Землеройные машины, не говоря уже о мощных экскаваторах, никуда не годятся при раскопках. Их слепая, нерассуждающая сила может повредить бесценные экспонаты, таящиеся в каждом метре древней египетской земли. Простая лопата является в этом случае единственным и верным орудием.
Кичёв выбрал место, где еще никогда ничего не искали. Его опытный глаз определил, что если населенный пункт действительно существовал здесь в интересующую ученых эпоху, то именно в этом месте должен был находиться абидос, или некрополь, а также жилища хаотитов, без которых не могло обходиться ни одно древнее египетское поселение.
Началась тяжелая, кропотливая и неблагодарная работа. Усилия, которыми добывались редко попадающиеся экспонаты, казались всем чрезмерными, но другого пути не было.
Люди копали с утра до вечера, всё более погружаясь в песчаные пласты, с каждым метром становившиеся плотнее и тверже.
Раскопки производились одновременно в трех местах.
Одной из групп непосредственно руководил сам Кичёв, при котором в качестве лаборанта состоял Карелин.
Их группе не повезло. В то время как другие время от времени находили более или менее ценные предметы, относящиеся к различным эпохам, Кичёв с Карелиным не нашли ничего, выкапывая только песок.
Становилось ясным, что попали на бесплодный участок.
Но конец венчает дело. И именно группа Кичёва обнаружила если и не искомое, то все же нечто имеющее огромный интерес.
Это были остатки гробницы, видимо баснословной древности.
Определить, что перед ними именно гробница, мог только очень опытный археолог, - так мало от нее осталось. Несколько каменных обломков, в которых с трудом узнавались черепки сосудов, небольшая, сплошь истрескавшаяся, плита из мрамора и что-то напоминавшее лоскутья не то материи, не то пергамента. Не было ничего похожего на мумию, но Кичёв без колебаний заявил:
- Здесь был захоронен человек простой и небогатый. Парасхиты работали небрежно, и от мумии ничего не осталось. Третьего, мраморного, гроба не было, и, видимо, не было и второго - кипарисового.
- Аменемхет Первый? - спросил Карелин.
- Нет, - ответил Василий Васильевич. - Этот человек жил и умер значительно раньше. Определить точно можно будет только после лабораторного исследования. Надо тщательно собрать все. Осторожнее!
Видимо, Кичёв придавал большое значение находке, так как приказал другому лаборанту помочь Карелину.
- Я могу взять на память какой-нибудь маленький обломок? - спросил Николай Тихонович, когда долгая и кропотливая работа была закончена и все найденное заботливо упаковано.
- К сожалению, нет, - ответил Кичёв. - Их очень мало.
Но Карелину все же хотелось пополнить свою коллекцию и хоть что-нибудь привезти с собой. Василий Васильевич и два других археолога уже сейчас, до лабораторного исследования, пришли к выводу, что гробница относится никак не ближе чем к пятому, шестому тысячелетию до нашей эры. Столь древних экспонатов у Карелина еще не было.
- Но вот, например, этот камень, - сказал он.
- Пожалуйста! - равнодушно ответил Кичёв. - Это не имеет никакого отношения к гробнице. И вполне вероятно, - улыбнулся он, - камень лежал в земле еще до того, как была вырыта яма для гробницы. Он еще более древний. Можешь быть довольным. Правда, это уже относится не к археологии, а к геологии.
- Все равно, - сказал Карелин. - Раз ничего другого нельзя…
Камень имел известняковое происхождение. Он был довольно велик, удлиненной формы и очень крепок. Во всяком случае Карелину не удалось расколоть его, а пришлось взять с собой целиком.
- Я снабжу его этикеткой, что это кусок гробницы, - сказал он. - Ведь камень найден на ее месте.
- Твоя коллекция не официальная, - сойдет! - рассмеялся Кичёв.
Больше на этом месте не нашли ничего. Работы продолжались еще недели две. Доказательств, что во времена двенадцатой династии на этом месте был населенный пункт, не обнаружили. Зато стало известно, что гораздо раньше здесь жили древние египтяне.
- Во всяком случае они здесь бывали, - резюмировал Кичёв.
Экспедиция вернулась в СССР.
Камень занял свое место в шкафу, и Карелин вскоре забыл о нем.
Как-то при встрече Кичёв сообщил ему, что лабораторное исследование установило еще более древнее происхождение гробницы, чем они предполагали.
- Ей не меньше двенадцати тысяч лет, - сказал Василий Васильевич. - Это очень интересно и доказывает, что даже так давно обычай мумифицирования трупов уже существовал. Впрочем, это не новость.
Карелин приписал на этикетке: «Возраст - двенадцать тысяч лет», - и снова забыл о камне.
Вспомнить пришлось год спустя, и не только вспомнить…
Очень часто открытия делаются благодаря случайности. И тайна старого камня также открылась совершенно случайно.
Карелины переезжали на другую квартиру. Николай Тихонович лично упаковал в корзину свои археологические сокровища. Опасаясь, что тяжелый камень может повредить хрупкие черепки, он уложил его в самом низу.
И вот когда тяжелую корзину втаскивали на восьмой этаж, завернутый в кусок материи камень прорвал дно и упал на ступени лестницы. Покатившись, он достиг края и рухнул в пролет с высоты седьмого этажа.
Перепуганный Николай Тихонович помчался вниз. Камень мог задеть кого-нибудь при падении, а весил он не меньше четырех килограммов.
К счастью, все обошлось благополучно, камень никого не задел.
Ругая себя, Николай Тихонович внес злополучный экспонат в квартиру и положил его в углу.
- Разве можно быть таким неосторожным, - заметила Вера Павловна.
- А я знал? - огрызнулся Карелин. - Корзина казалась крепкой.
Он не мог даже заподозрить ожидавшего его сюрприза.
Падение с высоты двадцати метров сделало то, что не удалось Карелину в Египте с помощью геологического молотка, - камень раскололся.
Вернее, откололись и отделились верхние напластования, отложившиеся на камне за тысячелетия. Перед Карелиным, когда он развернул свой экспонат, чтобы положить его в шкаф, оказался правильной формы прямоугольный брусок.
Николаю Тихоновичу стало ясно, что извлеченный из древнейшей гробницы камень имеет все следы обработки человеческой рукой и, следовательно, не случайно оказался рядом с другими остатками захоронения, как говорил Кичёв.
Он понял, что не имеет права оставлять у себя подобную находку, и тотчас послал телеграмму Василию Васильевичу. До его приезда каменный брусок лежал на письменном столе, и Карелин боялся даже дотронуться до него.
Кичёв не сразу поверил своему другу и позвонил ему по телефону. И только после подробного рассказа и после того, как Карелин показал ему, во что превратился камень, Василий Васильевич примчался в Ленинград.
- Кто бы мог подумать! - сказал он взволнованно, рассмотрев брусок и держа его в руках так осторожно, словно он был хрустальным. - Какая счастливая случайность!
- Пропал мой экспонат, - шутливо сказал Карелин.
- Да уж конечно! Ему место в музее, а не в частной коллекции.
- Что он из себя представляет?
- Трудно сказать. До сих пор таких вещей в египетских гробницах никогда не находили. Исключительно интересно!
Камень казался сплошным. Кичёву, так же как и Карелину, не пришло в голову, что в нем может что-то находиться.
О том, что произошло дальше, Николай Тихонович узнал через две недели, увидевшись с Кичёвым в Москве.
- Сначала, - рассказал Василий Васильевич, - был обнаружен шов. Брусок оказался состоящим из двух половинок, чем-то склеенных друг с другом. Чем именно - так и не удалось узнать. Пока не удалось - поправился он. - Этим вопросом занимаются. А внутри лежала туго свернутая рукопись на столь древнем языке, что ее с трудом удалось расшифровать. Ведь рукописи двенадцать тысяч лет! Самого Египта, в нашем понимании, еще не существовало!
- Ее перевели?
- Да, конечно! Это что-то вроде сказки о посещении Атлантиды. Зачем ее так тщательно упаковали и положили рядом с мумией - неизвестно. Скорее всего, причуда того человека, останки которого мы нашли. В более поздние времена на грудь мумий обычно клали изречения из «Книги мертвых».
- А эта рукопись не может служить доказательством существования Атлантиды?
Кичёв рассмеялся.
- Не более, чем любая сказка, - ответил он. - Содержание рукописи лишено интереса, но на чем она написана? Это не папирус, и, конечно, не пергамент.
- А что же?
- Еще не выяснено.
- Любопытно, - сказал Карелин, - откуда могла явиться двенадцать тысяч лет назад мысль об Атлантиде?
- Эта легенда очень древняя. Кстати, автор рукописи не говорит об Атлантиде. Он называет ее «Страна Моора».
- Что это такое - Моор?
- Такого слова нет. Видимо, оно придумано автором рукописи.
- Почему же ты говоришь, что речь идет об Атлантиде?
- Прочти и увидишь сам.
- У тебя есть копия? - обрадовался Карелин.
- Я приготовил ее для тебя, подумав, что тебе будет интересно познакомиться с фантастикой древнего Египта.
- Признателен за внимание.
- Эта рукопись попала в наши руки благодаря тебе.
- Вернее сказать, благодаря плохой корзине.
Карелин прочел перевод. Он был сделан явно «технически», и с литературной точки зрения его нельзя было назвать даже подстрочным. Это было изложение содержания, никак не больше. Видимо, тот, кому была поручена эта работа, отнесся к ней несерьезно, считая древнюю «сказку» не заслуживающей внимания.
Но Николай Тихонович придерживался иного взгляда.
- Типично для ученого с предвзятым мнением, - сказал он жене. - Придется сделать вторичный перевод.
- Вряд ли кто-нибудь захочет этим заниматься, - заметила Вера Павловна.
- Я знаю человека, который это сделает, если я попрошу.
Получить подлинник рукописи Карелину не удалось. После лабораторного исследования его отдали в музей. Но Василий Васильевич был хорошим другом, и с его помощью Николай Тихонович получил отличную фотокопию.
Школьный товарищ Карелина, известный египтолог и знаток древнейших наречий Египта, Сафьянов согласился сделать новый перевод.
- Я очень рад, - сказал он, - такие древние письмена попадаются крайне редко.
«СПИРАЛЬ ВРЕМЕНИ»
- Ты был прав, - сказал Сафьянов, передавая Карелину свою работу. - В первом переводе действительно пропущены многие детали, и, по-моему, весьма существенные. Я сделал точный перевод. Но только подстрочный. Сохранить язык автора мне не удалось. Да вряд ли это и нужно. В древнейшем Египте говорили и писали так, что теперь никто ничего не поймет. Пришлось бы к каждому слову давать пояснения. Слишком велика разница во времени. Все было тогда совсем другим: язык, понятия, верования. Мне даже пришлось заменить имена богов на знакомые нам из более поздней истории Египта. Но за точность смысла каждой фразы я ручаюсь.
- Что и требуется, - сказал Карелин. - Большое спасибо!
- Благодарить не стоит. Я работал с удовольствием. Рукопись проливает свет на кое-какие детали истории «доисторического» Египта и его связей с Атлантидой. В том, что речь идет именно об Атлантиде, сомневаться нельзя. Что касается самой фабулы рассказа, то она любопытна, хотя и неправдоподобна. Что ты собираешься делать с этой сказкой?
- Я еще и сам не знаю, - ответил Карелин.
Но, говоря так, Николай Тихонович кривил душой. Он уже знал, зачем нужна ему «сказка» древнего Египта, но не считал нужным прежде времени говорить об этом.
Содержание рукописи удивительным образом сходилось с выводами гипотезы, над которой он работал. Это и было тем «непредвиденным», что вмешалось в его чисто математическую работу и неожиданно превратило Карелина в историка.
Отделанный белым пластиком зал, где происходило сегодня заседание ученого совета, не имел окон и освещался мягким голубоватым светом люминесцентных ламп, скрытых за карнизом высокого потолка.
В воздухе, подогреваемом кондиционными установками, едва заметно пахло хвоей.
Большинство публики составляла молодежь. Студенты-математики и молодые ученые заполнили все кресла амфитеатра, как всегда привлеченные именем Карелина и необычным, обещавшим что-то новое, названием его доклада.
Возле кафедры сидели члены ученого совета, девять человек известных физиков и математиков.
Они казались спокойными и невозмутимыми, хотя каждый из них был заинтересован гипотезой не меньше любого студента. Николай Тихонович Карелин всегда преподносил что-нибудь необычное и парадоксальное.
Никто еще не подозревал, что сегодняшний доклад по «фантастичности» оставит далеко позади все предыдущие, что вслед за строгой наукой им поднесут нечто такое, чего они никак не могли ожидать даже от Карелина.
Вначале никакой фантастики не было, только неожиданность.
Пока продолжалась вводная речь докладчика, занявшая около часа, в зале царила внимательная тишина.
Но вот Карелин положил мел.
Огромная черная доска сверху донизу оказалась заполненной уравнениями и формулами. В самом низу, дважды подчеркнутая, обособленно стояла конечная функция.
Все взгляды были прикованы к ней.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31