На том месте под капюшоном, где должно было
находиться лицо, виднелось нечто туманное, в котором изредка мерцали две
искорки вместо глаз.
Сторож ничего не ел. Он просто сидел и разговаривал, расспрашивал их
о путешествии, говорил об урожае, обсуждал капризы погоды или просто
говорил какие-то пустяки, чтобы не молчать.
"Туманность и неясность охватывает у него не только лицо, - подумал
Корнуэлл, - но и всю фигуру, как будто он привидение. Ничего удивительного
не было бы, если бы он вдруг растаял от порыва ветра".
- Не знаю, что и думать о нем, - шепотом сказал Снивли Корнуэллу. -
Он не подходит ни подо что из моих сведений о Диких Землях. Можно
подумать, что он дух. Но он не дух, в этом я убежден. Мне эта туманность
не нравится.
Пища была простая, но хорошая, и ее было много. Сторож уговаривал их
не стесняться.
- У нас много еды, хватит на всех.
Когда стало ясно, что все наелись, тогда Сторож сказал:
- Ну, теперь, когда вы поели, можно и объясниться. Вероятно, у вас
есть немало вопросов?
Снивли торопливо прошептал:
- Мы задумались...
Но Сторож остановил его:
- Не вы одни задумывались, кто я такой, и я отвечу всем вам, но в
должное время. Я сказал вам, что я Сторож, и так оно и есть. Но вообще
меня можно назвать философом, хотя это слово не совсем точно подходит ко
мне. В вашем мире нет слова, которое точно бы соответствовало моему
занятию. Может быть лучше всего подойдет определение "философский
инженер". Но если вы, мистер Джоунз, и вы, сэр Марк, хотите обсудить этот
вопрос, я попрошу вас немного подождать.
- Мы подождем с вопросом, - сказал Корнуэлл, - но одно я все же хотел
узнать. Вы знаете наши имена, хотя мы вам их не называли.
- Вам не понравится то, что я вам скажу, - ответил Сторож, - но
честный ответ таков: я читаю ваши мысли. При желании я могу заглянуть в
ваш мозг очень глубоко, но это было бы невежливо, поэтому я лишь скольжу
по поверхности. Только поверхностная информация: кто вы и откуда. Но даже
если бы я заглянул глубже и проник в ваши сокровенные мысли, вам не
следовало бы смущаться. Я не с вашей планеты и мои ценности совсем не
такие, как у вас, даже если бы они совпадали, я не стал бы судить вас,
потому что по многовековому опыту знаю о великом расхождении разумов.
- Я хотела бы знать, что с моими родителями, - торопливо спросила
Мери.
- Они вернулись домой, - ответил Сторож.
- Без меня? Они не подумали вернуться за мной?
- Возможно, вы возненавидите меня за это, - сказал Сторож. - И будете
иметь на это право. Это я убедил их и даже представил доказательства, что
вы умерли.
- Какая низость! - презрительно сказала Мери. - Надеюсь, у вас были
на это причины...
- Были, моя дорогая. И я утешил себя тем, что в конце концов все
будет хорошо.
- Значит, вы к тому же еще и ясновидец, - заметил Джоунз. - Это
вдобавок ко всем прочим вашим вызывающим мурашки качествам.
- Не вполне, - ответил слегка польщенный Сторож. - У меня есть
некоторое чувство судьбы. Я чувствую, что необходимо сделать, и...
- Давайте забудем о судьбе, - холодно сказала Мери. - Расскажите нам
о действительно важном.
- Если вы прекратите кричать и дадите мне возможность...
- Я не кричала...
- Мы даем вам эту возможность, - сказал Корнуэлл. - Но предупреждаю
вас, сэр, что причины ваших действий должны быть основательными.
- Вероятно, мне следует начать с самого начала, - сказал Сторож. -
Это нужно было сделать сразу. Моя раса очень древняя и возникла на планете
в центре галактики. Задолго до появления человека, может быть, задолго до
того, как живое существо на вашей планете выползло из моря, мы создали
великую цивилизацию. Я знаю, сэр Марк, что вы в растерянности.
- Он будет в порядке, - сказал Джоунз. - Свои вопросы он еще сможет
задать позже. Он уже понял, что здесь нечто большее.
- Хорошо, - согласился Сторож. - Мы могли бы создать величественную
культуру, единственную в Галактике, а может и во всей Вселенной. Потому
что у нас у первых появился разум и мы начали намного раньше остальных. Мы
могли бы создать образ жизни, превосходящий всякое воображение, но среди
нас в древние времена нашлись мудрецы, которые поняли, что если мы пойдем
таким путем, то окажемся в одиночестве, в изоляции от остальных разумных
существ. Мы должны были принять решение, и оно было принято. Мы решили
жить не для себя, а для других разумов, которые могли возникнуть в
Галактике.
- Мистер, - хрипло сказал Джоунз, - знаком я с вашим племенем. В моем
мире мы по горло сыты вами, добротворцы, которые вмешиваются в дела других
народов, хотя эти народы не хотят никакого вмешательства.
- Вы ошибаетесь, - сказал Сторож. - Мы только наблюдатели. Мы
стараемся не вмешиваться, и только в критичных пунктах мы...
- И вы считаете, что сейчас именно такой момент?
- Мне кажется, что это именно так. Не потому, что грозит катастрофа,
а потому, что может не произойти то, что должно произойти. Здесь, на этом
маленьком клочке земли, существует возможность величия. Если этого не
произойдет, уникальная культура будет потеряна для галактики, а может и
для всей Вселенной. И если это принесет вам утешение, мистер Джоунз, я
озабочен скорее не из-за вашего народа, а из-за остальных разумных существ
в Галактике. Я не хотел бы, чтобы все думали о нас как о миссионерах. Мы
только наблюдатели, а не создатели всеобщего благополучия. Мы лишь следим
и надеемся. Мы обнаруживаем себя лишь тогда, когда для нас нет
альтернативы и необходимо вмешательство.
- Все это хорошо, - сказал Корнуэлл, - но я все же не понимаю
ситуацию. В чем вы видите величие этого места? Конечно, это хранилище
преданий Диких Земель и его нужно сохранить, но...
- Тут не только предания Диких Земель, мой друг. Здесь предания,
надежды и возможности трех великих цивилизаций, происходящих от одного
источника, трех различных философий, которые, если их совместить...
- Трех, вы говорите? - прервал его Джоунз. - Кажется я понимаю, к
чему вы ведете, но их только два, а не три. Культура мира Корнуэлла и
культура моего мира. Культуры магии и технологии. Они, я в этом с вами
согласен, могут работать вместе.
- Есть еще один мир, - сказал Сторож. - Мир родителей Мери. Ваш мир
раскололся не один раз, а два. У вас три мира в одном.
- С меня хватило двух миров, а тут целых три, - сказал Корнуэлл. - Мы
ведь думали, что родители Мери, пришли из того же мира, что и Джоунз,
только на несколько столетий позже.
- Я не мог упустить такой шанс, - начал было Сторож.
Но Мери перебила его:
- И в этот третий мир вернулись мои родители? Но почему это было
нужно?
- Я не мог их упустить, - повторил Сторож. - Если бы с ними
что-нибудь случилось, то не было бы никакой гарантии, что появится еще
кто-нибудь из этого мира. Я убедил их вернуться в свой мир и принести сюда
описания и элементы их культуры.
- У вас все предусмотрено, - сказал Джоунз, - все разложено аккуратно
и просто.
- Я надеюсь, что это так. Это место сделается хранилищем знаний трех
миров. Из вашего мира, мистер Джоунз, тут будет технология. Из мира
родителей Мери гуманистическая концепция, которую по-видимому, оба ваших
мира утратили, и магия мира Корнуэлла. Возьмите все это, сплавьте воедино,
создайте культурную концепцию, которой нет ни в одном мире, но которая
воплощает все лучшее из них... Пригласите ученых из других областей
Галактики, представителей наук, о которых вы даже не слышали.
- Я понял, что здесь у вас большое количество древних рукописей, -
сказал Корнуэлл. - Я не могу дождаться, когда будет можно взглянуть на
них. У меня есть некоторые познания в древних языках. Хотя, мне кажется, у
моего друга гоблина их гораздо больше. Он провел много лет в библиотеке
Вайлусинга.
- Это прекрасно, - сказал Джиб, - но как же остальные? У вас есть
цель, вы будете заниматься древними рукописями, но у Хола с Енотом и у
меня тут нет цели, мы завершили то, зачем шли сюда. Мы отдали топор
древним, хотя можно было сберечь время и не делать этого.
- Мы даже не умеем читать, - подхватил Хол. - Нас никогда этому не
учили. Ни болотников, ни жителей Холмов...
- И меня тоже, - сказал Снивли. - Хотя я хочу вернуться не из-за
этого. Меня ждет шахта, и там остались мои друзья. Но возвращаться тем же
путем мне не хочется.
- Я могу отвезти вас назад, - сказал Джоунз. - Я должен вернуться в
свой мир, чтобы вылечить руку. С инъекцией, которую мне сделал Марк, и с
перевязкой Мери рука меня не очень беспокоит, но...
- Я уверен, - сказал Корнуэлл, - что если бы мне дали возможность
покопаться в старых томах, то я нашел бы определенную магию...
Джоунз застонал.
- Я сыт по горло вашей магией. Предпочитаю вернуться к антибиотикам.
Но я могу взять с собой остальных, перевезу их в соответствующее место и
аккуратно вернуться обратно в этот мир. Только им придется прятаться.
Нельзя, чтобы их увидели в моем мире.
- С удовольствием, - пообещал Джиб. - Мы будем сидеть тихо, как мыши.
- Но вы вернетесь? - спросил Сторож у Джоунза.
- О, боже, конечно же! - воскликнул Джоунз. - Ни за что на свете я не
упущу такую возможность. Не ради вашей драгоценной Галактики, понимаете? И
не ради создания величественной культуры, о которой вы здесь размышляли.
Просто для меня это все интересно.
- И вы захватите с собой основные документы вашей технологии, труды
ваших философов, работы ваших великих художников...
- Вы, должно быть, шутите, - сказал Джоунз. - Вы же знаете, о чем
говорите. Даже если я привезу с собой несколько тонн, то это все равно
будет каплей в море. О, дьявол! Что вам нужно - технические руководства,
чертежи, теории, научные журналы? Я постараюсь привезти все лучшее, а
потом буду стоять и смеяться, пока вы будете разбираться в этом.
- Я рад, что вы найдете себе развлечение, - сказал Сторож.
- Итак, трое из нас, несомненно, решили остаться, - сказал Корнуэлл.
- И, вероятно, Жестянка тоже. Вы говорите, что умеете читать наши мысли. А
его? Он не умеет разговаривать с нами, хотя, кажется, он понимает. Не
скажете ли вы нам, что вы думаете о нем?
- Он расположен к вам, - ответил Сторож, - если это вас интересует.
Он вам благодарен и он вам друг. Вы можете полностью доверять ему. Но вот
кто он такой, я не знаю, потому что он сам не знает. Возможно, со временем
он это узнает, но пока он еще слишком молод. В нем заложено какое-то
знание его родителя, который был беглецом из далекого космоса. Он не
повторение своего родителя, вы знаете это. Их раса, вероятно, может
изменять генетику своего потомства и придавать ему по желанию любую форму.
Родитель Жестянки сформировал его таким, чтобы он обладал идеальным
выживанием и мог спастись от преследователей, которые свою ненависть
перенесли с его родителя на потомство. Я знаю, что Жестянка еще не
осознает пока все способности, которые в него заложил родитель. Вероятно,
он обнаруживает их тогда, когда в них возникает необходимость. Пока мы
должны его признать неопределенным фактором.
- Чертовски забавно, - сказал Джоунз.
- Возможно, мистер Джоунз, но вы, наверно, согласитесь, что именно в
неизвестных факторах заключается надежда.
- Надеюсь, - согласился Джоунз, - что этот неизвестный фактор не
разнесет нас на куски. После случая с ружьем...
- Тише, мистер Джоунз, - сказал Сторож. - Среди нас есть один,
который еще не говорил. Мистер Сплетник, есть ли у вас, что сказать?
- Я всегда лишь посыльный, - ответил Сплетник, - я вестник,
исполнитель мелких поручений, следящий, чтобы все было на месте и ничего
не было забыто.
- Вы ничего не хотите сказать нам?
- Мне нужно пройти еще много миль и сделать еще много дел, так что я
начну.
Он вытащил руку из кармана и извлек топор.
- Поскольку древние отказались от него, его следует вернуть тому, кто
нес его и сберег в опасном пути. Может, это слишком незначительная
компенсация за пережитые неприятности, но как память о происшедшем он
пригодится.
Он бросил топор Джибу, и тот, улыбаясь, поймал его.
- Будет, что показать, когда я стану рассказывать о нашем
путешествии. Спасибо, Сплетник.
Сплетник протянул костлявую руку к Мери.
- А теперь, пожалуйста, рог единорога. Он вам больше не нужен. Дайте
его мне.
- Охотно, - ответила Мери. - Но я не понимаю...
- Его нужно снова поместить в ствол дуба. Там он снова будет ждать
очередных пилигримов. Рогов единорога осталось очень мало, и использовать
их нужно с толком.
38
И вот они ушли, добрые товарищи по паломничеству, исчезли вместе с
машиной Джоунза.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27
находиться лицо, виднелось нечто туманное, в котором изредка мерцали две
искорки вместо глаз.
Сторож ничего не ел. Он просто сидел и разговаривал, расспрашивал их
о путешествии, говорил об урожае, обсуждал капризы погоды или просто
говорил какие-то пустяки, чтобы не молчать.
"Туманность и неясность охватывает у него не только лицо, - подумал
Корнуэлл, - но и всю фигуру, как будто он привидение. Ничего удивительного
не было бы, если бы он вдруг растаял от порыва ветра".
- Не знаю, что и думать о нем, - шепотом сказал Снивли Корнуэллу. -
Он не подходит ни подо что из моих сведений о Диких Землях. Можно
подумать, что он дух. Но он не дух, в этом я убежден. Мне эта туманность
не нравится.
Пища была простая, но хорошая, и ее было много. Сторож уговаривал их
не стесняться.
- У нас много еды, хватит на всех.
Когда стало ясно, что все наелись, тогда Сторож сказал:
- Ну, теперь, когда вы поели, можно и объясниться. Вероятно, у вас
есть немало вопросов?
Снивли торопливо прошептал:
- Мы задумались...
Но Сторож остановил его:
- Не вы одни задумывались, кто я такой, и я отвечу всем вам, но в
должное время. Я сказал вам, что я Сторож, и так оно и есть. Но вообще
меня можно назвать философом, хотя это слово не совсем точно подходит ко
мне. В вашем мире нет слова, которое точно бы соответствовало моему
занятию. Может быть лучше всего подойдет определение "философский
инженер". Но если вы, мистер Джоунз, и вы, сэр Марк, хотите обсудить этот
вопрос, я попрошу вас немного подождать.
- Мы подождем с вопросом, - сказал Корнуэлл, - но одно я все же хотел
узнать. Вы знаете наши имена, хотя мы вам их не называли.
- Вам не понравится то, что я вам скажу, - ответил Сторож, - но
честный ответ таков: я читаю ваши мысли. При желании я могу заглянуть в
ваш мозг очень глубоко, но это было бы невежливо, поэтому я лишь скольжу
по поверхности. Только поверхностная информация: кто вы и откуда. Но даже
если бы я заглянул глубже и проник в ваши сокровенные мысли, вам не
следовало бы смущаться. Я не с вашей планеты и мои ценности совсем не
такие, как у вас, даже если бы они совпадали, я не стал бы судить вас,
потому что по многовековому опыту знаю о великом расхождении разумов.
- Я хотела бы знать, что с моими родителями, - торопливо спросила
Мери.
- Они вернулись домой, - ответил Сторож.
- Без меня? Они не подумали вернуться за мной?
- Возможно, вы возненавидите меня за это, - сказал Сторож. - И будете
иметь на это право. Это я убедил их и даже представил доказательства, что
вы умерли.
- Какая низость! - презрительно сказала Мери. - Надеюсь, у вас были
на это причины...
- Были, моя дорогая. И я утешил себя тем, что в конце концов все
будет хорошо.
- Значит, вы к тому же еще и ясновидец, - заметил Джоунз. - Это
вдобавок ко всем прочим вашим вызывающим мурашки качествам.
- Не вполне, - ответил слегка польщенный Сторож. - У меня есть
некоторое чувство судьбы. Я чувствую, что необходимо сделать, и...
- Давайте забудем о судьбе, - холодно сказала Мери. - Расскажите нам
о действительно важном.
- Если вы прекратите кричать и дадите мне возможность...
- Я не кричала...
- Мы даем вам эту возможность, - сказал Корнуэлл. - Но предупреждаю
вас, сэр, что причины ваших действий должны быть основательными.
- Вероятно, мне следует начать с самого начала, - сказал Сторож. -
Это нужно было сделать сразу. Моя раса очень древняя и возникла на планете
в центре галактики. Задолго до появления человека, может быть, задолго до
того, как живое существо на вашей планете выползло из моря, мы создали
великую цивилизацию. Я знаю, сэр Марк, что вы в растерянности.
- Он будет в порядке, - сказал Джоунз. - Свои вопросы он еще сможет
задать позже. Он уже понял, что здесь нечто большее.
- Хорошо, - согласился Сторож. - Мы могли бы создать величественную
культуру, единственную в Галактике, а может и во всей Вселенной. Потому
что у нас у первых появился разум и мы начали намного раньше остальных. Мы
могли бы создать образ жизни, превосходящий всякое воображение, но среди
нас в древние времена нашлись мудрецы, которые поняли, что если мы пойдем
таким путем, то окажемся в одиночестве, в изоляции от остальных разумных
существ. Мы должны были принять решение, и оно было принято. Мы решили
жить не для себя, а для других разумов, которые могли возникнуть в
Галактике.
- Мистер, - хрипло сказал Джоунз, - знаком я с вашим племенем. В моем
мире мы по горло сыты вами, добротворцы, которые вмешиваются в дела других
народов, хотя эти народы не хотят никакого вмешательства.
- Вы ошибаетесь, - сказал Сторож. - Мы только наблюдатели. Мы
стараемся не вмешиваться, и только в критичных пунктах мы...
- И вы считаете, что сейчас именно такой момент?
- Мне кажется, что это именно так. Не потому, что грозит катастрофа,
а потому, что может не произойти то, что должно произойти. Здесь, на этом
маленьком клочке земли, существует возможность величия. Если этого не
произойдет, уникальная культура будет потеряна для галактики, а может и
для всей Вселенной. И если это принесет вам утешение, мистер Джоунз, я
озабочен скорее не из-за вашего народа, а из-за остальных разумных существ
в Галактике. Я не хотел бы, чтобы все думали о нас как о миссионерах. Мы
только наблюдатели, а не создатели всеобщего благополучия. Мы лишь следим
и надеемся. Мы обнаруживаем себя лишь тогда, когда для нас нет
альтернативы и необходимо вмешательство.
- Все это хорошо, - сказал Корнуэлл, - но я все же не понимаю
ситуацию. В чем вы видите величие этого места? Конечно, это хранилище
преданий Диких Земель и его нужно сохранить, но...
- Тут не только предания Диких Земель, мой друг. Здесь предания,
надежды и возможности трех великих цивилизаций, происходящих от одного
источника, трех различных философий, которые, если их совместить...
- Трех, вы говорите? - прервал его Джоунз. - Кажется я понимаю, к
чему вы ведете, но их только два, а не три. Культура мира Корнуэлла и
культура моего мира. Культуры магии и технологии. Они, я в этом с вами
согласен, могут работать вместе.
- Есть еще один мир, - сказал Сторож. - Мир родителей Мери. Ваш мир
раскололся не один раз, а два. У вас три мира в одном.
- С меня хватило двух миров, а тут целых три, - сказал Корнуэлл. - Мы
ведь думали, что родители Мери, пришли из того же мира, что и Джоунз,
только на несколько столетий позже.
- Я не мог упустить такой шанс, - начал было Сторож.
Но Мери перебила его:
- И в этот третий мир вернулись мои родители? Но почему это было
нужно?
- Я не мог их упустить, - повторил Сторож. - Если бы с ними
что-нибудь случилось, то не было бы никакой гарантии, что появится еще
кто-нибудь из этого мира. Я убедил их вернуться в свой мир и принести сюда
описания и элементы их культуры.
- У вас все предусмотрено, - сказал Джоунз, - все разложено аккуратно
и просто.
- Я надеюсь, что это так. Это место сделается хранилищем знаний трех
миров. Из вашего мира, мистер Джоунз, тут будет технология. Из мира
родителей Мери гуманистическая концепция, которую по-видимому, оба ваших
мира утратили, и магия мира Корнуэлла. Возьмите все это, сплавьте воедино,
создайте культурную концепцию, которой нет ни в одном мире, но которая
воплощает все лучшее из них... Пригласите ученых из других областей
Галактики, представителей наук, о которых вы даже не слышали.
- Я понял, что здесь у вас большое количество древних рукописей, -
сказал Корнуэлл. - Я не могу дождаться, когда будет можно взглянуть на
них. У меня есть некоторые познания в древних языках. Хотя, мне кажется, у
моего друга гоблина их гораздо больше. Он провел много лет в библиотеке
Вайлусинга.
- Это прекрасно, - сказал Джиб, - но как же остальные? У вас есть
цель, вы будете заниматься древними рукописями, но у Хола с Енотом и у
меня тут нет цели, мы завершили то, зачем шли сюда. Мы отдали топор
древним, хотя можно было сберечь время и не делать этого.
- Мы даже не умеем читать, - подхватил Хол. - Нас никогда этому не
учили. Ни болотников, ни жителей Холмов...
- И меня тоже, - сказал Снивли. - Хотя я хочу вернуться не из-за
этого. Меня ждет шахта, и там остались мои друзья. Но возвращаться тем же
путем мне не хочется.
- Я могу отвезти вас назад, - сказал Джоунз. - Я должен вернуться в
свой мир, чтобы вылечить руку. С инъекцией, которую мне сделал Марк, и с
перевязкой Мери рука меня не очень беспокоит, но...
- Я уверен, - сказал Корнуэлл, - что если бы мне дали возможность
покопаться в старых томах, то я нашел бы определенную магию...
Джоунз застонал.
- Я сыт по горло вашей магией. Предпочитаю вернуться к антибиотикам.
Но я могу взять с собой остальных, перевезу их в соответствующее место и
аккуратно вернуться обратно в этот мир. Только им придется прятаться.
Нельзя, чтобы их увидели в моем мире.
- С удовольствием, - пообещал Джиб. - Мы будем сидеть тихо, как мыши.
- Но вы вернетесь? - спросил Сторож у Джоунза.
- О, боже, конечно же! - воскликнул Джоунз. - Ни за что на свете я не
упущу такую возможность. Не ради вашей драгоценной Галактики, понимаете? И
не ради создания величественной культуры, о которой вы здесь размышляли.
Просто для меня это все интересно.
- И вы захватите с собой основные документы вашей технологии, труды
ваших философов, работы ваших великих художников...
- Вы, должно быть, шутите, - сказал Джоунз. - Вы же знаете, о чем
говорите. Даже если я привезу с собой несколько тонн, то это все равно
будет каплей в море. О, дьявол! Что вам нужно - технические руководства,
чертежи, теории, научные журналы? Я постараюсь привезти все лучшее, а
потом буду стоять и смеяться, пока вы будете разбираться в этом.
- Я рад, что вы найдете себе развлечение, - сказал Сторож.
- Итак, трое из нас, несомненно, решили остаться, - сказал Корнуэлл.
- И, вероятно, Жестянка тоже. Вы говорите, что умеете читать наши мысли. А
его? Он не умеет разговаривать с нами, хотя, кажется, он понимает. Не
скажете ли вы нам, что вы думаете о нем?
- Он расположен к вам, - ответил Сторож, - если это вас интересует.
Он вам благодарен и он вам друг. Вы можете полностью доверять ему. Но вот
кто он такой, я не знаю, потому что он сам не знает. Возможно, со временем
он это узнает, но пока он еще слишком молод. В нем заложено какое-то
знание его родителя, который был беглецом из далекого космоса. Он не
повторение своего родителя, вы знаете это. Их раса, вероятно, может
изменять генетику своего потомства и придавать ему по желанию любую форму.
Родитель Жестянки сформировал его таким, чтобы он обладал идеальным
выживанием и мог спастись от преследователей, которые свою ненависть
перенесли с его родителя на потомство. Я знаю, что Жестянка еще не
осознает пока все способности, которые в него заложил родитель. Вероятно,
он обнаруживает их тогда, когда в них возникает необходимость. Пока мы
должны его признать неопределенным фактором.
- Чертовски забавно, - сказал Джоунз.
- Возможно, мистер Джоунз, но вы, наверно, согласитесь, что именно в
неизвестных факторах заключается надежда.
- Надеюсь, - согласился Джоунз, - что этот неизвестный фактор не
разнесет нас на куски. После случая с ружьем...
- Тише, мистер Джоунз, - сказал Сторож. - Среди нас есть один,
который еще не говорил. Мистер Сплетник, есть ли у вас, что сказать?
- Я всегда лишь посыльный, - ответил Сплетник, - я вестник,
исполнитель мелких поручений, следящий, чтобы все было на месте и ничего
не было забыто.
- Вы ничего не хотите сказать нам?
- Мне нужно пройти еще много миль и сделать еще много дел, так что я
начну.
Он вытащил руку из кармана и извлек топор.
- Поскольку древние отказались от него, его следует вернуть тому, кто
нес его и сберег в опасном пути. Может, это слишком незначительная
компенсация за пережитые неприятности, но как память о происшедшем он
пригодится.
Он бросил топор Джибу, и тот, улыбаясь, поймал его.
- Будет, что показать, когда я стану рассказывать о нашем
путешествии. Спасибо, Сплетник.
Сплетник протянул костлявую руку к Мери.
- А теперь, пожалуйста, рог единорога. Он вам больше не нужен. Дайте
его мне.
- Охотно, - ответила Мери. - Но я не понимаю...
- Его нужно снова поместить в ствол дуба. Там он снова будет ждать
очередных пилигримов. Рогов единорога осталось очень мало, и использовать
их нужно с толком.
38
И вот они ушли, добрые товарищи по паломничеству, исчезли вместе с
машиной Джоунза.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27