Габриэль удивленно и встревожено посмотрела на Реми. За короткое время, прошедшее с того момента, как она оставила его у палатки, Реми, казалось, потерял рассудок. Его глубокие карие глаза горели таким неистовым огнем, что она ужаснулась.
– Реми, пожалуйста, – вцепилась Габриэль в его руку. – Давайте вернемся и присоединимся к остальным.
Реми, казалось, даже не слышал ее, не спуская угрюмого взгляда с Дантона.
– Вот как – капитан Реми. – Дантон обвел его высокомерным взглядом. – Так вот вы какой, знаменитый Бич. У нас с вами много общего. Сдается мне, вы должны быть последним любовником нашей милой Габриель. Я же имел удовольствие быть первым.
Желваки у Реми угрожающе заходили. Сердце Габриэль наколотилось сильнее. Она крепче сжала его ладонь.
– Реми…
Он стряхнул ее руку и сделал шаг к Дантону.
– Насколько я понял королеву, вы рассчитывали бросить вызов именно мне.
– Реми, нет! – взмолилась Габриэль.
Прежде, чем Габриэль успела остановить его, Реми стащил одну из своих кожаных перчаток из-за пояса и со всего размаха ударил ею Дантона по лицу.
– Считайте, что ваш вызов принят, – бросил он.
Дантон схватился за щеку в том месте, где остался красный след. Рассвирепев, он стал нащупывать рукоятку меча, и Габриэль испугалась, что он тотчас же накинется на Реми. Но Дантон явно передумал. Холодно поклонившись, он развернулся и зашагал прочь.
Габриэль судорожно перевела дыхание, в голове у нее все перемешалось. Ясно было только, что ситуация стремительно выскользнула из-под ее контроля. Тут она заметила, какую сенсацию произвела сцена между Реми и Дантоном. Из толпы, собравшейся возле палатки Наварры, доносилось многозначительное покашливание, бормотание и перешептывание. Можно было расслышать, как король Франции пожаловался матери:
– Проклятый гугенот. На вызов на состязание отвечают ударом по щиту соперника, а не по его лицу. Капитан Реми явно не знаком с правилами рыцарских боев.
– Совершенно верно, – согласилась с сыном Екатерина.
Габриэль резко обернулась на говоривших. Еле заметная усмешка в углах губ Темной Королевы встревожила ее много больше, чем гнев Генриха Валуа.
Габриэль мерила шагами палатку, кипя от злости, за которой скрывался страх. Другие дамы уже ушли, чтобы отыскать свои места на трибунах, рыцари, в том числе и Наварра, направились седлать своих коней. Когда Габриэль бросилась умолять Наварру, чтобы тот запретил Реми состязаться с Дантоном, король только пожал плечами и одарил ее своей очаровательной улыбкой. Наварра не знал причины ссоры Реми с Дантоном, но вмешиваться не пожелал. Это был вопрос чести.
Оставшись глухим ко всем ее доводам и мольбам, Реми, пропихнув себя в подбитую стеганым материалом кожаную поддевку под доспехи, расправлял ее по плечам. Волк между тем раскладывал сами доспехи. Сердце Габриэль ушло в пятки. Даже она понимала, что доспехи были не лучшего качества, и, конечно, никто не подгонял их по фигуре, как это было у Дантона. А на шлеме еще видны были удары молотка и следы грубой обработки.
Реми все это было совершенно безразлично. Щелкнув пальцами, он подозвал к себе Волка.
– Принеси тот панцирь сюда да поживее.
Волк недоуменно посмотрел на Реми.
– Защиту на грудь и спину, – раздраженно пояснил он – Да, шевелись же.
– Ничего не носи ему, Мартин, – скомандовала Габриэль.
Волк уже поднял пластину для груди, но замер на месте.
– Неси ее сюда. Живо! – рявкнул Реми.
Волк сделал шаг вперед, но замер, услышав окрик Габриэль:
– Нет! Не двигайся.
– Черт бы тебя побрал, парень, – нахмурился Реми. – Ты кого намерен слушать? Меня или ее?
Волк искоса переводил взгляд то на Реми, то на Габриель.
– Ее. Она-то ведь может превратить меня в трехглавую жабу, если я навлеку на себя ее гнев. И в любом случае, я согласен с госпожой. Думаю…
– Мне наплевать, что ты думаешь. – Реми вырвал защиту из рук Волка. – Черт с тобой! Ты все равно ни черта не смыслишь в этих креплениях, и пользы от тебя здесь, как от козла молока или и того меньше. Иди, пришли кого-нибудь из людей Наварры, чтобы помог мне, затем проверь, чтоб конь был оседлан. Глубокая обида отразилась на худощавом лице Волка. Он с достоинством выпрямился и отрывисто поклонился Реми.
– Как вам будет угодно, господин.
Высоко держа голову, он направился к выходу из палатки, но горестно ссутулился, как только скрылся из виду. Габриэль обошла кругом Реми.
– Ах, как здорово! Мальчишка разве только не молится на вас, словно вы какой-то Геркулес, сошедший с Олимпа. Он сгорает от гордости, когда служит вам, однако считает себя вашим братом по оружию, но никак не лакеем.
– Я извинюсь потом.
– Для вас может и не случиться этого «потом».
Поскольку Реми не обращал на нее внимания, Габриэль встала прямо перед ним.
– Разве вы не слышали, о чем я говорила вам? Вы настолько упрямы или настолько ослеплены, что не можете разглядеть правду? Столкновение между вами и Дантоном подстроено Екатериной. Она задумала этот план, дабы избавиться от вас.
– Мне наплевать. Это не имеет никакого значения.
– Не имеет значения?!
Реми зашнуровывал поддевку.
– Как явствует из вашего поведения, вы слишком мало верите в мои способности защитить вашу честь.
– Какую честь?! У меня же нет чести. Я куртизанка.
Реми поморщился от ее слов, но продолжал упор но возиться со шнурками. Габриэль схватила его за руки, пытаясь остановить эту размеренную подготовку к поединку.
– Разве вы не понимаете? Вам не выиграть в этой схватке. Дуэли и смертные бои запрещены во Франции. Но, если Дантон убьет вас, они, скорее всего, притворятся, что произошел несчастный случай. Если же вы убьете его, они получат повод арестовать и казнить вас. Никто, даже Наварра, не сумеет доказать не справедливость их обвинений. Вы откажетесь от своей жизни из-за какой-то двусмысленной реплики этого Дантона?
– Нет, меня мало волнует, что он сказал сегодня. Но ему нет прощения за то, что он сотворил с вами много лет назад.
– Я… я не понимаю. О чем это вы?
– Не отрицайте, ведь этот Дантон изнасиловал вас, – не выдержал Реми.
Габриэль вздрогнула и от его прямолинейности, и от его стального испытующего взгляда. Она отпустила его руки, не в силах долго выносить этот взгляд. Реми знал! Он знал ее позорную душераздирающую тайну. Он знал то, что она так долго отрицала, отрицала даже самой себе.
Она отошла от него и крепко обхватила себя руками.
– Этот… это… очевидно, Екатерина придумала какую-то очередную нелепость, чтобы убедить вас…
– Нет, вовсе нет. Вы считаете, сам я не способен ничего понять? Тогда вспомните тот день, когда я пытался и добиться от вас близости. Вы считаете, сам я не способен сопоставлять факты? Как вы отозвались о Дантоне, как смотрели на него. Я никогда не видел, чтобы вы кого-нибудь так боялись, даже охотников на ведьм.
Габриэль поморщилась. Мало того, что она позволила Дантону сделать из себя блудницу, так еще и позволила ему лишить ее мужества. Она замерла, когда Реми обмял ее за плечи.
– Ну почему вы ничего не рассказали мне? – смягчившись, спросил он ее.
– О Дантоне? И что бы это изменило?
– Я смог бы отомстить за вас много раньше.
Габриэль покачала головой, сознавая, что Реми по-прежнему до конца не понимал, что случилось в тот злополучный день в сарае. Дантон взял ее силой, но это была ее вина, потому что она…
Когда Реми попытался развернуть Габриэль к себе лицом, она воспротивилась, не зная, сумеет ли снова заглянуть в его честные карие глаза. Тогда он прижался к ее спине, обхватив руками за талию. Он прижался щекой к ее волосам, и она почувствовала его жаркое дыхание у своего уха.
– Габриэль, я когда-то поклялся вам, разве вы не помните? В тот день, когда вы учили меня играть в рыцарей и драконов, я опустился на колени у ваших ног и поклялся и… – Реми на секунду замолчал и хрипло закончил Фразу: – Моя госпожа, моя шпага всегда в вашем распоряжении. Клянусь, я всегда буду служить вам и защищу вас до последней капли своей крови.
– То была игра, Реми. Только игра.
– Для меня нет. Я дал вам клятву, но потом позволил себе забыть про нее. Сегодня я намерен искупить это.
Габриэль вырвалась из его рук.
– Боже мой, Реми, это неслыханно! – Она вся кипела, и слезы душили ее. – После всего того, что вы знаете обо мне, вы по-прежнему отказываетесь видеть меня такой, какая я есть. Вы несете чушь об отмщении за мою честь, того не понимая… – Она, наконец, повернулась к нему лицом, залитым горючими слезами, – что я вовсе не достойна этого. И никогда не была достойна. Реми, разве вы не понимаете?! Я просто не достойна вашей жертвы.
С приглушенным рыданием она отвернулась от него и выбежала из палатки. Реми смотрел, как она убегает, раздираемый желанием догнать ее и необходимостью надевать доспехи. Слезы Габриэль только подлили масла в огонь, на котором кипела его ненависть. Еще до заката солнца он вырвет черное сердце этого Дантона и скормит ему же. Он зашагал большими шагами вдоль разрозненных доспехов, собранных для него. Теперь его должно волновать только одно: куда, черт возьми, запропастился паж, отыскать которого он и послал Волка.
– Реми?! – позвал его робкий голос.
Он обернулся и увидел Мири в проеме палатки. Капитан совсем забыл, что и она присутствует на турнире. Эта девочка, как некое эфемерное существо, всегда отличалась способностью появляться бесшумно, как туман, накрывающий землю.
Мири смотрела на Реми широко раскрытыми глазами, которые напомнили ему ту девочку, которую он когда-то знал. Он тихо выругался и провел рукой по волосам. Не хватало ему разговора с еще одной из сестер Шене.
– Мири, вам следует сидеть на трибуне с остальными зрителями или отыскать Бетти вернуться домой, – не давая ей даже рта раскрыть, скомандовал он. – Вам здесь не место и…
– Я видела Габриэль, – прервала его Мири. – Она плачет.
– Тогда вы должны пойти и утешить ее.
– Нет, это вы должны ее утешить.
– У меня сейчас более неотложное дело. Вы не понимаете, что происходит.
– Нет, я как раз понимаю. Я наблюдала за вашей стычкой с Этьеном Дантоном. – Мири опустила ресницы, пряча свои удивительные глаза. – Я его сначала не узнала. Я была совсем маленькой тем летом, когда он приехал на остров Фэр. Мы тогда только потеряли нашу маму, и папа пропал в экспедиции в Бразилии. – Мири перевела дух, прежде чем продолжила. – Дантон был… похож на рыцаря из легенд, которые рассказывал нам папа, и нам казалось, что он влюбился в Габриэль с первого взгляда. Да и кто тогда мог в нее не влюбиться? Она у нас такая сильная, такая яркая, такая красивая. Мы думали, Дантон хотел обручиться с ней, но вместо этого… Вместо этого…
Мири запнулась в нерешительности, и Реми резко закончил фразу за нее:
– Вместо ваших ожиданий этот негодяй изнасиловал се, но Габриэль решительно намерена отрицать это.
– Она всегда отрицала. Габриэль никогда не рассказывала, что случилось, даже Арианн. Но я видела, как сестра изменилась. Габриэль больше никогда не была такой, как раньше, до того как этот человек прибыл на наш остров. Мы с ней любили вместе бродить по лесу, устраивали себе замечательные приключения, представляли фей, единорогов и драконов из леса. Но в то лето Габриэль забывала про меня и уходила в самые дикие места. Она не хотела, чтобы я шла за ней.
Мири прикусила губу.
– У Габриэль был большой магический дар. Вы сами видели ее чудесные картины. Но после Дантона она забросила палитру, и альбом покрывался пылью. Она проводила все больше и больше времени перед зеркалом, расчесывая волосы, кладя маски на лицо, словно какая-то невзрачная девушка, которая изо всех сил старается стать красивее, и у нее ничего не получается. И еще ночные кошмары. Габриэль кричала во сне и просыпалась от собственных рыданий. Когда я пыталась успокоить ее, она отворачивалась от меня, огрызалась, требовала оставить ее в покое. Мне становилось больно, и мы все больше отдалялись друг от друга.
Голос девушки задрожал.
– Понимаете, я была тогда совсем маленькой. Прошло много времени, прежде чем я поняла… что произошло с ней…
Глаза Мири наполнились слезами, и одна слезинка покатилась по щеке. Согнув палец, Реми снял прозрачную капельку.
– Дантон заплатит кровью за слезы Габриэль… и ваши.
– Я вовсе не для того рассказала вам обо всем, чтобы вы еще больше ожесточились против этого человека. Я рассказала вам все, чтобы вы могли лучше понять Габриэль.
– Я достаточно хорошо понимаю, что должен делать, – проговорил Реми сквозь зубы.
– Вы хотите убить Дантона? Это ничего не исправит.
– Да, не исправит. Но ей больше никогда не придется смотреть на его лицо, терпеть его… – Реми, заскрежетал зубами и сжал кулак. – Бог свидетель, этот негодяй наметил себе снова обладать ею. Я прочел это в его глазах, в том, с каким вожделением он оглядывал Габриэль…
– Тогда увезите Габриэль отсюда. Давайте вместе вернемся на наш остров. – Мири обхватила руками щеки Реми, как иногда успокаивала своего своенравного коня.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68