Когда я остановил машину, ко мне подошел сотрудник 7-го отдела милиции Лесько Андрей Никитич, представился и попросил проверить документы.
Результатами проверки Лесько А. Н, не был удовлетворен и приказал мне выйти из машины, с тем чтобы он мог осмотреть салон автомобиля Так как при мне находилось несколько доз наркотика героина и пистолет «ПМ», права на ношение которого у меня не было, я не мог допустить этого обыска. Ударив Лесько, я вынул пистолет марки «Стар» и выстрелил в Лесько А. Н. Убедившись, что Лесько от полученных ранений скончался на месте, я отнес труп Лесько под кусты, окружавшие общежитие, и вложил в его руку незарегистрированный пистолет «ПМ», предварительно произведя из «ПМ» два выстрела в направлении крыльца общежития Впоследствии я заявил, что Лесько стрелял в меня первым безо всякой причины, и вручил капитану Царькову Я.И, десять тысяч долларов США за прекращение дела в связи с необходимой самообороной".
— Перепиши от руки и распишись, — велел капитан Родин.
— Капитан, — сказал Валерий слабым голосом, — я тебя по стенке размажу. Я из тебя компот сделаю. Ты не понял, во что лезешь, чмо болотное…
Валерий не успел докончить фразы — капитан поднялся со стула, обошел стол и ударил Валерия ногой в грудь. Бандит отлетел в угол, а капитан навалился на Валерия, в руке его блеснул одноразовый шприц.
— Знаешь, откуда мы это взяли? — жарко зашептал капитан, обдавая пленника вонью изо рта, — из притона спидюшников, вчера, ясно? Ща вколем эту штуку тебе и недельку на ней подержим. И будешь ты у нас наркоман конченый и со СПИДом, въехал?
— Тебя закопают раньше, чем я умру от СПИДа, — пробормотал Валерий.
Капитан ударил его так, что Валерий потерял сознание — и на этот раз всерьез и надолго.
***
Когда Валерий очнулся, он обнаружил, что лежит лицом вверх на шконке в маленькой трехместной камере и по противоположной стене ползет бледный, как корешок спаржи, луч от высоко стоящего солнца. Валерий поднял руку, чтобы посмотреть, который час, и обнаружил, что его «лонжин», естественно, кто-то помылил.
Лежал Валерий недолго: дверь камеры отворилась, в нее вошли два мента, подхватили Нестеренко под руки и поволокли наружу Пока его тащили по переходам, Валерий успел заметить свое отражение в косом зеркале: мятые брюки, небритая рожа и отодранный рукав рубашки от Версаче. Щетина была явно однодневной, так что валялся без сознания он, по крайней мере, не двое суток…
В небольшом кабинете, чуть просторней вчерашнего, стоял такой же стол и лампа на гнутой ножке, а за столом сидел полковник Молодарчук. Валерия посадили напротив. Тот сел и, чтоб не упасть, откинулся к стене.
— Ты чего-то сказать мне хотел, козлик, — проговорил Молодарчук, — так я слушаю.
Валерий сидел, закрыв глаза.
— Воды дай, — хрипло сказал московский бандит. Молодарчук встал, подошел к раковине в углу кабинета, напустил в стоявший рядом стакан воды и поставил eго перед Валерием. Вода была ржавая и с какими-то белыми пятнышками, плававшими среди пузырьков.
Валерий жадно воду выпил, раскрыл глаза и стал смотреть на Молодарчука. Молодарчук кивнул, и приведшие Валерия омоновцы зелеными крысами выскочили из кабинета.
— Много о себе воображаешь, да? — усмехнулся Молодарчук.
Валерий безразлично улыбался. Полковник резко нагнулся к его лицу.
— Ты бандит, понял? Ты кусок дерьма! Я тебя буду иметь так, как хочу! Ты застрелил мента! Я мог тебя посадить, понял? Но я дал тебе шанс, а ты этот шанс спустил в сортир! И теперь ты будешь сидеть! Или лежать — ясно?! А ваш гребаный завод я возьму через неделю!
— У тебя есть проблема, начальник, — с трудом усмехнулся Валерий.
— Да? Это у тебя есть проблема…
— Верховцев жив…
— Какой Верховцев? — не понял Молодарчук.
— Который «Приска-Стройкомплект». У которого ты изъял векселя «Зари».
— Я не изымал никаких векселей, — сказал Молодарчук.
— Он жив и дает показания, — повторил Сазан, — он говорит, что он не продавал векселя никакому «Бенаресу». Если на векселях есть передаточная надпись, значит, она фальшивая. Векселя были у него в конторе, а в контору пришли с обыском и векселя изъяли. Акт составили об изъятии…
Валерий снова закрыл глаза и откинулся к стене. Ему было трудно говорить.
— А через час после обыска, — тихо сказал Валерий, — за Верховцевым снова приехали. Двое ментов. Твой штатный киллер Лесько и еше один капитан. Безо всякого ордера. Они надели на Верховцева наручники, посадили в машину и повезли. На полпути капитан вышел, а Лесько с Верховцевым поехали дальше.
Они приехали в какую-то заброшенную деревню, там был проезд и канализационный колодец. Лесько снял с Верховцева наручники, спихнул его в колодец и пару раз выстрелил вниз.
Но Верховцев уцелел. Его ранило, но он сильный мужик, он растопырился и выполз. Грузовик увез его в Кострому, а оттуда он перебрался к родственникам в Москву. Он понимал, что его могут убить, и поэтому он сидел тихо и не высовывался. Когда его нашли, он как раз только-только начинал ходить…
— Кто его нашел? — спросил Молодарчук.
— Официально его нашло управление внутренней безопасности МВД. Они с очень большой охотой слушают его рассказ, Григорий Ефимович. У них как раз какая-то очередная кампания за чистоту рядов, и им очень пригодится громкое дело о векселе «Зари» и о Лесько. Ведь Лесько большею частью убивал для тебя, Григорий Ефимыч? А? Просто для тебя это приходилось делать бесплатно, вот он и сообразил, что если он то же самое будет делать для Спиридона, то никто его не тронет, а бабки, наоборот, будут выплачены…
Молодарчук побледнел, и рука его против воли потянулась к стакану, стоявшему перед Валерием.
— Ты бы с меня браслеты снял, — насмешливо сказал Валерий, — я бы тебе водички подал.
— Кто ведет дело?
— Следователь Лаптев Виктор Михайлович. Телефон подсказать или сам найдешь?
Молодарчук молча встал и вышел из кабинета.
Он вернулся спустя полчаса. Московский авторитет все так же сидел, привалившись спиной к стене. Стакан с мутной водой был допит, а на лбу Нестеренко выступил крупный пот.
— Когда комиссия прилетает? — спросил Нестеренко. — Завтра или сегодня? А то я им сказал, что если меня арестуют, пусть сразу летят…
— Ты что думаешь, бандюк, у тебя в Москве вот так все куплено? — спросил Молодарчук.
— А что поделаешь? — возразил Нестеренко. — Ментов нельзя убивать. Их можно только покупать…
Молодарчук встал и крупными шагами стал расхаживать по кабинету.
— Посадить тебя, может, и не посадят, — спокойно сказал Сазан, — но на пенсию точно выпрут. Да еще пока отмажешься, все деньги просадишь… А знаешь, чем хороша пенсия?
Молодарчук помолчал.
— Тем, что если, например, через два года пенсионер Молодарчук попадет под «Запорожец», то никто, исполать, заказного убийства в этом не усмотрит, дабы отчетность не портить…
— Что ты хочешь? — спросил Молодарчук.
— Векселя.
— С передаточной надписью? — уточнил Молодарчук.
— Нет. Живые векселя, как есть. И постановление о закрытии дела по факту смерти капитана Лесько в связи с отсутствием состава преступления.
— А еще ты ничего не хочешь? — в голосе Молодарчука была скрытая угроза.
— Врача. Вреден ваш город Тарск для моего здоровья…
— А взамен?
— А взамен гражданин Верховцев забудет, кто его в лючке топил.
Начальник областного УВД некоторое время изучал бледное лицо своего собеседника, потом пожал плечами и покинул кабинет.
Они встретились через полтора часа в тюремной больничке. Валерий, одетый, сидел на развороченных простынях и имел куда более приличный вид. Даже мятые штаны у него забрали и вернули отглаженными Валерий внимательно изучил бумаги, сунул в карман и направился к двери.
— За что я особенно люблю вас, ментов, — спокойно сказал бандит, приостанавливаясь у порога, — так это за желание все иметь на халяву. Ну купили бы вы векселя на рынке, по двадцать процентов от номинала, все равно наварили бы на них в пять раз больше… Так нет, завели на Верховцева дело, устроили обыск, стрелять собрались…
Дверь за Валерием захлопнулась.
Молодарчук вернулся к себе в управление. Некоторое время глядел осоловелыми глазами на дверь, потом осторожно поднял трубку и набрал номер.
— Семен Семенович? Ты уж извини за старое, но нам неплохо бы встретиться… По поводу нашего общего знакомого из Москвы…
***
Санычева и Чердьшского Валерий нашел без труда: верхушка завода присутствовала на довольно шумном ужине, который устраивал кандидат в губернаторы Борщак, а оплачивал, натурально, завод.
Единственная присутствовавшая на ужине телекамера немедленно развернулась в сторону Нестеренко, Тот прикрыл объектив рукой, наклонился к оператору и проникновенно спросил:
— Тебе камеру разбить или морду?
— Понял, — сказал оператор. Валерий подошел к столику, за которым сидели Санычев с Чердынским и Виктория Львовна.
— Господи, Валера! — сказала Виктория Львовна. — Тебя… да ты… Да что у тебя с губами…
— Так, — усмехнулся Валерий, — нахально бился лицом о сапог какого-то капитана…
— Вам надо в больницу, — решительно заявил Чердынский, — возьмем справку и будем этих ментов давить…
— Я на справки не размениваюсь, — сказал Валерий. — А у меня тебе, Демьян, подарок к первому апреля…
На стол между закусок лег белый конверт. Санычев, приподняв брови, конверт распечатал и вытащил оттуда векселя «Зари». Чердынский склонился над плечом Демьяна и присвистнул.
— Надеюсь, это настоящие? — спросил Чердынский.
— Не имеет значения, — ответил Валерий. — Если у Молодарчука есть еще, то он влетел на пятнадцать лет с конфискацией имущества… Дай-ка я это дело приберу, у меня оно сохранней будет.
И с этими словами Валерий, забрав векселя, решительно запихал их во внутренний карман пиджака. Помолчав, Валерий затянулся сигаретой и откинулся на спинку стула. Над левым плечом Виктории Львовны неслышной глыбой навис Муха.
— А можно вас пригласить на танец?
Женщина покачала головой.
— Потанцуйте, Виктория Львовна, — сказал Валерий.
Нетушкина недоуменно нахмурилась.
— Валера, что это значит? — спросила она.
— Это значит, что бесплатный сыр кончился, — ответил Чердынский. — Валерий Игоревич был очень добр к заводу и даже схлопотал за него пару синяков, но, как показывает опыт, люди, занятые в бизнесе Валерия Игоревича, за свои синяки меньше тысячи процентов годовых не берут.
Виктория Львовна задумчиво посмотрела на Валерия, склонила голову и встала. Демьян следил за ней жадным взглядом.
Чердынский пододвинул к себе салфетку и нарисовал на ней цифру: $3.000.000.
— Это что? — уточнил Валерий.
— Компенсация за моральный ущерб и потраченное время.
Валерий молчал.
— Валерий Игоревич, — нервно заговорил директор, — так получилось, что вы помогли нам. Если точнее — вы нас просто спасли. Я… я, в конце концов, обязан вам больше чем жизнью, потому что завод для меня больше чем жизнь Но я не буду работать на заводе, который ходит под кем-то: под Молодарчуком, под Спиридоном, под Колуном или под вами И Фархад не будет. Поверь мне, это очень приличные деньги для завода. С учетом расходов на выборы — это максимум, что мы можем дать. Нам придется отказаться от нескольких проектов. Ты берешь эти деньги, и мы говорим друг другу «до свиданья», или мы тоже начинаем воевать. Как с Колуном. Ты согласен?
— Ты говори-говори, — отозвался Валерий, — я слушаю.
— Валера, — сказал сбоку Чердынский, — ведь мы выиграем выборы. Из-за всей этой истории Жечков в таком дерьме, что он пролетит, как фанера над Парижем. Потому что он сейчас губернатор, который по указке Колуна банкротит наш завод. А ты портишь общую картину. Это одно дело, когда мы бедные и несчастные и каждый раз спасаемся от губернатора чудом. И другое дело, когда губернаторский канал скажет, что за нами в регион свиным клином прут московские братки… И если мы проиграем выборы, то нас все равно сожрут и тебя сожрут и тебе ничего не достанется.
— Мы знаем, — сказал Демьян, — что вам предлагал Молодарчук. И что вам предлагал Колун. По правде говоря, я был почти уверен, что вы скажете Колуну «да». Кстати, насколько я знаю, Колун предлагал вам намного меньше.
Валерий помолчал.
— И когда эти деньги?
— Через три месяца после выборов.
Нестеренко недоуменно поднял брови.
— Не понял…
— Валерий Игоревич, вы прекрасно знаете, сколько стоят выборы. Тридцать тысяч долларов минута на центральном телевидении. Плюс — энергетики. Плюс каждый день какой-нибудь сюрприз. Если мы отдадим вам эти деньги сейчас, мы просто пролетим на выборах…
— А когда вы их выиграете, фиг я деньги с вас стребую…
— Валерий Игоревич, мы готовы подписать любое обязательство. Любой контракт. Хотите — вы берете деньги в банке под наше поручительство…
Чердынский внезапно замолчал и повернул голову. Из-за арки к ним легкой танцующей походкой приближался Колун.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51
Результатами проверки Лесько А. Н, не был удовлетворен и приказал мне выйти из машины, с тем чтобы он мог осмотреть салон автомобиля Так как при мне находилось несколько доз наркотика героина и пистолет «ПМ», права на ношение которого у меня не было, я не мог допустить этого обыска. Ударив Лесько, я вынул пистолет марки «Стар» и выстрелил в Лесько А. Н. Убедившись, что Лесько от полученных ранений скончался на месте, я отнес труп Лесько под кусты, окружавшие общежитие, и вложил в его руку незарегистрированный пистолет «ПМ», предварительно произведя из «ПМ» два выстрела в направлении крыльца общежития Впоследствии я заявил, что Лесько стрелял в меня первым безо всякой причины, и вручил капитану Царькову Я.И, десять тысяч долларов США за прекращение дела в связи с необходимой самообороной".
— Перепиши от руки и распишись, — велел капитан Родин.
— Капитан, — сказал Валерий слабым голосом, — я тебя по стенке размажу. Я из тебя компот сделаю. Ты не понял, во что лезешь, чмо болотное…
Валерий не успел докончить фразы — капитан поднялся со стула, обошел стол и ударил Валерия ногой в грудь. Бандит отлетел в угол, а капитан навалился на Валерия, в руке его блеснул одноразовый шприц.
— Знаешь, откуда мы это взяли? — жарко зашептал капитан, обдавая пленника вонью изо рта, — из притона спидюшников, вчера, ясно? Ща вколем эту штуку тебе и недельку на ней подержим. И будешь ты у нас наркоман конченый и со СПИДом, въехал?
— Тебя закопают раньше, чем я умру от СПИДа, — пробормотал Валерий.
Капитан ударил его так, что Валерий потерял сознание — и на этот раз всерьез и надолго.
***
Когда Валерий очнулся, он обнаружил, что лежит лицом вверх на шконке в маленькой трехместной камере и по противоположной стене ползет бледный, как корешок спаржи, луч от высоко стоящего солнца. Валерий поднял руку, чтобы посмотреть, который час, и обнаружил, что его «лонжин», естественно, кто-то помылил.
Лежал Валерий недолго: дверь камеры отворилась, в нее вошли два мента, подхватили Нестеренко под руки и поволокли наружу Пока его тащили по переходам, Валерий успел заметить свое отражение в косом зеркале: мятые брюки, небритая рожа и отодранный рукав рубашки от Версаче. Щетина была явно однодневной, так что валялся без сознания он, по крайней мере, не двое суток…
В небольшом кабинете, чуть просторней вчерашнего, стоял такой же стол и лампа на гнутой ножке, а за столом сидел полковник Молодарчук. Валерия посадили напротив. Тот сел и, чтоб не упасть, откинулся к стене.
— Ты чего-то сказать мне хотел, козлик, — проговорил Молодарчук, — так я слушаю.
Валерий сидел, закрыв глаза.
— Воды дай, — хрипло сказал московский бандит. Молодарчук встал, подошел к раковине в углу кабинета, напустил в стоявший рядом стакан воды и поставил eго перед Валерием. Вода была ржавая и с какими-то белыми пятнышками, плававшими среди пузырьков.
Валерий жадно воду выпил, раскрыл глаза и стал смотреть на Молодарчука. Молодарчук кивнул, и приведшие Валерия омоновцы зелеными крысами выскочили из кабинета.
— Много о себе воображаешь, да? — усмехнулся Молодарчук.
Валерий безразлично улыбался. Полковник резко нагнулся к его лицу.
— Ты бандит, понял? Ты кусок дерьма! Я тебя буду иметь так, как хочу! Ты застрелил мента! Я мог тебя посадить, понял? Но я дал тебе шанс, а ты этот шанс спустил в сортир! И теперь ты будешь сидеть! Или лежать — ясно?! А ваш гребаный завод я возьму через неделю!
— У тебя есть проблема, начальник, — с трудом усмехнулся Валерий.
— Да? Это у тебя есть проблема…
— Верховцев жив…
— Какой Верховцев? — не понял Молодарчук.
— Который «Приска-Стройкомплект». У которого ты изъял векселя «Зари».
— Я не изымал никаких векселей, — сказал Молодарчук.
— Он жив и дает показания, — повторил Сазан, — он говорит, что он не продавал векселя никакому «Бенаресу». Если на векселях есть передаточная надпись, значит, она фальшивая. Векселя были у него в конторе, а в контору пришли с обыском и векселя изъяли. Акт составили об изъятии…
Валерий снова закрыл глаза и откинулся к стене. Ему было трудно говорить.
— А через час после обыска, — тихо сказал Валерий, — за Верховцевым снова приехали. Двое ментов. Твой штатный киллер Лесько и еше один капитан. Безо всякого ордера. Они надели на Верховцева наручники, посадили в машину и повезли. На полпути капитан вышел, а Лесько с Верховцевым поехали дальше.
Они приехали в какую-то заброшенную деревню, там был проезд и канализационный колодец. Лесько снял с Верховцева наручники, спихнул его в колодец и пару раз выстрелил вниз.
Но Верховцев уцелел. Его ранило, но он сильный мужик, он растопырился и выполз. Грузовик увез его в Кострому, а оттуда он перебрался к родственникам в Москву. Он понимал, что его могут убить, и поэтому он сидел тихо и не высовывался. Когда его нашли, он как раз только-только начинал ходить…
— Кто его нашел? — спросил Молодарчук.
— Официально его нашло управление внутренней безопасности МВД. Они с очень большой охотой слушают его рассказ, Григорий Ефимович. У них как раз какая-то очередная кампания за чистоту рядов, и им очень пригодится громкое дело о векселе «Зари» и о Лесько. Ведь Лесько большею частью убивал для тебя, Григорий Ефимыч? А? Просто для тебя это приходилось делать бесплатно, вот он и сообразил, что если он то же самое будет делать для Спиридона, то никто его не тронет, а бабки, наоборот, будут выплачены…
Молодарчук побледнел, и рука его против воли потянулась к стакану, стоявшему перед Валерием.
— Ты бы с меня браслеты снял, — насмешливо сказал Валерий, — я бы тебе водички подал.
— Кто ведет дело?
— Следователь Лаптев Виктор Михайлович. Телефон подсказать или сам найдешь?
Молодарчук молча встал и вышел из кабинета.
Он вернулся спустя полчаса. Московский авторитет все так же сидел, привалившись спиной к стене. Стакан с мутной водой был допит, а на лбу Нестеренко выступил крупный пот.
— Когда комиссия прилетает? — спросил Нестеренко. — Завтра или сегодня? А то я им сказал, что если меня арестуют, пусть сразу летят…
— Ты что думаешь, бандюк, у тебя в Москве вот так все куплено? — спросил Молодарчук.
— А что поделаешь? — возразил Нестеренко. — Ментов нельзя убивать. Их можно только покупать…
Молодарчук встал и крупными шагами стал расхаживать по кабинету.
— Посадить тебя, может, и не посадят, — спокойно сказал Сазан, — но на пенсию точно выпрут. Да еще пока отмажешься, все деньги просадишь… А знаешь, чем хороша пенсия?
Молодарчук помолчал.
— Тем, что если, например, через два года пенсионер Молодарчук попадет под «Запорожец», то никто, исполать, заказного убийства в этом не усмотрит, дабы отчетность не портить…
— Что ты хочешь? — спросил Молодарчук.
— Векселя.
— С передаточной надписью? — уточнил Молодарчук.
— Нет. Живые векселя, как есть. И постановление о закрытии дела по факту смерти капитана Лесько в связи с отсутствием состава преступления.
— А еще ты ничего не хочешь? — в голосе Молодарчука была скрытая угроза.
— Врача. Вреден ваш город Тарск для моего здоровья…
— А взамен?
— А взамен гражданин Верховцев забудет, кто его в лючке топил.
Начальник областного УВД некоторое время изучал бледное лицо своего собеседника, потом пожал плечами и покинул кабинет.
Они встретились через полтора часа в тюремной больничке. Валерий, одетый, сидел на развороченных простынях и имел куда более приличный вид. Даже мятые штаны у него забрали и вернули отглаженными Валерий внимательно изучил бумаги, сунул в карман и направился к двери.
— За что я особенно люблю вас, ментов, — спокойно сказал бандит, приостанавливаясь у порога, — так это за желание все иметь на халяву. Ну купили бы вы векселя на рынке, по двадцать процентов от номинала, все равно наварили бы на них в пять раз больше… Так нет, завели на Верховцева дело, устроили обыск, стрелять собрались…
Дверь за Валерием захлопнулась.
Молодарчук вернулся к себе в управление. Некоторое время глядел осоловелыми глазами на дверь, потом осторожно поднял трубку и набрал номер.
— Семен Семенович? Ты уж извини за старое, но нам неплохо бы встретиться… По поводу нашего общего знакомого из Москвы…
***
Санычева и Чердьшского Валерий нашел без труда: верхушка завода присутствовала на довольно шумном ужине, который устраивал кандидат в губернаторы Борщак, а оплачивал, натурально, завод.
Единственная присутствовавшая на ужине телекамера немедленно развернулась в сторону Нестеренко, Тот прикрыл объектив рукой, наклонился к оператору и проникновенно спросил:
— Тебе камеру разбить или морду?
— Понял, — сказал оператор. Валерий подошел к столику, за которым сидели Санычев с Чердынским и Виктория Львовна.
— Господи, Валера! — сказала Виктория Львовна. — Тебя… да ты… Да что у тебя с губами…
— Так, — усмехнулся Валерий, — нахально бился лицом о сапог какого-то капитана…
— Вам надо в больницу, — решительно заявил Чердынский, — возьмем справку и будем этих ментов давить…
— Я на справки не размениваюсь, — сказал Валерий. — А у меня тебе, Демьян, подарок к первому апреля…
На стол между закусок лег белый конверт. Санычев, приподняв брови, конверт распечатал и вытащил оттуда векселя «Зари». Чердынский склонился над плечом Демьяна и присвистнул.
— Надеюсь, это настоящие? — спросил Чердынский.
— Не имеет значения, — ответил Валерий. — Если у Молодарчука есть еще, то он влетел на пятнадцать лет с конфискацией имущества… Дай-ка я это дело приберу, у меня оно сохранней будет.
И с этими словами Валерий, забрав векселя, решительно запихал их во внутренний карман пиджака. Помолчав, Валерий затянулся сигаретой и откинулся на спинку стула. Над левым плечом Виктории Львовны неслышной глыбой навис Муха.
— А можно вас пригласить на танец?
Женщина покачала головой.
— Потанцуйте, Виктория Львовна, — сказал Валерий.
Нетушкина недоуменно нахмурилась.
— Валера, что это значит? — спросила она.
— Это значит, что бесплатный сыр кончился, — ответил Чердынский. — Валерий Игоревич был очень добр к заводу и даже схлопотал за него пару синяков, но, как показывает опыт, люди, занятые в бизнесе Валерия Игоревича, за свои синяки меньше тысячи процентов годовых не берут.
Виктория Львовна задумчиво посмотрела на Валерия, склонила голову и встала. Демьян следил за ней жадным взглядом.
Чердынский пододвинул к себе салфетку и нарисовал на ней цифру: $3.000.000.
— Это что? — уточнил Валерий.
— Компенсация за моральный ущерб и потраченное время.
Валерий молчал.
— Валерий Игоревич, — нервно заговорил директор, — так получилось, что вы помогли нам. Если точнее — вы нас просто спасли. Я… я, в конце концов, обязан вам больше чем жизнью, потому что завод для меня больше чем жизнь Но я не буду работать на заводе, который ходит под кем-то: под Молодарчуком, под Спиридоном, под Колуном или под вами И Фархад не будет. Поверь мне, это очень приличные деньги для завода. С учетом расходов на выборы — это максимум, что мы можем дать. Нам придется отказаться от нескольких проектов. Ты берешь эти деньги, и мы говорим друг другу «до свиданья», или мы тоже начинаем воевать. Как с Колуном. Ты согласен?
— Ты говори-говори, — отозвался Валерий, — я слушаю.
— Валера, — сказал сбоку Чердынский, — ведь мы выиграем выборы. Из-за всей этой истории Жечков в таком дерьме, что он пролетит, как фанера над Парижем. Потому что он сейчас губернатор, который по указке Колуна банкротит наш завод. А ты портишь общую картину. Это одно дело, когда мы бедные и несчастные и каждый раз спасаемся от губернатора чудом. И другое дело, когда губернаторский канал скажет, что за нами в регион свиным клином прут московские братки… И если мы проиграем выборы, то нас все равно сожрут и тебя сожрут и тебе ничего не достанется.
— Мы знаем, — сказал Демьян, — что вам предлагал Молодарчук. И что вам предлагал Колун. По правде говоря, я был почти уверен, что вы скажете Колуну «да». Кстати, насколько я знаю, Колун предлагал вам намного меньше.
Валерий помолчал.
— И когда эти деньги?
— Через три месяца после выборов.
Нестеренко недоуменно поднял брови.
— Не понял…
— Валерий Игоревич, вы прекрасно знаете, сколько стоят выборы. Тридцать тысяч долларов минута на центральном телевидении. Плюс — энергетики. Плюс каждый день какой-нибудь сюрприз. Если мы отдадим вам эти деньги сейчас, мы просто пролетим на выборах…
— А когда вы их выиграете, фиг я деньги с вас стребую…
— Валерий Игоревич, мы готовы подписать любое обязательство. Любой контракт. Хотите — вы берете деньги в банке под наше поручительство…
Чердынский внезапно замолчал и повернул голову. Из-за арки к ним легкой танцующей походкой приближался Колун.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51