Отец не торопил ее — понимал, что творилось в тот миг в душе дочери. Они стояли у входа в подземный туннель, ведущий к лифту. Наконец Ян обнял дочь за плечи, она уткнулась носом в его грудь, в теплую грубоватую шерсть свитера.
Вот что отвлекло ее в тот момент — мысли отца. Она никогда не позволяла проникать в его сознание, но к его ауре прислушивалась всегда. И на этот раз она надеялась услышать что-то жалобное — страх за ее будущее, смешанный с любовью… Но что это? Ее имя даже не мелькало в обрывках дум, какие владели отцом в тот момент. Клубок каких-то сбивчивых, отрывочных мыслей… Ее мама, Виола Страчан, — вот чей образ больше всего занимал Яна в тот момент.
— Дори, — наконец сказал он, когда они вошли в длинный, гулкий, с каменными стенами туннель. — Я бы хотел попросить тебя исполнить странную на первый взгляд просьбу — Ян Макдональд поколебался. — Раз ты стала такой знаменитостью…
Все хорошо, папа. Я все исполню , — мысленно ответила она. — Все! Спрашивай…
— Речь идет о твоей матери. Выясни об этом деле все, что возможно. Я не могу поверить, что она, твой дядя, тетя погибли в результате несчастного случая, как заявляют эти… из Магистрата. Вроде бы подвернулись под руку каким-то убийцам. Не может этого быть! Разыщи виновников. Только ни слова никому из взрослых оперантов, иначе тебя может ждать беда.
Он неожиданно замолчал, словно до него только сейчас дошел смысл того, о чем он просил одиннадцатилетнюю девочку.
— Боже мой, что я говорю! — Он потряс головой, его лицо искривилось. — Я не имею права просить тебя об этом, моя девочка. Забудь, что я сказал. Я совсем потерял голову.
Папочка, подожди!
Он остановился, повернулся к дочери. Теперь на его лице застыла маска ужаса — она посмела силой остановить его! Сжатый ментальной силой, он едва мог вздохнуть.
— Да-а, ты не ребенок, — наконец вымолвил он. — Ты даже не похожа на дитя. Бог знает, кто ты есть…
— Я — твоя дочь, — твердо заявила Доротея. — И очень люблю тебя. Люблю маму. И сделаю все, о чем ты просишь. Все разузнаю… Я даю тебе слово, что найду разгадку.
Он по-прежнему недоверчиво-испуганно смотрел на нее.
— Ну, пожалуйста, папочка. Все хорошо, я все та же. Я — Дори, какой была всегда.
Та же самая!..
Он кивнул. В его глазах теперь стыло отчаяние.
— Ладно. Я знаю… теперь… Перед тобой широкая дорога, ты должна одолеть ее. А насчет мамы… Знаешь, я, наверное, с ума сойду. Все думаю и думаю по поводу ее гибели. Размышляю… Как громко звучит — «размышляю». Мне не дает покоя мысль — буквально бесит, — что моя Виола превратилась в прах, а чудовище, лишившее ее жизни, безбоязненно бродит по земле. Неужели Бог допустит, чтобы свершилась несправедливость. Прихлопнули мою Виолу, как козявку, и на этом конец?
— Нет, папочка. Я думаю, что все было по-другому. Я не могу объяснить, почему я так считаю, но так оно и есть. Я все сделаю, папа, и расскажу тебе.
Если это будет возможно, я сделаю даже больше…
Он, казалось, все понял, кивнул дочери, потрепал ее по плечу.
Ян Макдональд и Доротея молча вошли в лифт, поднялись наверх. На первом этаже Доротея протянула отцу кассету с результатами экзаменов. Отец еще раз кивнул и вышел. Девочка поднялась на третий этаж, где располагалась ее комната.
Здесь она быстро умылась, переоделась. Надела клетчатую юбку клана Макдональдов, белую блузку и зеленоватый переливающийся блайзер с серебряными пуговицами. Это был ее лучший наряд. Дедушкину цепочку надела на шею, алмазную маску положила в карман юбки. В несколько минут собрала личные вещи. Сунула чистый носовой платок в кожаную сумочку, которую когда-то подарила ей Джанет.
Ничего не забыла? Она заглянула в ванную комнату, проверила ящики трюмо, открыла гардероб.
Ее летная форма — серебристый скафандр — висел внутри. На полке лежал шлем. Внизу высокие ботинки. Получив извещение об отлете на Землю, она решила, что это все можно оставить, но теперь…
— Кени! — крикнула она и вытащила форму. Не дождавшись ответа, вышла в холл и направилась в комнату брата. Кен упаковывал свой чемодан.
— У тебя не найдется места? У меня все забито.
Кени с удивлением глянул на сестру.
— Ты собираешься взять это с собой? Для чего тебе форма на Земле?
— Ну, пожалуйста, — взмолилась Ди. — Она мне очень нужна…
Пробормотав что-то неодобрительное по поводу странных женских капризов, Кеннет запихнул ее форму, шлем, уложенные в пакет ботинки в свой объемистый чемодан.
— Теперь я буду похож на вьючную лошадь, — хмуро заметил он.
Он оттащил все тяжелые вещи к транспортеру, потом брат и сестра спустились вниз.
Гран Маша выглядела еще более молодой и великолепной, чем можно было ожидать, но вид дедушки вконец сразил внуков. Кайл Макдональд выглядел моложе собственного сына. Они пили чай в передней гостиной в компании с Яном. Джанет явилась из кухни, принесла корзинку. Заметив детей, она сказала:
— Лучше поздно, чем никогда. — Потом поинтересовалась: — Все уложили?
— Да, мэм, — ответил Кеннет. — Вещи уже в туннеле, можно грузить в рокрафт.
— Прекрасно. Ваши дедушка и бабушка торопятся. — Потом, понизив голос, она добавила: — Они, кажется, собираются вместе вернуться на Землю. Одним рейсом! Дедушке надо кое-что уладить здесь… Вот посмотрите, я собрала еду на дорогу. Возьми, Кен. — Она деловито пожала парню руку, потом протянула корзинку. — Удачи, малыш. Все будет хорошо.
Затем повернулась к девочке:
— До скорого, Додо. Я знаю, ты вернешься… Прости, если что было не так. В том моя вина… Выучись и приезжай. Ну, вроде все.
Джанет улыбнулась Гран Маше и Кайлу и удалилась.
— Удивительная женщина. — Профессор развела руками.
— Ага, — фыркнул Кайл, — если бы только у нее было сердце, а не сосулька.
— Ладно. — Ян хлопнул себя ладонями по коленям. — Давайте собираться.
На улице Кайл и Ян погрузили багаж в рокрафт. Снег валил все гуще…
Наконец все устроились в кабине. Ян на прощание пожал сыну руку, дочку поцеловал в лоб — в глазах у него стояли слезы. Он тихо шепнул:
— Я присмотрю за дубом, пока тебя не будет.
«Порше» медленно всплыл в забитое снежными хлопьями небо.
Ди закрыла глаза, с помощью дальновидения отыскала отца — он доехал на мини-автомобиле до дома, поднялся на второй этаж, где располагалась его спальня. Джанет уже ждала его — накапала в стакан розовато-зеленой эссенции, добываемой из воздушной травы, и принялась раздеваться.
Доротея отключилась…
17
Из мемуаров Рогатьена Ремиларда
Впервые я встретился с Доротеей весной 2069 года, когда ей исполнилось двенадцать лет. День тогда выдался пасмурный, ветреный, на город то и дело налетали снежные заряды, отчего редкие прохожие бежали по улицам, опустив глаза и придерживая головные уборы. Не знаю, как уж так вышло, но в тот момент, когда зазвонил потревоженный дверной колокольчик и в магазин вошла маленькая девочка в эскимосской парке и белой вязаной шапочке, у прилавка никого не оказалось. Сам я устроился в читательском закутке — взгромоздил ноги на обдуваемую теплым воздухом деревянную сушилку и, позевывая, борясь с дремотой, просматривал недавно попавшее ко мне в руки классическое издание «Неизвестных миров». Кошка Марсель ла Плюм VI спала на тряпичном коврике под лавкой.
Вслед за звонком колокольчика послышалось робкое «Добрый день», и по голосу я решил, что посетительнице лет четырнадцать, однако мелькнувшая в прогале между полками фигура была так мала, что я сбросил четыре годика. Сначала я не заметил, что она оперант.
Я не собирался ради случайного посетителя беспокоить свои старые кости. Может, она ошиблась дверью — увидит книги и уйдет?..
— Есть здесь кто-нибудь?
Она не собиралась уходить.
— Я ищу что-нибудь особенное, для подарка.
Делать было нечего, и я сухо ответил:
— Здесь торгуют очень редкими книгами. По научной фантастике… Еще сказочной литературой… Раритетами, одним словом… Не позже конца двадцатого века.
— Я знаю, — сказала девица. — Мне как раз и требуется редкое издание в подарок брату. У него скоро день рождения. Он завзятый библиофил. Несколько раз уже заходил в вашу лавку. Может, помните — Кеннет Макдональд?
Я вздохнул, поднялся со стула — надо же, какие слова знает, «библиофил», — направился к прилавку. Кошка последовала за мной. Мы вдвоем принялись изучать настойчивую покупательницу — Марсель, вспрыгнув на прилавок, оглядев девочку, решила, что по возрасту она вполне может сойти за воришку. Я был вынужден согласиться с ней, и слово «библиофил» здесь ничего не меняло. Кошка, удовлетворившись сделанным выводом, настойчиво мысленно потребовала еду.
К ее сожалению, я оставил эту законную просьбу без ответа. Девочка, безусловно, относилась к числу оперантов, притом очень сильных. Все остальное определить было нетрудно — принимая во внимание ее легкий шотландский акцент, родство с Кеннетом Макдональдом, я заключил, что передо мной Доротея Макдональд. Чудо, о котором столько говорили в последнее время, доставленное с планеты Каледония и помещенное в институт моей племянницы Катрин…
В то время среди оперантов ходило много слухов об уникальной девочке, однако юное создание каким-то образом ухитрялось оставаться в тени. Все Ремиларды были очень заинтригованы появлением внезапно объявившегося вундеркинда, и каждый из них не преминул посетить Катрин на предмет знакомства с маленькой Доротеей. Только Дени, Люсиль и Джек проявили разумную сдержанность и не стали беспокоить девочку. Марк тоже решил не отрываться от работы, да и мне не хотелось спешить. Для начала я намеревался собрать все сведения, слухи, факты — одним словом, все, что можно было узнать об этом ребенке, обещавшем вскоре стать Великим Магистром, если только удастся снять природные ограничители, сдерживающие проявления ее сокрушающей, творческой и целебной силы. По моему мнению, все знать куда важнее, чем все видеть.
— Тебе, конечно, что-нибудь захватывающее? — спросил я.
Девочка строго посмотрела на меня, ничего не ответила, сняла перчатки, вытащила пакетик с картофельными чипсами и неожиданно сказала, указывая на пакет:
— Они очень вкусные. Как вы думаете, Марсель их любит?
Да! — ответила эта гурманша в пушистой шубке и заспешила к маленькой посетительнице. — Очень люблю!
Марсель едва не с рук ее начала есть, потом, очевидно, благоразумие и воспитание взяли верх в звериной душе, и она подождала, пока Доротея не насыплет чипсы на пол.
Я с трудом согнулся — в суставах заскрипел застарелый ревматизм — и положил редкий журнал, который держал в руках, в особый конверт. Длинношерстная попрошайка тем временем с урчанием, обозначавшим одновременно и удовлетворение и признательность, быстро пожирала угощение. Только сладкую консервированную кукурузу она любила еще сильнее.
— Теперь вы друзья не разлей вода, — сказал я. — Придет день, молодая леди, когда вы раскаетесь в этом. Этот звереныш является самым отчаянным вымогателем во всей Северной Новой Англии.
Девочка посмотрела на меня. Лицо у нее было строгое, правильное, глаза, может быть, слишком близко посажены друг к другу, но от этого они не теряли привлекательности. Вряд ли ее можно назвать хорошенькой, но всякий, кому доводилось увидеть ее, уже никогда не забывал это лицо. И дело здесь не в ее метаспособности — просто она сама по себе была наособицу, и это чувствовалось сразу. Редкая, должен заметить, девица!
— А еще больше, чем кошек, я люблю лошадей и быков, — сообщила она, потом погладила Марсель по голове и высыпала ей остатки чипсов.
Кошка с прежней жадностью набросилась на них. Куда в нее влезало — ведь только что она съела блюдце макарон с сыром. Это было ее обычное меню.
— Кошки — замечательные создания, не правда ли? — продолжила она. — Они всегда готовы ответить на мысленном коде.
Яоченъоченъоченъоченълюблютебя, — замурлыкала Марсель. — В пакете больше нет еды?
— Сожалею, но чипсы кончились, — ответила девочка.
Я протянул руку и представился:
— Все в этом городе называют меня дядей Роги. Ты тоже можешь так обращаться ко мне.
Она очень легко пожала мою кисть.
— Меня зовут Доротея Макдональд, однако все, кто меня знают, зовут как им заблагорассудится. Придумывают всякие уменьшительные имена. Я не обижаюсь…
— Хм-м. — Я на мгновение задумался. — Можно я буду называть тебя Доротея?
Она засияла.
— Да, так мне нравится больше всего.
— Отлично. Теперь, когда с этим покончено, можно поговорить о книгах. Какой суммой ты располагаешь? Ты не нуждаешься в какой-нибудь редкой, антикварной книге, верно? Надеюсь, твой брат пока еще не собирает раннего Стивена Кинга?
— О нет. Ему нравится что-нибудь еще более древнее. Про ужасы… Начало века… У меня есть двадцать пять долларов.
Я прошел в секцию «М», снял с полки увесистый томик и протянул Доротее.
— Как насчет «Соперничающего чудовища» Комптона Маккензи? Здесь рассказывается про лохнесского монстра, который был побежден летающей тарелкой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82
Вот что отвлекло ее в тот момент — мысли отца. Она никогда не позволяла проникать в его сознание, но к его ауре прислушивалась всегда. И на этот раз она надеялась услышать что-то жалобное — страх за ее будущее, смешанный с любовью… Но что это? Ее имя даже не мелькало в обрывках дум, какие владели отцом в тот момент. Клубок каких-то сбивчивых, отрывочных мыслей… Ее мама, Виола Страчан, — вот чей образ больше всего занимал Яна в тот момент.
— Дори, — наконец сказал он, когда они вошли в длинный, гулкий, с каменными стенами туннель. — Я бы хотел попросить тебя исполнить странную на первый взгляд просьбу — Ян Макдональд поколебался. — Раз ты стала такой знаменитостью…
Все хорошо, папа. Я все исполню , — мысленно ответила она. — Все! Спрашивай…
— Речь идет о твоей матери. Выясни об этом деле все, что возможно. Я не могу поверить, что она, твой дядя, тетя погибли в результате несчастного случая, как заявляют эти… из Магистрата. Вроде бы подвернулись под руку каким-то убийцам. Не может этого быть! Разыщи виновников. Только ни слова никому из взрослых оперантов, иначе тебя может ждать беда.
Он неожиданно замолчал, словно до него только сейчас дошел смысл того, о чем он просил одиннадцатилетнюю девочку.
— Боже мой, что я говорю! — Он потряс головой, его лицо искривилось. — Я не имею права просить тебя об этом, моя девочка. Забудь, что я сказал. Я совсем потерял голову.
Папочка, подожди!
Он остановился, повернулся к дочери. Теперь на его лице застыла маска ужаса — она посмела силой остановить его! Сжатый ментальной силой, он едва мог вздохнуть.
— Да-а, ты не ребенок, — наконец вымолвил он. — Ты даже не похожа на дитя. Бог знает, кто ты есть…
— Я — твоя дочь, — твердо заявила Доротея. — И очень люблю тебя. Люблю маму. И сделаю все, о чем ты просишь. Все разузнаю… Я даю тебе слово, что найду разгадку.
Он по-прежнему недоверчиво-испуганно смотрел на нее.
— Ну, пожалуйста, папочка. Все хорошо, я все та же. Я — Дори, какой была всегда.
Та же самая!..
Он кивнул. В его глазах теперь стыло отчаяние.
— Ладно. Я знаю… теперь… Перед тобой широкая дорога, ты должна одолеть ее. А насчет мамы… Знаешь, я, наверное, с ума сойду. Все думаю и думаю по поводу ее гибели. Размышляю… Как громко звучит — «размышляю». Мне не дает покоя мысль — буквально бесит, — что моя Виола превратилась в прах, а чудовище, лишившее ее жизни, безбоязненно бродит по земле. Неужели Бог допустит, чтобы свершилась несправедливость. Прихлопнули мою Виолу, как козявку, и на этом конец?
— Нет, папочка. Я думаю, что все было по-другому. Я не могу объяснить, почему я так считаю, но так оно и есть. Я все сделаю, папа, и расскажу тебе.
Если это будет возможно, я сделаю даже больше…
Он, казалось, все понял, кивнул дочери, потрепал ее по плечу.
Ян Макдональд и Доротея молча вошли в лифт, поднялись наверх. На первом этаже Доротея протянула отцу кассету с результатами экзаменов. Отец еще раз кивнул и вышел. Девочка поднялась на третий этаж, где располагалась ее комната.
Здесь она быстро умылась, переоделась. Надела клетчатую юбку клана Макдональдов, белую блузку и зеленоватый переливающийся блайзер с серебряными пуговицами. Это был ее лучший наряд. Дедушкину цепочку надела на шею, алмазную маску положила в карман юбки. В несколько минут собрала личные вещи. Сунула чистый носовой платок в кожаную сумочку, которую когда-то подарила ей Джанет.
Ничего не забыла? Она заглянула в ванную комнату, проверила ящики трюмо, открыла гардероб.
Ее летная форма — серебристый скафандр — висел внутри. На полке лежал шлем. Внизу высокие ботинки. Получив извещение об отлете на Землю, она решила, что это все можно оставить, но теперь…
— Кени! — крикнула она и вытащила форму. Не дождавшись ответа, вышла в холл и направилась в комнату брата. Кен упаковывал свой чемодан.
— У тебя не найдется места? У меня все забито.
Кени с удивлением глянул на сестру.
— Ты собираешься взять это с собой? Для чего тебе форма на Земле?
— Ну, пожалуйста, — взмолилась Ди. — Она мне очень нужна…
Пробормотав что-то неодобрительное по поводу странных женских капризов, Кеннет запихнул ее форму, шлем, уложенные в пакет ботинки в свой объемистый чемодан.
— Теперь я буду похож на вьючную лошадь, — хмуро заметил он.
Он оттащил все тяжелые вещи к транспортеру, потом брат и сестра спустились вниз.
Гран Маша выглядела еще более молодой и великолепной, чем можно было ожидать, но вид дедушки вконец сразил внуков. Кайл Макдональд выглядел моложе собственного сына. Они пили чай в передней гостиной в компании с Яном. Джанет явилась из кухни, принесла корзинку. Заметив детей, она сказала:
— Лучше поздно, чем никогда. — Потом поинтересовалась: — Все уложили?
— Да, мэм, — ответил Кеннет. — Вещи уже в туннеле, можно грузить в рокрафт.
— Прекрасно. Ваши дедушка и бабушка торопятся. — Потом, понизив голос, она добавила: — Они, кажется, собираются вместе вернуться на Землю. Одним рейсом! Дедушке надо кое-что уладить здесь… Вот посмотрите, я собрала еду на дорогу. Возьми, Кен. — Она деловито пожала парню руку, потом протянула корзинку. — Удачи, малыш. Все будет хорошо.
Затем повернулась к девочке:
— До скорого, Додо. Я знаю, ты вернешься… Прости, если что было не так. В том моя вина… Выучись и приезжай. Ну, вроде все.
Джанет улыбнулась Гран Маше и Кайлу и удалилась.
— Удивительная женщина. — Профессор развела руками.
— Ага, — фыркнул Кайл, — если бы только у нее было сердце, а не сосулька.
— Ладно. — Ян хлопнул себя ладонями по коленям. — Давайте собираться.
На улице Кайл и Ян погрузили багаж в рокрафт. Снег валил все гуще…
Наконец все устроились в кабине. Ян на прощание пожал сыну руку, дочку поцеловал в лоб — в глазах у него стояли слезы. Он тихо шепнул:
— Я присмотрю за дубом, пока тебя не будет.
«Порше» медленно всплыл в забитое снежными хлопьями небо.
Ди закрыла глаза, с помощью дальновидения отыскала отца — он доехал на мини-автомобиле до дома, поднялся на второй этаж, где располагалась его спальня. Джанет уже ждала его — накапала в стакан розовато-зеленой эссенции, добываемой из воздушной травы, и принялась раздеваться.
Доротея отключилась…
17
Из мемуаров Рогатьена Ремиларда
Впервые я встретился с Доротеей весной 2069 года, когда ей исполнилось двенадцать лет. День тогда выдался пасмурный, ветреный, на город то и дело налетали снежные заряды, отчего редкие прохожие бежали по улицам, опустив глаза и придерживая головные уборы. Не знаю, как уж так вышло, но в тот момент, когда зазвонил потревоженный дверной колокольчик и в магазин вошла маленькая девочка в эскимосской парке и белой вязаной шапочке, у прилавка никого не оказалось. Сам я устроился в читательском закутке — взгромоздил ноги на обдуваемую теплым воздухом деревянную сушилку и, позевывая, борясь с дремотой, просматривал недавно попавшее ко мне в руки классическое издание «Неизвестных миров». Кошка Марсель ла Плюм VI спала на тряпичном коврике под лавкой.
Вслед за звонком колокольчика послышалось робкое «Добрый день», и по голосу я решил, что посетительнице лет четырнадцать, однако мелькнувшая в прогале между полками фигура была так мала, что я сбросил четыре годика. Сначала я не заметил, что она оперант.
Я не собирался ради случайного посетителя беспокоить свои старые кости. Может, она ошиблась дверью — увидит книги и уйдет?..
— Есть здесь кто-нибудь?
Она не собиралась уходить.
— Я ищу что-нибудь особенное, для подарка.
Делать было нечего, и я сухо ответил:
— Здесь торгуют очень редкими книгами. По научной фантастике… Еще сказочной литературой… Раритетами, одним словом… Не позже конца двадцатого века.
— Я знаю, — сказала девица. — Мне как раз и требуется редкое издание в подарок брату. У него скоро день рождения. Он завзятый библиофил. Несколько раз уже заходил в вашу лавку. Может, помните — Кеннет Макдональд?
Я вздохнул, поднялся со стула — надо же, какие слова знает, «библиофил», — направился к прилавку. Кошка последовала за мной. Мы вдвоем принялись изучать настойчивую покупательницу — Марсель, вспрыгнув на прилавок, оглядев девочку, решила, что по возрасту она вполне может сойти за воришку. Я был вынужден согласиться с ней, и слово «библиофил» здесь ничего не меняло. Кошка, удовлетворившись сделанным выводом, настойчиво мысленно потребовала еду.
К ее сожалению, я оставил эту законную просьбу без ответа. Девочка, безусловно, относилась к числу оперантов, притом очень сильных. Все остальное определить было нетрудно — принимая во внимание ее легкий шотландский акцент, родство с Кеннетом Макдональдом, я заключил, что передо мной Доротея Макдональд. Чудо, о котором столько говорили в последнее время, доставленное с планеты Каледония и помещенное в институт моей племянницы Катрин…
В то время среди оперантов ходило много слухов об уникальной девочке, однако юное создание каким-то образом ухитрялось оставаться в тени. Все Ремиларды были очень заинтригованы появлением внезапно объявившегося вундеркинда, и каждый из них не преминул посетить Катрин на предмет знакомства с маленькой Доротеей. Только Дени, Люсиль и Джек проявили разумную сдержанность и не стали беспокоить девочку. Марк тоже решил не отрываться от работы, да и мне не хотелось спешить. Для начала я намеревался собрать все сведения, слухи, факты — одним словом, все, что можно было узнать об этом ребенке, обещавшем вскоре стать Великим Магистром, если только удастся снять природные ограничители, сдерживающие проявления ее сокрушающей, творческой и целебной силы. По моему мнению, все знать куда важнее, чем все видеть.
— Тебе, конечно, что-нибудь захватывающее? — спросил я.
Девочка строго посмотрела на меня, ничего не ответила, сняла перчатки, вытащила пакетик с картофельными чипсами и неожиданно сказала, указывая на пакет:
— Они очень вкусные. Как вы думаете, Марсель их любит?
Да! — ответила эта гурманша в пушистой шубке и заспешила к маленькой посетительнице. — Очень люблю!
Марсель едва не с рук ее начала есть, потом, очевидно, благоразумие и воспитание взяли верх в звериной душе, и она подождала, пока Доротея не насыплет чипсы на пол.
Я с трудом согнулся — в суставах заскрипел застарелый ревматизм — и положил редкий журнал, который держал в руках, в особый конверт. Длинношерстная попрошайка тем временем с урчанием, обозначавшим одновременно и удовлетворение и признательность, быстро пожирала угощение. Только сладкую консервированную кукурузу она любила еще сильнее.
— Теперь вы друзья не разлей вода, — сказал я. — Придет день, молодая леди, когда вы раскаетесь в этом. Этот звереныш является самым отчаянным вымогателем во всей Северной Новой Англии.
Девочка посмотрела на меня. Лицо у нее было строгое, правильное, глаза, может быть, слишком близко посажены друг к другу, но от этого они не теряли привлекательности. Вряд ли ее можно назвать хорошенькой, но всякий, кому доводилось увидеть ее, уже никогда не забывал это лицо. И дело здесь не в ее метаспособности — просто она сама по себе была наособицу, и это чувствовалось сразу. Редкая, должен заметить, девица!
— А еще больше, чем кошек, я люблю лошадей и быков, — сообщила она, потом погладила Марсель по голове и высыпала ей остатки чипсов.
Кошка с прежней жадностью набросилась на них. Куда в нее влезало — ведь только что она съела блюдце макарон с сыром. Это было ее обычное меню.
— Кошки — замечательные создания, не правда ли? — продолжила она. — Они всегда готовы ответить на мысленном коде.
Яоченъоченъоченъоченълюблютебя, — замурлыкала Марсель. — В пакете больше нет еды?
— Сожалею, но чипсы кончились, — ответила девочка.
Я протянул руку и представился:
— Все в этом городе называют меня дядей Роги. Ты тоже можешь так обращаться ко мне.
Она очень легко пожала мою кисть.
— Меня зовут Доротея Макдональд, однако все, кто меня знают, зовут как им заблагорассудится. Придумывают всякие уменьшительные имена. Я не обижаюсь…
— Хм-м. — Я на мгновение задумался. — Можно я буду называть тебя Доротея?
Она засияла.
— Да, так мне нравится больше всего.
— Отлично. Теперь, когда с этим покончено, можно поговорить о книгах. Какой суммой ты располагаешь? Ты не нуждаешься в какой-нибудь редкой, антикварной книге, верно? Надеюсь, твой брат пока еще не собирает раннего Стивена Кинга?
— О нет. Ему нравится что-нибудь еще более древнее. Про ужасы… Начало века… У меня есть двадцать пять долларов.
Я прошел в секцию «М», снял с полки увесистый томик и протянул Доротее.
— Как насчет «Соперничающего чудовища» Комптона Маккензи? Здесь рассказывается про лохнесского монстра, который был побежден летающей тарелкой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82