Вот почему он все
еще в туннеле, а не на потолке, где ему место. Это одна из внешних ловушек
в этом туннеле.
Иджил не мог понять, как Магнус мог так спокойно рассуждать об
устройствах, убивающих людей такими жуткими способами. Магнус взглянул на
раздробленные ноги.
- Я не могу понять, как кто-то может предпочесть жизнь Бегуна жизни
здесь, особенно, если прошло только четыре месяца из семилетнего
приговора. - Он обернулся к Иджилу. - Тебе известно, что только редкие
осужденные выживают в первую зиму в Цинне?
Иджил покачал головой.
- Вот почему приговоры такие короткие. Те, кто смог прожить год в
пустыне, уже не бывают прежними. Гхарры позволяют им вернуться к обычной
жизни, не беспокоясь, что они когда-нибудь совершат преступление. - Магнус
ткнул носком ботинок Бегуна. - Этому бедняге выпал нелегкий путь. Семь лет
- самый большой срок, кроме убийства. - Он поднял глаза. - Возможно, он
считал это лучшим выбором, чем другие. Возможно, он никогда не намеревался
попасть в Верхний Мир. - Магнус вглядывался в лицо Иджила. - Полагаешь,
что сможешь выйти на поверхность. Там архаст. Даже если бы была середина
лета, ты не знаешь местных звезд, у тебя нет оружия и ты из мира с теплым
климатом. Дате середина лета здесь намного холоднее, чем то, к чему ты
привык.
Иджил вспомнил лютый холод Цинна в вердейне. Найдет ли он Холдинг
Халарека без примет, помогающих ему? Если он сможет, сколько это займет
времени? Недели? Месяцы? В архасте, курте и нембе Гхарры не выходят
совсем, потому что ничто не может выдержать жуткую стужу и жестокие ветры.
Но Бегун попытался. Иджил понял, почему человек выбрал смерть, а не
бесконечное заключение, хотя казалось, что Магнус не понимал этого. Века в
подземельях вытравили из Наблюдателей любовь Викингов к чистому воздуху,
открытому простору и немногим законам. Настоящий Викинг скорее умрет, чем
согласится жить в неволе. Он сам выбрал смерть в борьбе, а не жизнь с
бесполезными руками или малейшее подчинение Бегунам.
Иджил глянул на свои руки, сдвинул и раздвинул пальцы. Он снова обрел
свои руки. Он снова может рисовать и быть пилотом. Он может бороться. Он
может научить людей Карна приемам Дринна, приемам, которые убивают
быстрее, чем оружие. Он может взять руки Ричарда Харлана за увечье своих.
Это закон Вира, дозволенная компенсация за ущерб. Но он не сможет сделать
ничего, если останется здесь, в заключении.
- Ты идешь, или пойдешь позже один и станешь лепешкой, как этот
Бегун? - Голос Магнуса пробился сквозь мысли Иджила. - Я хочу закончить
свой обед.
Иджил гадал, сколько времени он разглядывал скалу. Магнус
основательно поколебал его веру в возможность побега. Магнус шел немного
впереди. Он оглянулся, всем своим видом показывая нетерпение. Иджил
последовал за ним, сосредоточив внимание на том, чтоб остаться в живых.
Туннель казался другим. Он и был другим. Они вернулись в Большой Зал через
другую дверь и гораздо быстрее. Это означало, что они шли другой дорогой,
и это свело к нулю все подсчеты Иджила. По лукавому взгляду Магнуса Иджил
понял, что это было сделано именно с этой целью. Магнус подвел Иджила к
Годи.
- Милорд, он видел то, что следовало видеть.
Годи кивнул Магнусу и обратился к Иджилу.
- Ты видел. Никто не смог бежать отсюда за все две тысячи лет
существования этих ловушек. Никто не будет останавливать тебя, если ты
попытаешься уйти, но мы предупреждаем, чтоб ты этого не делал. - Годи
кивнул, отпуская, и вернулся к своему десерту.
Женщина, сидящая рядом с Годи, вручила Иджилу лист бумаги.
- Указания до твоего жилья, Иджил, сын Оудина. - Это все, что она
сказала, и повернулась к соседке слева.
Иджил взглянул на лист. Эта была элементарная карта. Он посмотрел на
мясо и овощи в своей тарелке, уже остывшие. Он уже не хотел так есть, как
прежде. Но кусочек пудинга лежал теперь у тарелки. Пудинг был пышный,
теплый, с блестящей корочкой. Такой, как делала его мать. Он сел и отломил
ложкой кусочек. Гладкий холмик казался необычно тяжелым. Он был
необыкновенно хорош. Иджил быстро расправился с ним и потянулся за высокой
кружкой пива, чтобы залить.
Его рука нетвердо сжала ручку, и кружка стукнулась о стол. Осколки и
брызги полетели в Иджила и его соседей. Иджил сидел, ошеломленный, пока
один из слуг вытирал со стола. Иджил вспомнил слова Фригдис,
предупреждавшей о том, что руки его еще "не закончены". Но тогда он не
понимал, о чем идет речь. От испуга содрогнулось его тело. Он почувствовал
себя больным и немощным. Если ушло целых пять месяцев, чтобы довести их
хотя бы до такого состояния, сколько же еще потребуется времени, чтобы они
обрели прежнюю силу? И обретут ли они снова прежнюю силу?
Новая волна страха накатилась на Иджила, и ему пришлось спрятать под
столом свои обессилевшие руки. У него было столько надежд, когда он
чувствовал под шевелящимися пальцами покрывало, сжатое руками, которые он
потерял. Сможет ли он держать кисть столько времени, чтобы закончить
картину? Сможет ли он снова делать такие простые вещи, как поднять
ребенка, бросить человека приемом Дринна, или поднять кружку со своим
пивом? Он был удивлен, что за такое короткое время сумел до такой степени
восстановить руки. Но он смог это, и мысль, что он, возможно, не станет
прежним, была непереносима.
Вопреки словам Годи и убедительной прогулке по туннелю, Иджил решил
искать выход. Должен был существовать безопасный путь, если Наблюдатели
выходят Наверх. Подтверждая веру Иджила, Наблюдатели не спускали глаз с
него, нарочито пристально. Когда он несколько дней изучал жилое
пространство колонии, никто его не останавливал, но кто-то следовал за ним
на небольшом расстоянии. Кто-то другой провожал его до комнаты. Ночью
следили за его дверью. Сначала Иджилу казалось это забавным. Но вскоре он
понял, зачем они это делали. Они помнили, что лучше умереть, чем нарушить
клятву, данную другу. Они помнили, что лучше умереть, чем жить с
неотомщенными увечьями.
Но сейчас он еще не был готов умереть. Конечно, не будет простых
запоров в этом месте, но должен быть выход.
Иджил быстро приучил себя к распорядку. Он надеялся, что это заставит
Наблюдателей поверить, что он решил остаться. Иджил занялся физическими
упражнениями, чтением и, по мере того, как рука становилась сильнее,
живописью, между двумя приемами пищи и семичасовой темнотой в каждом
"дне". Наблюдатели любезно предоставили Иджилу все необходимое для
художника и позволили посещать библиотеку и бассейны для плавания.
Две из длинных недель Гхарров прошли. Поскольку рисование не очень
удавалось, Иджил помногу читал. Вскоре он был знаком почти со всей
историей колонии и многое узнал о флоре и фауне Старкера-4. Он уже мог
изобразить "лошадей", синие ели и огненные деревья, горные цветы и
длинношерстных белок. Он хотел написать портрет, но без модели рисунок
никак не хотел становиться похожим на нее.
Иджил подправлял портрет целыми днями. Девушка смотрела с картины
теплыми янтарными глазами. Ее темные волосы, перевязанные голубой лентой,
непослушно выбивались из узла каскадом волн и мягких завитков. Длинный
локон полукольцом покоился на ее коричневой щеке.
"Она - прелесть, она - очарованье, - бормотал Иджил. - Сколько дней я
работаю над этим, но это все еще не Кит! У нее нет блеска Кит!" Он
взмахнул рукой, чтобы отбросить с отвращением кисть, но замер,
представляя, как пятно надо будет тщательно соскабливать. Он опустил руку
и стал вытирать кисть. Кит Халарек была вне его досягаемости по многим
причинам.
Приведя в порядок инструменты, Иджил отправился в экспедицию по
туннелю. Туннели рядом с жилыми помещениями были без ловушек и были
помечены полосками краски, которые были кодами. Иджил из этого выяснил,
что были туннели под Холдингами всех Девяти Домов и под малыми Холдингами.
Большинство из них существовало в руинах строений и поселений на
поверхности, давних попыток Наблюдателей и Гхарров обосноваться на
просторе планеты. В довершение Приюты, оставшиеся от жизни Наблюдателей на
поверхности, также все имели тайные проходы на их нижние уровни,
соединяющиеся с туннелями Наблюдателей. Это было сделано на случай очень
суровой зимы, так объяснил Магнус.
На следующий день Иджил старательно рисовал карты жилых зон и
туннелей. Ригеллианка часто видела его меряющим шагами расстояния и
рисующим. Он узнал, что зовут ее Аниала Ирондник. Она была из Гильдии и
стала "гостьей" из-за своего хобби, археологии. Она занималась
исследованиями глубоко под развалинами, оставленными от предков, когда
одна из ловушек разверзлась перед ней. С хорошо известной ловкостью ее
расы она изогнулась так, что схватилась за край ямы и повисла. Много часов
спустя ремонтные рабочие, пришедшие поправить западню, спасли ее.
Женщина следила за тем, как он чертит карты, больше недели, прежде
чем рискнула подойти к нему как-то вечером в Большом Зале. Иджил поднял
полную кружку пива, не роняя ее, затем две. Он прекрасно себя чувствовал,
радовался пиву и своим рукам. Аниала подошла к нему тихонько сзади и
заговорила ему в ухо.
- Я хочу выбраться. Ты хочешь выбраться. У меня опыт. У тебя опыт. Не
отойдем ли поговорить об этом?
Иджил в мгновение все оценил. Она может знать то, что ему пригодится.
Если нет, что значат несколько минут в здешней жизни? Он встал из-за стола
и пошел за ней в туннель.
Она заговорила, как только они ушли достаточно далеко, чтоб их не
слышали обедающие.
- Все остальные, - она пренебрежительно махнула рукой в сторону
сидящих, - верят тому, что им сказали. Кроме того, для многих жизнь здесь
намного лучше, чем там, откуда они явились, даже если они никогда не
увидят солнца. У меня есть работа, ради которой надо выбраться. В конце
концов я надеюсь, что у меня есть такая работа. Посмотреть людей и страны.
Я здесь уже целый год, как я могла догадаться. У них ведь десятидневные
недели, да? Я была на грани избавления от этого застойного мира прошедшей
весной.
Иджил посмотрел на нее сверху вниз с любопытством. Если она так
торопилась, почему она не действовала раньше?
- Что же вам от меня нужно?
- Ты делаешь карты. Ты можешь читать на их языке. Я знаю подпольные
ловушки. Я изучала их целый год. Мы можем помочь друг другу.
Иджил в задумчивости сжал губы. Он не сомневался, что ей нужен был
перевод. Что за беда? Они не были соперниками. Он кивнул.
- У меня, конечно, нет с собой карт. Я буду ждать вас в библиотеке
завтра после обеда. Идет?
Она кивнула.
Иджил разложил карты на чистом столе к приходу Аниалы. Он провел
рукой по ним, разглаживая, и указал на карте место библиотеки. Туннельные
входы были отмечены с двух сторон, но больше ничего не было указано.
Иджил указал на пробелы.
- Как вы видите, я еще очень далек от готовности уйти. Среди моего
народа считается лучшим смерть в борьбе или попытке побега, чем жизнь в
порыве, без отмщения или до старости. Настоящая проблема в том, что я не
могу умереть. Я дал клятву своему брату-избраннику, вы знаете, кто такой
брат-избранник?
Женщина кивнула:
- Ритуал. Братство по крови.
Иджил продолжал:
- Я дал клятву защищать его до самой смерти, его или моей. Всю жизнь
я должен держать клятву, или я буду обесчещен в глазах моей семьи и всех,
кто знает меня. Моя семья очень достойная и известная. Позор быть
связанным с клятвопреступником будет слишком велик. Я не смогу сдержать
клятву здесь. Это ясно. Я уверен, что друг считает меня погибшим, и в его
глазах я не уронил своей чести, но моя мать и сестра - сивиллы. На Болдере
есть и другие ясновидящие, так что там не секрет, что я делаю здесь. Они
знают, что я не защищаю своего друга. Я знаю это. Я должен попытаться
сдержать клятву или умереть.
Иджил остановился взглядом на картах и пальцем провел по одному
длинному туннелю до огромного красного креста Х.
- Я теперь верю тому, что говорят Годи и Магнус. Действительно, нет
пути отсюда без сигнализации ловушек или какого-то ключа, который
предотвращает действие ловушек. Я все еще пытаюсь найти дорогу, но это
скорее дорога убить время, пока я решу пробежать туннели и умереть.
Он колебался. Он не думал раньше о необходимом конце этого положения
в таком духе. Он отвернулся от женщины и очень спокойно произнес:
- Кто умирает опозоренным, тот никогда не увидит Валгалла.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29
еще в туннеле, а не на потолке, где ему место. Это одна из внешних ловушек
в этом туннеле.
Иджил не мог понять, как Магнус мог так спокойно рассуждать об
устройствах, убивающих людей такими жуткими способами. Магнус взглянул на
раздробленные ноги.
- Я не могу понять, как кто-то может предпочесть жизнь Бегуна жизни
здесь, особенно, если прошло только четыре месяца из семилетнего
приговора. - Он обернулся к Иджилу. - Тебе известно, что только редкие
осужденные выживают в первую зиму в Цинне?
Иджил покачал головой.
- Вот почему приговоры такие короткие. Те, кто смог прожить год в
пустыне, уже не бывают прежними. Гхарры позволяют им вернуться к обычной
жизни, не беспокоясь, что они когда-нибудь совершат преступление. - Магнус
ткнул носком ботинок Бегуна. - Этому бедняге выпал нелегкий путь. Семь лет
- самый большой срок, кроме убийства. - Он поднял глаза. - Возможно, он
считал это лучшим выбором, чем другие. Возможно, он никогда не намеревался
попасть в Верхний Мир. - Магнус вглядывался в лицо Иджила. - Полагаешь,
что сможешь выйти на поверхность. Там архаст. Даже если бы была середина
лета, ты не знаешь местных звезд, у тебя нет оружия и ты из мира с теплым
климатом. Дате середина лета здесь намного холоднее, чем то, к чему ты
привык.
Иджил вспомнил лютый холод Цинна в вердейне. Найдет ли он Холдинг
Халарека без примет, помогающих ему? Если он сможет, сколько это займет
времени? Недели? Месяцы? В архасте, курте и нембе Гхарры не выходят
совсем, потому что ничто не может выдержать жуткую стужу и жестокие ветры.
Но Бегун попытался. Иджил понял, почему человек выбрал смерть, а не
бесконечное заключение, хотя казалось, что Магнус не понимал этого. Века в
подземельях вытравили из Наблюдателей любовь Викингов к чистому воздуху,
открытому простору и немногим законам. Настоящий Викинг скорее умрет, чем
согласится жить в неволе. Он сам выбрал смерть в борьбе, а не жизнь с
бесполезными руками или малейшее подчинение Бегунам.
Иджил глянул на свои руки, сдвинул и раздвинул пальцы. Он снова обрел
свои руки. Он снова может рисовать и быть пилотом. Он может бороться. Он
может научить людей Карна приемам Дринна, приемам, которые убивают
быстрее, чем оружие. Он может взять руки Ричарда Харлана за увечье своих.
Это закон Вира, дозволенная компенсация за ущерб. Но он не сможет сделать
ничего, если останется здесь, в заключении.
- Ты идешь, или пойдешь позже один и станешь лепешкой, как этот
Бегун? - Голос Магнуса пробился сквозь мысли Иджила. - Я хочу закончить
свой обед.
Иджил гадал, сколько времени он разглядывал скалу. Магнус
основательно поколебал его веру в возможность побега. Магнус шел немного
впереди. Он оглянулся, всем своим видом показывая нетерпение. Иджил
последовал за ним, сосредоточив внимание на том, чтоб остаться в живых.
Туннель казался другим. Он и был другим. Они вернулись в Большой Зал через
другую дверь и гораздо быстрее. Это означало, что они шли другой дорогой,
и это свело к нулю все подсчеты Иджила. По лукавому взгляду Магнуса Иджил
понял, что это было сделано именно с этой целью. Магнус подвел Иджила к
Годи.
- Милорд, он видел то, что следовало видеть.
Годи кивнул Магнусу и обратился к Иджилу.
- Ты видел. Никто не смог бежать отсюда за все две тысячи лет
существования этих ловушек. Никто не будет останавливать тебя, если ты
попытаешься уйти, но мы предупреждаем, чтоб ты этого не делал. - Годи
кивнул, отпуская, и вернулся к своему десерту.
Женщина, сидящая рядом с Годи, вручила Иджилу лист бумаги.
- Указания до твоего жилья, Иджил, сын Оудина. - Это все, что она
сказала, и повернулась к соседке слева.
Иджил взглянул на лист. Эта была элементарная карта. Он посмотрел на
мясо и овощи в своей тарелке, уже остывшие. Он уже не хотел так есть, как
прежде. Но кусочек пудинга лежал теперь у тарелки. Пудинг был пышный,
теплый, с блестящей корочкой. Такой, как делала его мать. Он сел и отломил
ложкой кусочек. Гладкий холмик казался необычно тяжелым. Он был
необыкновенно хорош. Иджил быстро расправился с ним и потянулся за высокой
кружкой пива, чтобы залить.
Его рука нетвердо сжала ручку, и кружка стукнулась о стол. Осколки и
брызги полетели в Иджила и его соседей. Иджил сидел, ошеломленный, пока
один из слуг вытирал со стола. Иджил вспомнил слова Фригдис,
предупреждавшей о том, что руки его еще "не закончены". Но тогда он не
понимал, о чем идет речь. От испуга содрогнулось его тело. Он почувствовал
себя больным и немощным. Если ушло целых пять месяцев, чтобы довести их
хотя бы до такого состояния, сколько же еще потребуется времени, чтобы они
обрели прежнюю силу? И обретут ли они снова прежнюю силу?
Новая волна страха накатилась на Иджила, и ему пришлось спрятать под
столом свои обессилевшие руки. У него было столько надежд, когда он
чувствовал под шевелящимися пальцами покрывало, сжатое руками, которые он
потерял. Сможет ли он держать кисть столько времени, чтобы закончить
картину? Сможет ли он снова делать такие простые вещи, как поднять
ребенка, бросить человека приемом Дринна, или поднять кружку со своим
пивом? Он был удивлен, что за такое короткое время сумел до такой степени
восстановить руки. Но он смог это, и мысль, что он, возможно, не станет
прежним, была непереносима.
Вопреки словам Годи и убедительной прогулке по туннелю, Иджил решил
искать выход. Должен был существовать безопасный путь, если Наблюдатели
выходят Наверх. Подтверждая веру Иджила, Наблюдатели не спускали глаз с
него, нарочито пристально. Когда он несколько дней изучал жилое
пространство колонии, никто его не останавливал, но кто-то следовал за ним
на небольшом расстоянии. Кто-то другой провожал его до комнаты. Ночью
следили за его дверью. Сначала Иджилу казалось это забавным. Но вскоре он
понял, зачем они это делали. Они помнили, что лучше умереть, чем нарушить
клятву, данную другу. Они помнили, что лучше умереть, чем жить с
неотомщенными увечьями.
Но сейчас он еще не был готов умереть. Конечно, не будет простых
запоров в этом месте, но должен быть выход.
Иджил быстро приучил себя к распорядку. Он надеялся, что это заставит
Наблюдателей поверить, что он решил остаться. Иджил занялся физическими
упражнениями, чтением и, по мере того, как рука становилась сильнее,
живописью, между двумя приемами пищи и семичасовой темнотой в каждом
"дне". Наблюдатели любезно предоставили Иджилу все необходимое для
художника и позволили посещать библиотеку и бассейны для плавания.
Две из длинных недель Гхарров прошли. Поскольку рисование не очень
удавалось, Иджил помногу читал. Вскоре он был знаком почти со всей
историей колонии и многое узнал о флоре и фауне Старкера-4. Он уже мог
изобразить "лошадей", синие ели и огненные деревья, горные цветы и
длинношерстных белок. Он хотел написать портрет, но без модели рисунок
никак не хотел становиться похожим на нее.
Иджил подправлял портрет целыми днями. Девушка смотрела с картины
теплыми янтарными глазами. Ее темные волосы, перевязанные голубой лентой,
непослушно выбивались из узла каскадом волн и мягких завитков. Длинный
локон полукольцом покоился на ее коричневой щеке.
"Она - прелесть, она - очарованье, - бормотал Иджил. - Сколько дней я
работаю над этим, но это все еще не Кит! У нее нет блеска Кит!" Он
взмахнул рукой, чтобы отбросить с отвращением кисть, но замер,
представляя, как пятно надо будет тщательно соскабливать. Он опустил руку
и стал вытирать кисть. Кит Халарек была вне его досягаемости по многим
причинам.
Приведя в порядок инструменты, Иджил отправился в экспедицию по
туннелю. Туннели рядом с жилыми помещениями были без ловушек и были
помечены полосками краски, которые были кодами. Иджил из этого выяснил,
что были туннели под Холдингами всех Девяти Домов и под малыми Холдингами.
Большинство из них существовало в руинах строений и поселений на
поверхности, давних попыток Наблюдателей и Гхарров обосноваться на
просторе планеты. В довершение Приюты, оставшиеся от жизни Наблюдателей на
поверхности, также все имели тайные проходы на их нижние уровни,
соединяющиеся с туннелями Наблюдателей. Это было сделано на случай очень
суровой зимы, так объяснил Магнус.
На следующий день Иджил старательно рисовал карты жилых зон и
туннелей. Ригеллианка часто видела его меряющим шагами расстояния и
рисующим. Он узнал, что зовут ее Аниала Ирондник. Она была из Гильдии и
стала "гостьей" из-за своего хобби, археологии. Она занималась
исследованиями глубоко под развалинами, оставленными от предков, когда
одна из ловушек разверзлась перед ней. С хорошо известной ловкостью ее
расы она изогнулась так, что схватилась за край ямы и повисла. Много часов
спустя ремонтные рабочие, пришедшие поправить западню, спасли ее.
Женщина следила за тем, как он чертит карты, больше недели, прежде
чем рискнула подойти к нему как-то вечером в Большом Зале. Иджил поднял
полную кружку пива, не роняя ее, затем две. Он прекрасно себя чувствовал,
радовался пиву и своим рукам. Аниала подошла к нему тихонько сзади и
заговорила ему в ухо.
- Я хочу выбраться. Ты хочешь выбраться. У меня опыт. У тебя опыт. Не
отойдем ли поговорить об этом?
Иджил в мгновение все оценил. Она может знать то, что ему пригодится.
Если нет, что значат несколько минут в здешней жизни? Он встал из-за стола
и пошел за ней в туннель.
Она заговорила, как только они ушли достаточно далеко, чтоб их не
слышали обедающие.
- Все остальные, - она пренебрежительно махнула рукой в сторону
сидящих, - верят тому, что им сказали. Кроме того, для многих жизнь здесь
намного лучше, чем там, откуда они явились, даже если они никогда не
увидят солнца. У меня есть работа, ради которой надо выбраться. В конце
концов я надеюсь, что у меня есть такая работа. Посмотреть людей и страны.
Я здесь уже целый год, как я могла догадаться. У них ведь десятидневные
недели, да? Я была на грани избавления от этого застойного мира прошедшей
весной.
Иджил посмотрел на нее сверху вниз с любопытством. Если она так
торопилась, почему она не действовала раньше?
- Что же вам от меня нужно?
- Ты делаешь карты. Ты можешь читать на их языке. Я знаю подпольные
ловушки. Я изучала их целый год. Мы можем помочь друг другу.
Иджил в задумчивости сжал губы. Он не сомневался, что ей нужен был
перевод. Что за беда? Они не были соперниками. Он кивнул.
- У меня, конечно, нет с собой карт. Я буду ждать вас в библиотеке
завтра после обеда. Идет?
Она кивнула.
Иджил разложил карты на чистом столе к приходу Аниалы. Он провел
рукой по ним, разглаживая, и указал на карте место библиотеки. Туннельные
входы были отмечены с двух сторон, но больше ничего не было указано.
Иджил указал на пробелы.
- Как вы видите, я еще очень далек от готовности уйти. Среди моего
народа считается лучшим смерть в борьбе или попытке побега, чем жизнь в
порыве, без отмщения или до старости. Настоящая проблема в том, что я не
могу умереть. Я дал клятву своему брату-избраннику, вы знаете, кто такой
брат-избранник?
Женщина кивнула:
- Ритуал. Братство по крови.
Иджил продолжал:
- Я дал клятву защищать его до самой смерти, его или моей. Всю жизнь
я должен держать клятву, или я буду обесчещен в глазах моей семьи и всех,
кто знает меня. Моя семья очень достойная и известная. Позор быть
связанным с клятвопреступником будет слишком велик. Я не смогу сдержать
клятву здесь. Это ясно. Я уверен, что друг считает меня погибшим, и в его
глазах я не уронил своей чести, но моя мать и сестра - сивиллы. На Болдере
есть и другие ясновидящие, так что там не секрет, что я делаю здесь. Они
знают, что я не защищаю своего друга. Я знаю это. Я должен попытаться
сдержать клятву или умереть.
Иджил остановился взглядом на картах и пальцем провел по одному
длинному туннелю до огромного красного креста Х.
- Я теперь верю тому, что говорят Годи и Магнус. Действительно, нет
пути отсюда без сигнализации ловушек или какого-то ключа, который
предотвращает действие ловушек. Я все еще пытаюсь найти дорогу, но это
скорее дорога убить время, пока я решу пробежать туннели и умереть.
Он колебался. Он не думал раньше о необходимом конце этого положения
в таком духе. Он отвернулся от женщины и очень спокойно произнес:
- Кто умирает опозоренным, тот никогда не увидит Валгалла.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29