А потом резко дернул за гриву, и лошадь встала на дыбы.
Кобольд был уже на коленях, когда копыта раздробили ему череп.
Страйк огляделся. Увидел Коиллу. Она потеряла коня и находилась сейчас в самой гуще свирепой схватки. В ее сторону направлялись несколько пеших бандитов.
Она уже не могла удерживать их на расстоянии, метая дротики; битва перешла в рукопашную. Пользуясь дротиками как кинжалами, она колола и рубила, крутилась вокруг своей оси и ныряла, уходя от ударов копий и мечей.
Один особенно злобный кобольд отлетел в сторону — ее нож перерезал ему глотку. На его место незамедлительно прыгнул следующий. Когда он взмахнул мечом, она поднырнула ему под руку и быстро нанесла два удара в сердце. Кобольд рухнул. Но перед нею появился третий враг, на этот раз вооруженный копьем всадник. Он был слишком далек, чтобы его можно было убить кинжалом или ножом, и слишком близок, чтобы метнуть дротик. Загипнотизированная видом острия — угрожающего, колючего, — она отступила на шаг назад.
Сзади на плечо твари обрушился топор. Во все стороны брызнула кровь; рука, сжимавшая копье, отделилась от туловища. Страшно крича, всадник полетел на землю.
Джап, размахивая окровавленным топором, подбежал к Коилле.
— Нам долго не продержаться! — крикнул он.
— Продолжай убивать!
Элфрей отшвырнул ногой пешего кобольда, одновременно сражаясь на мечах с другим, сидящим на киргизиле. Гигантская ящерица клацала зубами. Испуганная лошадь Элфрея пятилась. Поблизости двое рядовых Росомах разделывали на ленты вражеского всадника.
Хаскер наконец отыскал свой меч, но его выбил кобольд, проносящийся на киргизиле мимо. Тут же рядом замаячил второй всадник. Глядя на пустые руки Росомахи, он злобно оскалился. В воздухе сверкнул ятаган. Хаскер пригнулся. Лезвие просвистело над головой. Хаскер заехал противнику кулаком в лицо. Другой рукой он сжал руку с мечом и давил до тех пор, пока кости не прорвали кожу. Кобольд взвизгнул. Хаскер принялся бить его в лицо и бил до тех пор, пока тот не выпустил меч. Подхватив оружие, орк пронзил тварь насквозь.
Жаждущий крови, он бросился на очередного всадника, находящегося к нему спиной, и стащил его с киргизила. Тонкие руки и ноги существа щелкали, словно ломающаяся солома.
Мимо, припадая к земле, с воем пробежал рядовой Росомаха. Киргизил хлестнул его хвостом. Росомаха врезался в толпу сражающихся, и образовалась такая куча-мала, что невозможно было разобрать, где чьи руки и ноги.
Последний из перегородивших дорогу Страйку оказался не только настырным, но еще и умелым воином.
Поскольку киргизил был ниже лошади, капитану Росомах, чтобы скрестить оружие со своим врагом, приходилось наклоняться. Это неудобство, в сочетании с воинским мастерством кобольда, очень затруднило схватку. Каждый удар парировался, и тут же следовал контрудар.
После минуты равной борьбы первым линию обороны прорвал меч кобольда. Он пронзил Страйку плечо. Хлынула кровь.
В ярости Страйк с новой энергией бросился в атаку. Он нанес противнику серию стремительных ударов, надеясь силой победить его мастерство. Бесконечным выпадам недоставало красоты и точности, но вскоре эта тактика начала приносить дивиденды. Кобольд не выдержал натиска, защитные реакции его слабели.
И вот лезвие Страйка рассекло вздернутое ухо кобольда. Тварь пронзительно завопила. Следующий удар разворотил ему плечо. Последовал новый, полный муки крик.
Третий свирепый удар Страйк нанес бандиту по голове. И все было кончено.
Задыхаясь, с горящими от напряжения мышцами капитан Росомах откинулся в седле. Впереди, на тропе, кобольдов больше не наблюдалось.
Что-то с силой толкнуло сзади его лошадь. Животное подскочило. Не успев оглянуться, Страйк почувствовал удар в спину. Вокруг его тела обвилась когтистая рука, больно сдавила грудь. Горячее дыхание опалило ему шею. Появилась другая рука, с ятаганом, сделала движение по направлению к его горлу. Схватив врага за запястье, Страйк помешал ему осуществить свои намерения.
Лошадь, не сдерживаемая больше ничем, неслась во весь опор. Страйк краем глаза увидел киргизила без всадника; должно быть, именно его хозяин атаковал сейчас Страйка со спины.
Страйк выкручивал запястье врага, намереваясь сломать его, и одновременно раз за разом вонзал локоть другой руки в солнечное сплетение кобольда. Послышался горловой стон. Кинжал выскользнул из руки твари и отлетел прочь.
Сбоку показался еще один верховой бандит. Он размахивал ятаганом.
Страйк ногой ударил его в тонкое плечо. Пока восстанавливал равновесие, ослабил хватку, и кобольд, сидящий у него за спиной, тут же убрал руки. Страйк еще раз ударил врага локтем и нацелился вновь двинуть ногой всадника. Но на этот раз промахнулся.
Лошадь неслась дальше. Кобольд на киргизиле не отставал, даже слегка обгонял его.
Теперь крохотные омерзительные ручки скребли Страйка по поясу. Ухитрившись повернуться, он попытался сбить нежеланного пассажира на землю. Костяшками пальцев ударил в лицо, но безрезультатно.
Тонкие руки опять проворно обхватили его за талию, тиская, щупая, лапая. И тут Страйк осознал, что этому бандиту надо.
Ему нужен цилиндр.
Не успел он осознать это, как кобольд достиг своей цели. Издав победоносное шипение, он схватил артефакт и рывком вытащил его.
Страйк чувствовал, как бесценное сокровище уходит, исчезает, пропадает. Время замедлилось, стало мягким и податливым. Следующее мгновение растянулось, превратилось в вечность.
А потом медленно, словно во сне, произошли одновременно несколько событий.
Схватившись за болтающиеся поводья, Страйк изо всей силы дернул. Голова животного резко откинулась назад. Все тело лошади содрогнулось.
Кобольд на киргизиле медленно приподнялся в седле, протянув руку, когтистая ладонь открыта.
Над правым плечом Страйка плавно скользнул какой-то предмет. В полете он кувыркался, на полированной поверхности играл свет.
Бешеный темп времени восстановился.
Всадник подхватил предмет.
Лошадь Страйка осела.
Он упал на землю первым и покатился по тропе. Кобольд отстал на несколько метров. Перед глазами у Страйка все крутилось, от удара перехватило дыхание. Катясь, капитан Росомах смотрел, как его лошадь с трудом поднялась и галопом поскакала прочь, в дальний конец ущелья, в том же направлении, что и всадник с цилиндром.
Кобольд, лежащий рядом, застонал. Охваченный безумной яростью, Страйк накинулся на него и дал волю гневу. Упершись коленями кобольду в грудь, он колотил его по физиономии, пока не превратил ее в кровавое месиво.
Послышался пронзительный звук.
Страйк поднял глаза. Похититель цилиндра удалился уже на изрядное расстояние. И остановившись, держал в губах тонкий, цвета меди, рожок.
Когда звук докатился до всадников, окруживших Коиллу и Джапа, они прекратили сражаться и бросились бежать.
Джап прокричал:
— Смотрите!
Все кобольды отступали. Большинство уходили на своих двоих; некоторые поймали потерявших ездоков киргизилов. Они удирали в направлении входа в ущелье или карабкались вверх по крутым склонам. Горстка орков преследовала уходящих тварей, но большинство Росомах зализывали раны.
Коилла увидела Страйка. Тот шел, прихрамывая.
— Можно двигаться дальше! — сказала она.
— Цилиндр, — прорычал Страйк. Голос его звучал, как у безумного.
Дополнительных объяснений не понадобилось. Все поняли, что произошло.
Джап, топоча ногами, кинулся по тропе. Прикрыв глаза ладонью, он вгляделся вдаль. Разглядел всадника на киргизиле. Тот как раз поднимался по стене ущелья и был уже у самого выхода из него. На глазах у Джапа они достигли вершины. И прежде чем исчезнуть из виду, секунду постояли там, четко вырисовываясь на фоне солнца.
Джап трусцой вернулся обратно, к Страйку и Коилле.
— Ушли, — доложил он.
Лицо Страйка было черно от ярости. Он молча повернулся и направился к остальным воинам.
Капрал и сержант, обменявшись пустыми взглядами, последовали за ним.
Там, где сражение было особенно яростным, землю усеивали мертвые и раненые кобольды, опрокинувшиеся на землю лошади и киргизилы. По крайней мере полдюжины орков пострадали от ранений, не относившихся к категории легких, но по-прежнему стояли на ногах. Один лежал на земле, и за ним ухаживали.
Завидев своего командира, Росомахи двинулись навстречу.
Страйк, сверкая глазами, подошел к Элфрею.
— Какие потери? — рявкнул он.
— Дай мне время, я как раз подсчитываю.
— Тогда хотя бы приблизительно. — Это было сказано угрожающим тоном. — Ты обязан заменять полкового врача; докладывай.
Элфрей ответил сердитым взглядом. Однако, когда капитан в таком настроении, с ним лучше не связываться.
— Похоже, погибших нет. Хотя у Меклуна плохая рана. — Элфрей кивнул в сторону лежащего на земле солдата. — У других тоже глубокие раны, но они могут стоять.
Хаскер, стирая кровь с подбородка, произнес:
— Везучие как черти, вот мы какие.
Страйк яростно воззрился на него:
— Везучие?.. Эти ублюдки захватили цилиндр!
Шок, охвативший отряд, казалось, можно было пощупать руками.
— Проклятое когтистое ворье! — негодующе воскликнул Хаскер. — За ними!
Росомахи ответили хором одобрительных возгласов.
— Подумайте! — проревел Страйк. — К тому времени, пока мы поймаем лошадей и перевяжем раненых…
— Почему бы тогда не послать в погоню небольшой отряд? — предложила Коилла. — А остальные могут последовать позже.
— Враг превзойдет такой отряд численностью. К тому же киргизилы могут пройти даже в местах, где нам не пробраться. Их уже и след простыл!
— Тогда почему бы нам сначала не привести себя в порядок? — вставил Элфрей. — Все равно не известно, где они сейчас.
— Тут вокруг много раненых кобольдов, — напомнил Хаскер. — Мы заставим их рассказать все! — Чтобы подчеркнуть смысл сказанного, он вынул нож и провел пальцем по лезвию.
— А ты разве говоришь на их адском языке? — осведомился Страйк. — А кто-нибудь из вас говорит?
Никто не отозвался.
— Как я и думал… Так что пытка вряд ли поможет.
— Нам не следовало входить в ущелье, не послав сперва разведчиков, — угрюмо пробурчал Хаскер.
— Я как раз в подходящем настроении, чтобы слушать твой нудеж, — сказал Страйк. Его лицо стало жестким, как кремень. — Если у тебя есть претензии к моим действиям, то высказывайся сейчас.
Хаскер всплеснул руками в умиротворяющем жесте.
— Нет, командир. — Он включил одну из своих пустых, ничего не выражающих улыбок. — Просто подумал вслух.
— Размышления — не самое твое сильное место, сержант. Предоставь это мне. Это относится и ко всем!
Снова воцарилось напряженное молчание. Его нарушил Элфрей.
— Что будем делать, капитан?
— Для начала надо поймать лошадей. Если Меклун не сможет ехать, сделайте для него носилки. — Он дернул головой в сторону побоища. — Ни одного кобольда в живых не оставляйте. Перережьте им глотки. За дело!
Росомахи разошлись.
Коилла осталась. Она внимательно смотрела на Страйка.
— Молчи, — сказал он. — Я знаю. Если мы не вернем эту проклятую штуковину обратно, на нас можно ставить крест.
ГЛАВА 6
Дженнеста стояла на самом верхнем балконе самой высокой башни своего дворца.
Сзади шумел восточный океан. Она смотрела на северо-запад, где над Таклакамиром, внутренним морем, поднимался кудрявый розовый туман. За ним можно было разглядеть городские шпили Уррабитона, что на самом краю пустыни Ходжангер. Ходжангер, в свою очередь, в конце концов уступал дорогу ледяному полю. Оно виднелось на горизонте, алое от солнечного света.
Дженнесте картина напоминала замерзшую приливную волну — но не морской воды, а крови.
Налетел ледяной, жесткий, как лезвие, ветер. Он всколыхнул вишневые драпировки над входом на балкон. Дженнеста плотнее запахнула окрашенный в молочный цвет плащ из шкуры саблезубого тигра. Погода плоха не по сезону и с каждым годом становится хуже.
Наползающие ледники и жестокие ветры казались отражением в природе человеческого вторжения; захватывают все большую и большую территорию, вырывают из земли сердце, нарушают естественное равновесие.
И пожирают магию Марас-Дантии.
Дженнеста слышала, что на юге, где человеческие колонии самые большие и волшебство почти (а то и вовсе) не действует, люди даже отказались от священного имени и стали называть мир Центразией. По крайней мере так делают Уни, а они более многочисленны, чем Поли.
Она задумалась, не в первый раз задавая себе вопрос: а как бы мать ее, Вермеграм, отнеслась к этой ереси? Нет сомнения, она бы отдала предпочтение тем, кто идет по Тропе Многобожия. В конце концов, они придерживаются пантеистских догматов, примечательно схожих с догматами древних рас. Именно по этой причине их поддерживает сама Дженнеста. И будет поддерживать — пока находит это целесообразным. Но вот одобрила бы ее мать, наяда, то, что Дженнеста фактически примыкает к вторгшимся захватчикам, — вопрос неясный.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37
Кобольд был уже на коленях, когда копыта раздробили ему череп.
Страйк огляделся. Увидел Коиллу. Она потеряла коня и находилась сейчас в самой гуще свирепой схватки. В ее сторону направлялись несколько пеших бандитов.
Она уже не могла удерживать их на расстоянии, метая дротики; битва перешла в рукопашную. Пользуясь дротиками как кинжалами, она колола и рубила, крутилась вокруг своей оси и ныряла, уходя от ударов копий и мечей.
Один особенно злобный кобольд отлетел в сторону — ее нож перерезал ему глотку. На его место незамедлительно прыгнул следующий. Когда он взмахнул мечом, она поднырнула ему под руку и быстро нанесла два удара в сердце. Кобольд рухнул. Но перед нею появился третий враг, на этот раз вооруженный копьем всадник. Он был слишком далек, чтобы его можно было убить кинжалом или ножом, и слишком близок, чтобы метнуть дротик. Загипнотизированная видом острия — угрожающего, колючего, — она отступила на шаг назад.
Сзади на плечо твари обрушился топор. Во все стороны брызнула кровь; рука, сжимавшая копье, отделилась от туловища. Страшно крича, всадник полетел на землю.
Джап, размахивая окровавленным топором, подбежал к Коилле.
— Нам долго не продержаться! — крикнул он.
— Продолжай убивать!
Элфрей отшвырнул ногой пешего кобольда, одновременно сражаясь на мечах с другим, сидящим на киргизиле. Гигантская ящерица клацала зубами. Испуганная лошадь Элфрея пятилась. Поблизости двое рядовых Росомах разделывали на ленты вражеского всадника.
Хаскер наконец отыскал свой меч, но его выбил кобольд, проносящийся на киргизиле мимо. Тут же рядом замаячил второй всадник. Глядя на пустые руки Росомахи, он злобно оскалился. В воздухе сверкнул ятаган. Хаскер пригнулся. Лезвие просвистело над головой. Хаскер заехал противнику кулаком в лицо. Другой рукой он сжал руку с мечом и давил до тех пор, пока кости не прорвали кожу. Кобольд взвизгнул. Хаскер принялся бить его в лицо и бил до тех пор, пока тот не выпустил меч. Подхватив оружие, орк пронзил тварь насквозь.
Жаждущий крови, он бросился на очередного всадника, находящегося к нему спиной, и стащил его с киргизила. Тонкие руки и ноги существа щелкали, словно ломающаяся солома.
Мимо, припадая к земле, с воем пробежал рядовой Росомаха. Киргизил хлестнул его хвостом. Росомаха врезался в толпу сражающихся, и образовалась такая куча-мала, что невозможно было разобрать, где чьи руки и ноги.
Последний из перегородивших дорогу Страйку оказался не только настырным, но еще и умелым воином.
Поскольку киргизил был ниже лошади, капитану Росомах, чтобы скрестить оружие со своим врагом, приходилось наклоняться. Это неудобство, в сочетании с воинским мастерством кобольда, очень затруднило схватку. Каждый удар парировался, и тут же следовал контрудар.
После минуты равной борьбы первым линию обороны прорвал меч кобольда. Он пронзил Страйку плечо. Хлынула кровь.
В ярости Страйк с новой энергией бросился в атаку. Он нанес противнику серию стремительных ударов, надеясь силой победить его мастерство. Бесконечным выпадам недоставало красоты и точности, но вскоре эта тактика начала приносить дивиденды. Кобольд не выдержал натиска, защитные реакции его слабели.
И вот лезвие Страйка рассекло вздернутое ухо кобольда. Тварь пронзительно завопила. Следующий удар разворотил ему плечо. Последовал новый, полный муки крик.
Третий свирепый удар Страйк нанес бандиту по голове. И все было кончено.
Задыхаясь, с горящими от напряжения мышцами капитан Росомах откинулся в седле. Впереди, на тропе, кобольдов больше не наблюдалось.
Что-то с силой толкнуло сзади его лошадь. Животное подскочило. Не успев оглянуться, Страйк почувствовал удар в спину. Вокруг его тела обвилась когтистая рука, больно сдавила грудь. Горячее дыхание опалило ему шею. Появилась другая рука, с ятаганом, сделала движение по направлению к его горлу. Схватив врага за запястье, Страйк помешал ему осуществить свои намерения.
Лошадь, не сдерживаемая больше ничем, неслась во весь опор. Страйк краем глаза увидел киргизила без всадника; должно быть, именно его хозяин атаковал сейчас Страйка со спины.
Страйк выкручивал запястье врага, намереваясь сломать его, и одновременно раз за разом вонзал локоть другой руки в солнечное сплетение кобольда. Послышался горловой стон. Кинжал выскользнул из руки твари и отлетел прочь.
Сбоку показался еще один верховой бандит. Он размахивал ятаганом.
Страйк ногой ударил его в тонкое плечо. Пока восстанавливал равновесие, ослабил хватку, и кобольд, сидящий у него за спиной, тут же убрал руки. Страйк еще раз ударил врага локтем и нацелился вновь двинуть ногой всадника. Но на этот раз промахнулся.
Лошадь неслась дальше. Кобольд на киргизиле не отставал, даже слегка обгонял его.
Теперь крохотные омерзительные ручки скребли Страйка по поясу. Ухитрившись повернуться, он попытался сбить нежеланного пассажира на землю. Костяшками пальцев ударил в лицо, но безрезультатно.
Тонкие руки опять проворно обхватили его за талию, тиская, щупая, лапая. И тут Страйк осознал, что этому бандиту надо.
Ему нужен цилиндр.
Не успел он осознать это, как кобольд достиг своей цели. Издав победоносное шипение, он схватил артефакт и рывком вытащил его.
Страйк чувствовал, как бесценное сокровище уходит, исчезает, пропадает. Время замедлилось, стало мягким и податливым. Следующее мгновение растянулось, превратилось в вечность.
А потом медленно, словно во сне, произошли одновременно несколько событий.
Схватившись за болтающиеся поводья, Страйк изо всей силы дернул. Голова животного резко откинулась назад. Все тело лошади содрогнулось.
Кобольд на киргизиле медленно приподнялся в седле, протянув руку, когтистая ладонь открыта.
Над правым плечом Страйка плавно скользнул какой-то предмет. В полете он кувыркался, на полированной поверхности играл свет.
Бешеный темп времени восстановился.
Всадник подхватил предмет.
Лошадь Страйка осела.
Он упал на землю первым и покатился по тропе. Кобольд отстал на несколько метров. Перед глазами у Страйка все крутилось, от удара перехватило дыхание. Катясь, капитан Росомах смотрел, как его лошадь с трудом поднялась и галопом поскакала прочь, в дальний конец ущелья, в том же направлении, что и всадник с цилиндром.
Кобольд, лежащий рядом, застонал. Охваченный безумной яростью, Страйк накинулся на него и дал волю гневу. Упершись коленями кобольду в грудь, он колотил его по физиономии, пока не превратил ее в кровавое месиво.
Послышался пронзительный звук.
Страйк поднял глаза. Похититель цилиндра удалился уже на изрядное расстояние. И остановившись, держал в губах тонкий, цвета меди, рожок.
Когда звук докатился до всадников, окруживших Коиллу и Джапа, они прекратили сражаться и бросились бежать.
Джап прокричал:
— Смотрите!
Все кобольды отступали. Большинство уходили на своих двоих; некоторые поймали потерявших ездоков киргизилов. Они удирали в направлении входа в ущелье или карабкались вверх по крутым склонам. Горстка орков преследовала уходящих тварей, но большинство Росомах зализывали раны.
Коилла увидела Страйка. Тот шел, прихрамывая.
— Можно двигаться дальше! — сказала она.
— Цилиндр, — прорычал Страйк. Голос его звучал, как у безумного.
Дополнительных объяснений не понадобилось. Все поняли, что произошло.
Джап, топоча ногами, кинулся по тропе. Прикрыв глаза ладонью, он вгляделся вдаль. Разглядел всадника на киргизиле. Тот как раз поднимался по стене ущелья и был уже у самого выхода из него. На глазах у Джапа они достигли вершины. И прежде чем исчезнуть из виду, секунду постояли там, четко вырисовываясь на фоне солнца.
Джап трусцой вернулся обратно, к Страйку и Коилле.
— Ушли, — доложил он.
Лицо Страйка было черно от ярости. Он молча повернулся и направился к остальным воинам.
Капрал и сержант, обменявшись пустыми взглядами, последовали за ним.
Там, где сражение было особенно яростным, землю усеивали мертвые и раненые кобольды, опрокинувшиеся на землю лошади и киргизилы. По крайней мере полдюжины орков пострадали от ранений, не относившихся к категории легких, но по-прежнему стояли на ногах. Один лежал на земле, и за ним ухаживали.
Завидев своего командира, Росомахи двинулись навстречу.
Страйк, сверкая глазами, подошел к Элфрею.
— Какие потери? — рявкнул он.
— Дай мне время, я как раз подсчитываю.
— Тогда хотя бы приблизительно. — Это было сказано угрожающим тоном. — Ты обязан заменять полкового врача; докладывай.
Элфрей ответил сердитым взглядом. Однако, когда капитан в таком настроении, с ним лучше не связываться.
— Похоже, погибших нет. Хотя у Меклуна плохая рана. — Элфрей кивнул в сторону лежащего на земле солдата. — У других тоже глубокие раны, но они могут стоять.
Хаскер, стирая кровь с подбородка, произнес:
— Везучие как черти, вот мы какие.
Страйк яростно воззрился на него:
— Везучие?.. Эти ублюдки захватили цилиндр!
Шок, охвативший отряд, казалось, можно было пощупать руками.
— Проклятое когтистое ворье! — негодующе воскликнул Хаскер. — За ними!
Росомахи ответили хором одобрительных возгласов.
— Подумайте! — проревел Страйк. — К тому времени, пока мы поймаем лошадей и перевяжем раненых…
— Почему бы тогда не послать в погоню небольшой отряд? — предложила Коилла. — А остальные могут последовать позже.
— Враг превзойдет такой отряд численностью. К тому же киргизилы могут пройти даже в местах, где нам не пробраться. Их уже и след простыл!
— Тогда почему бы нам сначала не привести себя в порядок? — вставил Элфрей. — Все равно не известно, где они сейчас.
— Тут вокруг много раненых кобольдов, — напомнил Хаскер. — Мы заставим их рассказать все! — Чтобы подчеркнуть смысл сказанного, он вынул нож и провел пальцем по лезвию.
— А ты разве говоришь на их адском языке? — осведомился Страйк. — А кто-нибудь из вас говорит?
Никто не отозвался.
— Как я и думал… Так что пытка вряд ли поможет.
— Нам не следовало входить в ущелье, не послав сперва разведчиков, — угрюмо пробурчал Хаскер.
— Я как раз в подходящем настроении, чтобы слушать твой нудеж, — сказал Страйк. Его лицо стало жестким, как кремень. — Если у тебя есть претензии к моим действиям, то высказывайся сейчас.
Хаскер всплеснул руками в умиротворяющем жесте.
— Нет, командир. — Он включил одну из своих пустых, ничего не выражающих улыбок. — Просто подумал вслух.
— Размышления — не самое твое сильное место, сержант. Предоставь это мне. Это относится и ко всем!
Снова воцарилось напряженное молчание. Его нарушил Элфрей.
— Что будем делать, капитан?
— Для начала надо поймать лошадей. Если Меклун не сможет ехать, сделайте для него носилки. — Он дернул головой в сторону побоища. — Ни одного кобольда в живых не оставляйте. Перережьте им глотки. За дело!
Росомахи разошлись.
Коилла осталась. Она внимательно смотрела на Страйка.
— Молчи, — сказал он. — Я знаю. Если мы не вернем эту проклятую штуковину обратно, на нас можно ставить крест.
ГЛАВА 6
Дженнеста стояла на самом верхнем балконе самой высокой башни своего дворца.
Сзади шумел восточный океан. Она смотрела на северо-запад, где над Таклакамиром, внутренним морем, поднимался кудрявый розовый туман. За ним можно было разглядеть городские шпили Уррабитона, что на самом краю пустыни Ходжангер. Ходжангер, в свою очередь, в конце концов уступал дорогу ледяному полю. Оно виднелось на горизонте, алое от солнечного света.
Дженнесте картина напоминала замерзшую приливную волну — но не морской воды, а крови.
Налетел ледяной, жесткий, как лезвие, ветер. Он всколыхнул вишневые драпировки над входом на балкон. Дженнеста плотнее запахнула окрашенный в молочный цвет плащ из шкуры саблезубого тигра. Погода плоха не по сезону и с каждым годом становится хуже.
Наползающие ледники и жестокие ветры казались отражением в природе человеческого вторжения; захватывают все большую и большую территорию, вырывают из земли сердце, нарушают естественное равновесие.
И пожирают магию Марас-Дантии.
Дженнеста слышала, что на юге, где человеческие колонии самые большие и волшебство почти (а то и вовсе) не действует, люди даже отказались от священного имени и стали называть мир Центразией. По крайней мере так делают Уни, а они более многочисленны, чем Поли.
Она задумалась, не в первый раз задавая себе вопрос: а как бы мать ее, Вермеграм, отнеслась к этой ереси? Нет сомнения, она бы отдала предпочтение тем, кто идет по Тропе Многобожия. В конце концов, они придерживаются пантеистских догматов, примечательно схожих с догматами древних рас. Именно по этой причине их поддерживает сама Дженнеста. И будет поддерживать — пока находит это целесообразным. Но вот одобрила бы ее мать, наяда, то, что Дженнеста фактически примыкает к вторгшимся захватчикам, — вопрос неясный.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37