Она оперлась о постель коленом и ждала, когда он уйдет.
- Сэниа, черт побери, я понимаю, что веду себя прежалким образом, но
скажи: неужели я так отвратителен тебе? Что между нами - различие людей
двух планет и рас, или то, что ты ошиблась, приняв меня за первого мужа, и
не можешь мне этого простить? В чем дело - в твоем физическом отвращении
ко мне или в зудящем самолюбии? С последним я как-нибудь справлюсь, но
если мы биологически несовместимы...
Он вдруг запнулся и почувствовал, что лопатки покрываются холодным
потом. Он идиот... Несчастный космический донжуан... Месяц ходит вокруг
нее, изнывая от тайной страсти, и ни разу не задумывался над тем, что
похожи они могут быть только внешне! Раздобыть бы хоть учебник анатомии...
Хотя - школьный учебник тут не поможет. Аллергия - это что-то на уровне
биохимии, в которой он ни уха, ни рыла. Да, у них могут быть те же руки,
ноги, губы, что и у землян; но вот состав крови, плазма - они могут быть
попросту смертельно ядовиты для существа с другой планеты...
- Почему ты замолчал? - настороженно спросила она.
Вероятно догадалась по его дыханию, что с ним творится нечто
несусветное. Но как объяснить ей, какими словами, что он полюбил ее - и
любит, и будет любить - как прекрасную женщину, одинаково желанную для
мужчины любой планеты.
Но только сейчас ему пришло в голову, что она ведь сделана из другого
теста.
Из другого белка.
Аллергия, этот бич всех аномально развивающихся цивилизаций,
обрушившийся на ее родную планету - ведь это может быть и смертельно!
- Прости, Сэниа, когда я гляжу на тебя, у меня путаются все мысли, и
я говорю, не то, что думаю... вернее, говорю, к сожалению, все, что
думаю... а еще вернее - я вовсе не думаю, у меня вблизи тебя эту
способность просто напрочь отшибает... И только сейчас я понял, что мы
ведь действительно с разных планет, мы разные, разные, Сэниа, и мы, может
быть, никогда...
Она медленно выпрямилась, и глаза ее, совсем черные и неподвижные,
распахнулись на пол-лица:
- О чем ты?..
Он отступил к спасительному косяку, заведенными за спину руками
вцепился в деревянную резьбу.
- Я просто не знаю, как и объяснить тебе это, Сэниа... у нас есть
одна сказка... она меня всегда удивляла, потому что я не мог понять, что
за ней стоит. Ну, там какой-нибудь ковер-самолет - это аэроплан, ракета.
Волшебное блюдечко с колечком - телевизор. Дворец за одну ночь -
саморазвивающаяся конструкция. Все имеет реальную параллель - не в
настоящем, так в будущем. А тут... Никакой действительной коллизии за этим
я не видел, во всяком случае, до сегодняшнего вечера.
Она стояла перед ним - белая, в белом свете. Ледышка. И ждала.
- Понимаешь, у двух пожилых людей не было ребенка, а они об этом
мечтали. Наконец, некая волшебная сила сотворила... сконструировала...
короче говоря, дочку они получили, и она ничем не отличалась от других
девушек, разве что была красивее других. Но она была другого естества.
Дочь зимней стужи и весеннего тепла. Снегурочка.
- Она была... слепа? - быстро спросила Сэниа.
- Нет, видеть она могла. А вот любить... Это было запрещено ей
изначально. Табу под страхом смерти. Она не...
- Не могла - или не смела?
- И могла, и, конечно, посмела... И умерла.
Она подняла к вискам пальцы, совсем прозрачные в лунном свете. Он не
предполагал, что она поймет так быстро.
- Значит, теперь ты откажешься от меня, чтобы я - жила?
Он не ответил.
Она еще с минуту стояла неподвижно, прислушиваясь уже не к нему, а к
себе самой, а потому вдруг стремительно бросилась вперед, на только что
звучавший голос.
Юрг отшатнулся, и она с размаху ударилась лицом и грудью о резной
косяк. Застонав, опустилась на колени. Замерла. Он закрыл глаза и,
пошатываясь, побрел прочь, по бесконечной анфиладе комнаток-бонбоньерок, и
бесплотные паутинки вьюнка, свисавшие с низеньких арок, оплетали его
голову и плечи. Сзади послышался шорох, спереди - тоже.
Он открыл глаза - Сэниа, растрепанная, с черной ссадиной на лбу,
загораживала ему дорогу, и лицо ее было мертво и решительно.
- Сэниа, - прошептал он, - я не могу, я - не Мизгирь...
- Зато я могу. Все могу. Я, Сэниа-Юрг.
- Завтра я уйду из твоего дома. Сегодня. Сейчас.
- Попробуй!..
Он снова повернулся и пошел назад, к темнеющему проему двери в ее
опочивальне. На черном фоне смутно означился белый крест, прозрачная дымка
уплотнилась, контуры человека очертились резко и приобрели глубину -
Сэниа, раскинув руки, загораживала ему путь, вслушиваясь в шорох его
шагов. Надо связать ее, чтобы она не могла пошевельнуться. Ведь, чтобы
пройти через _н_и_ч_т_о_, как они это называют, нужно сделать шаг
вперед...
Вот только если бы он смел до нее дотронуться...
- Сэниа, отпусти ты меня, ради бога!
- Здесь один бог - моя воля.
- Сэниа, ты же сама не веришь в то, что я люблю тебя - ну, ударило в
голову, что принцесса; инстинкты подключились...
- Трус! Раб! Бездушный серв! Чего ты испугался - моей смерти, которой
я сама не боюсь? А ты подумал, что будет со мной, когда улетит твой
корабль? Думаешь, я останусь жить - жена человека с пестрым...
И в этот миг гулкий удар крыльев заглушил ее голос: заслоняя лунный
свет, к резной решетке приближалась большая птица.
- Берегись!.. - торопливый, как всплеск, предостерегающий крик
прозвучал так невнятно, что его можно было скорее угадать, чем разобрать.
И в следующий миг крылатое существо исчезло бесшумно, как виденье.
- Кукушонок?.. - запоздало спросил Юрг.
- Нет, - ответила Сэниа. - Это судьба.
И только тут он осознал, что обнимает девушку за плечи, закрывая ее
всем телом от неведомой опасности.
Судьба...
Юхан и Гаррэль сидели за остывающим кофе, каждый по-своему наблюдая
за тем, как мона Сэниа со своим супругом спускаются к утреннему столу,
накрытому на дерновой террасе. Сегодня на ней было надето нечто
ниспадающее изящными складками - среднее между сарафаном и кимоно, причем
эти светло-сиреневые одежды были подхвачены ослепительными аграфами из
осколков камней, привезенных принцессой из геенны огненной.
Гаррэль барабанил костяшками пальцев по колену, Юхан наклонил голову
с покорной терпеливостью:
- Доброе утро, черти счастливые, - прогудел он, подымаясь навстречу
сияющей чете. - В этой хламиде ты просто прелесть, сестричка! Опять
загнала всех свободных киберов в портновскую мастерскую? А мне позарез
нужны два десятка рабочих рук на насосную параллель. Завтра переключать...
- Что за вопрос, - принцесса мгновенно превращалась в генерального
директора, - возьми у меня с блока гидрогенизации, а то так просто выпиши
со склада. И когда только вы оба привыкните, что сервы - это как воздух,
или как хлеб: бери, сколько хочешь!
- Кстати, хлеб хорошо бы поджаривать, - заметил Юрг.
- Это точно, - подхватил Юхан, - особенно тебе, сестричка, а то
разнесет тебя на этом сугубо земном лакомстве, как мою половину...
Юхан шумно вздохнул, и было от чего: ведь на Земле, затерянной в
непредставимой дали, уже два месяца его семья ходила в глубоком трауре.
Юргу было несколько легче - у него не было семьи, и грустить по нему могли
только друзья по детскому дому и марсианскому отряду космонавтов.
- Юхани, милый, - проговорила Сэниа материнским тоном, - может быть,
все-таки рискнем и забросим весточку к вам, на Чак... на Землю? Технически
это выполнимо.
- Не поверят, слишком невероятно, - помотал головой Юрг. - Решат, что
кто-то из лучших побуждений сочиняет байки да сказки. Ведь от одного
вашего перехода через _н_и_ч_т_о_ вся наша Академия Наук впадет в
заикание. Нервотрепка вместо утешения.
- Да, - подтвердил Юхан, - моя белуга снова реветь будет...
Жена Юхана однажды приезжала на космодром, когда Юхан был еще
дублером - потрясенные мужчины, сочтя недостаточным прозвище, данное ей
собственным мужем, тут же окрестили ее "Моби Диком". Представить ее
плачущей было страшно...
- Хорошо, - сказала Сэниа, - тогда я попытаюсь сама туда слетать. Для
этого нужно одно: очень точно нарисовать какое-нибудь место на вашей
планете, площадь, сад, поле - все равно, лишь бы я смогла себе это
представить...
- Это смертельно опасно! - вмешался молчавший до сих пор Гаррэль. -
Мудрый эрл, я прошу тебя...
- Гэль, заточу в башню своей бывшей королевской властью!
Все дружно расхохотались. Джаспериан чрезвычайно развлекала сама идея
темницы - заключить существо, способное в один миг перенестись в любую
точку Вселенной, в коробочку из четырех стен! Это ж можно умереть со
смеху...
К тому же главная замковая башня не имела даже четырех стен: ажурное
сооружение, никоим образом не сочетающееся с массивным крепостным
ансамблем, было возведено гораздо позже, и главное - непонятно зачем.
Плетеная конструкция уходила ввысь метров на шестьсот; две трети подъема
можно было преодолеть на лифте, который заканчивался крошечной круглой
комнаткой, где Юрг не раз предлагал устроить столовую; дальше шла уже
только лесенка, вьющаяся вокруг острого шпиля.
Сверху до низу эта лесенка была ограждена искуснейшей самшитовой
решеткой - Джаспер вообще тяготел к деревянной резьбе, благо сервов было в
избытке.
Башня, которую земляне сразу же окрестили "суперэйфелевой", на
территории замка не умещалась, - ее возвели на восточной оконечности
зубчатых стен, там, где начинались меловые скалы, белоснежным полукружьем
огибавшие замок Муров. С замком, как гласила легенда, она соединялась
подземным ходом, но при всей красоте поражала явной своей никчемностью.
Земляне не раз пытались придумать для этого чуда архитектуры хоть
какое-нибудь применение - от телеантенны до пожарной каланчи; беда
заключалась в том, что любой вариант тут же в пух и прах разбивался
ироничной принцессой. Да и что говорить - противопожарная автоматика на
Джаспере была чуть ли не выше земной, а вот телевидения даже не
предвиделось - крэги питали непреодолимую ненависть к любой оптической
системе, начиная с фотоаппаратуры и кончая элементарным зеркалом.
Поэтому шутливая угроза моны Сэниа встретила взрыв безудержного
хохота прежде всего потому, что наконец-то и сама принцесса дала повод для
скептических замечаний - так сказать, первый этап критики в адрес
королевского дома. Раскаты, молодого, счастливого смеха долго не смолкали
в тенистом саду; да и было от чего смеяться - уж слишком несовместим был
зеленый Джаспер, эта очарованная земля, словно специально созданная для
крылатых коней, волшебных замков, всевидящих крэгов и прекрасных принцесс
- и одна только мысль о том, чтобы на таком-то Джаспере устроить
темницу...
Но никому из присутствующих и в голову не приходило, что заключение
сможет быть и добровольным.
- М-да, - сказал Юрг, забирая у серва серебряное блюдо с дымящимся
паштетом, - предложение отвожу как несостоятельное: для этих целей гораздо
лучше подошло бы подземелье.
Несмотря на абсолютную безобидность этой реплики, лица у джаспериан
вытянулись, смех затих.
- Что ты знаешь о подземелье? - быстро спросила мона Сэниа.
- Я?..
И тут прямо над столом возникло нечто.
Оно не имело ни цвета, ни контура, ни объема, оно присутствовало
невидимо и даже как будто дышало.
- Что еще за чуудеса? - пробасил Юхан.
- Это голос, - ответил Гаррэль.
- Что-то не слышу...
- Ты, пришедший без зова - говори! - повелела мона Сэниа.
- Я, Иссабаст, прозванный Лесником, главный смотритель королевских
садов и друг покойного эрла Асмура, владетеля этого замка, прошу
разрешения предстать перед высокородной принцессой.
Голос был глубок, словно доносился из колодца, и беспокоен.
- Войди, Иссабаст, из рода Бастов, я жду тебя на дерновой террасе у
восточного склона, если ты хорошо знаком с замком Муров.
Вместо ответа в трех шагах от стола засветилось нечто огненно-рыжее,
словно два языка пламени, висящие над землей на уровне человеческого
роста; через секунду под этим рыжим означилась кряжистая фигура в
сине-зеленом нелепом одеянии, как-то досадно контрастирующем и с
взъерошенным, клочковатым крэгом, больше похожим на рыжего лешего, чем на
птицу. Из всех присутствующих одна только Сэниа, - да и то понаслышке -
знала непрошеного гостя.
- Благородная принцесса, - пророкотал он, - кто из них - твой
нынешний супруг?
- Не называй меня принцессой, тан Иссабаст, я всего лишь ленная
владетельница земель и замка, доставшихся мне по завещанию эрла Асмура, и
жена эрла Юрга с Чакры Кентавра.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24