— Рапс?!
— Нет, — простонала Рапсодия, протягивая руки в темноту, отчаянно цепляясь за уходящий сон. — Мама!!!
— Рапс, с тобой все в порядке?
Рапсодия села на кровати, вытирая рукавом ночной рубашки льющиеся по лицу слезы. В дверном проеме выделялся силуэт Джо, отбрасывающий длинную тень.
— Да, — быстро ответила Рапсодия. — Извини, милая! Кажется, я тебя разбудила?
Джо вошла в спальню, присела на кровать и обняла Рапсодию:
— Нет, меня разбудил Грунтор. Ты нужна им внизу, в больнице.
57
ЦЕЛИТЕЛЬНИЦЫ-БОЛГИ продолжали приносить раненых, когда появилась Рапсодия вместе со своей медицинской сумкой. Она даже не стала переодевать ночную рубашку и перевязывать рассыпавшиеся по плечам волосы. Грунтор как раз укладывал одного из солдат на койку.
— Грунтор, с тобой все в порядке? Что случилось? Сержант снял с несчастного кожаный нагрудник, под которым оказалась ужасная рана от горла до пояса.
— Ой в порядке, дорогая, но Уарти сильно пострадал. — Грунтор был встревожен.
Они быстро поменялись местами, и Рапсодия раскрыла свою сумку. У них уже выработался определенный порядок действий, и они работали на удивление слаженно. Однако никогда еще не было такого количества раненых.
— Чистый компресс и зимолюбку, пожалуйста, — сказала Рапсодия Кринсел — повивальной бабке. Та молча кивнула и исчезла.
Грунтор помрачнел еще сильнее. Он узнал лекарственное растение, которое применялось для облегчения боли умирающим.
— Значит, ему конец, герцогиня? Рапсодия печально улыбнулась своему другу.
— Боюсь, что да, Грунтор. У него повреждено сердце. — Она взяла ткань, которую принесла повивальная бабка, и приложила ее к груди солдата, чтобы остановить кровотечение. — Нужно устроить его поудобнее, пока мы будем помогать остальным.
— Первая Женщина! — прошептал раненый болг. Рапсодия погладила его по лицу:
— Я здесь.
— Это Огненный Глаз и его клан.
Глаза Рапсодии наполнились сочувствием, хотя она не поняла, о чем говорил болг.
— Отдыхай, — тихо сказала она.
Умирающий быстро заморгал, стараясь сфокусировать взгляд на ее лице.
— Огненный Глаз… так зовут его болги… но его настоящее имя… Салтар.
Она взяла зимолюбку у Кринсел.
— Я расскажу королю.
— Первая… Женщина…
Она приложила растение к ране.
— Да? — тихонько проговорила она, видя, как жизнь покидает болга.
— Будто… восход солнца… вы. — Глаза раненого остекленели.
У Рапсодии перехватило горло, она наклонилась, поцеловала потный лоб, почувствовав, как разглаживаются на нем морщины. И начала тихонько напевать лиринскую Песнь Ухода, которую поют у погребального костра, чтобы облегчить разрыв с землей и путешествие к свету.
Однако оглушительный шум и крики прервали песню. В палату вносили все новых и новых раненых. Казалось, им не будет конца.
— О боги! — воскликнула Рапсодия.
Их были сотни, кровь ручьями лилась на пол, жуткий запах горелой плоти наполнил воздух. Рапсодия соскочила с койки и устремилась к центру зала.
Акмед стоял в коридоре, отдавая приказы тем солдатам, которые еще держались на ногах. Они распределяли раненых по степени тяжести ран. Умерших тут же уносили прочь.
Рапсодия положила руку раненого солдата себе на плечо и повела туда, где было свободнее и потише, знаком подозвав на помощь Грунтора.
— Что произошло? — спросила она, сняв с раненого болга доспехи. И заметно вздрогнула, когда увидела, какое ранение он получил.
— У нас были обыкновенные маневры, — ответил великан, накладывая жгут на ногу болга.
— Да, я вижу…
— Ой говорит серьезно, герцогиня, — резко ответил Грунтор. — Все как обычно: новобранцы впереди, опытные солдаты за ними. Мы углубились в Скрытое Королевство. Уарти и Ринграм взяли небольшой отряд и пошли на разведку. Видела бы ты тех, кого мы не принесли обратно! Раненых совсем немного.
Рапсодия сокрушенно покачала головой, продолжая накладывать повязку.
— Рапздии!
Певица подняла голову. Увидела дрожащую Кринсел. И оцепенела: Кринсел, одна из самых суровых и крепких повивальных бабок, никогда раньше открыто не проявляла своих чувств. Теперь она была охвачена паникой.
Рапсодия быстро поднялась на ноги и крепко сжала руку Кринсел.
— Пойдем.
Рапсодия и Грунтор последовали за нею, переступая через тела раненых и умерших.
Кринсел подвела их к группе солдат, лежащих в углу зала. Запах горелой плоти сводил с ума, и Рапсодии пришлось закрыть лицо, чтобы защитить легкие от чудовищной вони.
У каждой жертвы имелись глубокие рваные раны, покрывающие грудь, живот и лицо. Глаза Рапсодии широко раскрылись.
— Акмед! — крикнула она, наклоняясь к раненым, чтобы проверить, бьются ли их сердца.
Лишь один из них продолжал отчаянно цепляться за жизнь.
Король мгновенно оказался рядом. Грунтор переворачивал тела, внимательно рассматривая их.
Рапсодия осторожно смочила рану единственного болга, который был еще жив, настоем тимьяна и очищенной водой. Рана была широкой и глубокой, но ее края не кровоточили. Казалось, ее прижигали острым раскаленным железом. Она до сих пор дымилась.
Акмед присел рядом с Рапсодией.
— Что ты об этом думаешь?
— Не знаю. Раны, нанесенные Звездным Горном, имели похожий вид, — ответила девушка, продолжая накладывать повязку.
Болг застонал, и она убрала руки.
— Только они были более глубокими и не такими широкими, — уточнил Акмед.
— Вроде как удары когтей, — сказал Грунтор. Рапсодия посмотрела на Кринсел: казалось, еще немного, и та упадет в обморок.
— Кринсел, что это такое? Ты знаешь, как и чем нанесены удары?
Женщина-болг кивнула, судорожно сжав кулаки:
— Это Призрак. Призрак Огненного Глаза.
Только к вечеру следующего дня Рапсодия ушла из больницы. Тела погибших отнесли к склепу возле большой кузницы. За эти часы удалось разместить всех раненых, обработать и перевязать их раны. Целительницы и повивальные бабки бесшумно сновали среди жертв сражения, ухаживая за ними ничуть не хуже, чем филиды в лечебнице Каддира.
Джо не расставалась с Грунтором, который отказался оставить своих раненых солдат. В глазах могучего фирболга появилось выражение, которое Певице уже приходилось видеть раньше, в старом мире. Только теперь старого сержанта охватили гораздо более сильные чувства. Рапсодия пыталась утешить его, но ничего не вышло: великан все больше мрачнел и уходил в себя. Наконец она пришла к выводу, что ему необходимо побыть одному, и ушла, попросив Джо присмотреть за ним.
И хотя больше всего на свете ей хотелось оказаться в горячей ванне, Рапсодия направилась прямиком к туннелю, ведущему в Проклятую Пустошь.
Приближалась ночь. Темнота атаковала бледное небо, заляпанное алыми ладонями заката. Клубящиеся облака по широкой спирали уходили к горизонту, зеркально отображая беспорядок, воцарившийся на земле за прошедший день. Рапсодия механически пропела свои вечерние молитвы, не находя утешения в знакомом ритуале.
Она нашла Акмеда там, где и ожидала, — у входа в туннель, возле каньона и Пустоши, в том самом месте, где он впервые обратился к своим подданным. Его ноги свисали над пустотой, уходящей на тысячу футов вниз, а взгляд был устремлен вдаль.
Рапсодия молча села рядом, глядя в наступающую темноту. Они вместе смотрели, как солнце зашло за край мира, словно ему было стыдно задерживаться в небе хотя бы на мгновение дольше предписанного. С наступлением тьмы поднялся холодный ветер, разметал волосы Рапсодии, завыл и застонал в каньоне.
Когда тьма окончательно воцарилась над страной фирболгов, Акмед сказал:
— Благодарю тебя за то, что не попыталась наполнить тишину словами сочувствия.
Губ Рапсодии коснулась мимолетная улыбка, но она ничего не ответила. Акмед вздохнул:
— Грунтор все еще молчит?
— Да, пока молчит.
Акмед задумчиво кивнул, его разум отправился на другую сторону Времени.
— Ему уже приходилось переживать нечто подобное, только тогда все было еще хуже. Он справится.
— Обязательно справится, — согласилась Рапсодия. — Один из твоих офицеров успел мне кое-что сказать перед смертью.
Акмед повернулся к ней:
— И что же?
Она убрала с лица прядь волос, которую плачущий ветер швырнул ей в глаза.
— Он назвал имя Огненного Глаза. Его настоящее имя, как мне кажется…
Взгляд Акмеда сразу стал внимательным, но он промолчал. Рапсодия кашлянула и с беспокойством огляделась по сторонам.
— Он сказал, его зовут Салтар.
— Да, я знаю.
— И оно тебе ничего не напоминает?
— Напоминает. Тсолтан.
Рапсодия выдохнула, ее нервное возбуждение стало спадать.
— Должна признать, меня не удивило, что ты знал.
— На самом деле я не знал. Просто ожидал чего-то похожего. С того самого дня, как мы выбрались из Корня. — Акмед посмотрел в сторону Пустоши. Темный кустарник колыхался под порывами холодного ветра. — Ирония Вселенной всякий раз умудряется меня удивить, — сказал он, и Рапсодии показалось, что он обращается к самому себе.
Однако в его голосе она не услышала привычного сарказма. Король поднял с земли камешек и принялся задумчиво гладить его тонкими пальцами.
— Поясни, что ты имел в виду, — мягко попросила Рапсодия.
Акмед вновь посмотрел вдаль, словно пытаясь разглядеть прошлое.
— Всю свою сознательную жизнь я был хищником. И очень неплохим, если уж на то пошло. Меня вырастили в ответ на безжалостное уничтожение моего народа, предпринятое ф'дорами, поэтому я, в свою очередь, стал безжалостным. При рождении я получил дар — связь с кровью, который позволял мне быть Братом всех людей. И я использовал свой дар во имя Смерти. Я жил один и проливал кровь, вместо того чтобы позволить ей связать меня с остальными. Я искал биение сердца врага, следовал за ним и неизменно находил. Мое приближение было столь же неотвратимым, как движение Времени, Рапсодия. Только в море могли мои жертвы найти спасение. И никому не удавалось скрываться вечно. — Акмед вздохнул. — А теперь я оказался здесь, по другую сторону Времени. Я все бросил, лишился природного дара и бежал, тщетно пытаясь спастись от преследователя, против которого у меня не было ни единого шанса, — себя. Ведь именно от себя я пытался сбежать. Мой враг владеет моим именем. Я был его сообщником, помогая себя найти. Ф'доры, как и я, никогда не дают своей жертве уйти. Ф'дор либо выиграет сражение, либо, проиграв, овладеет победителем, сделав его своим новым вместилищем. Таким образом, он побеждает в любом случае. И гораздо лучше принять смерть от его рук, чем позволить ему жить в твоем теле. Между нами в любом случае уже существует связь. Мне следовало бы понимать, что этот мир недостаточно велик, чтобы спрятаться и от него, и от себя. Лавина приближается, и я ничего не могу сделать, чтобы остановить ее.
Рапсодия промолчала, но ее рука скользнула вниз по плечу Акмеда, а потом сжала его тонкие пальцы. Акмед посмотрел на их сплетенные руки.
— А потом появилась ты, Рапсодия, и все переменилось. Мой мозг наполнился твоей непрестанной болтовней, я отвлекся и поверил, будто моя связь с ф'дором разорвана, будто мне удастся убежать от него. Но я не должен был верить надежде — ведь я несу неизбежность в самом себе. И он обязательно найдет меня — теперь это лишь вопрос времени. — Он бросил камешек в каньон.
— Но ты не знаешь наверняка, что это случится, — негромко проговорила Рапсодия. — Быть может, ты ошибаешься. Возможно, ты все еще хищник, Акмед. Возможно, тебе суждено встретиться с ним лицом к лицу и убить его. Возможно, он станет твоей последней жертвой. Но в одном ты прав: ты больше не можешь бежать. Он все равно найдет тебя, рано или поздно. На твоем месте я бы не стала поворачиваться к нему спиной.
— Лицемерные слова человека, который не понимает, какие последствия будет иметь для меня такая встреча, — угрюмо проговорил Акмед, выдергивая руку из пальцев Певицы.
— Возможно, ты ошибаешься. Но я знаю, какие последствия такая встреча может иметь для меня. Я могу потерять единственную семью, которая у меня есть. Вредного брата. — Она заметила, как в его глазах загорелся огонь. — Тебе не понять, как я боюсь, что со мной это произойдет еще раз. Но, невзирая на последствия, я, как и Грунтор, готова встретиться с ним, встав рядом с тобой плечом к плечу. Мы — одна семья.
Она улыбнулась, и Акмед ощутил, как его сердце устремляется к ней навстречу. Попытка замкнуться в себе опять не удалась.
— Ты слышал, что болги говорят о Призраке Огненного Глаза? — спросила она.
— Да.
— Что все это значит? Если демонический дух Тсолтана уцелел после гибели Серендаира и пришел сюда, вселившись в одного из намерьенов, покинувших остров на последнем корабле, могли ли они его распознать?
Акмед покачал головой:
— Сомневаюсь, хотя необходимо признать, что правила изменились, и нам следует иметь в виду: прежние законы могут здесь не работать. Обычно ф'дора невозможно увидеть, когда он вселяется в человека, хотя иногда удается уловить легкое присутствие отвратительного запаха.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96