Ты ему очень нужна в будущем.
— Я бы хотела, чтобы это было правдой.
— Это правда. Поверь мне, Эйран. — Хранительница сменила тему. — Для нас было очень неприятным сюрпризом узнать, что в этом мире еще есть живые колдеры. Ты и твой муж, возможно, положили им конец.
Только за одно это мы у вас в неоплатном долгу. Конь, на котором ты приехала, ждет тебя. На нем немногие дары, знак нашей благодарности. Сохрани как наш подарок и оружие, которым ты пользовалась, и коня, на котором выехала на это дело. Это лишь незначительная плата за ваши великие деяния.
Второй торгианец! Неслыханное богатство, и так небрежно отданное! И еще дары. Эйран, запинаясь, благодарила.
— Это пустяк. — Хранительница пожала плечами.
Она загадочно улыбнулась. — Есть дары и дары.
Эйран не знала, как на это ответить.
Хранительница коснулась почерневшей серебряной оправы, в которой когда-то находился молочный серо-синий камень, повертела цепочку в тонких пальцах.
— Самое удивительное — как они использовали камень против места Силы в Ализонском хребте. Удивительно! И исключительную форму приняла в этом месте Тень. Великий Сокол. Может, есть что-то в истории сокольничьих, о чем они не говорят?
— Не знаю, госпожа, — ответила Эйран. — Я слышала, как Велдин клялся Великим Соколом. Но Ярет о нем никогда не упоминал.
Ярет. Она не может больше задерживаться. Эйран повернулась к Мыши.
— Не буду отягощать тебя слезами прощания, — сказала она. — Мы с тобой уже попрощались на пути сюда. Будь хорошей и послушной и учись всему, чему можно здесь научиться.
— Я думаю, все эти девочки станут выдающимися ученицами, — заметила хранительница.
— До свидания, мама, — сказала Мышь. И, наверно, в последний раз обняла и поцеловала мать. И все остальные девочки обнимали Эйран, она им заменила родителей в этом прощании.
— До свидания, до свидания, — говорили они.
— Ну, пожалуйшта, Эйран. — Шепелявая потянула ее за рукав, так что женщина опустилась и оказалась на одном уровне с девочкой. — Я буду шкучать по тебе и Ярету. Ваши имена я вшегда могла говорить правильно.
— И я тоже, я тоже буду скучать… — Эйран неожиданно вскочила и выбежала из комнаты. Она пообещала Мыши не плакать, но если не уйдет немедленно, не сдержит слово.
Она ожидала, что Ярет уже далеко на дороге домой. Но, к своему удивлению, увидела, что он ее ждет, держа узду Дорни. Послушный старый мерин был нагружен огромным количеством добра — «немногие дары», о которых говорила хранительница. Ярет молча протянул ей узду мерина, и Эйран прикрепила ее к своему седлу. Они медленно выехали из замка, проехали через город и оказались на дороге, ведущей на восток.
Эйран не хотела нарушать молчание. Ей самой не до бесцельной болтовни. Немного погодя она перестала замечать это молчание. Слишком многое произошло с тех пор, как они ехали по этой дороге в поисках ребенка, взятого волшебницей. Больше это не ребенок. Что бы ни послужило причиной: похищение, испытание в машине колдеров, тот невероятный способ, которым Мышь и ее сестры, необученные и неподготовленные, извлекли при помощи камня Силу и спасли их всех от Тени, или то, что Мышь была прирожденной волшебницей, — она больше не ребенок, хотя ей по-прежнему всего шесть лет.
Эйран посмотрела на Ярета. Ей хотелось знать, о чем он думает. Ему трудно дались смерть Смельчака и потеря Мыши. А может, смерть — или еще что-то похуже — брата-сокольничего подействовала на него сильнее, чем он показывает? Между ними в конце была кровь, и Эйран не стала бы горевать, если бы Велдин пал от руки Ярета. Но если бы пал Ярет…
Неожиданно Эйран почувствовала приступ тошно, ты, и ей пришлось с трудом удерживаться от рвоты.
Странно, подумала она. Все это так странно. Пойму ли я когда-нибудь?
Глава 56
Возвращаясь, они держались главной дороги, хотя так было дальше. Казалось, у них нет сил, чтобы ехать напрямик по пересеченной местности. Через несколько дней они добрались до Большой Развилки. Здесь дорога разделяется, одна ведет в Лормт, другая на юг, к Благдену. Эйран видела на горизонте очертания далеких и холодных башен Лормта. И со вздохом подумала, что, может, сейчас у нее найдется несколько месяцев, чтобы поехать туда и поучиться. Она всегда этого хотела. Ярету она не нужна. С самого выезда из города Эс он не произнес почти ни одного слова.
Дикий крик прозвучал в небе. Эйран в тревоге подняла голову. Маленькая черная точка — на расстоянии казалось, что это ласточка, — неслась к ним. А когда подлетела ближе, стало видно белое V на груди. Эйран с опозданием поняла, кого видит.
Удивленный, Ярет едва успел подставить кулак. Птица села, и прозвучала возбужденная соколиная песня Ярета. Но сокол лишь наклонил голову, словно удивился.
Тогда Ярет перешел на особую речь — иик-эк-иик, которую использовал для обычных «разговоров» со Смельчаком. И птица ответила ему.
Ярет повернулся к Эйран.
— Это дикий сокол, — радостно воскликнул он. Впервые за долгое время он рассмеялся. — Это птенец, родившийся у одного из соколов, спасшихся при уничтожении Гнезда во время Поворота.
— О, Ярет! — Эйран протянула руку, и молодая птица забила крыльями, словно раздраженная ее близостью.
Ярет осторожно погладил голову птицы, и сокол успокоился.
— Тише, — сказал он. — Привыкай. Она друг. И как твое имя, мой прекрасный сокол?
— Не могу поверить глазам: у тебя снова птица на кулаке!
Ярет посмотрел на Эйран.
— В них столетиями вырабатывалась потребность связываться с нами. Все вылупившиеся вместе с ним погибли. Пали жертвой зверей или других птиц, когда еще не умели летать. Ему было ужасно одиноко. — Птица что-то прокричала, и Эйран ей ответил.
— Что он сказал?
— Как его зовут. Он хочет, чтобы его называли Смелое Крыло. — Ярет задумчиво улыбнулся. — В честь сокола, который был у меня до него. Интересно, как он узнал. — Он снова погладил Смелое Крыло. — Конечно, он совершенно необучен. Мне придется много с ним работать.
Эйран благодарно закрыла глаза. О, хранительница, подумала она. Так вот каков твой дар? Если это так, ты не могла дать ничего лучше. Теперь, может быть, ко мне вернется мой Ярет.
Они поехали дальше. Находка сокола пробила стену молчания. Ярет говорил, в основном, о том, что они нашли, и по-прежнему отказывался говорить о потерянном. Слишком свежи раны.
Настроение Эйран тоже улучшилось, она смогла думать о чем-то еще, кроме своего отчаяния из-за Ярета.
Она с женским любопытством исследовала содержимое нескольких пакетов, которые нес Дорни. Хранительница проявила необычайную щедрость. Прекрасная одежда для них обоих из синего шелка, какой носят в замке. Пара игольных ружей с огромным запасом стрел. Охотничий лук и стрелы с наконечниками из необычного голубого металла. Серебряные весы — для взвешивания доз трав.
Ступка и пестик из синего камня, приятного на ощупь.
Набор из дюжины серебряных ложек. И еще многое, нераспакованное. Эйран решила остальное посмотреть в Благдене.
Этим вечером она надела одно из новых платьев.
— Надо было подождать особого случая, — сказал Ярет.
— Это и есть особый случай. — Эйран нежно коснулась его щеки. — Очень особый.
Он удивленно посмотрел на нее. И увидел, как у него на глазах происходит перемена. Эйран из надежного спутника, каким была в окружении мужчин и детей, снова стала его женой. Его возлюбленной.
Он обнял ее, и этой ночью они впервые за долгое время любили друг друга под звездами.
Теперь, когда преграда между ними окончательно рухнула, все как будто стало прежним. Эйран радовалась возвращению и наделась, что жизнь их вернется в нормальное русло. У Ярета есть новый сокол, он заполнит пустоту, образовавшуюся после смерти Смельчака.
Они возвращаются с неслыханными богатствами, дарованными хранительницей. Но в сердце у нее оставалось пустое место. Ее дочь…
Она решительно отбросила эту мысль. Как можно быть такой неблагодарной? Ведь им сказочно повезло!
Мышь в безопасности, она жива, она нашла свое место в жизни. Все решено, и все хорошо. Боль со временем утихнет, хотя Эйран знала, что никогда о ней не забудет.
Глава 57
Благден был таким же, каким они его оставили — казалось, так давно. Но лето еще едва начинается, овощи на огородах еще не начали зреть.
Понимая, какое странное зрелище они представляют — оба в кольчугах, на торгианцах, на поводу у них третья лошадь с дарами Совета Эсткарпа, — Эйран вслед за Яретом проехала по деревне и свернула на аллею, где их ждет дом сокольничего.
Из соседнего дома с приветствиями выбежала Эйдин. Толстый кот тигровой расцветки побежал навстречу Эйран, но остановился, учуяв запах незнакомого сокола.
Эйран бросила узду Ярету и спрыгнула на землю.
— Вернусь через минуту.
— Не задерживайся. — Он кивнул и повел лошадей в конюшню, а она побежала к подруге.
— Эйдин! Как я рада тебя видеть! Неужели это Прыгун? Чем ты его кормила?
— А, улитками и головастиками, — со смехом ответила Эйдин. — Да ты изменилась! Я бы тебя не узнала в этих доспехах. Ну, неважно. Твой дом чист и ждет тебя, на очаге обед…
— Откуда ты знала?
— Я это делала ежедневно в последние две недели.
Хафин говорит, что с самой нашей свадьбы никогда так много не ел.
Эйран рассмеялась.
— Ты должна рассказать мне все новости.
— Рофан снова избил Бельду… — Эйран поморщилась. — Знаю, знаю. Но он ушел из деревни, и мы надеемся — навсегда. Два его друга-бездельника ушли с ним.
Пекарня сгорела, и у нас неделю не было хлеба…
— О, как это все интересно! Мне так этого не хватало.
— ..а твой огород процветает, — закончила Эйдин. — Не знаю, каким волшебством ты пользовалась… Кстати, говоря о колдовстве, а что с Дженис? Она с вами? Или вы ее не нашли?
— Мы ее нашли. — Эйран печально улыбнулась. Она подняла Прыгуна и стала его гладить. Кот замурлыкал и стал когтями царапать ей плечо. Глядя на эти мощные когти, Эйран порадовалась, что на ней кольчуга. — Но потом снова потеряли. Она теперь волшебница, Эйдин. И будет жить как волшебница.
— О. Не знаю, что предлагать: поздравления или соболезнования. — Эйдин критично разглядывала подругу. — Ну, думаю, поздравления больше подходят.
Эйран произнесла что-то непонятное и повернулась, собираясь идти домой. Подруга взяла ее за руку.
— Подожди. Ты что, не знаешь?
— Чего не знаю?
— Пойдем внутрь. На минутку. — И когда они вошли в дом Эйдин, та протянула Эйран полированную тарелку. — Вот. Посмотри на себя.
Удивленная, Эйран опустила Прыгуна на пол и посмотрела на свое отражение. Впервые за несколько недель увидела она свое лицо. Даже в городе Эс она только торопливо проверила, нет ли грязи. А здесь сразу поняла, о чем говорит Эйдин. Даже в таком несовершенном зеркале отражалось особое сияние, которое невозможно не узнать. Эйран положила тарелку на стол и прижала руки к животу. Слезы побежали из ее закрытых глаз и потекли по щекам. Теперь только она поняла, на что намекнула хранительница, когда говорила о дарах. А ведь все признаки налицо! Ее женское время не наступило. Потом это непостоянство настроения, эти приступы тошноты! Так ясно, но в подобных обстоятельствах так легко было приписать эти признаки другим причинам. Она была беременна, сама не подозревая, еще до того, как они выехали в город Эс вместе с Яретом.
— Ну и мудрая женщина, — насмешливо сказала Эйдин.
— Поистине мудрая.
— Ну, ты довольна? Будет ли Ярет счастлив?
— Счастлив? — Знакомое ощущение возникло у Эйран в животе. Она икнула. — Ты не представляешь.
Подожди только, я ему скажу! — И засмеялась сквозь слезы. — Вот удивится-то! Ик!
Послесловие
Вскоре после возвращения Эйран и Ярет сами рассказали нам свою историю. Эйран настояла на посещении Лормта, чтобы изучить здесь лекарственные растения и их использование. Она ждала ребенка, и мы с Нолар оба почувствовали, что что-то неладно.
Не в том дело, что они горевали о дочери: оба понимали, что у их дочери Дар, и тем самым она самой природой удалена от них. Но на них лежала какая-то другая тень. Точнее — на Эйран, ибо Ярет только беспокоился о жене.
Эйран занималась утром с Нолар, переписывая рецепты настоев и списки трав, когда неожиданно спросила:
— Откуда у меня такие сны, госпожа? Когда я была беременна в первый раз, их не было. Тогда я была только счастлива. — Она положила ручку и прижала руки к животу, словно пыталась защититься неизвестно от чего.
— Какие сны? — спросила Нолар.
— Не могу вспомнить, проснувшись, знаю только, что это послания. Просыпаюсь я вся в поту, горло у меня саднит, как от долгих криков, и иногда хочется вырвать, словно я съела что-то нечистое. Но я не должна показывать это Ярету, и поэтому… Трудно скрывать от него. Он все больше тревожится и не оставляет меня одну. Это не правильная беременность, и я боюсь, так боюсь! Именно это на самом деле привело меня сюда.
В это же время Ярет, который наблюдал за тем, как его сокол осторожно приближается к Летящей-в-Бурю, неожиданно заговорил, стоя ко мне спиной.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32
— Я бы хотела, чтобы это было правдой.
— Это правда. Поверь мне, Эйран. — Хранительница сменила тему. — Для нас было очень неприятным сюрпризом узнать, что в этом мире еще есть живые колдеры. Ты и твой муж, возможно, положили им конец.
Только за одно это мы у вас в неоплатном долгу. Конь, на котором ты приехала, ждет тебя. На нем немногие дары, знак нашей благодарности. Сохрани как наш подарок и оружие, которым ты пользовалась, и коня, на котором выехала на это дело. Это лишь незначительная плата за ваши великие деяния.
Второй торгианец! Неслыханное богатство, и так небрежно отданное! И еще дары. Эйран, запинаясь, благодарила.
— Это пустяк. — Хранительница пожала плечами.
Она загадочно улыбнулась. — Есть дары и дары.
Эйран не знала, как на это ответить.
Хранительница коснулась почерневшей серебряной оправы, в которой когда-то находился молочный серо-синий камень, повертела цепочку в тонких пальцах.
— Самое удивительное — как они использовали камень против места Силы в Ализонском хребте. Удивительно! И исключительную форму приняла в этом месте Тень. Великий Сокол. Может, есть что-то в истории сокольничьих, о чем они не говорят?
— Не знаю, госпожа, — ответила Эйран. — Я слышала, как Велдин клялся Великим Соколом. Но Ярет о нем никогда не упоминал.
Ярет. Она не может больше задерживаться. Эйран повернулась к Мыши.
— Не буду отягощать тебя слезами прощания, — сказала она. — Мы с тобой уже попрощались на пути сюда. Будь хорошей и послушной и учись всему, чему можно здесь научиться.
— Я думаю, все эти девочки станут выдающимися ученицами, — заметила хранительница.
— До свидания, мама, — сказала Мышь. И, наверно, в последний раз обняла и поцеловала мать. И все остальные девочки обнимали Эйран, она им заменила родителей в этом прощании.
— До свидания, до свидания, — говорили они.
— Ну, пожалуйшта, Эйран. — Шепелявая потянула ее за рукав, так что женщина опустилась и оказалась на одном уровне с девочкой. — Я буду шкучать по тебе и Ярету. Ваши имена я вшегда могла говорить правильно.
— И я тоже, я тоже буду скучать… — Эйран неожиданно вскочила и выбежала из комнаты. Она пообещала Мыши не плакать, но если не уйдет немедленно, не сдержит слово.
Она ожидала, что Ярет уже далеко на дороге домой. Но, к своему удивлению, увидела, что он ее ждет, держа узду Дорни. Послушный старый мерин был нагружен огромным количеством добра — «немногие дары», о которых говорила хранительница. Ярет молча протянул ей узду мерина, и Эйран прикрепила ее к своему седлу. Они медленно выехали из замка, проехали через город и оказались на дороге, ведущей на восток.
Эйран не хотела нарушать молчание. Ей самой не до бесцельной болтовни. Немного погодя она перестала замечать это молчание. Слишком многое произошло с тех пор, как они ехали по этой дороге в поисках ребенка, взятого волшебницей. Больше это не ребенок. Что бы ни послужило причиной: похищение, испытание в машине колдеров, тот невероятный способ, которым Мышь и ее сестры, необученные и неподготовленные, извлекли при помощи камня Силу и спасли их всех от Тени, или то, что Мышь была прирожденной волшебницей, — она больше не ребенок, хотя ей по-прежнему всего шесть лет.
Эйран посмотрела на Ярета. Ей хотелось знать, о чем он думает. Ему трудно дались смерть Смельчака и потеря Мыши. А может, смерть — или еще что-то похуже — брата-сокольничего подействовала на него сильнее, чем он показывает? Между ними в конце была кровь, и Эйран не стала бы горевать, если бы Велдин пал от руки Ярета. Но если бы пал Ярет…
Неожиданно Эйран почувствовала приступ тошно, ты, и ей пришлось с трудом удерживаться от рвоты.
Странно, подумала она. Все это так странно. Пойму ли я когда-нибудь?
Глава 56
Возвращаясь, они держались главной дороги, хотя так было дальше. Казалось, у них нет сил, чтобы ехать напрямик по пересеченной местности. Через несколько дней они добрались до Большой Развилки. Здесь дорога разделяется, одна ведет в Лормт, другая на юг, к Благдену. Эйран видела на горизонте очертания далеких и холодных башен Лормта. И со вздохом подумала, что, может, сейчас у нее найдется несколько месяцев, чтобы поехать туда и поучиться. Она всегда этого хотела. Ярету она не нужна. С самого выезда из города Эс он не произнес почти ни одного слова.
Дикий крик прозвучал в небе. Эйран в тревоге подняла голову. Маленькая черная точка — на расстоянии казалось, что это ласточка, — неслась к ним. А когда подлетела ближе, стало видно белое V на груди. Эйран с опозданием поняла, кого видит.
Удивленный, Ярет едва успел подставить кулак. Птица села, и прозвучала возбужденная соколиная песня Ярета. Но сокол лишь наклонил голову, словно удивился.
Тогда Ярет перешел на особую речь — иик-эк-иик, которую использовал для обычных «разговоров» со Смельчаком. И птица ответила ему.
Ярет повернулся к Эйран.
— Это дикий сокол, — радостно воскликнул он. Впервые за долгое время он рассмеялся. — Это птенец, родившийся у одного из соколов, спасшихся при уничтожении Гнезда во время Поворота.
— О, Ярет! — Эйран протянула руку, и молодая птица забила крыльями, словно раздраженная ее близостью.
Ярет осторожно погладил голову птицы, и сокол успокоился.
— Тише, — сказал он. — Привыкай. Она друг. И как твое имя, мой прекрасный сокол?
— Не могу поверить глазам: у тебя снова птица на кулаке!
Ярет посмотрел на Эйран.
— В них столетиями вырабатывалась потребность связываться с нами. Все вылупившиеся вместе с ним погибли. Пали жертвой зверей или других птиц, когда еще не умели летать. Ему было ужасно одиноко. — Птица что-то прокричала, и Эйран ей ответил.
— Что он сказал?
— Как его зовут. Он хочет, чтобы его называли Смелое Крыло. — Ярет задумчиво улыбнулся. — В честь сокола, который был у меня до него. Интересно, как он узнал. — Он снова погладил Смелое Крыло. — Конечно, он совершенно необучен. Мне придется много с ним работать.
Эйран благодарно закрыла глаза. О, хранительница, подумала она. Так вот каков твой дар? Если это так, ты не могла дать ничего лучше. Теперь, может быть, ко мне вернется мой Ярет.
Они поехали дальше. Находка сокола пробила стену молчания. Ярет говорил, в основном, о том, что они нашли, и по-прежнему отказывался говорить о потерянном. Слишком свежи раны.
Настроение Эйран тоже улучшилось, она смогла думать о чем-то еще, кроме своего отчаяния из-за Ярета.
Она с женским любопытством исследовала содержимое нескольких пакетов, которые нес Дорни. Хранительница проявила необычайную щедрость. Прекрасная одежда для них обоих из синего шелка, какой носят в замке. Пара игольных ружей с огромным запасом стрел. Охотничий лук и стрелы с наконечниками из необычного голубого металла. Серебряные весы — для взвешивания доз трав.
Ступка и пестик из синего камня, приятного на ощупь.
Набор из дюжины серебряных ложек. И еще многое, нераспакованное. Эйран решила остальное посмотреть в Благдене.
Этим вечером она надела одно из новых платьев.
— Надо было подождать особого случая, — сказал Ярет.
— Это и есть особый случай. — Эйран нежно коснулась его щеки. — Очень особый.
Он удивленно посмотрел на нее. И увидел, как у него на глазах происходит перемена. Эйран из надежного спутника, каким была в окружении мужчин и детей, снова стала его женой. Его возлюбленной.
Он обнял ее, и этой ночью они впервые за долгое время любили друг друга под звездами.
Теперь, когда преграда между ними окончательно рухнула, все как будто стало прежним. Эйран радовалась возвращению и наделась, что жизнь их вернется в нормальное русло. У Ярета есть новый сокол, он заполнит пустоту, образовавшуюся после смерти Смельчака.
Они возвращаются с неслыханными богатствами, дарованными хранительницей. Но в сердце у нее оставалось пустое место. Ее дочь…
Она решительно отбросила эту мысль. Как можно быть такой неблагодарной? Ведь им сказочно повезло!
Мышь в безопасности, она жива, она нашла свое место в жизни. Все решено, и все хорошо. Боль со временем утихнет, хотя Эйран знала, что никогда о ней не забудет.
Глава 57
Благден был таким же, каким они его оставили — казалось, так давно. Но лето еще едва начинается, овощи на огородах еще не начали зреть.
Понимая, какое странное зрелище они представляют — оба в кольчугах, на торгианцах, на поводу у них третья лошадь с дарами Совета Эсткарпа, — Эйран вслед за Яретом проехала по деревне и свернула на аллею, где их ждет дом сокольничего.
Из соседнего дома с приветствиями выбежала Эйдин. Толстый кот тигровой расцветки побежал навстречу Эйран, но остановился, учуяв запах незнакомого сокола.
Эйран бросила узду Ярету и спрыгнула на землю.
— Вернусь через минуту.
— Не задерживайся. — Он кивнул и повел лошадей в конюшню, а она побежала к подруге.
— Эйдин! Как я рада тебя видеть! Неужели это Прыгун? Чем ты его кормила?
— А, улитками и головастиками, — со смехом ответила Эйдин. — Да ты изменилась! Я бы тебя не узнала в этих доспехах. Ну, неважно. Твой дом чист и ждет тебя, на очаге обед…
— Откуда ты знала?
— Я это делала ежедневно в последние две недели.
Хафин говорит, что с самой нашей свадьбы никогда так много не ел.
Эйран рассмеялась.
— Ты должна рассказать мне все новости.
— Рофан снова избил Бельду… — Эйран поморщилась. — Знаю, знаю. Но он ушел из деревни, и мы надеемся — навсегда. Два его друга-бездельника ушли с ним.
Пекарня сгорела, и у нас неделю не было хлеба…
— О, как это все интересно! Мне так этого не хватало.
— ..а твой огород процветает, — закончила Эйдин. — Не знаю, каким волшебством ты пользовалась… Кстати, говоря о колдовстве, а что с Дженис? Она с вами? Или вы ее не нашли?
— Мы ее нашли. — Эйран печально улыбнулась. Она подняла Прыгуна и стала его гладить. Кот замурлыкал и стал когтями царапать ей плечо. Глядя на эти мощные когти, Эйран порадовалась, что на ней кольчуга. — Но потом снова потеряли. Она теперь волшебница, Эйдин. И будет жить как волшебница.
— О. Не знаю, что предлагать: поздравления или соболезнования. — Эйдин критично разглядывала подругу. — Ну, думаю, поздравления больше подходят.
Эйран произнесла что-то непонятное и повернулась, собираясь идти домой. Подруга взяла ее за руку.
— Подожди. Ты что, не знаешь?
— Чего не знаю?
— Пойдем внутрь. На минутку. — И когда они вошли в дом Эйдин, та протянула Эйран полированную тарелку. — Вот. Посмотри на себя.
Удивленная, Эйран опустила Прыгуна на пол и посмотрела на свое отражение. Впервые за несколько недель увидела она свое лицо. Даже в городе Эс она только торопливо проверила, нет ли грязи. А здесь сразу поняла, о чем говорит Эйдин. Даже в таком несовершенном зеркале отражалось особое сияние, которое невозможно не узнать. Эйран положила тарелку на стол и прижала руки к животу. Слезы побежали из ее закрытых глаз и потекли по щекам. Теперь только она поняла, на что намекнула хранительница, когда говорила о дарах. А ведь все признаки налицо! Ее женское время не наступило. Потом это непостоянство настроения, эти приступы тошноты! Так ясно, но в подобных обстоятельствах так легко было приписать эти признаки другим причинам. Она была беременна, сама не подозревая, еще до того, как они выехали в город Эс вместе с Яретом.
— Ну и мудрая женщина, — насмешливо сказала Эйдин.
— Поистине мудрая.
— Ну, ты довольна? Будет ли Ярет счастлив?
— Счастлив? — Знакомое ощущение возникло у Эйран в животе. Она икнула. — Ты не представляешь.
Подожди только, я ему скажу! — И засмеялась сквозь слезы. — Вот удивится-то! Ик!
Послесловие
Вскоре после возвращения Эйран и Ярет сами рассказали нам свою историю. Эйран настояла на посещении Лормта, чтобы изучить здесь лекарственные растения и их использование. Она ждала ребенка, и мы с Нолар оба почувствовали, что что-то неладно.
Не в том дело, что они горевали о дочери: оба понимали, что у их дочери Дар, и тем самым она самой природой удалена от них. Но на них лежала какая-то другая тень. Точнее — на Эйран, ибо Ярет только беспокоился о жене.
Эйран занималась утром с Нолар, переписывая рецепты настоев и списки трав, когда неожиданно спросила:
— Откуда у меня такие сны, госпожа? Когда я была беременна в первый раз, их не было. Тогда я была только счастлива. — Она положила ручку и прижала руки к животу, словно пыталась защититься неизвестно от чего.
— Какие сны? — спросила Нолар.
— Не могу вспомнить, проснувшись, знаю только, что это послания. Просыпаюсь я вся в поту, горло у меня саднит, как от долгих криков, и иногда хочется вырвать, словно я съела что-то нечистое. Но я не должна показывать это Ярету, и поэтому… Трудно скрывать от него. Он все больше тревожится и не оставляет меня одну. Это не правильная беременность, и я боюсь, так боюсь! Именно это на самом деле привело меня сюда.
В это же время Ярет, который наблюдал за тем, как его сокол осторожно приближается к Летящей-в-Бурю, неожиданно заговорил, стоя ко мне спиной.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32