Постучал, бесцеремонно громко: Петя был
глуховат.
- Кто? - недовольно осведомился Петя: сейчас действительно шел
процесс. За литр.
- Это я, Виктор.
- Уже принес?! - радостно изумился за дверью Петя и тотчас клацнул
замком.
- Ты что, спятил? - Виктор протиснулся в приоткрытую дверь и
осуждающе глянул на кумачового Петю. - Сказал, через два часа, значит,
через два часа. У меня к тебе еще одно дельце. Отпечаток этого кадрика
нужен.
И протянул Пете кусочек три на четыре. Петя взял кадрик, посмотрел на
свет.
- А что, негатива нет?
- Нету, Петя, нету! Ну, как, сделаешь?
- Возни много. Контротипировать надо...
- Сколько? - сразу же взял быка за рога Виктор. Некогда ему было.
- Еще литр, - скромно потребовал Петя.
- Упьешься, алкаш!
- А я с товарищами, - объяснил Петя.
По Бережковской на Новоарбатский мост, у Арбатской площади на
бульвары. Заметил Виктор, что его ведут, только на Новом Арбате:
"Запорожец" новой модели, которого отделил от него черный
правительственный драндулет, безумно нарушая, справа обогнал начальника и
вновь пристроился ему в хвост.
Следовательно, прорезался Димочка. Дима, Дима, Димочка. Ах, ты,
эстет, ах, сибарит, ах, скотина! По бульварам Виктор выкатил к Тверской,
пересек ее и на Пушкинской площади, перейдя в первый ряд, нырнул в узкую
арку за общественным сортиром. А что теперь "Запорожец"? А "Запорожец"
нахально пер за ним.
Разгоняя многочисленных прохожих, Виктор осторожно миновал
кишкообразный двор, вырулил в Козицкий и, найдя местечко неподалеку от
бокового входа в Елисеевский, остановился. Глянул в зеркальце -
"Запорожец" пристроился неподалеку. Ну и хрен с ним. Виктор опустил
боковое стекло и, высунув личность на волю, осмотрел окрестности. Тотчас
заметив его, прилично одетый молодой человек отделился от кучки себе
подобных и направился к Викторовой "семерке".
- Есть водка, коньяк, шампанское. Что надо, шеф? - спросил молодой
человек, вежливо наклонясь к оконцу.
- Почем нынче злодейка?
- Четвертак.
- Пять бутылок за сто десять. Договорились?
- Оптовому покупателю идем на встречу. - Молодой человек оскалился и
потребовал: - Тару.
Виктор отдал свою пижонскую сумку, и молодой человек удалился
ненадолго. Возвратился, чуть побрякивая новым содержимым сумки. Виктор
протянул ему сто десять диминых рублей - пусть эстет оплачивает расходы на
него и принял сумку. Молодой человек пересчитал деньги и пожелал:
- Приятных вам развлечений.
Хотелось посмотреть, кто там в "Запорожце". Виктор резко дал задний
ход, быстро развернулся в первом справа дворе и рванул к Пушкинской улице.
Но и водила "Запорожца" был не пальцем деланный: он развернулся столь же
стремительно во втором дворе и теперь ехал впереди Виктора. Сквозь заднее
стекло были видны лишь крутой затылок, мощная шея и часть кожаной куртки.
На Пушкинской улице "Запорожец", повернув, прижался к обочине. Когда
Виктор проезжал мимо него, водитель что-то искал на полу.
Конечно же, "Запорожец" сопровождал его до киностудии. Стараясь не
звякать бутылками в сумке, Виктор мило улыбнулся знакомой вахтерше.
Неверные студийные часы показывали четверть двенадцатого. Виктор сверился
со своими. На этот раз точно шли студийные. Что ж, два часа прошло.
Петя привычно сидел в закутке и покуривал.
- Готово, Петя? - спросил Виктор.
- Продукт принес? - вопросом на вопрос ответил Петя. Виктор с
готовностью тряхнул сумкой, чтобы посуда зазвенела. Петя бросил
недокуренную сигарету в урну и поднялся.
В кабине Виктор гордо водрузил четыре "Пшеничных" на стол. На тот же
стол Петя кинул пачку гнутых от скоростной сушки фотографий. Виктор
рассматривал фотографии, а Петя открывал первую.
Мастером, настоящим мастером был алкаш Петя. Никаких потерь по
сравнению с оригиналом. А ведь переснимал, контротипировал, печатал на не
очень хорошей бумаге.
- Спасибо, Петя, - искренне поблагодарил Виктор и, сложив отпечатки и
оригиналы в конверт, спрятал конверт в карман. Петя, не поднимая головы,
разливал по двум стаканам. Водка, лившаяся щедрой струей, звонко щелкала в
горлышке бутылки.
- Я на машине, - предупредил Виктор.
- Днем не страшно, - возразил Петя и двинул к нему полный стакан.
Днем, действительно, вероятность быть прихваченным милицией
смехотворно мала. Граненый стакан был полон. Двести, значит, сразу. Петя
разрезал пупырчатый плотный огурец, и запах его смешался с легким запахом
алкоголя. Букет. А почему бы не расслабиться? Заслужил.
Приняли, не переводя дыхания, и сразу же захрупали огурцом. Водка в
желудке легла отчетливым шаром, потом не спеша разлилась по жилочкам.
Пробил пот: душновато было в кабине. Глаза глядевшего на Виктора Пети
очистились, наполнились чуть заметной светлой слезой. Жить Пете стало
хорошо. Да и ему, Виктору, неплохо.
- Погуляй где-нибудь и через часок заходи, - предложил Петя. - А я за
часок по рекламе отстреляюсь. Режиссер достает, паразит!
Виктор вышел на площадь перед центральным студийным антре.
Возвращаться к Пете он не собирался, но погулять имело смысл. Светило
солнышко, в саду чирикали птички, подкатывали и укатывали служебные
легковые автомобили, из которых выскакивали и в которые вскакивали ужасно
деловые и озабоченные кинематографические люди.
Совсем хорошо, Виктор поднял лицо, прикрыл глаза - загорал на
солнышке.
- Мы в душном павильоне корячимся, а сценарист на солнышке кайф
ловит! - завопил совсем рядом знакомый голос. Володя-оператор.
- У вас же декорации неготовы, - открыв глаза, понедоумевал Виктор.
- Я чужую присмотрел. Тютелька в тютельку наша изба. Дали на один
день. - Володя был в восторге от своего подвига. - Пошли, посмотришь!
Хоть какую-то заинтересованность следовало проявить. Виктор тяжко
вздохнул и пошел, стараясь не отставать, за быстро шагающим, энергичным
Володей.
Пожар в борделе во время наводнения - вот что такое неподготовленная
как следует съемка. Режиссер, естественно, не знал, как снимать сцену, и
поэтому придирался ко всем, оттягивая момент, когда ему придется принимать
решения по мизансцене, по кадру, по актерской работе.
- Я миску просил, обыкновенную деревянную миску! А вы мне сегодняшнюю
кооперативную раскрашенную туфту подсовываете! - царственно орал Андрей
Георгиевич на ассистента по реквизиту. Ассистент моргал обеими глазами.
Поморгал, поморгал и спросил в паузе:
- А какая она, обыкновенная?
Талантливый режиссер воздел рукой, талантливый режиссер закатил
глаза.
- И это спрашиваете вы, ассистент режиссера по реквизиту? Нет,
молодой человек, в таком случае вам следует менять профессию! - И тут
увидел Виктора. Опустил руки, сказал нормально: - А-а, Витя, здравствуй.
- Привет, - ответил Виктор. - Ты твори, твори, а я где-нибудь здесь
посижу.
Брошенный всеми за столом с раскрашенной кооперативной туфтой сидел
мужичок в косоворотке - милый актер Миша. Виктор присел напротив на
скамью, придвинутую к светлым бревнам стены. Потрогал бревна - настоящие,
спросил у Миши:
- Сидишь?
- Сижу, - обреченно подтвердил Миша и вдруг оживился: - Виктор Ильич,
у меня карты с собой. Пока они собачатся, может, в дурака перекинемся?
- В дурака, так в дурака. Сдавай, Миша. - Виктор решил для приличия
немного побыть здесь.
Операторская группа перекатывала тележку с камерой с места на место,
услужливый второй режиссер с ассистентами зачем-то двигал некрашенный
деревенский шкаф. Художник по кадру пристраивал старинную прялку,
несколько человек суетились на площадке просто так, для общего ливера, а
они - Виктор и Миша - увлеченно играли в подкидного дурака. Миша уверенно
выигрывал. Виктор злился. Внезапно, как часто бывает с резкой поддачи,
возникло нестерпимое желание посетить сортир по малому делу.
- Извини, отлучусь, - сказал Виктор, вскочил и сделал первый быстрый
шаг.
Он бы не успел его сделать, опоздай на мгновенье: с грохотом и звоном
сверху на то место, где он мгновенье тому назад сидел, обрушилось тяжелое
металлическое нечто.
Тишина ворвалась в павильон, тишина. Съемочная группа с ужасом
смотрела на Виктора.
- "Двойка" с лесов сорвалась, - негромко догадался оператор и рявкнул
вдруг: - Бригадир!
К нему подбежал бригадир осветителей с перекошенным лицом, с ходу
залопотал:
- Сам не понимаю как, Петрович, сам не понимаю как...
- Господи, господи! - шумно дыша возгласил режиссер, подошел к
Виктору, обнял за плечи. - Ты в рубашке родился, Витя. Иди отсюда, уезжай
домой, успокойся.
- Что такое "двойка"? - поинтересовался было Виктор.
- Осветительный прибор. К лесам на кронштейне крепится, - объяснил
Андрей. - Ты иди, иди, Витя, отряхнись от этого ужаса, а я уж здесь
разберусь со всеми!
Как он при таком желании от страха не замочил портки, одному богу
известно. Излившись в загаженном павильонном сортире, он спустился на этаж
и пошел к выходу, к машине, домой. Проходя мимо фотоцеха, глянул на часы.
Час прошел, всего только час. Виктор вспомнил петино приглашение и
завернул в лабиринт. За дверью кабины гудели голоса. Там шел процесс.
Непроизводственный. Другой. Соответствующий.
- Стакан. Полный, - попросил Виктор.
Ему налили. Он выпил и молча удалился под непонимающими взглядами
теплой и разговорчивой компании, устроившейся здесь надолго.
Ехал осторожно: береженого бог бережет, который сберег Виктора
сегодня уже один раз. Осторожно, но не таясь от него, ехал следом
"Запорожец".
Приехали. Виктор вышел из машины, проверил дверцы и направился к
подъезду. Водила из "Запорожца" наблюдал за ним.
Виктор разложил фотографии на столе. Бессмысленно многозначительная
харя кавказца Удоева, псевдоинтеллектуальное личико новоявленного нарцисса
Димочки. Беспечная в своем идиотизме мордашка Ларисы. Наглые
камуфлированные спины. И эти гниды хотят сделать из него, Виктора
Кузьминского, тряпку, о которую они будут вытирать ноги.
- Ну, суки, я вас достану! - неожиданно для себя вслух высказался
Виктор и трахнул кулаком по столу. И сейчас же, как бы в ответ, зазвенел
телефон.
- Я соскучилась по тебе, Витя, - призналась Лариса в трубке.
Ах ты, моя пупочка, ах ты, моя милая, ах ты, моя шустрая!
- Да и я тоскую прямо уж не знаю как!
- Тогда я приеду? - предложила себя Лариса.
- Жду, жду, изнывая от страсти! - согласился он. - Когда будешь?
- Ну, минут через сорок, через час...
Так, часок в его распоряжении имеется. Кое-что надо сделать до ее
прихода.
Виктор в один конверт вложил Димин бумажник и заклеил его, а в другой
собрал по одному экземпляру каждой фотографии и, захватив оба конверта,
вышел из квартиры. Спустился на два этажа во время: Анна Сергеевна уже
закрывала дверь, собираясь во второй - послеобеденный поход по магазинам.
- Анна Сергеевна, у меня к вам просьба... - подхалимно начал Виктор.
- Ну? - потребовала конкретности Анна Сергеевна.
- Ко мне сейчас придут. Я не могу отлучиться, а тут в нашем подъезде
бумажник с документами нашел, наверное, карманники подкинули. Вы бы не
могли пакет с этим бумажником в почтовый ящик бросить? А то человек,
которого обчистили, небось волнуется из-за документов.
- Давай, - сказала Анна Сергеевна.
- И еще одна просьба, - продолжал заискивать Виктор, показывая второй
конверт. - А вот здесь фотографии, которые моя гостья ни при каких
обстоятельствах не должна видеть. Вы бы не могли их спрятать у себя?
- Держи, - Анна Сергеевна передала Виктору хозяйственную сумку, взяла
второй конверт, открыла дверь, зашла в квартиру, вернулась через минуту и
доложила:
- Спрятала.
- Хотите мою невесту посмотреть? - предложил награду за хлопоты
Виктор.
- Когда? - оживилась Анна Сергеевна.
- Ну, через часок-полтора.
- Как раз успею в молочном постоять, - обрадовалась она и подмигнула:
- Бабенка-то ничего?
- Вот посмотрите и решите.
Бабенка все-таки ничего. А такая, как сейчас - тщательно
подкрашенная, хорошо одетая, нацеленная на определенное дело - просто
красотка. Лариса стояла в дверях его квартиры и дарила ему обещающую
улыбку.
- Хороша, - признал Виктор.
Лариса потрепала его по щеке, прошла в комнату, кинула сумочку в
кресло и, раскинув руки, упала на тахту.
- Сразу и начинаем? - деловито осведомился Виктор. Лариса, прищурив
один глаз, другим презрительно посмотрела на него.
- Дурак. Просто я устала зверски.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29
глуховат.
- Кто? - недовольно осведомился Петя: сейчас действительно шел
процесс. За литр.
- Это я, Виктор.
- Уже принес?! - радостно изумился за дверью Петя и тотчас клацнул
замком.
- Ты что, спятил? - Виктор протиснулся в приоткрытую дверь и
осуждающе глянул на кумачового Петю. - Сказал, через два часа, значит,
через два часа. У меня к тебе еще одно дельце. Отпечаток этого кадрика
нужен.
И протянул Пете кусочек три на четыре. Петя взял кадрик, посмотрел на
свет.
- А что, негатива нет?
- Нету, Петя, нету! Ну, как, сделаешь?
- Возни много. Контротипировать надо...
- Сколько? - сразу же взял быка за рога Виктор. Некогда ему было.
- Еще литр, - скромно потребовал Петя.
- Упьешься, алкаш!
- А я с товарищами, - объяснил Петя.
По Бережковской на Новоарбатский мост, у Арбатской площади на
бульвары. Заметил Виктор, что его ведут, только на Новом Арбате:
"Запорожец" новой модели, которого отделил от него черный
правительственный драндулет, безумно нарушая, справа обогнал начальника и
вновь пристроился ему в хвост.
Следовательно, прорезался Димочка. Дима, Дима, Димочка. Ах, ты,
эстет, ах, сибарит, ах, скотина! По бульварам Виктор выкатил к Тверской,
пересек ее и на Пушкинской площади, перейдя в первый ряд, нырнул в узкую
арку за общественным сортиром. А что теперь "Запорожец"? А "Запорожец"
нахально пер за ним.
Разгоняя многочисленных прохожих, Виктор осторожно миновал
кишкообразный двор, вырулил в Козицкий и, найдя местечко неподалеку от
бокового входа в Елисеевский, остановился. Глянул в зеркальце -
"Запорожец" пристроился неподалеку. Ну и хрен с ним. Виктор опустил
боковое стекло и, высунув личность на волю, осмотрел окрестности. Тотчас
заметив его, прилично одетый молодой человек отделился от кучки себе
подобных и направился к Викторовой "семерке".
- Есть водка, коньяк, шампанское. Что надо, шеф? - спросил молодой
человек, вежливо наклонясь к оконцу.
- Почем нынче злодейка?
- Четвертак.
- Пять бутылок за сто десять. Договорились?
- Оптовому покупателю идем на встречу. - Молодой человек оскалился и
потребовал: - Тару.
Виктор отдал свою пижонскую сумку, и молодой человек удалился
ненадолго. Возвратился, чуть побрякивая новым содержимым сумки. Виктор
протянул ему сто десять диминых рублей - пусть эстет оплачивает расходы на
него и принял сумку. Молодой человек пересчитал деньги и пожелал:
- Приятных вам развлечений.
Хотелось посмотреть, кто там в "Запорожце". Виктор резко дал задний
ход, быстро развернулся в первом справа дворе и рванул к Пушкинской улице.
Но и водила "Запорожца" был не пальцем деланный: он развернулся столь же
стремительно во втором дворе и теперь ехал впереди Виктора. Сквозь заднее
стекло были видны лишь крутой затылок, мощная шея и часть кожаной куртки.
На Пушкинской улице "Запорожец", повернув, прижался к обочине. Когда
Виктор проезжал мимо него, водитель что-то искал на полу.
Конечно же, "Запорожец" сопровождал его до киностудии. Стараясь не
звякать бутылками в сумке, Виктор мило улыбнулся знакомой вахтерше.
Неверные студийные часы показывали четверть двенадцатого. Виктор сверился
со своими. На этот раз точно шли студийные. Что ж, два часа прошло.
Петя привычно сидел в закутке и покуривал.
- Готово, Петя? - спросил Виктор.
- Продукт принес? - вопросом на вопрос ответил Петя. Виктор с
готовностью тряхнул сумкой, чтобы посуда зазвенела. Петя бросил
недокуренную сигарету в урну и поднялся.
В кабине Виктор гордо водрузил четыре "Пшеничных" на стол. На тот же
стол Петя кинул пачку гнутых от скоростной сушки фотографий. Виктор
рассматривал фотографии, а Петя открывал первую.
Мастером, настоящим мастером был алкаш Петя. Никаких потерь по
сравнению с оригиналом. А ведь переснимал, контротипировал, печатал на не
очень хорошей бумаге.
- Спасибо, Петя, - искренне поблагодарил Виктор и, сложив отпечатки и
оригиналы в конверт, спрятал конверт в карман. Петя, не поднимая головы,
разливал по двум стаканам. Водка, лившаяся щедрой струей, звонко щелкала в
горлышке бутылки.
- Я на машине, - предупредил Виктор.
- Днем не страшно, - возразил Петя и двинул к нему полный стакан.
Днем, действительно, вероятность быть прихваченным милицией
смехотворно мала. Граненый стакан был полон. Двести, значит, сразу. Петя
разрезал пупырчатый плотный огурец, и запах его смешался с легким запахом
алкоголя. Букет. А почему бы не расслабиться? Заслужил.
Приняли, не переводя дыхания, и сразу же захрупали огурцом. Водка в
желудке легла отчетливым шаром, потом не спеша разлилась по жилочкам.
Пробил пот: душновато было в кабине. Глаза глядевшего на Виктора Пети
очистились, наполнились чуть заметной светлой слезой. Жить Пете стало
хорошо. Да и ему, Виктору, неплохо.
- Погуляй где-нибудь и через часок заходи, - предложил Петя. - А я за
часок по рекламе отстреляюсь. Режиссер достает, паразит!
Виктор вышел на площадь перед центральным студийным антре.
Возвращаться к Пете он не собирался, но погулять имело смысл. Светило
солнышко, в саду чирикали птички, подкатывали и укатывали служебные
легковые автомобили, из которых выскакивали и в которые вскакивали ужасно
деловые и озабоченные кинематографические люди.
Совсем хорошо, Виктор поднял лицо, прикрыл глаза - загорал на
солнышке.
- Мы в душном павильоне корячимся, а сценарист на солнышке кайф
ловит! - завопил совсем рядом знакомый голос. Володя-оператор.
- У вас же декорации неготовы, - открыв глаза, понедоумевал Виктор.
- Я чужую присмотрел. Тютелька в тютельку наша изба. Дали на один
день. - Володя был в восторге от своего подвига. - Пошли, посмотришь!
Хоть какую-то заинтересованность следовало проявить. Виктор тяжко
вздохнул и пошел, стараясь не отставать, за быстро шагающим, энергичным
Володей.
Пожар в борделе во время наводнения - вот что такое неподготовленная
как следует съемка. Режиссер, естественно, не знал, как снимать сцену, и
поэтому придирался ко всем, оттягивая момент, когда ему придется принимать
решения по мизансцене, по кадру, по актерской работе.
- Я миску просил, обыкновенную деревянную миску! А вы мне сегодняшнюю
кооперативную раскрашенную туфту подсовываете! - царственно орал Андрей
Георгиевич на ассистента по реквизиту. Ассистент моргал обеими глазами.
Поморгал, поморгал и спросил в паузе:
- А какая она, обыкновенная?
Талантливый режиссер воздел рукой, талантливый режиссер закатил
глаза.
- И это спрашиваете вы, ассистент режиссера по реквизиту? Нет,
молодой человек, в таком случае вам следует менять профессию! - И тут
увидел Виктора. Опустил руки, сказал нормально: - А-а, Витя, здравствуй.
- Привет, - ответил Виктор. - Ты твори, твори, а я где-нибудь здесь
посижу.
Брошенный всеми за столом с раскрашенной кооперативной туфтой сидел
мужичок в косоворотке - милый актер Миша. Виктор присел напротив на
скамью, придвинутую к светлым бревнам стены. Потрогал бревна - настоящие,
спросил у Миши:
- Сидишь?
- Сижу, - обреченно подтвердил Миша и вдруг оживился: - Виктор Ильич,
у меня карты с собой. Пока они собачатся, может, в дурака перекинемся?
- В дурака, так в дурака. Сдавай, Миша. - Виктор решил для приличия
немного побыть здесь.
Операторская группа перекатывала тележку с камерой с места на место,
услужливый второй режиссер с ассистентами зачем-то двигал некрашенный
деревенский шкаф. Художник по кадру пристраивал старинную прялку,
несколько человек суетились на площадке просто так, для общего ливера, а
они - Виктор и Миша - увлеченно играли в подкидного дурака. Миша уверенно
выигрывал. Виктор злился. Внезапно, как часто бывает с резкой поддачи,
возникло нестерпимое желание посетить сортир по малому делу.
- Извини, отлучусь, - сказал Виктор, вскочил и сделал первый быстрый
шаг.
Он бы не успел его сделать, опоздай на мгновенье: с грохотом и звоном
сверху на то место, где он мгновенье тому назад сидел, обрушилось тяжелое
металлическое нечто.
Тишина ворвалась в павильон, тишина. Съемочная группа с ужасом
смотрела на Виктора.
- "Двойка" с лесов сорвалась, - негромко догадался оператор и рявкнул
вдруг: - Бригадир!
К нему подбежал бригадир осветителей с перекошенным лицом, с ходу
залопотал:
- Сам не понимаю как, Петрович, сам не понимаю как...
- Господи, господи! - шумно дыша возгласил режиссер, подошел к
Виктору, обнял за плечи. - Ты в рубашке родился, Витя. Иди отсюда, уезжай
домой, успокойся.
- Что такое "двойка"? - поинтересовался было Виктор.
- Осветительный прибор. К лесам на кронштейне крепится, - объяснил
Андрей. - Ты иди, иди, Витя, отряхнись от этого ужаса, а я уж здесь
разберусь со всеми!
Как он при таком желании от страха не замочил портки, одному богу
известно. Излившись в загаженном павильонном сортире, он спустился на этаж
и пошел к выходу, к машине, домой. Проходя мимо фотоцеха, глянул на часы.
Час прошел, всего только час. Виктор вспомнил петино приглашение и
завернул в лабиринт. За дверью кабины гудели голоса. Там шел процесс.
Непроизводственный. Другой. Соответствующий.
- Стакан. Полный, - попросил Виктор.
Ему налили. Он выпил и молча удалился под непонимающими взглядами
теплой и разговорчивой компании, устроившейся здесь надолго.
Ехал осторожно: береженого бог бережет, который сберег Виктора
сегодня уже один раз. Осторожно, но не таясь от него, ехал следом
"Запорожец".
Приехали. Виктор вышел из машины, проверил дверцы и направился к
подъезду. Водила из "Запорожца" наблюдал за ним.
Виктор разложил фотографии на столе. Бессмысленно многозначительная
харя кавказца Удоева, псевдоинтеллектуальное личико новоявленного нарцисса
Димочки. Беспечная в своем идиотизме мордашка Ларисы. Наглые
камуфлированные спины. И эти гниды хотят сделать из него, Виктора
Кузьминского, тряпку, о которую они будут вытирать ноги.
- Ну, суки, я вас достану! - неожиданно для себя вслух высказался
Виктор и трахнул кулаком по столу. И сейчас же, как бы в ответ, зазвенел
телефон.
- Я соскучилась по тебе, Витя, - призналась Лариса в трубке.
Ах ты, моя пупочка, ах ты, моя милая, ах ты, моя шустрая!
- Да и я тоскую прямо уж не знаю как!
- Тогда я приеду? - предложила себя Лариса.
- Жду, жду, изнывая от страсти! - согласился он. - Когда будешь?
- Ну, минут через сорок, через час...
Так, часок в его распоряжении имеется. Кое-что надо сделать до ее
прихода.
Виктор в один конверт вложил Димин бумажник и заклеил его, а в другой
собрал по одному экземпляру каждой фотографии и, захватив оба конверта,
вышел из квартиры. Спустился на два этажа во время: Анна Сергеевна уже
закрывала дверь, собираясь во второй - послеобеденный поход по магазинам.
- Анна Сергеевна, у меня к вам просьба... - подхалимно начал Виктор.
- Ну? - потребовала конкретности Анна Сергеевна.
- Ко мне сейчас придут. Я не могу отлучиться, а тут в нашем подъезде
бумажник с документами нашел, наверное, карманники подкинули. Вы бы не
могли пакет с этим бумажником в почтовый ящик бросить? А то человек,
которого обчистили, небось волнуется из-за документов.
- Давай, - сказала Анна Сергеевна.
- И еще одна просьба, - продолжал заискивать Виктор, показывая второй
конверт. - А вот здесь фотографии, которые моя гостья ни при каких
обстоятельствах не должна видеть. Вы бы не могли их спрятать у себя?
- Держи, - Анна Сергеевна передала Виктору хозяйственную сумку, взяла
второй конверт, открыла дверь, зашла в квартиру, вернулась через минуту и
доложила:
- Спрятала.
- Хотите мою невесту посмотреть? - предложил награду за хлопоты
Виктор.
- Когда? - оживилась Анна Сергеевна.
- Ну, через часок-полтора.
- Как раз успею в молочном постоять, - обрадовалась она и подмигнула:
- Бабенка-то ничего?
- Вот посмотрите и решите.
Бабенка все-таки ничего. А такая, как сейчас - тщательно
подкрашенная, хорошо одетая, нацеленная на определенное дело - просто
красотка. Лариса стояла в дверях его квартиры и дарила ему обещающую
улыбку.
- Хороша, - признал Виктор.
Лариса потрепала его по щеке, прошла в комнату, кинула сумочку в
кресло и, раскинув руки, упала на тахту.
- Сразу и начинаем? - деловито осведомился Виктор. Лариса, прищурив
один глаз, другим презрительно посмотрела на него.
- Дурак. Просто я устала зверски.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29