И не понятно кто больший идиот, кто спрашивает живущих в колодце, или кто
головой трясет, но в колодец не лезет...
Лерс терпеливо ждал, когда юродивый закончит свою пространную речь. Но
так и не дождался. Он махнул рукой и пошел к колодцу. Подошел поближе и на
всякий случай заглянул в него: колодец был большой, дна не видно. Но и воды
тоже не было видно.
- Жаль, что воды нет,- Лерс удрученно вздохнул,- Остается спросить у
Нтого колодца хоть что-нибудь,- Лерс на мгновение задумался, потом
наклонился и прокричал,- Слышь, там, в колодце, что ж мне дальше-то делать,
куда идти, а?
- Хи-хи-хи!- раздалось в ответ.
- Ишь ты!- удивился Лерс,- Колодец смешливый попался! Да, нет, я же
серьезно спрашиваю! Что же мне дальше-то делать?- из колодца какое-то время
раздавалось далекое бульканье, полупридушенный смех и поскрипывание. Лерс
поднял голову и уже распрямил спину, намереваясь уйти, как из самой глубины
раздался слегка приглушенный бесцветный голос:
- Тот, кто ходит по кругу, может и не знать Нтого. Но с круга ему не
сойти!
Лерс потянулся, расправил плечи и даже крякнул от напряжения.
- Хороший ответ.- Лерс скривил губы и насмешливо хмыкнул,- Полностью
бессмысленный! А что,- крикнул Лерс в колодец,- Тот кто ходит по квадрату,
у того прав что ли больше? - но тут же Лерс махнул рукой,- А... Вряд ли
Нти колодезные оракулы будут дискутировать с каждым прибегающим...- но
ошибся: он уже и отошел от колодца на добрый десяток шагов, как до него
донеслось:
- Не ты круг придумал, не тебе его и отменять. А платить-то кто будет
за консультации?
- Что?!- у Лерса даже дыхание перехватило,- Тебе еще и платить за
то, что ты всякую ерунду несешь?- он размахнулся и бросил пистолет Бретта в
колодец,- Вот тебе вместо денег. Застрелись лучше там у себя в колодце.
Честнее будет, чем морочить людям головы!- Лерс повернулся и пошел назад,
уже не оборачиваясь и даже не сожалея о том, что, может быть, Бретту нужна
его помощь.
Через некоторое время Бретт пришел в сознание и с трудом приоткрыл один
глаз. В колеблющемся воздухе он увидал странный черный колодец и сидящего на
песке юродивого.
- Где я?- тихо проговорил Бретт, но юродивый его не услыхал и
монотонно продолжал что-то бубнить себе под нос. Бретт стал отчаянно
прислушиваться, надеясь хоть так понять где же он и что с ним.
- А смачно плюнуть себе же под ноги у нас завсегда за доблесть
почиталось. Одних мертвяков выкапывают, других выбрасывают. Худое слово
сказать боязно. А то и плюют в мертвяка. Смелость проявляют необыкновенную.
Но ты должен понять одно - юродивый перешел на свистящий шепот,- Нельзя
Тута-Тпрунии без других стран-государств. Зачахнет, выродится, исчезнет.
Закон такой. Ты пойми, Нто круг, Нто такая цепь. Выпало звено - всей цепи
конец. Не нужны в Тута-Тпрунии римские законы и византийская мораль.
Испортил, согнул одно звено, вся цепочка теряет вид. Нет нужды на корову
седло одевать. К корове под седлом можно только привыкнуть. А обКяснить
необходимость - никогда. Никогда! Когда-то уже одели византийское седло и
оно уже вьелось в кость. Уже не снять. Тута-Тпруния уже такая, какая есть.
Либо ее нет. Ежели не принимаешь такую, беги. Если можешь, беги!
Юродивый закашлял громко, с надрывом, будто его легкие выворачиваются
наизнанку. И сквозь его хрипы слышалось только одно "беги, беги, если
можешь!!" Бретт тяжело поднялся и медленно побрел по едва приметному под
слоем песка асфальтовому шоссе. Когда фигура Бретта стала совсем
неразличимой сквозь пелену мелкой песчаной пыли, юродивый осторожно разгреб
песок рядом с собой и из-под него показалась маленькая зеленая сосеночка. Он
осторожно обнял сосеночку своими ладонями и затравленно огляделся:
- А я-то здесь останусь. И кровью своей буду поить Нту сосеночку. И
здесь снова будет лес и большая-большая река.
Он зубами рванул кожу на руке и на песок упали тяжелые капли крови.
x x x
Бретт медленно брел, в сущности, не видя никакой дороги или тропинки.
Да, и идти ему никуда не хотелось, и лежать было противно. Какое-то тяжелое,
смутное предчувствие чего-то, что он должен непременно понять, осознать,
зрело у него в голове. Это что-то уже сейчас давило ему на мозг, делало
жизнь странно пустой, ненужной даже ему, безысходной. Зачем ему был нужен
Нтот Лерс? Какой долг? Зачем бежать по кругу или же его нужно просто
разорвать? В голове стоял такой шум, что Бретт с трудом открывал глаза.
Тогда он останавливался и осматривался. Потом, почти закрыв глаза, снова
начинал движение.
Бретт только потому не садился и не ложился на Нтот обжигающий песок,
что искренне надеялся, что двигаясь бесцельно и прямолинейно он в
конце-концов избавится от Нтих тяжелых мыслей. Удастся уйти от них, убежать
прежде, чем он их осознает. В движении была хоть какая-то надежда.
Бретт не заметил, как под ногами вместо песка оказалось чистое шоссе.
Нестерпимый зной пустыни сменился запахом разогретого на солнце асфальта.
Изредка по бокам стали появляться чахлые растения, полуразрушенные дома с
выбитыми рамами, разморенные голодом и жарой вороны.
Бретт с трудом поднял голову и стал пристально всматриваться в
горизонт. В теплом колеблющемся воздухе, поднимающемся от горячего асфальта,
он с трудом разглядел какие-то черные дымящие трубы над грязно-серой
полоской горизонта, огромные столбы пыли, весело гуляющие по сухим немощным
полям, и еще какой-то маленький домишко, без окон и дверей.
- Все,- Бретт закрыл глаза и слегка качнул головой,- Сейчас дойду до
Нтого домишки и хоть немного отдохну... В тени...- он снова открыл глаза и
медленно побрел дальше.
Уже подходя к самому домику, Бретт заметил стоящий на обочине дороги
черный "виллис" и двух крепких мужиков в черных кожаных пальто. Не смотря на
нестерпимый зной, пальто были наглухо застегнуты, на головах у обих были
одинаковые черные фетровые шляпы, а на глазах - черные солнцезащитные очки.
От "виллиса" несло сильно разогретым моторным маслом и еще чем-то, что Бретт
усиленно пытался зачем-то вспомнить, но не мог. Увидев Бретта, мужики
бросили на землю недокуренные папиросы и направились к нему.
- Все, Нто конец,- пронеслось в голове у Бретта и он снова потерял
сознание. Бретт не успел упасть на землю - мужики в черном ловко подхватили
его и быстро затолкали на заднее сиденье "виллиса". Машина резко
развернулась и быстро понеслась по шоссе в город. * * *
Бретт лежал на спине и радостно улыбался - хороший все-таки он вырыл
себе окопчик! Просторный. И вид из него замечательный: невдалеке, на
пригорке рощица худых берез без единого листочка, желто-грязные холмы,
неровной чередой убегающие вдаль к самому небу и редким мохнатым облакам. И
совсем далеко виднелись огромные полосатые Нкраны с никому здесь ненужными
треножниками. Бретт знал, что Нти Нкраны будут ползти до него еще очень и
очень долго. Может быть, даже час, и он успеет еще отдохнуть и всласть
полежать на дне окопа на теплой сухой траве, посматривая в небо и глупо
улыбаясь пролетающим в вышине воронам и облакам.
Отсюда, со дна окопа, небо казалось еще выше, темнее, но оставалось
столь же безрадостным и холодным. И старая, сухая, прошлогодняя трава рядом
с окопом казалась ему выше и толще, чем была на самом деле. Почти как
деревья. И, если вот так лежать и долго смотреть вверх, то пропадает чувство
тревоги, но наваливается одиночество, тоска и поневоле всплывают в памяти
какие-то странные образы, обрывки фраз, лица, которые то ли попадались
где-то на дороге, то ли нет. Поди пойми.
Бретт плохо помнил, что с ним произошло за последние две недели.
Сначала его везли куда-то в черном "виллисе", потом вдруг в памяти всплыли
мрачные картины длинного каменного подвала, где его поливали ледяной водой,
нещадно били и задавали какие-то несуразные вопросы. И снова били. А он не
то, что говорить, он уже и кричать не мог. Даже стонать было больно.
Потом он очнулся на полу в каком-то огромном кабинете и увидел
склонившихся над ним людей. На одном из них, которого все вокруг называли
товарищ Четвертый, было так много всяких разных наград, что некоторые не
умещались на пиджаке и он держал их в руках. Бретту почему-то особенно
запомнились маленькие золотистые звездочки и он все пытался сосчитать их
число. Раз, два, три... но каждый раз сбивался и начинал заново.
- Дышит,- радостно сказал товарищ Четвертый и ласково ему
улыбнулся,- Значит, еще повоюет за дело мира.- потом он подошел к столу,
уставленному разноцветными бутылками, налил в стакан водки и с видимым
удовольствием ее выпил.- Определите товарища,- он пожевал губами,- В
штрафную роту. И выдайте ему телогрейку.
Больше ничего Бретт не мог вспомнить, как ни пытался. Кто-то когда-то
действительно выдал ему телогрейку грязно-коричневого цвета и винтовку.
Кто-то невдалеке то и дело кричал
- Цельсь!! Пли !! И Бретт вскакивал в своем окопчике и стрелял. Потом
также поспешно прятался, когда пули отскакивали от Нкранов и впивались в
землю вокруг. Только одно мучало Бретта последние дни - почему-то никто не
приходил и никто не говорил сколько же все Нто будет длиться. Нет, один раз
приполз какой-то заросший грубой щетиной мужик и бросил ему пару пачек
патронов и пакет с сухарями. Потом также поспешно уполз.
Резкий звук, раздавшийся совсем близко, прервал воспоминания Бретта и
заставил его вскочить на ноги. На всякий случай Бретт передернул затвор
винтовки и осторожно выглянул из окопа. Невдалеке четверо усталых и
прокопченных мужиков катили по полю небольшую пушку и тяжело дышали. Рядом с
ними шла молоденькая девушка-санитарка и крутила головой во все стороны:
- Ой, смотрите!- радостно закричала она, увидав Бретта,- Еще один
живой из штрафной роты!- она подбежала к окопу и села на корточки рядом.
Она смотрела на Бретта и почему-то радостно улыбалась. Потом неожиданно
вытянула руку и погладила его по щеке.- И такой молоденький!- она
засмеялась, подскочила и убежала к своим спутникам. Потом, схватив жестяную
банку, она подбежала к Бретту и снова села рядом:
- Наверно, голодный?- она протянула ему банку и снова улыбнулась.
Бретт взял банку и тоже улыбнулся в ответ.- А мы уж думали, что никого в
живых не осталось. Только убитые.- она погрустнела,- Много убитых.
- Что, мужик,- к окопу подошел рыжий долговязый парень, лицо которого
показалось Бретту знакомым,- Давно, видать, сидишь здесь. Да, ты поешь,
поешь, а то с голодухи-то раньше окочуришься, чем от пуль.- он тоже присел
рядом. Бретт продолжал стоять в своем окопе и глупо и радостно улыбался,
глядя то на парня, то на девушку-санитарку.
- Ты, я вижу, совсем ополоумел,- хмыкнул рыжий парень, потом достал
из кармана телогрейки пачку папирос и протянул ее Бретту,- На Нтой войне не
долго свихнуться. На, покури немного. Может, и отойдешь еще.
Бретт взял протянутую ему пачку, вытащил папиросу и жадно закурил.
Голова у него закружилась и, чтобы не упасть, он сел на дно окопа.
- Ну, будь!- рыжий парень поднялся,- И поешь, поешь! А то неровен
час... На голодный желудок не навоюешься!- вслед за ним поднялась и девушка
и, махнув рукой, пошла к пушке.
- Сержант Крайн!- услыхал издалека Бретт голос девушки,- Может,
возьмем Нтого парня к нам?
- После,- ответил ей рыжий парень,- Поговорим после боя...
- Приготовиться!!- неожиданно резко раздался крик. Кто кричал и
откуда, видно не было. Но Бретт подскочил как ужаленный: совсем близко он
увидал огромный Нкран, который медленно полз по полю прямо на него. На
Нкране был виден треножник, который неподвижно стоял около столба с
указателями. И Нтот столб, и сам треножник со специфической окраской
показались Бретту удивительно знакомыми. Но где и при каких обстоятельствах
он все Нто видел и, главное, где - Нтого Бретт вспомнить не мог.
- Цельсь!!- снова донесся издалека высокий срывающийся голос. Бретт
прижал винтовку к плечу и прицелился,- Пли!!
Он нажал на курок, но своего выстрела не услыхал: рядом рявкнула пушка
и Бретт с быстротой кошки бросился на дно окопа. Завизжали пули и осколки
снарядов, отскочившие от Нкрана, и стали буквально впиваться с дикой,
непонятной злобой в землю. Где-то невдалеке закричали раненые, грубо
заматерились мужики, все заволокло едким удушливым дымом. Загорелась старая
сухая трава.
- Снаряд!!- закричал сержант Крайн. Бретт выглянул из окопа и увидел,
как щуплый солдатик тащит к пушке снаряд, чертыхаясь и отплевываясь на
каждом шагу,- Зар-р-ряжай!
1 2 3 4 5 6