И, надо думать, местному отделению ФСБ — тоже. Этакий маленький арсенал для одной небольшой отдельно взятой страны — автоматы, пулеметы, автоматические гранатометы… И все было новенькое, блестящее в оружейной смазке. А уж когда начали появляться минометы, челюсть у Тимофея отвисла еще больше. Отвисла не то что до пупка — аж до того самого неприличного места, что на двадцать сантиметров пониже упомянутого пупка. В общем, зрелище, достойное всяческого удивления…
— Ну вот, — скучным голосом тем временем вещал домовой с Тимофеева плеча, — рассказываю вам о Воротах Перехода. Как вы, наверное, знаете, некогда на Земле жили не только люди, но и существа моего племени. Вы их потом назвали гномами, эльфами, троллями, гоблинами, кобольдами, русалками… а также наядами, дриадами, инеистыми великанами …
— Короче, — распорядился Тимофей, орлиным взором потенциального Суворова озирая пятачок перед шашлычной. Все нараставшие груды оружия братки располагали по окружности. Пятачок все сильнее и сильнее начинал смахивать на походный бивуак какого-нибудь крутого шибко навороченного спецназа. — Отставить перечисление. Итак, жили-были — и что дальше?
— А дальше ничего, хозяин, — философски сказал домовой. — Людей становилось все больше, они, как это у людей водится, быстрый прирост дают. А затем они начали с моим народом воевать. Ну, как народ добрый и мудрый, мы решили вам уступить. Не убивать же нам бедных людишек всех до одного! А оставить из вас хотя бы пару — и все труды насмарку. Люди опять наплодятся, ситуация повторится… Мой народ решил проблему кардинально. Они открыли Ворота Перехода и ушли через них в Запредельные Миры.
— А ты остался? — поинтересовался Тимофей.
— Ну кто-то же должен был остаться? Вот я и не ушел. И со мной еще несколько. Две-три русалки, три-четыре наяды, восемь домовых, десять гномов, которых обуяла жадность и они не смогли покинуть свои подземные кладовые. Русалок потом замучили псы-рыцари, наяд сожгли, гномов подорвали при прокладке туннелей и добыче полезных ископаемых открытым способом…
— А домовые?
— Мы, домовые, народ живучий, — с гордостью заявил Трегуб. И опять, подлец, пустил слюну — но на этот раз Тимофею за шиворот. — И деловой. Мы всегда при деле, то есть при доме. Мы все выжили! Только остальные восемь улетели с инопланетянами. К ним-то переписчики заявились, их почему-то не забыли! Всех восьмерых. А меня бросили. И все из-за…
— Ты дальше давай! — поспешно перебил его Тимофей и дернул домового за пятку.
Пистолет в руках Лехи дрогнул — но сам браток почему-то промолчал. И не начал задавать домовому вопросов, дескать, а из-за кого это там тебя бросили, да и нас заодно, а?
М-да, в этот час Штирлиц, как никогда, был близок к провалу…
— А что дальше-то? — обиженно произнес Трегуб. — Я уж все рассказал. Раз небо так заалело, значит, мой народ вот-вот будет здесь. Похоже, решил навестить покинутую планету. А то и вовсе вернуться. Планету-то все равно бросили!
— Значит, это твои возвращаются, — рассудил Леха. — А к нам они как отнесутся?
— Мы народ добрый, — елейным голосом стал успокаивать их домовой. — В обиженных у нас ходить не будете…
— Ты кого это обиженным назвал, гнида?! — хорошо отработанным тоном прорычал братан Леха. — Сейчас за базар ответишь…
— Отставить разборки, — сдавленным шепотом выдавил Тимофей, подняв глаза вверх, — гляньте на небо…
Небеса полыхали уже темно-пурпурным огнем. И из этого пурпурного зарева в землю совершенно беззвучно били длинные серебряные молнии.
— Ну, теперь ждите гостей, — торжественно произнес домовой. — Наши уже на Земле!
Вдалеке на фоне серебряных молний появилась светлая точка, закувыркалась, выделывая между сияющими струями огня спирали и пируэты. Точка понемногу приближалась. Вскоре она превратилась в силуэт крылатой твари. А потом и вовсе в дракона.
— Ох ты же… — восхищенно воскликнул кто-то из братков.
— Да уж, е… — задумчиво согласился с ним Леха, скалой в коже возвышавшийся рядом с Тимофеем.
Дракон молочно-белого цвета торжественно кружил в воздухе. За ним из пурпурных далей выныривали все новые и новые искорки. Небеса постепенно заполнялись драконами всех цветов.
Они кружились, летели, снова кружились… И все действо происходило под непрерывным дождем из серебряных молний. Это выглядело как вальс цветов в известном мультфильме про Щелкунчика, но вот только драконы были во много раз красивее.
Тимофея продрал озноб. Картинка впечатляла…
— Присядем, что ли, братки, — дрогнувшим голосом предложил Леха. — А то у меня что-то ноги дрожат… Красотища-то какая!
— Точно! — подхватил домовой. — Всенепременно присядьте. Перед дорожкой дальней ведь посидеть полагается, так? Еще неизвестно, куда вас народ-то мой наладит. Может, сразу на тот свет!
— За что? — сипловатым голосом возмутился Тимофей.
— А за просто так! — зловредно ответил домовой Трегуб. — Или из жалости. Чтобы уж не мучились понапрасну, одни-одинешеньки на целой планете. И опять-таки — чтобы живоглотам этим не достались, которые сюда летят!
Танцующие в воздухе драконы приближались. Уже становилось видно, что на спинах у них частоколами расположились фигурки. Тимофей, успевший плюхнуться задницей прямо на асфальт, встал, походил по пятачку, отыскал среди моря стволов, разлившегося сейчас здесь, преподнесенный Лехой «печенег». Гладкая и холодная крепость ствола успокаивала. Остальные ребята тоже, похоже, почувствовали что-то подобное, потому что сидели в окружении шалашиков из автоматов, гранатометов и прочих военных цацек.
Все сидели на земле и не сводили глаз с первого приближающегося дракона.
Крылатая тварь подлетала медленно, торжественно. Затем, уже приблизившись к земле, распахнула во всю ширь свои крылья и начала часто махать ими — прямо как утка перед посадкой на воду. Наконец шипастые громадные когти со скрежетом и снопами искр коснулись асфальтового полотна — и дракон побежал по дороге, суматошными взмахами крыльев продолжая гасить скорость. Фигурки начали соскакивать с гладкой молочно-белой спины. Дракон пробежал еще метров сто, затем остановился и показательно так пустил из ноздрей длинную струю пламени, лизнувшую асфальт. И затем заревел — трубно, радостно, вздев длинные перепончатые крылья к небу.
— Драконы — дети этой планеты, — благоговейно вымолвил домовой. — Энфан тсанде — дитя грома вернулся наконец на свою родину! И приветствует родную планету пламенем и ревом! Совсем как раньше…
Крошка-домовой наконец слез со своего насеста, а именно с порядком подзатекшего под его весом Тимофеева плеча. И цеплялся он при этом за что попало — за уши, за волосы. Тимофей сморщился, но стерпел. Фигурки торопливо шли к людям.
— Эльфы идут, — тихо сказал домовой Трегуб, стоя рядом с Тимофеем. — А впереди них — сам король Михраэль. А он совсем не изменился за прошедшие две тысячи лет. Эх, сколько ж я его не видел-то… Трепещите, люди! Это великая честь — встретиться с Первым Эльфом!
— Щаз, только штаны подтяну — и враз затрепещу, — невозмутимо отозвался Леха. Затем подгреб к себе из ближайшей кучи вооружения нечто такое громадное, на манер базуки — и положил эту устрашающую шайтан-трубу себе на сгиб левой руки. Прямо как ребенка уложил, с нежностью. Еще и погладил по стволу.
Глядя на Леху, остальные крепкие парни тоже обложились оружием. Отряд людей все больше напоминал группу американских Рэмбо на выезде из Вьетнама — все сидели с пулеметными лентами наперекрест, с гранатометами и пулеметами на сгибах рук, с автоматами за могучими плечами.
Эльфы приближались. До ужаса похожие на людей, высокие, стройные, ладные, одетые во что-то вроде средневековых облегающих камзолов и штанов. На ветру развевались длинные серебристые волосы. И стлались легкие плащи нежно-зеленого цвета.
Тот, кто шел первым — высокий, повыше даже братка Лехи, хотя, казалось бы, куда уж выше? — миновал колонну джипов с откровенно брезгливой гримасой. Серебряная грива волос, откинутых назад, открывала большие заостренные уши. И полоскалась гораздо ниже пояса. Эльф, подойдя к кольцу из оружейных шалашиков, остановился. Его товарищи постепенно подтянулись и выстроились у него за спиной. Этакая шеренга высоких ребят в складчатых плащах — и все с серебряными головами, с неуловимо похожими друг на друга лицами, с высокими скулами и прямыми носами.
«Тридцать витязей прекрасных», — вспомнилось Тимофею. Идут себе чредой из вод, а с ними еще и дядька Черномор…
Надо было что-то делать. Игры в гляделки, которыми сейчас занимались и братки, и эльфы, лично Тимофею нравились мало. Он вспомнил, что Леха охарактеризовал их Комитетом по встрече.
Надо отметить, парень в коже тонко понимал момент. Действительно, они тут как бы за хозяев. И вести себя по отношению к гостям следует соответственно. Как-никак из всей человеческой расы на планете сейчас оставались только они одни — эти двадцать парней и он, Тимоха.
Так что Тимофей встал, прокашлялся и голосом квалифицированного сенсея по тюк-до объявил:
— Добрый день, э-э… — он чуть было не ляпнул «ученики», но вовремя спохватился, — уважаемые господа. Добро пожаловать обратно на Землю. Надеюсь, вас не слишком пугает тот факт, что тут вот-вот появятся какие-то паразиты? С гнусной привычкой лезть вовнутрь ко всем, кому ни попадя.
Он замолчал, мучительно соображая, что же говорить дальше. Строй эльфов по-прежнему безмолвствовал. Братки не менее сурово, хмуря мощные лбы и поглаживая стволы автоматов, не проронили ни звука.
После долгой паузы, показавшейся Тимофею чуть ли не вечностью, первый подошедший к ним эльф наконец заговорил. Заговорил на относительно чистом русском, медленно и протяжно, слегка растягивая слова. Выговор здорово напоминал персонажа знаменитых анекдотов — «не ссорьтесь, гор-рячие эсто-онские парни…».
— Паразитов мы не боимся, человек. Нельзя залезть внутрь того, кто способен услышать шорох падающего листа за две тысячи шагов от себя. И писк мышей за четыре… Но все равно — благодарю за предупреждение.
Позади на шоссе приземлялись все новые и новые драконы всех цветов радуги — алые, оранжевые, золотисто-желтые, голубые, синие, фиолетовые и зеленые. И тут же начинали радостно реветь, пуская огненные струи над дорогой. Пурпурное зарево на небе угасало, кое-где уже начали мелькать кусочки нормального, стремительно темнеющего вечернего неба.
— А вот тебе, человек, следовало бы их бояться, — продолжал медленно ронять слова эльф. — И вам, остальные, тоже. Кстати, позвольте поинтересоваться, что вы тут делаете?
— Вас поджидаем, — нахально ляпнул Тимофей первое, что пришло в голову.
И тут же об этом пожалел. Эльфы все-таки были лучше паразитов, и следовало поддерживать с ними более-менее приятельские отношения. Если получится, конечно.
Серебряноголовый эльф холодно улыбнулся уголком рта.
— Это хорошо, человек. Риск — благородное дело, ведь так? Итак, нас вы уже дождались… а немного погодя дождетесь и паразитов. Советую есть поменьше — будет не так больно, когда протоклетки Пасти Дракара будут входить в вас. А полезут они через естественное отверстие, кстати… Это вам о чем-нибудь говорит?
— Мужик, ты на что намекаешь?! — мгновенно взвился Леха.
— Тихо, Алексей, — вполголоса приказал Тимофей. — Он же нас просто подначивает.
— Верно подмечено, — холодно уронил эльф. — А ваш друг, как я вижу, из тех, кто не выносит подначек. И все остальные, похоже, тоже. Нет, не надо так страшно на меня глядеть и сопеть при этом. И сжимать свои стреляющие палки в могучих кулачках тоже не советую — еще стволы помнете. Я, собственно, намекаю на то, что вас должны были отсюда изъять. Всю расу, все племя. Так почему же вы все еще здесь, а, люди?
И прозвучало это в достаточной степени пренебрежительно, с этакой запинкой на букве «д»— «люд-ди…».
— А их тут забыли, — с готовностью пояснил домовой с высоты Тимофеева бедра. — И меня забыли тоже. Здравствуй, пресветлый король Мих-раэль. Давно не виделись.
Король Михраэль улыбнулся домовому чуть ли не с нежностью.
— И ты здравствуй, Трегуб. Как тебе жилось все эти годы?
— Неплохо, — с важностью сказал домовой, по-прежнему не отходя от Тимофея, точнее от его бедра. — Я же всегда при деле, то есть при доме. Правда, последние сто лет молоко под печку мне уже никто не ставил. Это, конечно, несколько задевает…
— Идем с нами, Трегуб, — ласково, как будто разговаривал с ребенком, предложил король Михраэль. — Ты же знаешь, мы тебе всегда рады. Люди ушли, тебя оставили…
— Не могу. — Домовой печально вздохнул и приобнял крохотной ручкой колено Тимофея. — У меня тут хозяин остался. Кодекс домовых, ты же знаешь, король. Пока он меня сам не бросит, я от него уйти не могу.
— Знаю, Трегуб.
Наступила пауза. По всей дороге радостно ревели драконы. Эльфы — или кто там еще прилетел вместе с ними на драконах — собирались группками на шоссе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39