— Почему ты ничего мне не сказал? Почему ты давным-давно не признался, что Ключ велел тебе никогда не вставать в Круг?
Роберт вытаращил на брата глаза. Он попытался что-то сказать, но голос отказал ему. Пока он боролся с собой и искал ответ, Финлей с отвращением и разочарованием покачал головой и исчез в темноте.
— Финлей! — окликнул его Роберт, но ему ответило только эхо. Что все это значило?
— С ним ничего не случится? — тихо спросила Дженн. Роберт повернулся к пристально смотревшим на него спутникам и кивнул:
— Надеюсь.
— Так в чем все-таки дело?
— Не знаю, но происходит что-то очень странное, чего я не понимаю.
— Разве такое уж странное? — Голос Дженн прозвучал очень мягко. — Если Ключ пожелал говорить с вами, почему бы ему не поговорить и с вашим братом тоже? Может быть, и правда следовало все рассказать ему раньше.
Роберт нахмурился и еще раз посмотрел в том направлении, куда ушел Финлей. Его беспокойство росло.
— Следовало сказать ему, что Ключ велел мне никогда не вставать в Круг? Ну, по чести, я и сказал бы — обязательно сказал бы. Если бы не одно препятствие. — Роберт помолчал. — Ключ говорил со мной совсем о другом.
7
Мика, стоя под ветвями позлащенного осенью вяза, оглянулся на далекие уже теперь горы на западе. Вершины их тонули в зловещих черных тучах, подсвеченных алым пламенем угасающего заката. Наверняка еще до утра начнется снегопад, и белая пелена скроет их следы. Они как раз вовремя покинули Голет. Стоило провести еще несколько дней в Анклаве, и снега заперли бы их там на всю зиму. Только боги знали, какими несчастьями это могло бы кончиться.
Мика посмотрел на заброшенную хижину, прячущуюся в глубине рощицы. Из полуобвалившейся трубы тянулся дымок, а перед дверью Роберт расседлывал и чистил лошадей, Мике из-за ран было запрещено заниматься подобной работой. Впрочем, два дня на попечении целителей в Анклаве и четыре дня спокойного путешествия через предгорья очень помогли парню. Боли он уже почти не испытывал. А главное, хватило же ему сообразительности поберечь правую руку — руку, держащую меч…
Дженн окликнула его из хижины: нужно было сменить повязки. Девушка очень старательно исполняла добровольно взятые на себя обязанности лекаря, и в этом Мика вполне ей доверял. Смущало его другое — странное молчание, которое никто из них троих почти не нарушал с тех пор, как они покинули Анклав. Его господин открывал рот, только когда в этом была необходимость, Дженн на любые вопросы отвечала так односложно, что продолжать разговор оказывалось невозможным, и Мика уныло думал о перспективе беседовать с самим собой. Вздохнув, он повернулся и двинулся к хижине. Дженн уже ждала его, приготовив баночки с мазью и полотно для перевязки. Мика уселся рядом с девушкой и протянул ей руку.
Пока она снимала старую повязку, Мика рассматривал Дженн. Ее темные брови были сосредоточенно нахмурены. Иногда она поднимала на Мику свои поразительно голубые глаза, но тут же поспешно отводила взгляд.
— Так глазеть неприлично, — сказала Дженн ровным голосом.
— Виноват, — просто ответил Мика. — Я подумал о Гильдии и о том, как стражники обошлись с Арли Болдуином.
— Вот как? Достаточно тебе взглянуть на меня, чтобы тут же подумать о Гильдии? Я польщена!
— Понимаете, мы долго отсутствовали. Не стали ли подобные вещи теперь обычными? Или Арли просто ужасно не повезло? — Мика украдкой взглянул на Дженн, рассчитывая, что его вопрос, а главное — животрепещущая тема заставят девушку разговориться. Постоянное молчание сводило парня с ума.
— Но что, — раздался от двери голос Роберта, — помешало бы Гильдии прибегнуть к подобным пыткам? — Его руки были заняты седлами, которые он и свалил в углу. — Разве тебя это так уж изумило, друг мой?
— А вас — нет? — спросила Дженн, не поднимая глаз от повязки, которую накладывала.
Роберт ничего не ответил; этого Мика и ожидал. Слишком многого касался вопрос девушки — такого, о чем Роберт никогда не станет говорить. Парень притворился, что не понял, и продолжал:
— Гильдия не уполномочена осуществлять наказания. В нее входят строители, ювелиры, шахтеры, ткачи — обученные люди, только и всего. Так почему они пожелали теперь стать целителями?
— Брось, Мика, — с иронией протянул Роберт. — Ты же прекрасно знаешь, что Гильдия считает себя исполнительницей воли богов, которой доверено хранить и защищать драгоценный дар — знание и ученость. Гильдийцы всегда ревностно обороняли от посягательств эту свою привилегию. Целительство — знание, так что вполне понятно, почему Гильдия пожелала наложить руку и на него.
— Уж не хотите ли вы сказать, что Арли заслуживал наказания? — тихо спросила Дженн.
— Клянусь богами, нет! Но он должен был предвидеть, чем кончится столкновение с гильдийцами. — Роберт отвернулся, его настроение внезапно переменилось. Он принялся раздувать огонь, не глядя больше на Дженн и Мику.
Девушка наблюдала за ним; лицо ее ничего не выражало. Поняв, что Роберт ничего больше не скажет, она все же решилась спросить:
— Это все? Больше вам нечего сказать?
— Я только и слышу с тех пор, как вернулся: все изменилось.
— Вот как? — Дженн подняла брови. — Все изменилось так сильно, что вас уже не удивляет попытка Гильдии подчинить себе всю жизнь Люсары? Что скоро без ее разрешения нельзя будет косить сено или подковывать лошадь, а любая повитуха или лекарь, стоит им только бросить взгляд на больного, подвергнутся опасности лишиться руки? Или быть распятым? Не поэтому ли вы покинули королевский совет и уехали из Люсары три года назад? Вы видели, что наступает владычество Гильдии?
— Дженн… — простонал Мика, поднимая руки в тщетной попытке остановить девушку. Она не обратила на это никакого внимания и продолжала в упор смотреть на Роберта.
— Не совсем так, — ответил тот.
— Тогда почему вы уехали?
Роберт отвернулся от очага и, не глядя на Дженн, уселся у огня.
— Потому что ошибочно полагал, будто мое присутствие в столице и участие в совете провоцирует Гильдию на жестокости. Я надеялся, что, если уберусь с дороги, гильдийцы могут смягчиться.
— Но почему ваше присутствие должно было их провоцировать? Они ведь не знают, что вы колдун. Чем вы так разозлили Гильдию?
Мика молча переводил взгляд с одного из спорящих на другого. Он чувствовал себя так, словно следит за поединком фехтовальщиков.
— Это долгая история.
— Ну конечно, — сухо заметила Дженн.
— И не обязательно рассказчиком должен быть я. Есть много людей, которые знают, что произошло, — или по крайней мере они так считают. Главное в другом: мои разногласия с Гильдией — непреложный факт. Поскольку было маловероятно, что гильдийцы упакуют вещички и покинут Люсару, я счел за благо сделать это самому.
Дженн ничего не ответила и снова взялась за баночку с мазью. Когда она начала смазывать руку Мики, тот зашипел от боли. Мазь щипала!
— Не бойся, рана чистая, — обнадежила его девушка. Мика с сомнением посмотрел на свою руку.
— Откуда вы знаете?
— Не уверена, как мне это удается, но я вижу. Рана чистая, поверь.
Мика, нахмурившись, взглянул на Роберта. Его господин, однако, только покачал головой, признавая свое полное поражение, и печально пробормотал:
— Сдаюсь. Не объяснит ли мне кто-нибудь, что происходит? Мика чуть не улыбнулся, но с готовностью ответил тем же тоном:
— Это называется медициной, милорд. Говорил ведь я вам, когда вы были мальчишкой, что нужно прилежнее учить уроки.
Роберт упрямо выпятил подбородок.
— Сомневаюсь, чтобы от этого было много проку. Никакие уроки не помогут ответить на неразрешимые вопросы.
— Жаль, — хмыкнула Дженн.
— Ну так скажите мне, — Роберт сосредоточил все внимание на Дженн, — когда вы обрели зрение целительницы? Давайте вспомним… сначала вы удерживаете мост, так что Гильдия и ее строители остаются без работы. Теперь вы превращаетесь в целительницу, и приюты могут остаться без пациентов, не говоря уже о вашем маленьком фокусе с моим аярном, который делает бесполезным существование Анклава. Логически рассуждая, теперь вы должны заняться церковью… или, может быть, даже королем? Кстати, — продолжал Роберт, не переводя дыхания, — не хотели ли вы меня о чем-то спросить?
— Вы имеете в виду — о вашей неспособности говорить о чем-либо серьезно? — ответила Дженн, не поднимая головы от работы. Однако Мика заметил морщинки в уголках ее глаз и понял, что Девушка прячет улыбку.
— Ну так что? — настаивал Роберт.
Дженн кончила накладывать мазь и начала заново бинтовать Руку Мики.
— Не знаю, почему вы думаете, будто мне есть о чем вас спрашивать, — если только не о случившемся, когда мы покидали Анклав. Пожалуй, я могла бы поинтересоваться, в чем вас упрекал Финлей, но это значило бы спрашивать, что на самом деле сказал вам Ключ, а в вашем желании говорить об этом я сомневаюсь; вот и получается, что у меня нет вопросов.
— Так, значит, вы не испытываете любопытства? — легкомысленным тоном сказал Роберт.
— М-м… По поводу чего?
— Элайты.
Дженн на мгновение замерла, потом продолжила работу, ничего не ответив.
— Ну так как? Мне казалось, что сейчас — когда от Элайты нас отделяет всего день пути — вы обрушите на меня множество вопросов о своем родном доме и об отце. Если только… — Роберт помолчал, и его глаза сузились, — вы на самом деле и не собирались туда ехать.
— Я могла передумать, — ответила Дженн, тщательно подбирая слова.
— Вы хотите сказать, что с самого начала не имели такого намерения, — уточнил Роберт. — Но почему же тогда вы говорили, что выбираете Элайту?
Дженн немедленно утратила все свое спокойствие:
— Потому что я хотела предотвратить схватку между вами и Финлеем. Разве это так плохо с моей стороны?
— Финлей и я воюем с тех пор, как он дорос до того, чтобы держать в руках меч, — а он всегда был не по годам развитым ребенком. Тот спор был бы не более яростным, чем все остальные, так что не было никакой надобности…
— В самом деле? — Дженн кончила накладывать повязку и посмотрела Роберту в глаза. — А как насчет предыдущего вечера? Для человека, который никогда не сердится, вы притворялись очень правдоподобно. После всего случившегося я совсем не хотела позволить вам перессориться еще и из-за меня.
Мика открыл было рот, чтобы возразить, но тут же поспешно закрыл. Хоть признавать это ему и не хотелось, Дженн была права. С другой стороны, девушка снова ловко перевела разговор на более безопасную для себя тему… Мика несколько раз согнул руку, проверяя, не мешает ли повязка движениям, и тихо спросил:
— Так, значит, вы все-таки не хотите ехать в Элайту?
— Нет.
— Почему?
Дженн подняла на него глаза.
— Не вижу в этом смысла.
— Вы хотите сказать, что не верите в свою принадлежность к Великому Дому, — поправил ее Мика.
— Ох, пожалуйста, Мика, хоть ты не начинай… — Дженн в волнении почти побросала баночки с мазью в сумку.
Мика покачал головой:
— Я о вашем же благополучии забочусь. Если вы решили не оставаться в Анклаве, то безопаснее всего вам будет в Элайте.
— С какой стати я должна беспокоиться о безопасности? Да и какая вам разница? С тех пор, как мы покинули Шан Мосс, бояться мне нечего. Я могу о себе позаботиться, как делала это всю жизнь. Не понимаю, почему бы мне и дальше не полагаться на себя.
— Не понимаете? — протянул Роберт. — А что произойдет, когда вы в следующий раз проявите свою колдовскую силу?
— Ну, тут все просто, — пожала плечами Дженн. — Я не буду ее проявлять.
— Насколько я помню, именно такое намерение вы высказывали после случая с мостом. Не то чтобы я не верил в вашу искренность… Я просто не могу представить себе, чтобы вы отказались помочь кому-то, кто окажется в столь же опасной ситуации. Вот и сейчас, с рукой Мики… Вы ведь прибегли к зрению целительницы. Вы в самом деле думаете, что сможете стоять и смотреть, как кто-то умирает, потому что вы не пожелали использовать свою силу?
— Прекрасный довод, господин могущественный колдун, — едко ответила Дженн, — но какая разница, буду ли я бродить по деревням, или жить в Элайте?
— Разница в том, Дженн, — Роберт в нетерпении поднялся на ноги, — что в доме Якоба вы будете в безопасности. Он никому не позволит причинить вам вред, и у вас появится возможность привыкнуть к своей силе. Никто не станет задавать вопросов о том, что вы делаете, — да никто вас ни в чем и не заподозрит. Хотите верьте, хотите нет, но в Элайте у вас будет гораздо больше свободы, чем во время скитаний по дорогам. Не могу поверить, будто вы настолько глупы, что не видите этого. — Роберт повернулся и вышел из хижины.
Мика взглянул на Дженн, но та предпочла не встречаться с ним глазами. Подождав немного, парень посоветовал:
— На вашем месте я бы пошел и поговорил с ним.
— Но ведь ты — не я, верно?
Роберт двинулся к рощице в поисках дров для очага. Вся ситуация становилась абсурдной. Что осталось от его первоначального плана — незаметно пробраться в Данлорн, никем не замеченным, без всяких осложнений?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65