– Да, ну...
«Господи, да детектив покраснел от удовольствия», – подумал Алан.
Дэвис заплатил за книгу и отошел поздороваться с Изабель и остальными гостями. Алан покачал головой.
– Я с трудом этому верю, – обратился он к Марисе.
– Чему именно? – спросила она. – Тому, что ему не чужды обычные человеческие чувства, или тому, что он умеет краснеть?
– И тому и другому. – Мариса обняла его за талию.
– Всё дело в этом месте, – сказала она. – Как только мы впервые пришли осматривать дом, я сразу сказала, что в этом месте благоприятная атмосфера. Помнишь?
Алан кивнул.
– Скажи, тебе никогда не приходилось испытывать тоску по дому, которого у тебя никогда не было? – спросила она, глядя снизу вверх в его лицо.
– Я не замечал такого.
– А со мной случалось. И не только со мной. А это место, по моему глубокому убеждению, заставляет каждого чувствовать себя как в родном доме.
II
– Не могу поверить, что мы провернули такое дело, – воскликнула Джилли. – Я никак не ожидала, что придет столько людей.
– Я вас понимаю, – кивнула Роланда в знак согласия.
Изабель улыбнулась и сделала глоток вина.
– А я не удивлена, – сказала она. – С тех пор как мы купили это здание, желающих оказать поддержку было более чем достаточно.
– Ты права, – согласилась Джилли. – Больше дюжины художников приходили ко мне и предлагали свою помощь в работе с детьми.
– Это прекрасно. Но они должны помнить, что мы здесь не в качестве учителей. Кэти планировала создать учреждение, куда дети с улицы могли бы приходить и заниматься любым видом творчества. А мы только предоставляем им помещение и необходимые материалы.
– А вдруг кому-нибудь потребуются наши советы?
– Я представляю это так, – стала объяснять Изабель, – мы будем заниматься здесь своим делом – так же, как и в своих студиях. И будем всё показывать детям на примере. Они смогут учиться, наблюдая за нашей работой и проводя собственные эксперименты.
– А если...
– А если они захотят получить совет и кто-то из присутствующих будет готов заняться обучением, никто не станет возражать. Я только не хочу, чтобы мемориал превращался в школу. У нас уже есть ньюфордская Школа искусств.
– Слышу призрака профессора Дейпла, – сказала Джилли. – Я словно вновь оказалась на его лекции.
– Принимаю как комплимент, – улыбнулась Изабель. – Я бы хотела, чтобы и он сегодня был здесь.
– Ты же знаешь, что профессор не выносит шумных сборищ. Кроме того, а вдруг он привел бы с собой Гунасекару?
– Гунасекара всё еще работает у него? – Джилли кивнула:
– И всё такой же сварливый, как и прежде.
Вскоре к женщинам подошел детектив Дэвис, и они провели несколько минут за разговором, а потом Роланда повела его на экскурсию по всему зданию.
– Я бы так хотела, чтобы Кэти могла порадоваться вместе с нами, – сказала Изабель после их ухода.
– Думаю, каждый из нас испытывает такие же чувства, – кивнула Джилли. – Но от нас исходят такие сильные вибрации, что она должна это почувствовать.
– Вибрации? – переспросила Изабель. – Как старомодно это звучит!
– А ты можешь подобрать более подходящее слово?
– Нет, – призналась Изабель. – Ты права. Без Кэти ничего этого не было бы. Она сделала нас лучше.
Она поставила бокал на стол и оглядела собравшихся. Джилли права. На открытии мемориала собралось множество творческих личностей из Нижнего Кроуси, в том числе отвратительно самоуверенных, но, несмотря на это, в зале присутствовала аура благожелательности и гармонии.
– Знаешь, что мне больше всего нравится? – спросила Джилли. – Представлять себе новые молодые таланты, которые раскроются в этом доме и будут творить свои послания миру, как Кэти творила свои истории. Кто-то пойдет по ее стопам и станет писателем-фантастом, кто-то выберет другой путь.
Изабель кивнула. В памяти всплыла строка из произведения любимого автора Кэти, Джейн Йолен.
– Прикоснись к волшебству, пропусти его через себя, – повторила Изабель цитату, много раз слышанную от подруги. – Так Кэти представляла себе существование Общества искусств, и я намерена следовать ее желанию. Это место должно стать средоточием настоящей магии творчества.
– Так и будет, особенно если ты останешься здесь, – сказала Джилли и задумчиво посмотрела в зал. – Интересно, откроется ли дар вызывать ньюменов у кого-нибудь из пришедших сегодня ребятишек?
Сразу после выхода из больницы Изабель поделилась с Джилли своим секретом. Она не сделала его всеобщим достоянием – слишком велика была опасность встретить еще одного Рашкина – но Джилли она доверяла безоговорочно, а такого рода информацию подруга могла оценить лучше других. После нескольких экспериментов они с сожалением убедились, что, несмотря на значительный талант и склонность к необъяснимым явлениям, Джилли не обладала волшебным даром.
– Этому я не собираюсь обучать никого на свете, – сказала Изабель.
Произнося эти слова, Изабель отыскала глазами Козетту. Дикарка сегодня почти ничем не напоминала героиню картины, снова висевшей в Детском фонде Ньюфорда. Козетта коротко остригла свои рыжие волосы, ее гардероб состоял из потрепанных джинсов, свитера и последнего приобретения, которым она очень гордилась: пары темно-красных ботинок на шнуровке, доходящих до середины икр. Кроме того, Козетта увлеклась экспериментами с макияжем. Этим вечером она покрыла щеки слоем белил, поставила яркую точку между бровями и нанесла по три полоски на каждой щеке и еще одну – вдоль носа. К своему изумлению, Изабель обнаружила, что такая раскраска смотрится на лице Козетты вполне естественно.
– Что будет дальше? – спросила Джилли, проследив за взглядом Изабель. – Кольцо в ноздре?
– Надеюсь, что до этого не дойдет, – ответила Изабель.
Наблюдая за Козеттой, которая болтала с детьми, принимавшими участие в обновлении здания, Изабель внезапно ощутила знакомый приступ страха.
Рашкина больше нет, но что случится с ньюменами, когда ее не станет?
– Не тревожься за нас, – говорила ей Розалин да в один из ее кратких визитов на остров. – Мы гораздо сильнее, чем ты думаешь. Предоставь нам самим жить в этом мире и заботиться о себе. Теперь, когда темный человек умер, тебе нет нужды переживать за судьбу каждого полотна.
При воспоминании об этом разговоре Изабель подняла руку и прикоснулась к черной бархатной ленточке, прикрывавшей шрам на ее шее. В тот день в Катакомбах она как никогда ясно представила себе, что чувствовала Кэти, решившись на самоубийство. Шрам остался напоминанием, что всё произошло на самом деле, но Изабель всё время казалось, будто это случилось с кем-то другим. Она вовсе не пыталась, как прежде, изменить свои воспоминания, но теперь, когда наконец-то осуществились ее мечты, она не могла представить себя способной на самоубийство.
– Кажется, нам пора присоединиться к гостям, – сказала Изабель.
– Ты права, – кивнула Джилли. – Работа хозяйки никогда не кончается.
– Перестань, пожалуйста. Я просто собираюсь заниматься здесь живописью и следить, чтобы запас необходимых материалов не кончался.
– Так я и поверила.
Изабель попыталась стукнуть ее носком туфли по голени, но Джилли увернулась и скрылась в толпе гостей.
III
Поздним вечером Изабель прошла через свою квартирку на третьем этаже и поднялась на крышу. Вечеринка еще не закончилась, и с первого этажа доносился шум голосов. Несмотря на прохладный вечер, из-за большого количества людей в зале стало слишком жарко, и все окна внизу были распахнуты настежь. Джорди и его друзья уже не в первый раз за этот вечер повторяли свою программу. Изабель посмотрела на изломанную линию горизонта и с удовольствием прислушалась к звукам вальса.
Вдруг ее коснулась чья-то рука, и знакомый голос окликнул:
– Ma belle Иззи.
Она обернулась – перед ней стояла Кэти. Кэти, какой она была двадцать лет назад – с охапкой выкрашенных хной волос, в джинсах с разноцветными заплатками и с открытой улыбкой на лице. Рашкин был прав. Вернуть Кэти оказалось нетрудно, но не ту, какой она была на самом деле, а подругу Изабель, какой она ее помнила.
«Может, это и к лучшему, – подумала Изабель. – Зато теперь она счастлива».
– Давай потанцуем, – предложила Кэти. – Твоя очередь вести танец.
Они закружились под звуки музыки, доносившейся с первого этажа, как нередко делали в спальне университетского общежития и в гостиной квартирки на Уотерхауз-стрит. И весь этот вечер напомнил Изабель те далекие времена, только ее гости, представители богемы, больше не были склонны к крайностям, если не считать макияжа Козетты.
Вальс закончился, они разомкнули объятия, и Изабель увидела еще одну фигурку, стоявшую на площадке пожарной лестницы, там, где металлические перила переходили в ограждение, огибавшее крышу.
«Это самое странное», – подумала Изабель, наблюдая за тем, как к ней приближается юная Иззи, которая вполне могла сойти за ее родную дочь.
Две девушки-ньюмены взялись за руки, не скрывая взаимного влечения друг к другу.
– Приезжай к нам почаще, – сказала Иззи. – Мы скучаем по тебе.
– Да, – кивнула Кэти. – А нам нелегко появляться в таких местах.
«Их ведь может кто-нибудь увидеть, – закончила про себя Изабель. – А умершие не должны разгуливать по улицам». Тем более странно, если в городе появятся два экземпляра мисс Коплей. Это вызовет массу ненужных вопросов.
– В последнее время я была слишком занята и не могла приехать на остров, – сказала Изабель.
– Розалинда так и говорила, – кивнула Кэти. – Но мы всё равно скучали.
– А Пэддиджек больше всех, – улыбнулась Иззи.
– А... Джон?
– Серьезный Джон? – переспросила Кэти, употребляя данное Козеттой прозвище. – Почему бы тебе не спросить его самого?
Девушки подошли к Изабель, поцеловали ее в обе щеки – одна в правую, другая в левую – и растворились в воздухе, отправившись туда, где в перестроенном амбаре на острове Рен висела их картина-переход. Другие ньюмены, жившие на острове, предпочитали оставаться в лесу, но Иззи и Кэти выбрали для себя старый дом.
Воспоминания о Джоне заставили Изабель тяжело вздохнуть. Спросить его самого? Но для этого надо суметь его найти. На протяжении всего прошедшего года они редко виделись, хотя в последние месяцы, когда шла работа по обновлению здания, Джон стал появляться чаще. Но они никогда не оставались наедине, не могли поговорить. Да Изабель и не знала, что ему сказать. Между ними лежало так много лжи, а кроме того, не последнюю роль играл тот факт, что она с каждым днем становилась старше, в волосах проглядывала седина, на лице появились морщинки, а Джон нисколько не менялся. Когда ей стукнет шестьдесят, он останется всё таким же молодым Джоном Свитграссом, которого она встретила в свои двадцать лет.
– О чем ты хотела меня спросить? – раздался голос Джона.
Изабель обернулась. Она не услышала, как он появился, но совсем не удивилась, обнаружив, что Джон сидит на деревянной скамейке, которую она поместила на крыше сразу после переезда. Эта ночь после вечеринки внизу должна была закончиться встречей со старыми друзьями.
– Вспоминаешь ли ты обо мне? – спросила Изабель, садясь рядом с Джоном.
– Постоянно.
Но?.. Изабель хотела задать вопрос, но сдержалась. Сегодня ей не хотелось серьезных разговоров и споров. Эта ночь должна принадлежать Кэти, несмотря на то что ее самой здесь нет. Это ночь праздника, а не тягостных раздумий. Снизу донеслись зажигательные звуки джиги. А что, если пригласить его на танец? Эта мысль вызвала улыбку на губах Изабель.
– Тебя не тяготит ее существование? – спросил Джон. – Особенно после случая с Рашкиным и его автопортретом?
– Не думаю, что мне надо беспокоиться о чем-то, что касается Иззи.
– Барбара ответила мне то же самое, когда я рассказал ей о твоей затее.
– Как поживает Барбара?
– Она сейчас внизу. Я видел, как она пришла одновременно со мной, но я не стал заходить вниз. Решил сначала подняться сюда.
Джон замолчал, и Изабель поняла, что хочет она того или нет, но серьезного разговора не избежать.
– Что тебя тревожит? – спросила она.
– То же самое, что и тебя, – ответил он.
Прежде чем Изабель успела выразить свое недовольство его манерой уклоняться от прямого ответа, Джон снова заговорил:
– Наши отношения. Или, вернее, их отсутствие. И то, что ни один из нас не счастлив.
– Я понимаю, – сказала Изабель. – Думаю, что со временем я справлюсь. Теперь я ничего не пытаюсь скрыть, по крайней мере от себя самой. Но я не способна на чудеса. Я не могу стать счастливой при помощи заклинаний. И должна тебе сказать, что мне ничуть не легче от того, что мы даже не пытаемся быть друзьями.
– Друзья не обманывают друг друга.
– Я знаю это. Я не обманываю тебя. Я никогда намеренно не лгала тебе.
– Зато я лгал, – возразил Джон. – Я солгал, когда не признался и том, что отомстил обидчикам Рашель. Я лгал, когда говорил, что живу у тетки и что она плохо относится к белым девушкам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82