- Я - весьма серьезно, - заявила Хелен. - Я тоже хочу побывать внизу.
Вы ведь говорили вчера вечером, что Мэри тоже что-то видела?
- Да, но она не отличается умом и верит всяким небылицам. Ее не стоит
слушать.
- А больше ничего странного не происходило? - поинтересовался Стефан.
- Нет. То есть...
- Что?
- Пропадали вещи, - неохотно призналась она.
- Какие вещи?
- В основном еда. Ну и кое-какие мелочи. Плитка шоколада, яблоко, па-
кет изюма. То, что мог бы стащить ребенок.
- Ты имеешь в виду Мэри? - спросил Дэниел.
- Да, я думала, это она. Но решила, что лучше не обращать внимания. Я
бы все ей дала, если бы она меня попросила. Пусть она не очень умна, но
много работает. Она зарабатывает больше, чем я плачу ей.
- И свечки, - сказал Мэт, - и веревка, и перочинный ножик.
- Их, скорее всего, где-то потеряли, уж ножик-то точно, - повернулась
она к Дэниелу. - Он принадлежит миссис Малоне. Это такой маленький перо-
чинный ножик. Она все время искала его и каждый раз думала, что потеря-
ла. Ну и в конце концов и на самом деле потеряла. Когда-нибудь найдется.
Она все время кладет вещи не на место. Поэтому я не удивилась, когда ве-
щи стали пропадать.
- Еда. Веревка и свечи, - сказал Стефан. - И очень маленький перочин-
ный ножик. Весьма полезные предметы.
Он говорил с искренним возбуждением. "Его тевтонская душа учуяла
что-то необычное, - подумают Дэниел, - и уже взяла след, чтобы начать
погоню". Сам Дэниел считал все это глупостью.
"И к таким бредовым мыслям их привела удаленность от цивилизации, -
думал он. - Никаких газет, телевизора, голый пейзаж. Замечательное
средство от стрессов и раздражающих мелочей современной жизни. Людям
нужно во что-то верить, к они начинают придумывать и изобретать, вплоть
до лилипутов, населяющих темницы под старой башней. Ясно, что Стефан ре-
шил во всем этом разобраться, мысленно отметив, как можно использовать
пропавшие предметы. Но на самом деле никакого объяснения не было, как
сказала Бриджет. Неудивительно, что вещи пропадают, когда за них отвеча-
ет миссис Малоне и Мэри. Теория, ни на чем не основанная".
Кроме (как он вынужден был напомнить себе) отпечатка сандалии. Кото-
рый, если разумно рассуждать, мог сделать только он сам, если бы участ-
вовал в этом странном розыгрыше. Но он случайно заметил его не многим
более часа назад. Этому должно быть объяснение, но он даже отдаленно не
мог представить какое.
- Наверно, я должна перед тобой извиниться, дорогой, - сказала Хелен
мужу. Она также была заинтригована. И искала, будто на ощупь во тьме, то
общее, что когда-то связывало их с мужем. - Тот, кого ты видел при лун-
ном свете, - как он выглядел? Расскажи нам подробнее.
- Я ничего не видел, - сурово сказал Уоринг. - Ничего. А разговоры об
этом натолкнули кого-то на мысль разыграть нас с этим отпечатком. Ладно,
развлекайтесь. - Он повернулся и быстро пошел к дому.
Глава 7
Стефан начал читать дневник поздно ночью. За окном шел сильный дождь,
а Ханни спокойно спала на соседней кровати. Странное, захватывающее ощу-
щение - контакт с разумом неизвестного человека, который, скорее всего,
умер много лет назад, но казался ему более реальным, чем многие из тех,
кого он знал. Этот немец, так же как и он, очень глубоко осознавал свою
вину и понимал ее причины. Чувствительный и образованный человек, он
оказался, как и Стефан, на западе континента, будто на острове, который
со всех сторон окружает пустыня, но где еще чувствуется запах великого
океана. И этот немец так же, как и он, понимал, что нужно искать смысл в
водовороте жизни - может быть, смысл печальный, но придающий значение,
цель твоему существованию - и что у него еще есть шанс найти его. И не-
важно - удастся ему это или нет, удовлетворение приносил сам процесс по-
иска. Что привело его сюда? Дневник не давал ответа на этот вопрос. Ос-
тавалось неясным и чем он занимался. Он находился во власти воспомина-
ний, во власти своего горя. Стефан понял, что В. - это жена автора днев-
ника, которую тот очень любил и спустя годы все еще переживал ее смерть,
и не мог поверить, что ее нет в живых. Он вспоминал о ней чувственно и
без патетики. "Это была настоящая любовь, - подумал Стефан, слушая ров-
ное дыхание Ханни, - не сломленное обстоятельствами единение двух сер-
дец, не знающее никаких препятствий".
Бриджет сказала, что он может пересказать ей содержание дневника,
после того как прочтет его, - слова вежливости, не более. Он собирался
сделать это, но теперь решил: не стоит. Дневник не представлял для анг-
личанки никакого интереса. Смысл написанного и навеянные им чувства Сте-
фан не мог объяснить по-английски. Он вернулся к странице, которая осо-
бенно поразила его, и перечитал ее.
СИЛЬНЫЙ ЧЕЛОВЕК СОЗДАЕТ СВОЮ СОБСТВЕННУЮ ФИЛОСОФИЮ И МОРАЛЬНЫЙ КО-
ДЕКС. ГОТОВЫМИ ИХ ЗАИМСТВУЕТ У ДРУГИХ ТОЛЬКО СЛАБЫЙ. НО КАКОЕ ЗНАЧЕНИЕ
ИМЕЮТ ЭТИ ПОНЯТИЯ? КРУГОЗОР ПЕРВОГО СКЛАДЫВАЕТСЯ ИЗ МНОЖЕСТВА МЕЛОЧЕЙ -
СЛУЧАЙНОСТЕЙ, ПОРАЖЕНИЙ, ПОБЕД, ПРЕДРАССУДКОВ - В ТО ВРЕМЯ, КАК ВТОРОЙ
ПРИЗНАЕТ ПРЕВОСХОДСТВО ОДНОГО ЧЕЛОВЕКА, С КОТОРЫМ ОН ПЫТАЕТСЯ ОТОЖДЕСТ-
ВИТЬ СЕБЯ. КАК Я ПОСТУПИЛ С В. У НЕЕ БЫЛИ НЕДОСТАТКИ, КАК И У КАЖДОГО
ЧЕЛОВЕКА, НО Я ПРИНИМАЛ ИХ КАК ДОЛЖНОЕ БЛАГОДАРЯ ЕЕ ПРАВОТЕ, ЕЕ СОВЕР-
ШЕНСТВУ. Я ЗНАЛ, ЧТО НЕДОСТАТКИ НЕЗНАЧИТЕЛЬНЫЕ. Я МОГ БЫ ПРОЖИТЬ ВСЮ
ЖИЗНЬ В ЕЕ ТЕНИ, ПОКЛОНЯЯСЬ ЕЕ БОГАМ, ПОДЧИНЯЯСЬ ЕЕ ЖЕЛАНИЯМ. Я БЫ НЕ
СТАЛ ЗАДАВАТЬСЯ ВОПРОСАМИ О СМЫСЛЕ СВОЕЙ ЖИЗНИ, ПОТОМУ ЧТО ЭТО ОЗНАЧАЛО
БЫ УСОМНИТЬСЯ В В., А Я НЕ МОГ СОМНЕВАТЬСЯ В ЕЕ ПРАВИЛЬНОСТИ.
НО ОНА ПОКИНУЛА МЕНЯ. НЕ ПО СОБСТВЕННОМУ ЖЕЛАНИЮ. НО ТОТ, КТО ОСТАЕТ-
СЯ, - ПОКИНУТ, ДАЖЕ ЕСЛИ ПРИЧИНА ЭТОМУ - СМЕРТЬ, А НЕ ПРЕДАТЕЛЬСТВО. НО
СМЕРТЬ ЛИШИЛА ЕЕ ВЛАСТИ НАДО МНОЮ. ЖИЗНЬ ПОТЕРЯЛА СМЫСЛ. ОСТАЛАСЬ ПУСТО-
ТА, КАК НОЧЬ БЕЗ ЛУНЫ И ЗВЕЗД. ТО, ВО ЧТО ОНА ВЕРИЛА, ЧЕГО ЖЕЛАЛА И ИС-
КАЛА, ПОТЕРЯНО БЕЗВОЗВРАТНО. ВСЕ СТАЛО НЕНУЖНЫМ.
КРОМЕ РАБОТЫ, КОНЕЧНО. РАБОТА БЫЛА МОИМ СПАСЕНИЕМ В ТО ВРЕМЯ, КОГДА
МНЕ ХОТЕЛОСЬ НАЙТИ БОГА, КОТОРОГО Я МОГ БЫ ОСКОРБЛЯТЬ. БЛАГОДАРЯ РАБОТЕ
БЕССМЫСЛЕННЫЕ МИНУТЫ, ЧАСЫ И ДНИ ИДУТ БЫСТРЕЕ. РАБОТА ЗАСТАВИЛА ТЬМУ
ОТСТУПИТЬ, НО НЕ СМОГЛА ВЕРНУТЬ МИРУ ЯРКИЕ ЦВЕТА - ОСТАЛИСЬ ТОЛЬКО ПЕ-
ЧАЛЬНЫЕ СЕРЫЕ ТЕНИ.
Я РАД, ЧТО НИКОГДА НЕ ВЕРИЛ В ВОСКРЕШЕНИЕ МЕРТВЫХ. МЕНЯ НЕ БУДЕТ СУ-
ДИТЬ ЕЕ ДУХ.
Стефан уставился на открытую страницу, лежащую на одеяле. А что, если
дух возвращается? "Я мог бы прожить всю жизнь в ее тени". "У нее были
недостатки... но я принимал их как должное благодаря ее правоте, ее со-
вершенству..."
"Ты был счастливее меня, мой друг, - подумал он, - потому что ты все
еще мог говорить это и верить в свои слова. Собственное суждение страш-
нее, чем суждение других. Ты, по крайней мере, мог думать и писать о
том, что когда-то БЫЛО.
Ханни что-то тихо прошептала во сне и повернулась на другой бок. Он
отложил дневник и выключил свет. Во тьме завывал ветер - где-то за окна-
ми, далеко. В теле ощущалась усталость, но сознание было умиротворено
тишиной этой мягкой, раскисшей от дождя земли. Он понял, что погружается
в сновидения.
Он увидел горы - две вершины, заросшие соснами и похожие, как сест-
ры-близняшки, а между ними - огромный, слепяще-белый пик на фоне голубо-
го неба. Они называли эту гору "Одинокий Старец". Каждое лето, сколько
он себя помнил, просыпаясь по утрам, он видел его из окна своей спальни.
Иногда пик нельзя было рассмотреть из-за тумана, но Стефан знал: он там.
Но вид из чердачного окна был другой. Он понял, что смотрит на горы от-
куда-то снизу - вероятно, с веранды. И в то же мгновение ему показалось,
что это не сон, а лишь воспоминания.
Он все еще в форме: переодеться не было времени. Он поднялся в
спальню матери и оставался там, пока она не забылась беспокойным сном,
затем спустился вниз, и отец налил ему пива. Они разговаривали тихо,
чтобы не разбудить мать.
- Что говорит доктор?
- Надо подождать и посмотреть, - пожал плечами отец.
- Сколько времени прошло с тех пор, как получили известие о Карле?
- Пять дней. Она не спит и отказывается есть.
Она любила своих сыновей. Когда во Франции убили Иоганна, ей потребо-
вался год, чтобы оправиться от удара. А теперь Карл, который, как все
знали, был ее любимцем. Стефан никогда не ревновал свою мать к брату. Он
любил ее, но был весь в отца. И теперь оказался единственным, оставшимся
в живых.
- Ты знаешь, как это случилось? - спросил он.
- Частично. Их атаку отбили под Харьковом. Его подразделение продер-
жалось еще полдня после того, как оба фланга отошли. Карла представили к
железному кресту первой степени.
- Но ей это не поможет.
Отец покачал головой. За последнее время у него появилось много седых
волос и морщин.
- Ей никто не поможет, - сказал он. - Мне удалось вызвать тебя.
Больше я ничего не мог сделать.
- А нельзя было вызвать оттуда его?
- Да, но он бы не приехал. Ты же знаешь, какой он упрямый.
- Знаю.
Пиво оказалось холодным. В Италии все пили вино. Там стояла ужасная
жара, все задыхались от пыли, летали мухи, кругом стояла вонь, и никто
не мог избавиться от страха. Стефан мечтал о прохладном свежем воздухе
гор, ярких цветах, горящих, как звезды, в приятно пахнущей траве. Там он
думал о доме, о времени, когда вернется...
Он заметил, что ничего не выражающий взгляд отца остановился на нем.
- Кое-что мы можем попробовать вдвоем.
- Что ты имеешь в виду?
- Я мог вернуть его с фронта домой, но он не позволил этого сделать.
Ты один у нее остался.
Стефан замолчал. Эта мысль уже приходила ему в голову. Ходили слухи,
что вскоре их дивизию отправят на восток. Ему не нравилась война в Ита-
лии, но все знали, что такое русский фронт.
- Мы потеряли двоих сыновей, - сказал отец. - А ты уже исполнил свой
долг в этой войне. Нет ничего позорного в том, если тебя переведут в ка-
кое-нибудь более безопасное место. По крайней мере, это очень важно для
здоровья матери.
- Я подумаю об этом. - Стефан немного помолчал. - Какие новости из
Берлина? Мы проигрываем войну?
- Нет. Мы не можем себе этого позволить.
- Так всегда говорят.
- На сей раз они ошибаются. Если бы только американцы и англичане...
Стефан не собирался говорить об этом, но мысли не давали ему покоя.
- Папа, послушай... - начал он.
- Да?
- Ходят разные слухи.
- О чем?
- Один из наших офицеров встретил своего старого друга, который возв-
ращался из отпуска. Он из местечка Берген-Бельсен. Там рабочий лагерь, и
он говорит, что лагерь используется для уничтожения евреев. Их убивают
тысячами. Каждый день их пригоняют толпами со станции, и каждый день не-
бо чернеет от дыма печей крематория, где сжигают их тела. Мужчин, жен-
щин, даже детей. Тысячами каждый день.
Того, что он сказал, было достаточно. Его отец не ответил сразу, но
Стефан успокоился, увидев отвращение и злость на его лице.
- Англичане любят приврать, - сказал он. - То же было и в первую ми-
ровую. Наши солдаты якобы отрезали руки у девственниц, закалывали мла-
денцев штыками, наши фабрики изготовляли мыло из трупов. Это делалось
для поднятия боевого духа их солдат и ради пропаганды в нейтральных
странах. Правда, и у нас в Германии болтали о мыле, которое делают из
мертвецов. А в эту войну... Нам приходится защищать весь континент, а
они распространяют слухи во Франции, в восточных странах, Италии, Скан-
динавии... Эта чушь проникает и сюда, к нам на родину. Какие-то мошенни-
ки вторят клеветникам, а некоторые дураки верят. - Его голубые глаза в
упор смотрели на Стефана. - Надеюсь, ты не относишься на к тем, ни к
другим.
- Тот, кто сказал мне об этом, не был похож ни на мошенника, ни на
дурака.
- Ты знаешь, что лагеря действительно существуют и туда посылают ев-
реев. Они признанные враги Рейха, а война ведется слишком отчаянно, что-
бы позволить разгуливать на свободе нашим врагам. Они работают, как и
все мы. Когда война закончится, они снова вернутся в свои вонючие гетто,
если захотят, хотя в лагерях более здоровая атмосфера. В лагере Бер-
ген-Бельсена есть плавильный завод, на плавильных заводах есть печи, а
печи дымят. Это, как ты понимаешь, секретная информация.
Стефан кивнул. Отец взял у него пустую кружку, наполнил и поставил
перед ним, потом правой рукой взял Стефана за плечо.
- Если бы евреев действительно убивали, я бы знал об этом, - сказал
он. - Ясно?
Конечно. Стефан помнил, как еще до войны видел отца спокойно беседую-
щим с Гиммлером. С тех пор его несколько раз повышали по службе.
- Я отстал от жизни, - извинился он, - столько всего непонятного.
- Я знаю, - кивнул отец. - Возвращайся домой. Ты уже достаточно побыл
на фронте.
- Нет, - покачал головой Стефан. - Я останусь там.
- Подумай.
- Мне не о чем думать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31