Но теперь Картер не
сознавал, к какой цели должен стремиться. Его обуревали дерзкие,
кощунственные мысли, и он знал, что сможет без страха обратиться к
всесильному и чудовищному Проводнику.
Зыбкие образы уже не мелькали перед его мысленным взором. Они замедлили
движение и понемногу начали обретать некую устойчивость. Он увидел каменные
пьедесталы, украшенные резными узорами, и расставленные вопреки законам
геометрии. С неба струились потоки света и у него не нашлось слов, чтобы
описать их оттенки. Этот необычайный свет словно играл над полукружием
пьедесталов, покрытых вязью иероглифов. Ему показалось, что по форме они
близки к восьмиугольникам, и на них восседали фигуры в плотных одеяниях.
Еще одна фигура парила вверх под смутно различимой поверхностью. В их
изменчивых контурах угадывалось отдаленное сходство с формами, то ли
предшествовавшими человеческим, то ли параллельными им, хотя они были чуть
ли не вдвое выше ростом среднего земного мужчины. Все они и сидевшие на
пьедесталах и паривший над ними были укутаны в одеяния нейтральных тонов.
Картер не заметил у них даже прорезей для глаз. Но, возможно, им не
требовались никакие прорези и они смотрели на окружающее иным способом.
Как-никак, они принадлежали другой, внеземной цивилизации, условиям которой
соответствовали все их органы восприятия.
Вскоре Картер убедился в правильности своей догадки. Парящее над
пьедесталами очертание обратилось к его разуму и заговорило с ним без слов.
И хотя одно его имя могло внушить ужас, Рэндольф Картер не испугался. Он
откликнулся и также, без слов, ответил ему. Картер держался с ним в высшей
степени почтительно, следуя предписанию страшного Necronomicon . Недаром
весь мир боялся этого призрака еще с тех пор, когда Ломар поднялся со дна
моря, а Дети Огненного Тумана явились на землю, чтобы научить людей
Древнейшему Закону. Это был он жуткий Проводник и Страж Ворот Умр ат-Тавил,
которого называли Продолжателем Жизни.
Проводник знал, как знал обо всем на свете, зачем к нему явился Картер,
посвятивший всю жизнь снам и тайнам и не боявшийся его. От Проводника не
исходили ни злоба, ни коварство, и на мгновение Картер подумал, что безумный
араб намекал на его богохульство из зависти или из желания сделать то, что
сейчас предстояло сделать ему. А может быть, Проводник приберегал злобу и
коварство для тех, кого пугала встреча с ним. Пока продолжалось излучение,
Картер пытался перевести в слова направленный на него поток мыслей.
Я и правда самый древний из всех, о ком тебе известно, сказал
Проводник. Мы уже давно ждем тебя, я имею в виду, Властители Древности и я
сам. Мы рады тебя видеть, хотя ты слишком задержался. У тебя есть ключ и ты
отворил первые врата. Теперь тебе предстоит открыть последние врата. Если ты
боишься, то лучше не пробуй. Ты можешь вернуться назад, в мир, из которого
явился, но если ты решил идти до конца...
Пауза могла показаться гнетущей, хотя Проводник no-прежнему не излучал
никакой злобы. Картер, сгорая от нетерпения, ни минуты не колебался.
Я пойду, послал он в ответ поток своих мыслей, и хочу, чтобы ты был
моим Проводником.
Услышав его, Проводник, очевидно, вздохнул, потому что складки его
одежды заколыхались. Возможно, он поднял руку или что-то соответствующее ей.
Затем он снова вздохнул и, наученный горьким опытом, Картер понял, что,
наконец, приблизился к последним вратам. Освещение изменилось, но он не смог
бы его описать, а очертания на псевдовосьмиугольных пьедесталах сделались
более четкими. Теперь они восседали очень прямо и были похожи на людей, хотя
Картер знал, что это не люди. На их покрытых капюшонами головах засверкали
тиары невиданных цветов и они напомнили ему фигуры, высеченные неизвестным
скульптором в высоких запретных горах Тартара. В складках их одежд виднелись
длинные скипетры с резными оконечностями, в которых улавливалась древняя
причудливая тайна.
Картер понял, что они такие, откуда пришли и кому служат, а также
какова цена их службы. Однако он по-прежнему был доволен, потому что,
рискнув один раз, должен был узнать все. Он принялся размышлять о смысле
слова проклятие, которым любили бросаться слепцы, презиравшие всех зрячих,
пусть даже видящих одним глазом. Как же тщеславны болтающие о зловещих и
коварных Властителях Древности, якобы способных пробудиться от вековечного
сна и гневно обрушиться на человечество, подумал он. Точно так же мамонт
медлит перед тем, как отомстить червяку. Все сидевшие на восьмиугольных
пьедесталах взмахнули резкими скипетрами, приветствуя его. Они направили на
него поток мыслей, и Картер понял суть их послания:
Мы приветствуем тебя, Древнейший, и тебя, Рэндольф Картер. Ты решился
стать одним из нас, и твоя смелость будет вознаграждена.
Картер обратил внимание, что один из пьедесталов пуст, и по жесту
Древнейшего осознал его оставили специально для него. Он посмотрел на другой
пьедестал, возвышавшийся над остальными. Все вместе они образовывали странно
изогнутую линию не полукруг и не овал, не гиперболу и не параболу. Картер
догадался, что пьедестал посередине это трон самого Проводника. Не отдавая
отчета в своих действиях, он направился к пьедесталу и сел на него, а потом
оглянулся и увидел, что Проводник поступил так же.
Постепенно и как будто сквозь туман до него дошло, что Древнейший
что-то прячет в складках своего одеяния и, похоже, добирается достать и
показать этот предмет, отвечая на безмолвный вопрос своих укутанных в
плотные балахоны напарников. Это была большая округлая сфера из тускло
переливающегося металла, и, когда Проводник приподнял ее, до Картера донесся
низкий звук. Он то становился громче, то стихал, и в этих переходах явно
угадывалось подобие какого-то неземного ритма. Потом он услышал
неторопливое, мелодичное пение и, повинуясь напеву, металлическая сфера тут
же окрасилась в яркие, невиданные тона. Восседавшие на пьедесталах начали
плавно раскачиваться в такт завораживающей музыке, а над их тиарами
засверкали нимбы тех же небывалых оттенков.
Индус прервал свой рассказ и внимательно поглядел на высокие, похожие
на гроб часы, двигавшиеся не в лад с земными ритмами.
Мне незачем говорить вам, господин де Мариньи, обратился он к ученому
хозяину дома, каков был ритм неземного напева, и почему, следуя ему, стали
раскачиваться все, восседавшие на восьмиугольных пьедесталах. Вы,
единственный в Америке, знаете о путях вне времени и пространства. Полагаю,
что эти часы вам прислал йог, о котором рассказывал несчастный Харли
Уор-рен. По его словам, тот первым из смертных сумел проникнуть в Йан-хо, на
развалинах древнего Ленга, и вывезти из этого жуткого, призрачного города
несколько диковин. Любопытно, знакомы ли вам их странные свойства? Если
верить моим снам и письменным источникам, сделавшие их мастера знали о
первых вратах. Но я отвлекся и сейчас продолжу свое повествование.
Наконец звуки смолкли и фигуры в плотных балахонах перестали
раскачиваться, проговорил Свами Чандрапутра. Яркие нимбы над их головами
померкли, и сами они сидели на пьедесталах уже не так прямо. Но сфера
по-прежнему излучала невиданный свет. Картер почувствовал, что Властители
Древности вновь уснули. Интересно, какие видения навевает им космос, подумал
он. Постепенно до него дошло, что неторопливый распев был частью ритуального
обряда, и Древнейший погрузил их в сон, чтобы с помощью новых видений и
серебряного ключа открыть последние врата. Теперь Картер знал, что они
созерцают бездны в беспредельном пространстве и должны совершить то, что
нужно ему.
В отличие от них Проводник бодрствовал и, похоже, продолжал посылать
потоки мыслей. Очевидно, он пытался внушить спящим Властителям Древности
образы, которые Картер смог бы ощутить или даже увидеть на мгновение. Когда
видения спящих станут неотличимы друг от друга, возникнет некий зародыш
явления, и он это почувствует. Подобная концентрация воли не удивляла
Картера он сталкивался с чем-то похожим и на земле. В Индии посвященные не
раз претворяли мысль в осязаемую реальность, а в древности этим славился
Атлааната, о котором до сих пор боятся упоминать.
Картер не представлял себе, каковы последние врата и как через них
пройти, но был охвачен напряженным ожиданием. Oн сознавал, что его телесная
оболочка осталась прежней и он сжимает в руке роковой серебряный ключ. Ему
преграждала путь ровная каменная глыба, похожая на стену, от которой он
некогда не мог оторвать взгляд.
В этот момент он ощутил, что Древнейший больше не посылает ему потоки
мыслей.
Картер впервые понял, какой устрашающей способна быть полная тишина. Во
время своих странствий он постоянно чувствовал некий ритм, не ведая, был ли
то ритм внеземных пространств или что-то еще, но теперь во всей вселенной
воцарилось молчание бездны. Картер не слышал собственного дыхания, а
металлическая сфера Ума ат-Тавила светилась неподвижно и бесстрастно. Над
тиарой жуткого Проводника тоже застыл огненно-яркий нимб.
У Картера закружилась голова и ему показалось, что он окончательно
потерял ориентацию. Недвижимые огни не разгоняли кромешную тьму, окружившую
восьмиугольные пьедесталы со спящими Властителями Древности. Внезапно он
ощутил, что какая-то сила сорвала его с места и бросила в бездонную пучину.
Его подхватило течение, и он поплыл по морю, одурманивающему, словно крепкое
вино. Жаркие ароматные розовые волны касались его лица. Окинув беглым взором
морскую ширь и далекий берег, он чуть не оцепенел от ужаса. Но тишина была
нарушена, и волны заговорили с ним.
Достойный человек стоит по ту сторону добра и зла, возвестили они
голосом, который никто не назвал бы таковым. Достойный человек постиг
Все-в-Одном. Достойный человек знает, что Иллюзия это единственная
Реальность, а Плоть Великий Обманщик.
В гладкой каменной стене, от которой он был не в силах оторвать взор,
обозначилась огромная арка, сходная с той, которую он давным-давно видел в
темной пещере на далекой земле с ее тремя измерениями. Картер понял, что
повернул серебряный ключ и нараспев произнес заклинание, подсказанное ему не
знанием, а интуицией. Что ж, раньше он так же сумел открыть первые врата.
Ему стало ясно, что каменная стена на миг превратилась в розовое море,
обдававшее его щеки пьянящей влагой. Она как бы растаяла от его волшебства и
потока мыслей, исходившего от Властителей Древности. Картер, как и прежде,
не ведал сомнений и отважно устремился к последним вратам.

IV
Его проход через каменную глыбу напоминал головокружительное падение в
межзвездные бездны. Он ощутил себя в ликующей, божественно-сладостной
атмосфере, но в тот же миг ему почудились трепет гигантских крыльев и дикие
звуки неведомых тварей. Он оглянулся назад и увидел не один путь, а
множество широких дорог. По некоторым из них с шумом передвигались формы, о
которых он хотел бы навсегда забыть.
Присмотревшись, он обомлел от страха. Картер и сам не понял, почему так
испугался, ведь ни одна из представших перед ним форм не могла вызвать
подобной реакции. Страх исходил из глубин его собственного существа, и он
был не в силах его побороть. Уже первые врата лишили Картера определенной
стабильности, оставив в неведении насчет его формы и отношений с окружавшими
его туманными очертаниями, но он по-прежнему ощущал свою целостность. Иначе
говоря, он был Рэндольфом Картером, четко обозначенным в вихрях
пространства. Но теперь, за последними вратами, он сразу оказался во власти
гнетущего страха, ибо единство разрушилось. Он перестал быть одним существом
и воплотился во множество существ.
Он находился одновременно в разных местах. На земле седьмого октября
мальчик Рэндольф Картер выбрался в сумерках из Змеиного Логова, спустился с
горы и через сад с почерневшими яблонями направился к дому дяди Кристофера
возле Аркхема, но и Рэндольф Картер 1928 года, как бесплотная тень, восседал
на пьедестале рядом с Властителями Древности в расширившемся земном
пространстве. Был и третий Рэндольф Картер, плывущий в неведомой и
бесформенной космической бездне за последними вратами. Двойники возникали
повсюду, появляясь из клубящегося хаоса и далеких миров, от разнообразия
которых он чуть не сошел с ума. Однако Картер не сомневался, что все это
ипостаси его "я".
1 2 3 4 5 6 7