Боль снова резанула ее по глазам, и она охнула.
— В чем дело? — спросил обеспокоенный Этлон. — Ты и вправду ослепла?
Габрия улыбнулась:
— Ничего. Это пройдет. Ты сможешь ехать верхом?
Он внимательно посмотрел на нее и покачал головой. Он не удовлетворился ее уклончивым ответом, но решил не тревожить ее и сказал:
— Да.
— Тогда поехали. Тэм, Сайед, догоняйте. Нам нужно объехать кланы.
Этлон с трудом взобрался на Эуруса, Тэм оседлала жеребенка.
— Жрица, — крикнула Габрия, — принесите, пожалуйста, маску.
Жрица Амары направилась к храму.
Навстречу ей вышли восемь пленников горфлинга и остановились напротив колдунов. Гутлак с уважением приветствовал вождя, лорд Уортэн подошел к Габрии.
— Спасибо вам, леди, — сказал он с неподдельной признательностью. — Нам можно уйти?
Она лишь кивнула.
Восемь человек пошли к реке. Сначала они шли медленно, затем чувство радости и освобождения прорвалось наружу, и они побежали к другому берегу, шлепая по мутной воде, где были встречены с распростертыми объятиями членами своих семей.
Жрица Амары отыскала золотую маску Валериана, оставленную на каменных плитах храма. Когда тяжелое золото оказалось у нее на ладонях, руки ее задрожали. Она осторожно принесла ее Габрии.
— Воистину, — сказала она, и в голосе ее звенело торжество и радость, — тебе покровительствует Амара. Поезжай, Колдунья. Кланы ждут.
Жрица подняла маску над головой, на вытянутых руках, и запела гимн благодарности Богине Матери.
Любопытные люди, все еще толпившиеся на берегу, не вполне понимали, что творится на острове. Ими было увидено и услышано много странных вещей, вещей, одновременно ужасных и удивительных. Брант, или кто бы то ни был, казалось, исчез, осталась четверка магов, все они были живы и здоровы; целый табун хуннули с почестями попрощался с ними на глазах у всех; заложники были свободны; а теперь жрица воспевала заботу Богини Матери.
Люди не знали, что и подумать. Этот поединок добра и зла, смелости и жестокости, уважения и презрения был выше их понимания. Магия была заклеймена как всеобъемлющее зло, разложение и ересь. Многие уже склонялись признать Габрию своей, но как быть с остальными тремя колдунами, двумя мужчинами и ребенком, так же, как и Габрия, рисковавшими жизнью, чтобы спасти их всех? На поверку магия оказалась не тем, чем ее так долго стремились представить. Чувства путались.
Четверо всадников и четыре хуннули брели через реку. Они шли очень медленно, потому что Нэра и Эурус поддерживали Эфера, и у сбитых с толку людей было достаточно времени, чтобы рассмотреть всю группу. Никто так и не решил, кричать ли им «Ура!» или швырять в них камнями.
У берега, около рощи Совета, хуннули остановились. Они стояли перед стеной людей, по колено в бурной воде, гривы их стали тяжелыми от дождя и прилипли к черной шерсти.
Вожди и маги молча смотрели друг на друга, и тишина эта, казалось, никогда не кончится. Грохот грома уходил дальше к востоку, небо начало светлеть, и сильный ливень перешел в моросящий дождик.
Габрия ничего не видела, но чувствовала напряжение и смущение людей настолько отчетливо, будто смотрела им в лицо. Она всегда надеялась убедить Совет отменить закон о колдовстве, но никогда не думала, что все это зайдет так далеко.
Она слышала, как чей-то голос произнес:
— Добро пожаловать в Совет, лорд Этлон. Простите, что я не имел возможности приветствовать вас раньше.
Габрия узнала голос: это был лорд Хилдор, вождь Вилфлайинга.
Его спокойный дружелюбный тон частично рассеял напряжение. Вожди посторонились, давая дорогу хуннули, каждый спешил приветствовать магов. Толпа людей разделилась на говорящих и наблюдающих, и никто не спешил вернуться в кланы.
Со вздохом облегчения Ша Умар подошел к Нэре и помог Габрии спешиться. Как и остальные, он обратил внимание на ее закрытые глаза, но ни о чем не спросил ее, лишь крепко взял ее за руку и повел к шатру Совета. Остальные последовали за ними.
Сесен, Валар и Кет уже приехали и ждали в шатре. Трое воинов отсалютовали колдунам с явным удовольствием встречи. Пирс, сообщил Габрии Сесен, уже начал работу со своими целебными камнями.
Охрана Этлона водрузила над шатром одиннадцатое, золотое, знамя.
Битва с горфлингом была выиграна, но битва с законом только начиналась. Этлон и Габрия хорошо знали, что люди кланов слишком упрямы и что неприязнь к магии стала неотъемлемой частью их жизни. Они могут быть очень признательны за избавление от горфлинга, но они не забудут двухсот лет ненависти и подозрительности.
У входа в шатер стоял лорд Ша Умар, уже долгие годы бывший председателем Совета. Он поднял руку, утихомиривая шум.
— Завтра, если лорд Кошин и лорд Этлон будут в состоянии, мы начнем заседание. Лорды, в этом году у нас огромное количество вопросов, требующих немедленного решения.
Предложение Ша Умара было встречено шумом.
Он продолжал:
— Если вы не возражаете, я бы хотел созвать вас всех на митинг, на специальный митинг, посвященный искусству колдовства. Леди Габрия, Турик, Тэм приглашаются особо.
Вожди с готовностью закивали. Дело было решенным. У Габрии словно гора с плеч упала. Она обвила руками шею Нэры и зарылась лицом в ее теплую гриву.
Она чуть не подпрыгнула от неожиданности, когда чей-то голос рядом произнес:
— Леди Габрия? Лорд Кошин просил передать вам вот это. Он думает, что это может вам понадобиться.
Она почувствовала, как в руку ей скользнул тяжелый кожаный сверток.
— Он пришел в себя? — спросила она.
— Совсем недавно. Лекарь Пирс сказал, он будет… — голос воина Дангари смолк, на лице его появилось выражение страха и смущения.
Почувствовав это, Габрия рассмеялась.
Ей не пришлось долго ломать голову над содержимым свертка. Пальцы ее сжимали древний фолиант. Книга Матры наконец-то была в ее руках.
Вожди тоже узнали этот переплет и теперь опасливо на него косились. То была книга, уже многие годы служившая причиной раздоров и смертей. Они гадали, что будет делать с ней Габрия.
— Спасибо, — сказала Габрия воину. — Вас не затруднит передать это лорду Ша Умару? Пусть книга будет у него, до тех пор пока Совет не решит, что с ней делать.
Ша Умар, пожав плечами, встретил усмешку Этлона и передал книгу своим охранникам.
Отдав Книгу Матры Ша Умару, Габрия отправилась искать Пирса. Она нашла его, помогающего раненым, пострадавшим от магических ударов Бранта. Пирс как раз закончил пользовать целебным камнем очередную жертву и разговаривал с родственниками, когда увидел Габрию. Ему было достаточно одного взгляда на нее, чтобы понять, что с ней. Он взял ее за руку и отвел в свой вновь возведенный тент.
Проснувшись на следующий день, Габрия вновь ощутила страх. Мир вокруг нее был все так же погружен во тьму. Пальцы ее потянулись к глазам и нащупали повязку вокруг головы.
— Тише, тише. Все в порядке, — успокоил ее мягкий голос Пирса. Он взял ее руки и неназойливо отвел их в сторону. — Я наложил повязку на твои глаза, чтобы дать им отдых.
Она почувствовала, как медленно отступает страх.
— Я буду видеть?
— Честно говоря, не знаю, — печально ответил лекарь. — Я никогда не сталкивался со случаем слепоты такого рода. Я осмотрел твои глаза и не нашел никаких повреждений. Нам остается только ждать.
— Я слышу голоса, — произнес кто-то снаружи. — Она проснулась?
В шатер ворвался Сайед, принеся с собой запах солнца, ветра и лошадей. Он улыбнулся Пирсу и подошел к постели Габрии.
— Я уже начал подумывать, что ты собираешься проспать все время сборов, — сказал он, усаживаясь подле нее.
— Габрия, выпей это, — Пирс подал ей чашку. — Пэра говорит, что это придаст тебе силы.
Колдунья села на постели и поднесла чашку к губам. Сделав глоток, она улыбнулась. Чашка была до краев наполнена густым и теплым молоком лошади. Габрия выпила все до капли и сразу почувствовала, как ей полегчало.
— Что произошло за то время, пока я спала?
Пирс и Сайед сообщили ей обо всем, что случилось за последние два дня. Сайед с радостью и гордостью упомянул об Эфере.
— Они продолжают твердить, что ни одна лошадь не излечивалась от такого. Но они не знают моих методов лечения. Они не берут в расчет необыкновенный ум хуннули. Мы подвязали его к двум хлопковым деревьям. Тэм кормит его свежей травой и плодами. Он скоро поправится, вот увидите. Все конюшие будут носить меня на руках.
Габрия улыбнулась. Какой же он еще мальчишка!
Они продолжали. Лорд Кошин вполне поправился — спасибо целебным камням Пирса. Совет вождей состоялся. Этлон во всех подробностях описал их многодневную погоню за горфлингом.
— Я думаю, что они начали склоняться на нашу точку зрения, только когда лорд Этлон сообщил о трагедии в клане Багедин, — объяснил ей Сайед. — Когда они вчера вечером вышли из шатра, лица у всех были белее бумаги. — Он хлопнул себя по колену. — Хотел бы я послушать, о чем говорили в лагерях прошлой ночью. Сказки о Бранте, о горфлинге, о нашем путешествии в Пра-Деш поистине будоражат умы.
Пирс усмехнулся:
— Кроме тебя, вряд ли кто-нибудь смог уснуть прошлой ночью. Слишком много разговоров.
— И впечатлений. Жрица Амары и Этлон выставили маску Валериана для всеобщего обозрения. Кого там только не было, — потряс головой Сайед, — и старцы, и дети. Горфлинг, поединок магии, маска Валериана, — он загибал пальцы, — разговоров хватит на долгие годы.
Габрия улыбнулась:
— Я тоже так думаю. Что касается Совета, они уже поднимали вопрос о магии?
— Нет. Они ждут тебя, — ответил Пирс.
— Этлон сейчас в шатре и пытается лично убедить лорда Кауруса, что магия не несет разрушения в кланы, — сказал Сайед.
— Ему придется потрудиться.
Имя Этлона растревожило Габрию. Ей нужно было сказать Сайеду нечто важное, но она боялась. Она любила молодого турика как брата, как друга, он заполнял в ее сердце пустоту, возникшую со смертью Габрэна, ее брата-близнеца. Она боялась говорить ему правду, не зная, как он отреагирует на нее.
Но Сайед удивил ее. Взяв ее ладонь в свою, он сказал:
— Хорошо, что ты жива и здорова, Габрия. Когда ты покинула нас и уехала на поиски горфлинга, мы предполагали самое худшее. Лорд Этлон был похож на жеребца, рвущегося в битву. Я никогда не видел, чтобы человек настолько не владел собой. — Он наклонил голову. — Если ты не выйдешь за него замуж, ему будет очень плохо, Габрия.
Она подскочила как ужаленная:
— Ты понимаешь это?
Он бережно накрыл своей ладонью ее пальцы:
— Я знаю это уже давно. Я просто пытался отмахнуться от правды, потому что любил тебя, но его и твои чувства для меня священны. Вы созданы друг для друга.
— Спасибо, — прошептала она.
— Надеюсь, это не значит, что ты отказываешься учить меня колдовству?
Она крепко стиснула его пальцы:
— Ты останешься?
— Габрия, — серьезно сказал Сайед. — Моя любовь к тебе не умерла. Я только немного притушу ее огонь. Я нашел тебя, чтобы выучиться колдовству, и я останусь здесь, если ты не возражаешь.
— И я тоже, — сказал Этлон, стоящий у входа.
Вождь Хулинина ступил в глубину шатра. Пирс незаметно вышел, чтобы оставить трех магов одних.
Лорд Этлон сел на пол у постели Габрии. Он нервничал, собираясь сказать ей что-то важное, и тщательно подыскивал слова.
— Мы о многом успели переговорить за последние дни, — медленно начал вождь. — Мы обсудили множество неприятных вопросов. Я понял многое о магии, я понял многое о себе. Помнишь, ты спрашивала меня, смогу ли я всю жизнь прожить бок о бок с магией. Сейчас я могу сказать тебе твердо: да, смогу, но только в том случае, если ты уедешь со мной.
Габрия застыла, что-то напряженно обдумывая.
— Если мои глаза… Ты сможешь жить бок о бок с моей слепотой?
— Я люблю тебя такой, какая ты есть, — просто ответил он.
Повисла напряженная пауза, затем она протянула ему руку ладонью вверх.
— Тогда я даю тебе свое слово.
Он сплел свои пальцы с ее пальцами, и клятва была дана.
Этлон кинул быстрый взгляд на Сайеда. Юноша молча кивнул. Он потерял любимую женщину, зато обрел новых друзей.
Наутро, собираясь на заседание Совета, Габрия одевалась с особой тщательностью. Присев в ожидании Этлона, она терпела, пока Пирс менял повязку у нее на глазах.
Он вздрогнул, когда ее пальцы железной хваткой вцепились ему в руку.
— Я вижу свет! — закричала она.
Пирс был вне себя от радости. Он быстро осмотрел ее глаза и, несмотря на ее протесты, снова наложил повязку.
— Твоим глазам нужен отдых, — сказал он.
Когда наконец пришли Этлон, Сайед и Тэм, Габрия находилась в эйфории. Трое магов осторожно взяли ее под руки и повели к двери, радуясь ее радости.
Габрия запомнила это заседание Совета навсегда. Выслушав ее страстную речь в защиту магии, вожди несколько часов спорили о судьбе Габрии и судьбе колдовства. Этлон, Сайед и Тэм сидели подле нее на длинной и низкой скамье. Наконец горячее обсуждение закончилось, но никто из колдунов не решался гадать, к какому решению пришли судьи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43
— В чем дело? — спросил обеспокоенный Этлон. — Ты и вправду ослепла?
Габрия улыбнулась:
— Ничего. Это пройдет. Ты сможешь ехать верхом?
Он внимательно посмотрел на нее и покачал головой. Он не удовлетворился ее уклончивым ответом, но решил не тревожить ее и сказал:
— Да.
— Тогда поехали. Тэм, Сайед, догоняйте. Нам нужно объехать кланы.
Этлон с трудом взобрался на Эуруса, Тэм оседлала жеребенка.
— Жрица, — крикнула Габрия, — принесите, пожалуйста, маску.
Жрица Амары направилась к храму.
Навстречу ей вышли восемь пленников горфлинга и остановились напротив колдунов. Гутлак с уважением приветствовал вождя, лорд Уортэн подошел к Габрии.
— Спасибо вам, леди, — сказал он с неподдельной признательностью. — Нам можно уйти?
Она лишь кивнула.
Восемь человек пошли к реке. Сначала они шли медленно, затем чувство радости и освобождения прорвалось наружу, и они побежали к другому берегу, шлепая по мутной воде, где были встречены с распростертыми объятиями членами своих семей.
Жрица Амары отыскала золотую маску Валериана, оставленную на каменных плитах храма. Когда тяжелое золото оказалось у нее на ладонях, руки ее задрожали. Она осторожно принесла ее Габрии.
— Воистину, — сказала она, и в голосе ее звенело торжество и радость, — тебе покровительствует Амара. Поезжай, Колдунья. Кланы ждут.
Жрица подняла маску над головой, на вытянутых руках, и запела гимн благодарности Богине Матери.
Любопытные люди, все еще толпившиеся на берегу, не вполне понимали, что творится на острове. Ими было увидено и услышано много странных вещей, вещей, одновременно ужасных и удивительных. Брант, или кто бы то ни был, казалось, исчез, осталась четверка магов, все они были живы и здоровы; целый табун хуннули с почестями попрощался с ними на глазах у всех; заложники были свободны; а теперь жрица воспевала заботу Богини Матери.
Люди не знали, что и подумать. Этот поединок добра и зла, смелости и жестокости, уважения и презрения был выше их понимания. Магия была заклеймена как всеобъемлющее зло, разложение и ересь. Многие уже склонялись признать Габрию своей, но как быть с остальными тремя колдунами, двумя мужчинами и ребенком, так же, как и Габрия, рисковавшими жизнью, чтобы спасти их всех? На поверку магия оказалась не тем, чем ее так долго стремились представить. Чувства путались.
Четверо всадников и четыре хуннули брели через реку. Они шли очень медленно, потому что Нэра и Эурус поддерживали Эфера, и у сбитых с толку людей было достаточно времени, чтобы рассмотреть всю группу. Никто так и не решил, кричать ли им «Ура!» или швырять в них камнями.
У берега, около рощи Совета, хуннули остановились. Они стояли перед стеной людей, по колено в бурной воде, гривы их стали тяжелыми от дождя и прилипли к черной шерсти.
Вожди и маги молча смотрели друг на друга, и тишина эта, казалось, никогда не кончится. Грохот грома уходил дальше к востоку, небо начало светлеть, и сильный ливень перешел в моросящий дождик.
Габрия ничего не видела, но чувствовала напряжение и смущение людей настолько отчетливо, будто смотрела им в лицо. Она всегда надеялась убедить Совет отменить закон о колдовстве, но никогда не думала, что все это зайдет так далеко.
Она слышала, как чей-то голос произнес:
— Добро пожаловать в Совет, лорд Этлон. Простите, что я не имел возможности приветствовать вас раньше.
Габрия узнала голос: это был лорд Хилдор, вождь Вилфлайинга.
Его спокойный дружелюбный тон частично рассеял напряжение. Вожди посторонились, давая дорогу хуннули, каждый спешил приветствовать магов. Толпа людей разделилась на говорящих и наблюдающих, и никто не спешил вернуться в кланы.
Со вздохом облегчения Ша Умар подошел к Нэре и помог Габрии спешиться. Как и остальные, он обратил внимание на ее закрытые глаза, но ни о чем не спросил ее, лишь крепко взял ее за руку и повел к шатру Совета. Остальные последовали за ними.
Сесен, Валар и Кет уже приехали и ждали в шатре. Трое воинов отсалютовали колдунам с явным удовольствием встречи. Пирс, сообщил Габрии Сесен, уже начал работу со своими целебными камнями.
Охрана Этлона водрузила над шатром одиннадцатое, золотое, знамя.
Битва с горфлингом была выиграна, но битва с законом только начиналась. Этлон и Габрия хорошо знали, что люди кланов слишком упрямы и что неприязнь к магии стала неотъемлемой частью их жизни. Они могут быть очень признательны за избавление от горфлинга, но они не забудут двухсот лет ненависти и подозрительности.
У входа в шатер стоял лорд Ша Умар, уже долгие годы бывший председателем Совета. Он поднял руку, утихомиривая шум.
— Завтра, если лорд Кошин и лорд Этлон будут в состоянии, мы начнем заседание. Лорды, в этом году у нас огромное количество вопросов, требующих немедленного решения.
Предложение Ша Умара было встречено шумом.
Он продолжал:
— Если вы не возражаете, я бы хотел созвать вас всех на митинг, на специальный митинг, посвященный искусству колдовства. Леди Габрия, Турик, Тэм приглашаются особо.
Вожди с готовностью закивали. Дело было решенным. У Габрии словно гора с плеч упала. Она обвила руками шею Нэры и зарылась лицом в ее теплую гриву.
Она чуть не подпрыгнула от неожиданности, когда чей-то голос рядом произнес:
— Леди Габрия? Лорд Кошин просил передать вам вот это. Он думает, что это может вам понадобиться.
Она почувствовала, как в руку ей скользнул тяжелый кожаный сверток.
— Он пришел в себя? — спросила она.
— Совсем недавно. Лекарь Пирс сказал, он будет… — голос воина Дангари смолк, на лице его появилось выражение страха и смущения.
Почувствовав это, Габрия рассмеялась.
Ей не пришлось долго ломать голову над содержимым свертка. Пальцы ее сжимали древний фолиант. Книга Матры наконец-то была в ее руках.
Вожди тоже узнали этот переплет и теперь опасливо на него косились. То была книга, уже многие годы служившая причиной раздоров и смертей. Они гадали, что будет делать с ней Габрия.
— Спасибо, — сказала Габрия воину. — Вас не затруднит передать это лорду Ша Умару? Пусть книга будет у него, до тех пор пока Совет не решит, что с ней делать.
Ша Умар, пожав плечами, встретил усмешку Этлона и передал книгу своим охранникам.
Отдав Книгу Матры Ша Умару, Габрия отправилась искать Пирса. Она нашла его, помогающего раненым, пострадавшим от магических ударов Бранта. Пирс как раз закончил пользовать целебным камнем очередную жертву и разговаривал с родственниками, когда увидел Габрию. Ему было достаточно одного взгляда на нее, чтобы понять, что с ней. Он взял ее за руку и отвел в свой вновь возведенный тент.
Проснувшись на следующий день, Габрия вновь ощутила страх. Мир вокруг нее был все так же погружен во тьму. Пальцы ее потянулись к глазам и нащупали повязку вокруг головы.
— Тише, тише. Все в порядке, — успокоил ее мягкий голос Пирса. Он взял ее руки и неназойливо отвел их в сторону. — Я наложил повязку на твои глаза, чтобы дать им отдых.
Она почувствовала, как медленно отступает страх.
— Я буду видеть?
— Честно говоря, не знаю, — печально ответил лекарь. — Я никогда не сталкивался со случаем слепоты такого рода. Я осмотрел твои глаза и не нашел никаких повреждений. Нам остается только ждать.
— Я слышу голоса, — произнес кто-то снаружи. — Она проснулась?
В шатер ворвался Сайед, принеся с собой запах солнца, ветра и лошадей. Он улыбнулся Пирсу и подошел к постели Габрии.
— Я уже начал подумывать, что ты собираешься проспать все время сборов, — сказал он, усаживаясь подле нее.
— Габрия, выпей это, — Пирс подал ей чашку. — Пэра говорит, что это придаст тебе силы.
Колдунья села на постели и поднесла чашку к губам. Сделав глоток, она улыбнулась. Чашка была до краев наполнена густым и теплым молоком лошади. Габрия выпила все до капли и сразу почувствовала, как ей полегчало.
— Что произошло за то время, пока я спала?
Пирс и Сайед сообщили ей обо всем, что случилось за последние два дня. Сайед с радостью и гордостью упомянул об Эфере.
— Они продолжают твердить, что ни одна лошадь не излечивалась от такого. Но они не знают моих методов лечения. Они не берут в расчет необыкновенный ум хуннули. Мы подвязали его к двум хлопковым деревьям. Тэм кормит его свежей травой и плодами. Он скоро поправится, вот увидите. Все конюшие будут носить меня на руках.
Габрия улыбнулась. Какой же он еще мальчишка!
Они продолжали. Лорд Кошин вполне поправился — спасибо целебным камням Пирса. Совет вождей состоялся. Этлон во всех подробностях описал их многодневную погоню за горфлингом.
— Я думаю, что они начали склоняться на нашу точку зрения, только когда лорд Этлон сообщил о трагедии в клане Багедин, — объяснил ей Сайед. — Когда они вчера вечером вышли из шатра, лица у всех были белее бумаги. — Он хлопнул себя по колену. — Хотел бы я послушать, о чем говорили в лагерях прошлой ночью. Сказки о Бранте, о горфлинге, о нашем путешествии в Пра-Деш поистине будоражат умы.
Пирс усмехнулся:
— Кроме тебя, вряд ли кто-нибудь смог уснуть прошлой ночью. Слишком много разговоров.
— И впечатлений. Жрица Амары и Этлон выставили маску Валериана для всеобщего обозрения. Кого там только не было, — потряс головой Сайед, — и старцы, и дети. Горфлинг, поединок магии, маска Валериана, — он загибал пальцы, — разговоров хватит на долгие годы.
Габрия улыбнулась:
— Я тоже так думаю. Что касается Совета, они уже поднимали вопрос о магии?
— Нет. Они ждут тебя, — ответил Пирс.
— Этлон сейчас в шатре и пытается лично убедить лорда Кауруса, что магия не несет разрушения в кланы, — сказал Сайед.
— Ему придется потрудиться.
Имя Этлона растревожило Габрию. Ей нужно было сказать Сайеду нечто важное, но она боялась. Она любила молодого турика как брата, как друга, он заполнял в ее сердце пустоту, возникшую со смертью Габрэна, ее брата-близнеца. Она боялась говорить ему правду, не зная, как он отреагирует на нее.
Но Сайед удивил ее. Взяв ее ладонь в свою, он сказал:
— Хорошо, что ты жива и здорова, Габрия. Когда ты покинула нас и уехала на поиски горфлинга, мы предполагали самое худшее. Лорд Этлон был похож на жеребца, рвущегося в битву. Я никогда не видел, чтобы человек настолько не владел собой. — Он наклонил голову. — Если ты не выйдешь за него замуж, ему будет очень плохо, Габрия.
Она подскочила как ужаленная:
— Ты понимаешь это?
Он бережно накрыл своей ладонью ее пальцы:
— Я знаю это уже давно. Я просто пытался отмахнуться от правды, потому что любил тебя, но его и твои чувства для меня священны. Вы созданы друг для друга.
— Спасибо, — прошептала она.
— Надеюсь, это не значит, что ты отказываешься учить меня колдовству?
Она крепко стиснула его пальцы:
— Ты останешься?
— Габрия, — серьезно сказал Сайед. — Моя любовь к тебе не умерла. Я только немного притушу ее огонь. Я нашел тебя, чтобы выучиться колдовству, и я останусь здесь, если ты не возражаешь.
— И я тоже, — сказал Этлон, стоящий у входа.
Вождь Хулинина ступил в глубину шатра. Пирс незаметно вышел, чтобы оставить трех магов одних.
Лорд Этлон сел на пол у постели Габрии. Он нервничал, собираясь сказать ей что-то важное, и тщательно подыскивал слова.
— Мы о многом успели переговорить за последние дни, — медленно начал вождь. — Мы обсудили множество неприятных вопросов. Я понял многое о магии, я понял многое о себе. Помнишь, ты спрашивала меня, смогу ли я всю жизнь прожить бок о бок с магией. Сейчас я могу сказать тебе твердо: да, смогу, но только в том случае, если ты уедешь со мной.
Габрия застыла, что-то напряженно обдумывая.
— Если мои глаза… Ты сможешь жить бок о бок с моей слепотой?
— Я люблю тебя такой, какая ты есть, — просто ответил он.
Повисла напряженная пауза, затем она протянула ему руку ладонью вверх.
— Тогда я даю тебе свое слово.
Он сплел свои пальцы с ее пальцами, и клятва была дана.
Этлон кинул быстрый взгляд на Сайеда. Юноша молча кивнул. Он потерял любимую женщину, зато обрел новых друзей.
Наутро, собираясь на заседание Совета, Габрия одевалась с особой тщательностью. Присев в ожидании Этлона, она терпела, пока Пирс менял повязку у нее на глазах.
Он вздрогнул, когда ее пальцы железной хваткой вцепились ему в руку.
— Я вижу свет! — закричала она.
Пирс был вне себя от радости. Он быстро осмотрел ее глаза и, несмотря на ее протесты, снова наложил повязку.
— Твоим глазам нужен отдых, — сказал он.
Когда наконец пришли Этлон, Сайед и Тэм, Габрия находилась в эйфории. Трое магов осторожно взяли ее под руки и повели к двери, радуясь ее радости.
Габрия запомнила это заседание Совета навсегда. Выслушав ее страстную речь в защиту магии, вожди несколько часов спорили о судьбе Габрии и судьбе колдовства. Этлон, Сайед и Тэм сидели подле нее на длинной и низкой скамье. Наконец горячее обсуждение закончилось, но никто из колдунов не решался гадать, к какому решению пришли судьи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43