Отныне мы никто. И такими и останемся. И в горе, и в радости. До тех пор, пока…
– Эй, твою налево! Не спи!
Зачем так орать? Я открыл слипающиеся глаза и увидел недружелюбное лицо старшего надзирателя. Тяжело вздохнув, закрыл глаза. Таких рож насмотришься – бессонница замучает. Вот кому самое место в Забвении. Ни за что не поверю, что эта обезьяна – законопослушный гражданин.
Меня снова грубо разбудили.
– Гад! – крикнул я. – Чего нос трогаешь?!
Надзиратель неудачным ударом попал мне прямо в нос. Так как я лишился большинства гражданских прав, лечить его после перелома никто не торопился. Хорошо хоть за эти несколько дней нос уже почти зажил. Организм иногда поражал меня своими возможностями.
– Да я тебя щас разорву и закопаю, твою налево! – Надзирателя, похоже, задел мой вопрос. – Сиди тихо и не смей спать!
Я не стал лезть на рожон и, поморщившись, кивнул. Надсмотрщик отошел и сел в кресло.
Что же со мной будет на острове? Мне и сейчас-то было невесело пребывать в подчинении у идиотов, а ведь так теперь придется жить годами.
Ужасно хотелось выпить чего-нибудь горячительного. Я набрал в легкие побольше воздуха, стараясь разогнать туман в голове.
Не помогало…
В мозгу пульсировала одна мысль – меня предали! Напрасно я искал информацию о планете Заря. Напрасно расстраивался, что ее почти нет. Сразу было понятно, что целью Председателя было упечь меня подальше.
Но чем я заслужил подобную нелюбовь?
«Поверь, так надо». Что Аля хотела сказать этой фразой? И есть ли ее вина в том, что со мной произошло?
Чутье молчало.
Вся жизнь пронеслась передо мной, будто в ускоренной перемотке. Ошибки, нелепости, странные ситуации, в которые я то и дело попадал. Много неясностей.
Чья-то рука мешает фишки, выбрасывает на стол игральные кости. Но клянусь, я найду владельца этой руки. И запихну ему и кости, и фишки глубоко в одно место! И еще – я исполню мечту назло всем. Все-таки я хозяин своей судьбы. И нет смысла жить, если считаешь иначе.
– Тя как звать-то, малец? – хриплым голосом спросил сидящий рядом бугай.
– Сергей, – ответил я.
Разговаривать с будущим соседом желания не было. Час, проведенный в молчании, ничуть не утомил меня.
– А я Кед, – здоровяк протянул руку, я нехотя пожал ее. – А чего тебя сюда?
– Да так. Проколы в деле…
– Гы… Так у всех проколы. Я вот трех человек убил!
Я мысленно присвистнул. Есть у нас в стране еще и такие элементы? Людей убивают? Да еще сразу троих! Хотя, чего я хотел, собственно? На острове еще и не таких повидаю…
Кед одновременно заинтересовал и напугал меня.
– Как тебя так угораздило-то? – чтобы скрыть страх, нагловато спросил я.
– Козлы. К моей девушке лезли, – бугай замолчал и уставился в окно. Я не стал продолжать тему.
– Хватит базарить, вашу налево! – Надзиратель обратил внимание на наш разговор. – Долетим – наговоритесь!
Я, не желая, чтобы мой нос снова кантовали, откинулся на сиденье и закрыл глаза. Кед, вероятно, вообще не прореагировал на слова надсмотрщика. Рядом с моим новым знакомым охранник выглядел ребенком.
А на меня снова нахлынули невеселые мысли.
Ни за что бы не поверил еще год или два назад, что окажусь в тюрьме. Когда мамы не стало, когда меня не приняли в техникум, я думал, что это конец, – и вот на тебе!
– Не спать, я сказал! – снова орет надсмотрщик.
– Пошел ты, – процедил я. Он сделал вид, что не услышал.
Какая ему разница, сплю я или нет? Чем это ему мешает?
За окном все так же безразлично пульсировал океан, клубилась облачная вата и плясали в воздушных потоках едва различимые чайки. Скоро берег.
На горизонте действительно появилась темная полоса. Она росла, дополнялась деталями. Стали видны кряжистые горы, неровный обрывистый берег, кроны деревьев на опушке леса.
Между тем небо начало темнеть. Вскоре появились крупные звезды. В море всегда так – ночь наступает быстро. Еще несколько минут назад очертания предметов были четкими – и вдруг понимаешь, что уже не можешь различить ничего.
Транспорт заложил лихой вираж. Мы чуть не попадали с жестких сидений – пилоту явно было наплевать на тех, кого он везет. Пару секунд спустя наш летательный аппарат ухнул вниз, прошел по наклонной еще несколько мгновений – и снова ухнул.
Включились гравикомпенсаторы, машину ласково приняла причальная станция острова.
Внезапно я понял, что напомнило мне это приземление в полутьме. Почти так же отец Наташи высаживался на Полушку. В тот последний раз, когда мы видели его.
Солдаты стали выталкивать заключенных наружу. А мне снова вспомнилась Наташа. Дура. Слава богу, что никогда больше с ней не встречусь…
Спрыгнув на потрескавшийся бетон стартовой площадки, я слегка подвернул ногу. Увидев, что со мной не все в порядке, Кед присел рядом.
– Ты че, друг? Давай, вставай! – Здоровяк ухватил меня под локоть и резко поднял.
– С-спасибо! – промямлил я.
Чего он со мной так возится? Здесь ведь каждый сам за себя! Я снова взглянул на огромного Кеда, и мне на секунду почудилось, что я уже где-то видел этого человека.
– Вперед! Оформляться! – скомандовал старший надзиратель и занял место во главе нашего отряда.
Транспорт, на котором мы прибыли сюда, был большим. В нем имелось несколько отсеков для заключенных. Теперь охранники собирали всех прибывших в одну кучу. Как только возникло некое подобие построения, мы двинулись к низкому серому зданию на краю площадки.
Нога побаливала. Идти было тяжело.
– Ты не дрейфь, малец! – нагнал меня Кед. – Коли чего – будем вместе прорываться. Я же тут тоже порядков не знаю.
Бугай подмигнул и отстал. Угрюмые заключенные вокруг меня безмолвствовали. Кто худой, кто толстый, кто-то подвергся необратимым генетическим изменениям – идет, странно подпрыгивая, будто колени у него гнутся не в ту сторону.
Среди угрюмых фигур мелькнули несколько женщин. Одна совсем молодая, почти ребенок. Даже младше меня, наверное.
Эх. Какие разные – а теперь все одно и то же. Ничто.
Регистратура встретила нас зевом аппарата для считывания антропометрических параметров. Заходили по одному. Выходили угрюмые и злые, переодетые в спецовки и с сумкой через плечо.
Я прошел в проем считывателя примерно в середине очереди. Механический голос попросил раздеться догола, меня просканировали, на тело плеснули обеззараживающей жидкостью, а затем двое в масках оперативно запечатали мне в шею какой-то датчик. Слава богу, что под местным наркозом.
На выходе из кабинки я натянул мешковатый комбинезон, обулся, подхватил сумку и так же, как и предыдущие заключенные, хмуро покинул тесное помещение.
После санитарной обработки всех построили в шеренги и заставили ждать. Вскоре перед строем показался невысокий тучный мужчина в военной форме и с маленьким гравистрелом в руке.
– Здравствуйте, новички! – чересчур радостно объявил толстяк. – Я начальник тюрьмы, и теперь вы будете жить здесь по моим законам.
Ничего хорошего слова начальника не несли. Представляю, какие у него тут законы.
– Не бойтесь, – поднял руку говорящий и прокашлялся. – Мои законы не сильно отличаются от Устава ЗЕФ. Тот, кто трудится, – тот ест и имеет крышу над головой. Я гуманен. Я понимаю, что не от хорошей жизни вы попали сюда.
Не верил я этим бегающим глазкам. Было бы, по меньшей мере, странно ожидать гуманности от начальника тюрьмы…
– Понимаю и предлагаю вам выбор, – продолжал между тем толстяк. – Вы можете уйти в леса, на свободу. Или можете остаться работать на меня. Говорю сразу – в лесах опасно, к тому же там придется самостоятельно добывать пищу. Правда, еще вы можете торговать со мной. На острове есть кое-что ценное, но здоровье эта штука немного портит. Ну, а если останетесь на станции, то получите еду и одежду бесплатно. Если захотите – будете учиться. Да и в ядовитых спорах рыться вас не заставят. От вас тут требуется только работать. Копать, сажать растения, искать и чинить старые машины…
Я прикинул все «за» и «против». Свобода или рабство? Пускай настоящей свободы на острове все равно не будет, но мне как-то не улыбалось пахать на этого разжиревшего придурка. Пусть не пугает нас ядовитыми спорами! Я сам определяю собственную судьбу.
– Не буду торопить вас. Если захотите – возвращайтесь сюда в любое время, вас проверят и впустят. Ну, кто надумал оставаться уже сейчас – прошу пройти и встать вот сюда, – толстяк указал на светлую кляксу на асфальте.
Я повертел головой. Желающих батрачить на начальника тюрьмы, как и ожидалось, нашлось немного. Вышли в основном совсем молодые или, наоборот, старики – процентов десять от общего числа.
Тут же в сторону отделившихся посыпалась брань, кто-то даже кинул в них неизвестно где подобранный камень.
– Выбор сделан! – проорал нам начальник тюрьмы. – Новые работники сейчас пройдут проверку, а вы выметайтесь с территории! И хватит трепаться!
Для пущей убедительности толстяк пальнул из гравистрела в толпу. Нескольких человек гравитационная волна разметала в стороны. С земли смогли подняться не все.
– Молчать!!! – гаркнул старший надзиратель, и от его зычного голоса паника, так и не успевшая толком начаться, тут же погасла.
Люди шли к воротам молча. Каждый в душе сомневался в правильности своего выбора. Сомневался и я. Но менять решение был не намерен.
Перед воротами образовалась пустота – заключенные передо мной проворно ушли во тьму, а те, кто шел позади, наоборот, еще не подтянулись. Да мне не очень-то и хотелось идти вместе со всеми.
– Иди! – скомандовал дежуривший у ворот солдат, недвусмысленно замахиваясь гравистрелом.
Я вздохнул и подчинился.
Над островом раскинула крылья ночь. Немного боязно было выходить через разверзшиеся, словно пасть огромного монстра, створки ворот и покидать освещенный прожекторами участок. Дорога уходила вниз и терялась во тьме. Где-то тага, у подножия холма, начинался лес. Я слышал шелест ветвей и видел отблески света на мокрых листьях.
Ну что ж – вот оно, Забвение! Теперь мы будем жить с ним бок о бок не один год.
Я стал спускаться. К счастью, дорожное полотно было хоть и неасфальтированным, но ровным. В небе насмешливо перемигивались звезды, вдалеке заливалась ночная птаха…
Так умиротворенно. Но все-таки страшно. Неизвестность поджидает впереди. Что там?
Как-то внезапно начался лес. Деревья сомкнулись надо мной и загородили ткань неба. Сразу же стало еще темнее. В кромешной мгле я с трудом различал очертания дороги.
Куда идти? Зачем? Может, еще не поздно вернуться к резким огням станции? Остаться там и работать…
– Стоять! – внезапный окрик сверху.
Я застыл на месте.
– Сумку брось!
Местные. Ждут новеньких, чтобы обобрать. Нельзя было в одиночку идти – мог бы догадаться!
– Сумку, я сказал!
Бросаю сумку. С дерева спрыгивает худой человек проворно хватает свой трофей. Лица практически не видно, во мраке поблескивают только живые глаза.
– Пойдешь с нами!
– Куда?
– Увидишь! Идем!
Человек схватил меня за руку и потянул с дороги в сторону. Внутри боролись два желания. С одной стороны, было жутко страшно и хотелось во всем соглашаться с незнакомцем, чтобы, не дай бог, он не причинил мне вреда. С другой – спрашивается, какого черта? Меня куда-то тянут, отобрали сумку. Дать бы в лоб и убежать!
Чувство правды молчало. Лишь в далеком уголке сознания мерцала призрачная уверенность, что все обойдется.
И я не стал сопротивляться. Тихо побрел за человеком в глубь леса.
Через несколько минут пути впереди появились отблески костра. Мы вышли к небольшому лагерю – пара-тройка шалашей, бревна для сидения, запах еды…
Вокруг костра устроилось человек шесть, рядом стояли еще двое. Чуть дальше, около толстой сосны, в сколоченной из жердей клетке я увидел полтора десятка моих соседей по транспорту.
Многих, значит, поймали.
– Еще один! – провожатый толкнул меня вперед.
– Давай иди за новым, мать твою! Их еще до фига там! – донеслось от костра. Затем послышался кашель, и обладатель голоса повернулся ко мне, одновременно поднимаясь.
Сухой и высокий, с пучками седых волос над ушами и морщинистым лицом.
– Ну че? Добро, блин, пожаловать! К тем вставай! – Старик открыл массивную калитку и втолкнул меня в загон к остальным новичкам.
Я оказался рядом с девчушкой, которую приметил еще на площадке. Девушка была невысокая, с темными кругами под глазами и короткой мальчишеской стрижкой. Издалека я принял ее за красотку, но теперь понял, что красота эта измождена и загнана. Девушка явно с детства вращалась не в тех кругах.
– Полина, – быстро сказал она. – Нечего на меня пялиться.
– Э-э, – до меня не сразу дошло, что она назвала свое имя. – Меня Сергей зовут.
– Мне все равно. Смотри в другую сторону.
Сзади раздался смешок:
– Отшила!
Я обернулся.
– Парень, – обратился ко мне сутулый человек с залысинами, – эта девка мне еще в транспорте промеж ног врезала – лучше к ней не приставай.
– А тебе уже по роже съездила, что ли?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61
– Эй, твою налево! Не спи!
Зачем так орать? Я открыл слипающиеся глаза и увидел недружелюбное лицо старшего надзирателя. Тяжело вздохнув, закрыл глаза. Таких рож насмотришься – бессонница замучает. Вот кому самое место в Забвении. Ни за что не поверю, что эта обезьяна – законопослушный гражданин.
Меня снова грубо разбудили.
– Гад! – крикнул я. – Чего нос трогаешь?!
Надзиратель неудачным ударом попал мне прямо в нос. Так как я лишился большинства гражданских прав, лечить его после перелома никто не торопился. Хорошо хоть за эти несколько дней нос уже почти зажил. Организм иногда поражал меня своими возможностями.
– Да я тебя щас разорву и закопаю, твою налево! – Надзирателя, похоже, задел мой вопрос. – Сиди тихо и не смей спать!
Я не стал лезть на рожон и, поморщившись, кивнул. Надсмотрщик отошел и сел в кресло.
Что же со мной будет на острове? Мне и сейчас-то было невесело пребывать в подчинении у идиотов, а ведь так теперь придется жить годами.
Ужасно хотелось выпить чего-нибудь горячительного. Я набрал в легкие побольше воздуха, стараясь разогнать туман в голове.
Не помогало…
В мозгу пульсировала одна мысль – меня предали! Напрасно я искал информацию о планете Заря. Напрасно расстраивался, что ее почти нет. Сразу было понятно, что целью Председателя было упечь меня подальше.
Но чем я заслужил подобную нелюбовь?
«Поверь, так надо». Что Аля хотела сказать этой фразой? И есть ли ее вина в том, что со мной произошло?
Чутье молчало.
Вся жизнь пронеслась передо мной, будто в ускоренной перемотке. Ошибки, нелепости, странные ситуации, в которые я то и дело попадал. Много неясностей.
Чья-то рука мешает фишки, выбрасывает на стол игральные кости. Но клянусь, я найду владельца этой руки. И запихну ему и кости, и фишки глубоко в одно место! И еще – я исполню мечту назло всем. Все-таки я хозяин своей судьбы. И нет смысла жить, если считаешь иначе.
– Тя как звать-то, малец? – хриплым голосом спросил сидящий рядом бугай.
– Сергей, – ответил я.
Разговаривать с будущим соседом желания не было. Час, проведенный в молчании, ничуть не утомил меня.
– А я Кед, – здоровяк протянул руку, я нехотя пожал ее. – А чего тебя сюда?
– Да так. Проколы в деле…
– Гы… Так у всех проколы. Я вот трех человек убил!
Я мысленно присвистнул. Есть у нас в стране еще и такие элементы? Людей убивают? Да еще сразу троих! Хотя, чего я хотел, собственно? На острове еще и не таких повидаю…
Кед одновременно заинтересовал и напугал меня.
– Как тебя так угораздило-то? – чтобы скрыть страх, нагловато спросил я.
– Козлы. К моей девушке лезли, – бугай замолчал и уставился в окно. Я не стал продолжать тему.
– Хватит базарить, вашу налево! – Надзиратель обратил внимание на наш разговор. – Долетим – наговоритесь!
Я, не желая, чтобы мой нос снова кантовали, откинулся на сиденье и закрыл глаза. Кед, вероятно, вообще не прореагировал на слова надсмотрщика. Рядом с моим новым знакомым охранник выглядел ребенком.
А на меня снова нахлынули невеселые мысли.
Ни за что бы не поверил еще год или два назад, что окажусь в тюрьме. Когда мамы не стало, когда меня не приняли в техникум, я думал, что это конец, – и вот на тебе!
– Не спать, я сказал! – снова орет надсмотрщик.
– Пошел ты, – процедил я. Он сделал вид, что не услышал.
Какая ему разница, сплю я или нет? Чем это ему мешает?
За окном все так же безразлично пульсировал океан, клубилась облачная вата и плясали в воздушных потоках едва различимые чайки. Скоро берег.
На горизонте действительно появилась темная полоса. Она росла, дополнялась деталями. Стали видны кряжистые горы, неровный обрывистый берег, кроны деревьев на опушке леса.
Между тем небо начало темнеть. Вскоре появились крупные звезды. В море всегда так – ночь наступает быстро. Еще несколько минут назад очертания предметов были четкими – и вдруг понимаешь, что уже не можешь различить ничего.
Транспорт заложил лихой вираж. Мы чуть не попадали с жестких сидений – пилоту явно было наплевать на тех, кого он везет. Пару секунд спустя наш летательный аппарат ухнул вниз, прошел по наклонной еще несколько мгновений – и снова ухнул.
Включились гравикомпенсаторы, машину ласково приняла причальная станция острова.
Внезапно я понял, что напомнило мне это приземление в полутьме. Почти так же отец Наташи высаживался на Полушку. В тот последний раз, когда мы видели его.
Солдаты стали выталкивать заключенных наружу. А мне снова вспомнилась Наташа. Дура. Слава богу, что никогда больше с ней не встречусь…
Спрыгнув на потрескавшийся бетон стартовой площадки, я слегка подвернул ногу. Увидев, что со мной не все в порядке, Кед присел рядом.
– Ты че, друг? Давай, вставай! – Здоровяк ухватил меня под локоть и резко поднял.
– С-спасибо! – промямлил я.
Чего он со мной так возится? Здесь ведь каждый сам за себя! Я снова взглянул на огромного Кеда, и мне на секунду почудилось, что я уже где-то видел этого человека.
– Вперед! Оформляться! – скомандовал старший надзиратель и занял место во главе нашего отряда.
Транспорт, на котором мы прибыли сюда, был большим. В нем имелось несколько отсеков для заключенных. Теперь охранники собирали всех прибывших в одну кучу. Как только возникло некое подобие построения, мы двинулись к низкому серому зданию на краю площадки.
Нога побаливала. Идти было тяжело.
– Ты не дрейфь, малец! – нагнал меня Кед. – Коли чего – будем вместе прорываться. Я же тут тоже порядков не знаю.
Бугай подмигнул и отстал. Угрюмые заключенные вокруг меня безмолвствовали. Кто худой, кто толстый, кто-то подвергся необратимым генетическим изменениям – идет, странно подпрыгивая, будто колени у него гнутся не в ту сторону.
Среди угрюмых фигур мелькнули несколько женщин. Одна совсем молодая, почти ребенок. Даже младше меня, наверное.
Эх. Какие разные – а теперь все одно и то же. Ничто.
Регистратура встретила нас зевом аппарата для считывания антропометрических параметров. Заходили по одному. Выходили угрюмые и злые, переодетые в спецовки и с сумкой через плечо.
Я прошел в проем считывателя примерно в середине очереди. Механический голос попросил раздеться догола, меня просканировали, на тело плеснули обеззараживающей жидкостью, а затем двое в масках оперативно запечатали мне в шею какой-то датчик. Слава богу, что под местным наркозом.
На выходе из кабинки я натянул мешковатый комбинезон, обулся, подхватил сумку и так же, как и предыдущие заключенные, хмуро покинул тесное помещение.
После санитарной обработки всех построили в шеренги и заставили ждать. Вскоре перед строем показался невысокий тучный мужчина в военной форме и с маленьким гравистрелом в руке.
– Здравствуйте, новички! – чересчур радостно объявил толстяк. – Я начальник тюрьмы, и теперь вы будете жить здесь по моим законам.
Ничего хорошего слова начальника не несли. Представляю, какие у него тут законы.
– Не бойтесь, – поднял руку говорящий и прокашлялся. – Мои законы не сильно отличаются от Устава ЗЕФ. Тот, кто трудится, – тот ест и имеет крышу над головой. Я гуманен. Я понимаю, что не от хорошей жизни вы попали сюда.
Не верил я этим бегающим глазкам. Было бы, по меньшей мере, странно ожидать гуманности от начальника тюрьмы…
– Понимаю и предлагаю вам выбор, – продолжал между тем толстяк. – Вы можете уйти в леса, на свободу. Или можете остаться работать на меня. Говорю сразу – в лесах опасно, к тому же там придется самостоятельно добывать пищу. Правда, еще вы можете торговать со мной. На острове есть кое-что ценное, но здоровье эта штука немного портит. Ну, а если останетесь на станции, то получите еду и одежду бесплатно. Если захотите – будете учиться. Да и в ядовитых спорах рыться вас не заставят. От вас тут требуется только работать. Копать, сажать растения, искать и чинить старые машины…
Я прикинул все «за» и «против». Свобода или рабство? Пускай настоящей свободы на острове все равно не будет, но мне как-то не улыбалось пахать на этого разжиревшего придурка. Пусть не пугает нас ядовитыми спорами! Я сам определяю собственную судьбу.
– Не буду торопить вас. Если захотите – возвращайтесь сюда в любое время, вас проверят и впустят. Ну, кто надумал оставаться уже сейчас – прошу пройти и встать вот сюда, – толстяк указал на светлую кляксу на асфальте.
Я повертел головой. Желающих батрачить на начальника тюрьмы, как и ожидалось, нашлось немного. Вышли в основном совсем молодые или, наоборот, старики – процентов десять от общего числа.
Тут же в сторону отделившихся посыпалась брань, кто-то даже кинул в них неизвестно где подобранный камень.
– Выбор сделан! – проорал нам начальник тюрьмы. – Новые работники сейчас пройдут проверку, а вы выметайтесь с территории! И хватит трепаться!
Для пущей убедительности толстяк пальнул из гравистрела в толпу. Нескольких человек гравитационная волна разметала в стороны. С земли смогли подняться не все.
– Молчать!!! – гаркнул старший надзиратель, и от его зычного голоса паника, так и не успевшая толком начаться, тут же погасла.
Люди шли к воротам молча. Каждый в душе сомневался в правильности своего выбора. Сомневался и я. Но менять решение был не намерен.
Перед воротами образовалась пустота – заключенные передо мной проворно ушли во тьму, а те, кто шел позади, наоборот, еще не подтянулись. Да мне не очень-то и хотелось идти вместе со всеми.
– Иди! – скомандовал дежуривший у ворот солдат, недвусмысленно замахиваясь гравистрелом.
Я вздохнул и подчинился.
Над островом раскинула крылья ночь. Немного боязно было выходить через разверзшиеся, словно пасть огромного монстра, створки ворот и покидать освещенный прожекторами участок. Дорога уходила вниз и терялась во тьме. Где-то тага, у подножия холма, начинался лес. Я слышал шелест ветвей и видел отблески света на мокрых листьях.
Ну что ж – вот оно, Забвение! Теперь мы будем жить с ним бок о бок не один год.
Я стал спускаться. К счастью, дорожное полотно было хоть и неасфальтированным, но ровным. В небе насмешливо перемигивались звезды, вдалеке заливалась ночная птаха…
Так умиротворенно. Но все-таки страшно. Неизвестность поджидает впереди. Что там?
Как-то внезапно начался лес. Деревья сомкнулись надо мной и загородили ткань неба. Сразу же стало еще темнее. В кромешной мгле я с трудом различал очертания дороги.
Куда идти? Зачем? Может, еще не поздно вернуться к резким огням станции? Остаться там и работать…
– Стоять! – внезапный окрик сверху.
Я застыл на месте.
– Сумку брось!
Местные. Ждут новеньких, чтобы обобрать. Нельзя было в одиночку идти – мог бы догадаться!
– Сумку, я сказал!
Бросаю сумку. С дерева спрыгивает худой человек проворно хватает свой трофей. Лица практически не видно, во мраке поблескивают только живые глаза.
– Пойдешь с нами!
– Куда?
– Увидишь! Идем!
Человек схватил меня за руку и потянул с дороги в сторону. Внутри боролись два желания. С одной стороны, было жутко страшно и хотелось во всем соглашаться с незнакомцем, чтобы, не дай бог, он не причинил мне вреда. С другой – спрашивается, какого черта? Меня куда-то тянут, отобрали сумку. Дать бы в лоб и убежать!
Чувство правды молчало. Лишь в далеком уголке сознания мерцала призрачная уверенность, что все обойдется.
И я не стал сопротивляться. Тихо побрел за человеком в глубь леса.
Через несколько минут пути впереди появились отблески костра. Мы вышли к небольшому лагерю – пара-тройка шалашей, бревна для сидения, запах еды…
Вокруг костра устроилось человек шесть, рядом стояли еще двое. Чуть дальше, около толстой сосны, в сколоченной из жердей клетке я увидел полтора десятка моих соседей по транспорту.
Многих, значит, поймали.
– Еще один! – провожатый толкнул меня вперед.
– Давай иди за новым, мать твою! Их еще до фига там! – донеслось от костра. Затем послышался кашель, и обладатель голоса повернулся ко мне, одновременно поднимаясь.
Сухой и высокий, с пучками седых волос над ушами и морщинистым лицом.
– Ну че? Добро, блин, пожаловать! К тем вставай! – Старик открыл массивную калитку и втолкнул меня в загон к остальным новичкам.
Я оказался рядом с девчушкой, которую приметил еще на площадке. Девушка была невысокая, с темными кругами под глазами и короткой мальчишеской стрижкой. Издалека я принял ее за красотку, но теперь понял, что красота эта измождена и загнана. Девушка явно с детства вращалась не в тех кругах.
– Полина, – быстро сказал она. – Нечего на меня пялиться.
– Э-э, – до меня не сразу дошло, что она назвала свое имя. – Меня Сергей зовут.
– Мне все равно. Смотри в другую сторону.
Сзади раздался смешок:
– Отшила!
Я обернулся.
– Парень, – обратился ко мне сутулый человек с залысинами, – эта девка мне еще в транспорте промеж ног врезала – лучше к ней не приставай.
– А тебе уже по роже съездила, что ли?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61