохотно согласилась Медлин, хотя ей очень хотелось возразить, что она не глупое дитя и не фарфоровая кукла, которую надо хранить на полке за стеклянной дверцей.
Что— то в лице Анатоля вынудило ее смолчать. Отойдя от Медлин, он прислонился к дереву и устремил отрешенный взгляд на тропу, которая, по его словам, обрывалась в море. Медлин заметила, как осунулось его лицо, разглядела глубокие морщины, которых прежде не видела.
Ей казалось, что Анатоль — один из тех железных мужчин, которые могут провести несколько дней в седле без малейших признаков усталости. Почему же сейчас у него такой изможденный вид?
Когда Медлин решилась задать этот вопрос, она получила краткий и уклончивый ответ:
— Обычные проблемы с земельной собственностью. Ничего интересного.
Медлин, однако, видела, как сильно Анатоль встревожен, и ей вдруг захотелось погладить его по щеке, сказать, что все будет хорошо. Вот только она знала, что у мужа нет ни малейшего желания делиться с нею своими горестями.
В груди Медлин всколыхнулась щемящая тоска. Ей казалось, что после брачной ночи муж не должен был держаться так отчужденно. И все же гордый разворот плеч и замкнутое лицо Анатоля говорили яснее слов, что он намерен справляться со своими бедами без се помощи. Отойдя от дерева, он сказал:
— Что касается женщин из деревни, можете пользоваться их услугами и делать в доме все, что хотите. Только не трогайте мой кабинет.
— Как вам будет угодно, милорд, — пробормотала Медлин, стараясь скрыть разочарование. — Нам и без того будет, чем заняться. Остаются еще спальни и все старое крыло замка. Уверена, там накопилось столько пыли…
— Нет! — воскликнул Анатоль так неистово, что Медлин от удивления приоткрыла рот. — Вы и близко не подойдете к старому крылу. Поняли? — с яростью в голосе проговорил он.
— Но почему? Я всегда интересовалась историей и с нетерпением ждала, что…
— Нет! Решительно запрещаю!
Этот непререкаемый тон переполнил чашу терпения Медлин. Она так старалась проявить понимание и сочувствие, но Анатоль обладал удивительной способностью сводить все ее усилия на нет.
— Сэр, я вас не понимаю, — оскорблено проговорила она. — Сначала вы запретили мне находиться в библиотеке, потом в саду и, наконец, в самом замке. Кто я? Ваша жена или пленница?
— Я привык, чтобы мои приказания выполнялись беспрекословно.
— А я не привыкла подчиняться неразумным приказаниям, сэр.
— Я хочу, чтобы вы были в безопасности. Что же тут неразумного? В старом крыле грязно, пыльно, там полно… пауков.
— Я не боюсь пауков. Остается лишь мне думать, что у вашего запрета есть другие причины. Что вы там прячете? Вторую жену?
Это была шутка, но на лице Анатоля мелькнула нешуточная тревога.
— Я ничего там не прячу, — сказал он. — Если уж так хотите осмотреть ту часть замка, я когда-нибудь сам отведу вас туда.
— Когда?
На скулах Анатоля заиграли желваки.
— Когда?… Через год и один день со дня нашей свадьбы.
— Похоже на детскую сказку.
— Но вы же именно это здесь и искали, верно? — фыркнул Анатоль. — Сказку.
Это напоминание о портрете хлестнуло Медлин, словно удар бича, — она-то считала, что все забыто. Наверное, она не так уж много узнала о мужчинах… По крайней мере, об этом мужчине.
Подняв глаза на Анатоля, девушка со спокойным достоинством проговорила:
— Возможно, я и приехала к вам, полная радужных надежд, но вы, сэр, очень быстро меня от них избавили.
Потом подобрала юбки и поскорее направилась в дом, пока буря оскорбленных чувств, бушевавшая в ее груди, не успела разразиться обычными слезами.
На этот раз Анатоль не пытался ее удержать. Ему до боли хотелось стиснуть ее в объятиях, осыпать поцелуями, отнести в постель и забыться в любви. Как и должен был поступить мужчина со своей женой, как поступил бы он сам, если бы между ним и Медлин не стояла преграда недосказанности.
Однако Анатоль лишь молча глядел, как скрываются за дверями дома яркое платье и огненно-рыжие волосы. Казалось, что вместе с ними из сада ушли свет и тепло, остались лишь серое небо и холодный ветер с моря.
Анатоль прижал пальцы к воспаленным глазам. Он так устал, что даже не мог выругаться. Снова он обидел Медлин, обидел помимо своей воли.
Господи, когда же он, наконец, научится вести себя с ней как подобает благовоспитанному, сдержанному джентльмену? Даже после того, как Тригг напугал его до полусмерти, даже после того, как он увидел, что в доме полным-полно суетливых женщин, Анатоль пытался держать себя в руках. Он хотел лишь отыскать Медлин и поговорить с ней твердо, но разумно.
Однако он не смог найти ее в саду, не смог обнаружить ее присутствия, хотя до предела напрягал свою силу. Ужас охватил его сердце, и он уже не думал ни о чем, кроме предательского обрыва. И когда Медлин, наконец, появилась, он испытал такое великое облегчение, что пришлось замаскировать его слепым, необузданным гневом.
И как назло, в самый неподходящий момент она заговорила о том, чего Анатоль больше всего боялся. О старом крыле замка.
А он не смог придумать ничего лучше, как снова разыграть тирана, запретив ей входить в старое крыло, пока не пройдет год и один день.
Год и один день? Анатоль поморщился. С чего только ему пришла в голову подобная нелепость? Медлин права — и в самом деле фраза из детской сказки.
Но что еще он мог сказать или сделать? Отвести ее в старое крыло? Представить ей дух Просперо? Познакомить с остальным, не менее пугающим семейным наследием, включая его собственный проклятый дар?
Быть может, стоило бы именно так и поступить — и покончить с этим. Анатоль по натуре был прям, и ему всегда претила необходимость постоянно держать что-то в тайне. Маска, которую он носил, давно его угнетала.
Может быть, и вправду пришло время сказать Медлин все? Что, если тогда случится что-то ужасное?
Ответ был у него под ногами. Цветы, которые собрала Медлин, теперь валялись на дорожке. Анатоль даже не заметил, когда они выпали у нее из рук.
Он наклонился, чтобы поднять ветку азалии, и с раздражением отметил, что у него дрожат пальцы. Словно воочию видел он перед собой Медлин, которая протянула ему букет, — как сияли ее глаза, как нежно улыбались губы…
Анатоль провел пальцем по бархатистому лепестку азалии, и внезапно в ушах у него прозвучал насмешливый голос Романа: «Скажи-ка, не думал ты предложить ей цветы?»
Анатоль сжал губы, пытаясь изгнать порожденный этими словами образ. Рассказывали, что леди Дейдра изготовляла из цветов волшебный эликсир, дающий забвение. То был ее прощальный дар возлюбленному.
Анатоль никогда не хотел владеть магическими заклинаниями. Кроме одного — того, что поможет забыть. Забыть навсегда. И все же одного-единственного цветка хватило, чтобы прошлое предстало перед его мысленным взором так ясно, словно все это было вчера.
Он снова был ребенком, который нарушил строгий наказ отца, ребенком, который забыл обо всем на свете и пробрался в запретную комнату — бело-розовый будуар, казавшийся ему обителью ангелов.
Дверь была приоткрыта, и сквозь щель он видел свою золотоволосую мать, которая сидела в резном кресле на возвышении, словно королева на троне. Она склонилась над вышивкой, и тонкие пальцы сновали с восхитительной грацией.
Голубые глаза мягко светились. На сей раз она не плакала, что придало Анатолю смелости. Он проскользнул в дверь и тихо позвал:
— Мама!
Сесили испуганно вскинула голову. Ее лицо мгновенно утратило ясность, на нем мелькнули страх и отвращение.
— Оставь меня, — прошептала она. Мальчик робко протянул руку, показывая ей букетик диких цветов.
— Мама, я только хотел…
— Не подходи! — Голос женщины звенел от ужаса. Она вскочила с кресла, спряталась за его спинку, лицо исказилось диким страхом.
У него поникли плечи. Он и не ждал, что ему позволят прикоснуться к матери, что она прижмет его к себе, взъерошит ему волосы, как поступали другие матери со своими сыновьями. Анатоль давно смирился с тем, что он плохой мальчик и недостоин любви.
Он просто хотел доказать ей, что на деле не такой уж плохой. Мальчик грустно посмотрел на растрепанный букет, зная, что не посмеет приблизиться к испуганной женщине. Оставалось лишь одно. Анатоль напряг все силы, и букет невесомо поплыл по воздуху к матери.
Дикий вопль вырвался из груди Сесили, и, ослепленная ужасом, она схватила первое, что подвернулось под руку, — хрустальную вазу.
Воспоминание о крике матери, звоне бьющегося хрусталя вонзилось в мозг Анатоля, как раскаленная игла. Он прижал к шраму кулак и стоял так, пока не унялась боль, всплывшая из глубин памяти.
Перед ним медленно, словно из тумана, возникал знакомый сад, колеблемые ветром деревья. Что-то мягкое щекотало его ладонь. Он разжал кулак — и увидел раздавленный цветок азалии. Смятые лепестки медленно упали на землю.
И он— то считал, что сможет сказать Медлин всю правду? Анатоль содрогнулся. Нет, теперь более, чем когда-либо, важно, чтобы его жена не узнала пугающей тайны.
Нужно время, чтобы ее подготовить, быть уверенным, что она не испугается. Нужно время, чтобы…
Насмешливый голос, прозвучавший у него в голове, был до странности похож на голос Романа.
«Завоевать ее сердце?»
«Да», — пришлось признать Анатолю. Именно на это он и надеялся. Хозяин замка Ледж опять привалился к дереву, и с его губ сорвался хриплый, полный горечи смех.
Завоевать ее сердце — чем это лучше веры в детские сказки?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51