Но внешние конфликты особенно меня не беспокоят, так как я научился приспосабливаться к обстоятельствам. Однако процесс приспособления был довольно мучительным, ибо меня нелегко убедить или подчинить. Жизнь была трудной, но я хорошо работал и создал для себя благоприятные условия. Но проблема моя не в этом. То, что я не могу понять, — это внутренний конфликт, которым я не в состоянии управлять. Часто просыпаюсь в середине ночи от бурных сновидений. Мне кажется, что у меня не бывает ни минуты отдыха от конфликта; он таится глубоко, сопутствуя повседневной деятельности, и нередко врывается в сферу более сокровенных отношений».
— Что вы имеете в виду, говоря о конфликте? Какова его природа?
«Внешне я довольно занятой человек; работа моя требует сосредоточенности и внимания. Когда ум занят работой, я забываю о внутренних конфликтах; но как только в работе появляются свободные промежутки, конфликты снова со мной. Эти конфликты бывают различного рода и протекают на разных уровнях. Я хочу преуспевать в работе, занимать высшие места, иметь достаточное количество денег и все прочее. Я знаю, что всего этого могу добиться. А на другом уровне сознания я вижу всю нелепость своих честолюбивых устремлений. Я люблю все лучшее, что дает жизнь, но в то же время хочу вести простой, почти аскетический образ жизни. Я ненавижу множество людей, однако же хочу забывать и прощать. Я мог бы продолжать и дальше, но уверен, что вы в состоянии понять природу моих конфликтов. Внутренне я миролюбив, но легко поддаюсь вспышкам гнева. У меня прекрасное здоровье; может быть, в этом несчастье, по крайней мере для меня. Внешне а произвожу впечатление спокойного и устойчивого человека, но внутренне конфликты приводят меня в смятение и волнуют. Мне уже за тридцать, и мне на самом деле хотелось бы вырваться из смятения, порождаемого моими желаниями. Видите ли, еще одна из моих трудностей состоит в том, что я не могу говорить об этом с кем-нибудь другим. Вот сейчас, впервые за много лет, я чуть-чуть раскрыл себя. Я не склонен таить секреты, но не терплю говорить о самом себе и не решился пойти к психологу. Теперь, когда вы все это знаете, скажите, пожалуйста, возможно ли мне обрести внутреннюю ясность?»
— Вместо того, чтобы усилием покончить с конфликтом, посмотрим, можем ли мы понять этот комплекс, желаний. Проблема наша — это понять природу желания, а не просто преодолеть конфликт; ведь именно желание является причиной конфликта. Ассоциации и воспоминания стимулируют желание; память — это часть желания. Накопление приятного и неприятного питает желание и приводит к созданию противоречащих и враждующих между собой желаний. Ум отождествляет себя с приятным, противопоставляя его неприятному; делая отбор между страданием и удовольствием, ум расчленяет желание и делит его на разные категории, в зависимости от цели и ценности.
«Хотя существует множество желаний, враждующих между собой и противоречащих друг другу, все они составляют единое. Так ли это?»
— Это так, не правда ли? Понимание этого поистине чрезвычайно важно; в противном случае конфликт между противоположными желаниями будет продолжаться бесконечно. Двойственность желания, которая создана умом, — это иллюзия. В желании нет никакой двойственности, есть просто различные типы желания. Двойственность существует лишь между временем и вечностью. Рассмотрим нереальность двойственности желания. Само желание разделяет себя на «хочу» и «не хочу»; но если избегать одного и следовать другому, это все еще остается желанием. Не существует какой-либо возможности избежать конфликта с помощью противоположного, ибо само желание рождает свою противоположность.
«Я понимаю в общих чертах, что сказанное вами — факт. Но ведь остается фактом и то, что меня продолжают раздирать многочисленные желания».
— То, что все желания суть одно и то же — факт, который мы не можем изменить, показать так, чтобы он соответствовал тому, что нам удобно и что нам нравится; мы не можем использовать его в качестве инструмента для освобождения себя от конфликта желаний. Но если мы понимаем его истину, тогда этот факт способен освободить ум от иллюзии. Вот почему мы должны осознать желание, которое разбивает себя на отдельные и враждующие части. Мы есть эти противоречивые и враждующие желания, мы — это взятый в целом пучок желаний, каждое из которых тянет в свою сторону.
«Хорошо, но что же мы можем с этим поделать?»
— Если мы с самого начала не уловим проблеска желания, как чего-то единого, тогда все, что мы будем делать или от чего воздержимся, — все это будет иметь весьма малое значение, так как желание создает новое желание, и наш ум окажется втянутым в этот конфликт. Свобода от конфликта приходит тогда, когда прекращается желание, которое создает «я» с его воспоминаниями и способностью различать.
«Когда вы говорите, что конфликт перестает существовать лишь с прекращением желания, не означает ли это конец активной жизни человека?»
— Может быть, означает, а возможно, и нет. Было бы глупо с нашей стороны рассуждать по поводу того, каков будет характер жизни, лишенной желаний.
«Вы, конечно, не имеете в виду, что должны прекратиться желания органического характера?»
— Желания органического характера приняли форму и получили развитие с помощью психологических желаний; а мы говорим именно о психологических желаниях.
«Можно ли нам более глубоко рассмотреть характер действия этих внутренних желаний?»
— Желания бывают явные и глубоко запрятанные, сознаваемые и скрытые. Скрытые желания имеют гораздо большее значение, чем явные; но мы не может изучить более глубокие желания, если не поняли и не укротили поверхностные желания. Это не означает, что сознаваемые нами желания мы должны подавить, облагородить или переделать по какому-то образцу; но они должны быть в поле наблюдения, и их надо утихомирить. Когда успокоится поверхностное возбуждение, создастся возможность выхода наружу более глубоко скрытых желаний, мотивов и намерений.
«Каким образом можно успокоить поверхностное возбуждение? Я понимаю необходимость того, о чем вы говорите, но совсем не вижу, как подойти к проблеме, как с этим экспериментировать».
— Экспериментирующий и то, с чем он экспериментирует, неотделимы друг от друга. Эту истину надо понять. Вы, экспериментирующий над своими желаниями, не являетесь сущностью отдельной от этих желаний, не правда ли? «Я», которое говорит «я должен подавить это желание и следовать за тем», само есть следствие всей совокупности желаний, разве не так?
«Можно чувствовать, что это так, но по-настоящему это понять — дело совсем другое».
— Если эту истину осознавать сразу же, по мере того, как возникает каждое желание, тогда существует свобода от иллюзии, что экспериментирующий является отдельной сущностью, не связанной с желанием. До тех пор пока «я» упорно прилагает усилия, чтобы освободить себя от желания, от этого только усиливается желание в другом направлении и, таким образом, увековечивает конфликт. Если существует осознание этого факта от момента к моменту, воля цензора прекращается; а когда переживающий есть само переживание, вы обнаруживаете, что желания, с его многочисленными разнообразными конфликтами, больше нет.
«Поможет ли все это создать более тихую и более полную жизнь?»
— Конечно, не сразу. Несомненно, возникнет большее беспокойство и потребуется более глубокое регулирование; но чем глубже и шире человек проникает в эту сложную проблему желания и конфликта, тем проще она становится.
ЦЕЛЬ ЖИЗНИ
Дорога начиналась перед домом и спускалась к морю, делая зигзаги мимо разных лавок, больших жилых домов, гаражей, храмов и покрытого пылью заброшенного сада. Около моря она перешла в широкое оживленное шоссе с такси, дребезжащими автобусами и прочим шумом современного города. От шоссе отходила улица — тихая, защищенная от солнца аллея, обсаженная огромными дождевыми деревьями; но утром и вечером по ней мчались машины к фешенебельному клубу, с его красивым парком и площадкой для игры в гольф. Когда я шел по этой аллее, мне встретились нищие разных типов, лежавшие прямо на тротуаре; они не были назойливыми и даже не протягивали руки к проходившим. Положив голову на консервною банку, лежала девочка около десяти лет, с широко раскрытыми глазами; она была грязная, с непричесанными волосами, но она улыбнулась в ответ на мою улыбку. Несколько дальше маленькая девочка, едва ли старше трех лет, вышла вперед с протянутой рукой и очаровательной улыбкой. Мать наблюдала за ней, стоя позади находившегося рядом дерева. Я взял протянутую руку девочки, мы прошли вместе несколько шагов и вернулись к матери. Так как у меня не было монет, я вернулся сюда на следующий день; но девочка не пожелала взять монету, она хотела играть; мы начали играть, а монету отдали матери. Всякий раз, когда я проходил по этой аллее, маленькая девочка была там, с застенчивой улыбкой и яркими глазами.
Против входа в фешенебельный клуб, прямо на земле, сидел нищий; он был покрыт грязным джутовым мешком, а его спутанные волосы были полны пыли. В отдельные дни, когда я проходил мимо, он лежал, положив голову на пыль и прикрыв мешком голое тело; в другие дни он сидел совершенно безмолвно, глядя перед собой невидящим взором, а над ним возвышалось огромное дождевое дерево. Однажды вечером в клубе был праздник; все было освещено, и блестящие автомобили, наполненные смеющимися людьми, проезжали по аллее, давая сигналы. Из клуба доносилась легкая музыка, громкая и заполнявшая воздух. У входа стояло много полисменов: там собралась большая толпа, чтобы посмотреть на изящно одетых и упитанных людей, подъезжавших на собственных машинах. Нищий повернулся к ним спиной. Кто-то предложил ему еды, другой дал сигарету, но нищий молча отказался от того и другого, не сделав ни одного движения. Он медленно умирал, день за днем, а люди проходили мимо.
На фоне темнеющего неба эти большие дождевые деревья казались мощными, их очертания были причудливы. У них были очень мелкие листочки, но ветви казались крупными; среди города, переполненного людьми, шумом и страданиями, деревья сохраняли величественный и уединенный облик. А рядом было море, всегда в движении, не знающее отдыха, бесконечное. На нем маячили белые паруса, эти пятна среди бесконечности; месяц оставлял серебряную дорожку на танцующих волнах. Богатая красота земли, далекие звезды и бессмертное человечество. Неизмеримая безбрежность, казалось, покрыла все.
У собеседника был моложавый вид; он пришел с другого конца страны, проделав утомительное путешествие. Он дал обет не вступать в брак, пока не найдет смысла и цели жизни. У него был решительный и напористый характер. Работая в одном из учреждений, он взял отпуск на некоторое время, чтобы постараться найти ответ на свои поиски. Он обладал деловым и способным к рассуждениям умом, но был так увлечен своими собственными и заимствованными у других ответами, что едва мог слушать. Он говорил не очень быстро и бесконечно цитировал отдельные мысли, в которых философы и учителя говорили о цели жизни. Вид у него был измученный, выражающий глубокое беспокойство.
«Если я не узнаю цели жизни, мое существование не будет иметь смысла, а все мои действия приведут к краху. Я зарабатываю на жизнь как раз столько, чтобы сводить концы с концами; но я страдаю, а впереди меня ожидает смерть. Вот он, путь жизни, а какова цель всего этого? Я не знаю. Я был у знающих людей, у разных гуру , одни из них говорят одно, другие — другое. Что скажете вы?»
— Вы задаете этот вопрос для того, чтобы сравнить то, что я скажу, с тем, что было сказано другими?
«Да, тогда я смогу выбрать, а выбор мой будет зависеть от того, что я буду считать верным».
— Вы думаете, что понимание того, что такое истина, — это вопрос личного знания и зависит от выбора? С помощью выбора вы хотите раскрыть, что такое истина?
«А как же иначе можно найти реальное, если не с помощью распознавания и выбора? Я постараюсь слушать вас очень внимательно, и если то, что вы скажете, мне понравится, я отброшу то, что говорили другие, и буду строить свою жизнь в соответствии с целью, которую поставите вы, Я говорю совершенно серьезно о своем желании выяснить истинную цель жизни».
— Сэр, прежде чем идти дальше, не будет ли важно задать себе вопрос о том, сможете ли вы отыскать истину? Я говорю об этом с полным уважением к вам, без тени умаления. Является ли истина результатом мнений, имеет ли она отношение к тому, что нам нравится, что дает удовлетворение? Вы говорите, что примете то, что вас привлечет; это означает, что вы не интересуетесь истиной, но ищете то, что доставит вам наибольшее удовлетворение. Вы готовы подвергнуться страданию, принуждению, лишь бы приобрести то, что в своем завершении даст вам удовлетворение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89
— Что вы имеете в виду, говоря о конфликте? Какова его природа?
«Внешне я довольно занятой человек; работа моя требует сосредоточенности и внимания. Когда ум занят работой, я забываю о внутренних конфликтах; но как только в работе появляются свободные промежутки, конфликты снова со мной. Эти конфликты бывают различного рода и протекают на разных уровнях. Я хочу преуспевать в работе, занимать высшие места, иметь достаточное количество денег и все прочее. Я знаю, что всего этого могу добиться. А на другом уровне сознания я вижу всю нелепость своих честолюбивых устремлений. Я люблю все лучшее, что дает жизнь, но в то же время хочу вести простой, почти аскетический образ жизни. Я ненавижу множество людей, однако же хочу забывать и прощать. Я мог бы продолжать и дальше, но уверен, что вы в состоянии понять природу моих конфликтов. Внутренне я миролюбив, но легко поддаюсь вспышкам гнева. У меня прекрасное здоровье; может быть, в этом несчастье, по крайней мере для меня. Внешне а произвожу впечатление спокойного и устойчивого человека, но внутренне конфликты приводят меня в смятение и волнуют. Мне уже за тридцать, и мне на самом деле хотелось бы вырваться из смятения, порождаемого моими желаниями. Видите ли, еще одна из моих трудностей состоит в том, что я не могу говорить об этом с кем-нибудь другим. Вот сейчас, впервые за много лет, я чуть-чуть раскрыл себя. Я не склонен таить секреты, но не терплю говорить о самом себе и не решился пойти к психологу. Теперь, когда вы все это знаете, скажите, пожалуйста, возможно ли мне обрести внутреннюю ясность?»
— Вместо того, чтобы усилием покончить с конфликтом, посмотрим, можем ли мы понять этот комплекс, желаний. Проблема наша — это понять природу желания, а не просто преодолеть конфликт; ведь именно желание является причиной конфликта. Ассоциации и воспоминания стимулируют желание; память — это часть желания. Накопление приятного и неприятного питает желание и приводит к созданию противоречащих и враждующих между собой желаний. Ум отождествляет себя с приятным, противопоставляя его неприятному; делая отбор между страданием и удовольствием, ум расчленяет желание и делит его на разные категории, в зависимости от цели и ценности.
«Хотя существует множество желаний, враждующих между собой и противоречащих друг другу, все они составляют единое. Так ли это?»
— Это так, не правда ли? Понимание этого поистине чрезвычайно важно; в противном случае конфликт между противоположными желаниями будет продолжаться бесконечно. Двойственность желания, которая создана умом, — это иллюзия. В желании нет никакой двойственности, есть просто различные типы желания. Двойственность существует лишь между временем и вечностью. Рассмотрим нереальность двойственности желания. Само желание разделяет себя на «хочу» и «не хочу»; но если избегать одного и следовать другому, это все еще остается желанием. Не существует какой-либо возможности избежать конфликта с помощью противоположного, ибо само желание рождает свою противоположность.
«Я понимаю в общих чертах, что сказанное вами — факт. Но ведь остается фактом и то, что меня продолжают раздирать многочисленные желания».
— То, что все желания суть одно и то же — факт, который мы не можем изменить, показать так, чтобы он соответствовал тому, что нам удобно и что нам нравится; мы не можем использовать его в качестве инструмента для освобождения себя от конфликта желаний. Но если мы понимаем его истину, тогда этот факт способен освободить ум от иллюзии. Вот почему мы должны осознать желание, которое разбивает себя на отдельные и враждующие части. Мы есть эти противоречивые и враждующие желания, мы — это взятый в целом пучок желаний, каждое из которых тянет в свою сторону.
«Хорошо, но что же мы можем с этим поделать?»
— Если мы с самого начала не уловим проблеска желания, как чего-то единого, тогда все, что мы будем делать или от чего воздержимся, — все это будет иметь весьма малое значение, так как желание создает новое желание, и наш ум окажется втянутым в этот конфликт. Свобода от конфликта приходит тогда, когда прекращается желание, которое создает «я» с его воспоминаниями и способностью различать.
«Когда вы говорите, что конфликт перестает существовать лишь с прекращением желания, не означает ли это конец активной жизни человека?»
— Может быть, означает, а возможно, и нет. Было бы глупо с нашей стороны рассуждать по поводу того, каков будет характер жизни, лишенной желаний.
«Вы, конечно, не имеете в виду, что должны прекратиться желания органического характера?»
— Желания органического характера приняли форму и получили развитие с помощью психологических желаний; а мы говорим именно о психологических желаниях.
«Можно ли нам более глубоко рассмотреть характер действия этих внутренних желаний?»
— Желания бывают явные и глубоко запрятанные, сознаваемые и скрытые. Скрытые желания имеют гораздо большее значение, чем явные; но мы не может изучить более глубокие желания, если не поняли и не укротили поверхностные желания. Это не означает, что сознаваемые нами желания мы должны подавить, облагородить или переделать по какому-то образцу; но они должны быть в поле наблюдения, и их надо утихомирить. Когда успокоится поверхностное возбуждение, создастся возможность выхода наружу более глубоко скрытых желаний, мотивов и намерений.
«Каким образом можно успокоить поверхностное возбуждение? Я понимаю необходимость того, о чем вы говорите, но совсем не вижу, как подойти к проблеме, как с этим экспериментировать».
— Экспериментирующий и то, с чем он экспериментирует, неотделимы друг от друга. Эту истину надо понять. Вы, экспериментирующий над своими желаниями, не являетесь сущностью отдельной от этих желаний, не правда ли? «Я», которое говорит «я должен подавить это желание и следовать за тем», само есть следствие всей совокупности желаний, разве не так?
«Можно чувствовать, что это так, но по-настоящему это понять — дело совсем другое».
— Если эту истину осознавать сразу же, по мере того, как возникает каждое желание, тогда существует свобода от иллюзии, что экспериментирующий является отдельной сущностью, не связанной с желанием. До тех пор пока «я» упорно прилагает усилия, чтобы освободить себя от желания, от этого только усиливается желание в другом направлении и, таким образом, увековечивает конфликт. Если существует осознание этого факта от момента к моменту, воля цензора прекращается; а когда переживающий есть само переживание, вы обнаруживаете, что желания, с его многочисленными разнообразными конфликтами, больше нет.
«Поможет ли все это создать более тихую и более полную жизнь?»
— Конечно, не сразу. Несомненно, возникнет большее беспокойство и потребуется более глубокое регулирование; но чем глубже и шире человек проникает в эту сложную проблему желания и конфликта, тем проще она становится.
ЦЕЛЬ ЖИЗНИ
Дорога начиналась перед домом и спускалась к морю, делая зигзаги мимо разных лавок, больших жилых домов, гаражей, храмов и покрытого пылью заброшенного сада. Около моря она перешла в широкое оживленное шоссе с такси, дребезжащими автобусами и прочим шумом современного города. От шоссе отходила улица — тихая, защищенная от солнца аллея, обсаженная огромными дождевыми деревьями; но утром и вечером по ней мчались машины к фешенебельному клубу, с его красивым парком и площадкой для игры в гольф. Когда я шел по этой аллее, мне встретились нищие разных типов, лежавшие прямо на тротуаре; они не были назойливыми и даже не протягивали руки к проходившим. Положив голову на консервною банку, лежала девочка около десяти лет, с широко раскрытыми глазами; она была грязная, с непричесанными волосами, но она улыбнулась в ответ на мою улыбку. Несколько дальше маленькая девочка, едва ли старше трех лет, вышла вперед с протянутой рукой и очаровательной улыбкой. Мать наблюдала за ней, стоя позади находившегося рядом дерева. Я взял протянутую руку девочки, мы прошли вместе несколько шагов и вернулись к матери. Так как у меня не было монет, я вернулся сюда на следующий день; но девочка не пожелала взять монету, она хотела играть; мы начали играть, а монету отдали матери. Всякий раз, когда я проходил по этой аллее, маленькая девочка была там, с застенчивой улыбкой и яркими глазами.
Против входа в фешенебельный клуб, прямо на земле, сидел нищий; он был покрыт грязным джутовым мешком, а его спутанные волосы были полны пыли. В отдельные дни, когда я проходил мимо, он лежал, положив голову на пыль и прикрыв мешком голое тело; в другие дни он сидел совершенно безмолвно, глядя перед собой невидящим взором, а над ним возвышалось огромное дождевое дерево. Однажды вечером в клубе был праздник; все было освещено, и блестящие автомобили, наполненные смеющимися людьми, проезжали по аллее, давая сигналы. Из клуба доносилась легкая музыка, громкая и заполнявшая воздух. У входа стояло много полисменов: там собралась большая толпа, чтобы посмотреть на изящно одетых и упитанных людей, подъезжавших на собственных машинах. Нищий повернулся к ним спиной. Кто-то предложил ему еды, другой дал сигарету, но нищий молча отказался от того и другого, не сделав ни одного движения. Он медленно умирал, день за днем, а люди проходили мимо.
На фоне темнеющего неба эти большие дождевые деревья казались мощными, их очертания были причудливы. У них были очень мелкие листочки, но ветви казались крупными; среди города, переполненного людьми, шумом и страданиями, деревья сохраняли величественный и уединенный облик. А рядом было море, всегда в движении, не знающее отдыха, бесконечное. На нем маячили белые паруса, эти пятна среди бесконечности; месяц оставлял серебряную дорожку на танцующих волнах. Богатая красота земли, далекие звезды и бессмертное человечество. Неизмеримая безбрежность, казалось, покрыла все.
У собеседника был моложавый вид; он пришел с другого конца страны, проделав утомительное путешествие. Он дал обет не вступать в брак, пока не найдет смысла и цели жизни. У него был решительный и напористый характер. Работая в одном из учреждений, он взял отпуск на некоторое время, чтобы постараться найти ответ на свои поиски. Он обладал деловым и способным к рассуждениям умом, но был так увлечен своими собственными и заимствованными у других ответами, что едва мог слушать. Он говорил не очень быстро и бесконечно цитировал отдельные мысли, в которых философы и учителя говорили о цели жизни. Вид у него был измученный, выражающий глубокое беспокойство.
«Если я не узнаю цели жизни, мое существование не будет иметь смысла, а все мои действия приведут к краху. Я зарабатываю на жизнь как раз столько, чтобы сводить концы с концами; но я страдаю, а впереди меня ожидает смерть. Вот он, путь жизни, а какова цель всего этого? Я не знаю. Я был у знающих людей, у разных гуру , одни из них говорят одно, другие — другое. Что скажете вы?»
— Вы задаете этот вопрос для того, чтобы сравнить то, что я скажу, с тем, что было сказано другими?
«Да, тогда я смогу выбрать, а выбор мой будет зависеть от того, что я буду считать верным».
— Вы думаете, что понимание того, что такое истина, — это вопрос личного знания и зависит от выбора? С помощью выбора вы хотите раскрыть, что такое истина?
«А как же иначе можно найти реальное, если не с помощью распознавания и выбора? Я постараюсь слушать вас очень внимательно, и если то, что вы скажете, мне понравится, я отброшу то, что говорили другие, и буду строить свою жизнь в соответствии с целью, которую поставите вы, Я говорю совершенно серьезно о своем желании выяснить истинную цель жизни».
— Сэр, прежде чем идти дальше, не будет ли важно задать себе вопрос о том, сможете ли вы отыскать истину? Я говорю об этом с полным уважением к вам, без тени умаления. Является ли истина результатом мнений, имеет ли она отношение к тому, что нам нравится, что дает удовлетворение? Вы говорите, что примете то, что вас привлечет; это означает, что вы не интересуетесь истиной, но ищете то, что доставит вам наибольшее удовлетворение. Вы готовы подвергнуться страданию, принуждению, лишь бы приобрести то, что в своем завершении даст вам удовлетворение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89