Улицы Некрополиса патрулировались некромантами, которые подбирали мертвых, позабывших свои обязанности. Альфред и его спутники старались держаться подальше от таких патрулей — прятались в тени домов и выжидали, пока чародеи в черных одеждах не минуют их.
Некрополис представлял собой концентрическую структуру, центром которой был замок-крепость. Изначально в крепости жила только горстка меншей и сартанов, но когда здесь начали селиться и другие, им перестало хватать места в крепости, и они начали строить дома вокруг нее.
Во времена процветания Некрополиса тогдашний Наследный Государь Клейтус Третий превратил крепость в свой замок. Знать селилась в роскошных домах, находившихся подле королевского дворца; чем ниже было положение жителя города, тем дальше от стен замка был его дом.
Дом Томаса находился примерно посередине между бедными кварталами, образовывавшими внешний круг города, у самых городских стен, и дворцами знати. Утомленный душой и телом после долгой дороги, Альфред был чрезвычайно рад укрыться от унылого мрака города в теплых и светлых комнатах.
Томас извинился перед герцогом, герцогиней и графом за свое весьма скромное жилище. Как и большая часть домов в огромной пещере, он был вытянут в высоту, чтобы сэкономить место.
— Мой отец был из не слишком знатного рода. Он оставил мне право бывать при дворе, как все те, что могут надеяться лишь на мимолетную улыбку Его Величества, — с ноткой горечи в голосе объяснил он. — Теперь отец стоит в рядах мертвых льстецов, я — среди живых. Невелика разница.
Граф потер руки:
— Скоро все переменится. Да здравствует мятеж.
— Да здравствует мятеж, — приглушенным хором откликнулись остальные.
Альфред обреченно вздохнул, опустился в кресло и задумался над тем, что же делать дальше. Пес свернулся у его ног. Альфред был в растерянности, он не был способен действовать по своей воле — он вообще не был человеком действия в отличие от Эпло.
«События правят мной, — печально размышлял Альфред. — Они мной, а не я ими». Он полагал, что нужно что-то сделать, чтобы покончить с запретным искусством некромантии, но что? Он был один. К тому же он не был ни достаточно сильным, ни достаточно мудрым.
Единственной его мыслью, единственным стремлением, единственным желанием было покинуть этот чудовищный мир, бежать отсюда, скрыться, забыть о нем и больше никогда не вспоминать.
— Прошу простить меня, сэр, — проговорил герцог, подходя к Альфреду и слегка касаясь его колена.
Альфред подпрыгнул и поднял к Джонатану искаженное испугом лицо.
— Вы в порядке? — обеспокоенно спросил Джонатан. Альфред кивнул и сделал неопределенный жест рукой, пробормотав что-то об утомительной дороге.
— Вы говорили, что вас интересует история наших войн. Моя жена, граф и Томас разрабатывают план похищения принца, они отослали меня прочь. — Джонатан улыбнулся и пожал плечами:
— Я не умею придумывать заговоры. Моя задача — развлекать вас. Но если вы устали и предпочли бы отдохнуть, Томас проводит вас в вашу комнату…
— Нет, нет! — Менее всего Альфреду хотелось оставаться наедине со своими мыслями. — Пожалуйста, мне будет очень интересно услышать о… о войнах.
Последнее слово далось ему с явным трудом.
— Я могу рассказать вам только о тех войнах, которые происходили здесь. — Герцог пододвинул кресло и устроился поудобнее. — Чай? Бисквиты? Вы не голодны?.. Итак, с чего же начать? Некрополис изначально был всего лишь небольшим городом, где люди ожидали возможности отправиться в другие части нашего мира. Но через некоторое время сартаны и менши — тогда здесь еще жили менши — решили, что жить здесь достаточно неплохо и что им вовсе нет нужды куда-либо переселяться. Город начал расти, люди обрабатывали плодородную землю, собирали богатые урожаи, и земля расцветала… Правда, менши, к сожалению, нет.
Джонатан говорил жизнерадостно и легкомысленно, что шокировало Альфреда — уж слишком тон не соответствовал повествованию.
— Кажется, их судьба вас не очень печалит, — с легким упреком заметил Альфред. — Вы же должны были защищать и оберегать тех, кто слабее вас.
— О, я полагаю, наших предков это очень, очень опечалило, — защищался Джонатан. — Они скорбели об этом. Но это действительно была не наша вина. Помощь, которая, как нам обещали, придет из иных миров, так и не пришла. Наша магия была не способна поддерживать и нашу жизнь, и жизнь меншей в этом суровом мире. И наши предки ничего не могли сделать. В конце концов они перестали винить себя. Многие даже верили в то, что эпоха Смерти Меншей была чем-то неизбежным, необходимым.
Альфред ничего не сказал, только печально покачал головой.
— Именно в эту эпоху, быть может, вследствие ее, — продолжал Джонатан, — мы начали изучать искусство некромантии.
— Запретное искусство, — поправил его Альфред, но так тихо, что герцог не расслышал.
— Теперь, когда нашим предкам более не нужно было поддерживать магией меншей, они обнаружили, что могут совсем неплохо жить в мире. Они изобрели железные корабли, чтобы плавать по Огненному Морю. Колонии сартанов расселились по всему Абарраху, начали торговать между собой. Возникло королевство Кэйрн Некрос. Королевства расцветали, расцветало и искусство некромантии; вскоре уже мертвые работали за живых.
Да, Альфред видел все, о чем говорил Джонатан.
Жизнь на Абаррахе процветала, да и смерть была не так уж плоха. Но потом, когда всем (не считая, конечно, меншей, о которых к тому времени все равно уже почти забыли) стало казаться, что дела идут хорошо, внезапно они пошли скверно.
— Огненное Море, все лавовые реки и озера начали остывать. Государства, прежде жившие как добрые соседи и торговавшие между собой, превратились в лютых врагов. Они старались сохранить каждую крошку пищи и сражались за владение колоссами, дававшими жизнь. Тогда-то и начались первые войны.
— Полагаю, точнее было бы назвать их не войнами, а стычками. Войны, — теперь Джонатан говорил серьезно, почти сурово, — начались позже. Наши предки, по всей вероятности, в те времена были неискушенны в военном искусстве.
— Разумеется, нет! — резко проговорил Альфред. — Мы ненавидим войны. Мы несем мир!
— Вы можете позволить себе эту роскошь, — печально ответил Джонатан. — Мы не могли.
Альфред был потрясен словами молодого герцога. «Неужели мир — это роскошь, доступная только „богатым“ мирам? Он вспомнил народ принца Эдмунда
— оборванных, голодных, умирающих от холода людей. Они видели, как умирают их дети и старики, в то время как в этом городе были и пища, и тепло. «Что сделал бы я, если бы оказался на их месте? Покорно умирал бы, видя, как умирают мои дети? Или сражался бы? — Альфред застыл в своем кресле. — Я знаю, что сделал бы я, — с горечью подумал он. — Я потерял бы сознание!..»
— С течением времени наш народ все более совершенствовался в войне. — Джонатан отхлебнул чая из травы-кэйрн. — Молодых людей начали обучать военному делу, были созданы армии. Сперва они пытались сражаться с помощью магии, но это отнимало слишком много сил, а магия нужна была нам для того, чтобы выжить.
Так мы начали изучать искусство владения оружием. Мечи и копья, конечно, не сравнятся с магией, но они действенны в бою. Стычки превратились в битвы, а битвы в конце концов переросли в великую войну, происшедшую столетие назад, — в Войну Ухода.
Могущественная чародейка по имени Бетел заявила, что нашла путь, уводящий из этого мира. Она сказала, что хочет уйти сама и уведет за собой тех, кто пожелает за ней последовать. Последователей у нее нашлось предостаточно. Если бы эти люди ушли из мира, это значительно уменьшило бы население мира, и без того к тому времени сократившееся. Не говоря уж о том, что все боялись того, что может произойти, когда «Врата», как она это называла, откроются. Кто мог знать, какая чудовищная сила может хлынуть оттуда и что будет потом?
Наследный Государь Кэйрн Некрос, Клейтус Седьмой, запретил уходить Бетел и ее последователям. Она отказалась повиноваться и повела своих людей через Огненное Море к Столпу Зембар, дабы подготовиться к уходу из мира. Битвы между людьми короля и последователями Бетел длились долгие годы, но в конце концов Бетел предали и отдали в руки короля. Ее везли через Огненное Море, когда ей удалось вырваться из рук стражей. Она бросилась в раскаленную лаву, дабы никто не смог воскресить ее. Но прежде чем прыгнуть в море, Бетел выкрикнула то, что впоследствии назвали Пророчеством о Вратах.
Альфред представил себе женщину, стоящую на корме, представил, как она бросается в огненные волны. Он потерял нить повествования Джонатана и снова начал осознавать то, что слышит, только когда молодой человек внезапно понизил голос.
— Именно во время этой войны впервые были созданы армии мертвых, и мертвые начали сражаться друг с другом. Говорят, что некоторые командиры приказывали убивать своих собственных живых солдат, чтобы создать войска кадавров…
Альфред вскинул голову:
— Что? Что вы говорите? Убивали молодых людей! Своих солдат! Сартан благословенный! В какие черные глубины мы низверглись? — Он побелел, его била крупная дрожь. — Нет, не подходите ко мне! — Он вскинул руку и поднялся с кресла:
— Я должен выбраться отсюда! Оставить это страшное место!
Судя по его лихорадочному возбуждению, он готов был немедленно броситься вон из дома.
— Муж мой, что ты ему такое сказал? — спросила Джера, вошедшая в комнату вместе с Томасом. — Дорогой мой сэр, прошу вас, сядьте, успокойтесь!
— Я только рассказывал ему ту старую историю — знаешь, о том, как генералы убивали во время войны своих солдат…
— Ох, Джонатан! — Джера покачала головой. — Конечно же, вы можете уйти, Альфред. В любое время. Вы здесь не пленник!
«Нет, именно пленник! — безмолвно простонал Альфред. — Я пленник, пленник собственной своей слабости и немощи! Я прошел через Врата Смерти по чистой случайности! У меня нет ни мужества, ни знаний, чтобы отправиться в обратный путь!»
— Подумайте о вашем друге, — успокаивающе прибавил Томас, наливая чашку чая. — Ведь вы же не хотите бросить своего друга, не так ли, сэр?
— Я… прошу прощения. — Альфред снова рухнул в кресло. — Простите меня. Я… я устал, вот и все. Очень устал. Думаю, мне лучше лечь. Пойдем, мальчик.
Он опустил дрожащую руку на голову пса. Тот поднял глаза, заскулил, вильнул хвостом, но не тронулся с места.
В его поскуливании послышалась странная нота — Альфред никогда не слышал, чтобы пес издавал подобные звуки. Он пригляделся. Пес попытался поднять голову — и снова опустил ее на лапы. Хвост, однако, завилял чуть энергичнее, словно бы пес показывал, что ценит заботу сартана.
— Что-то не так? — спросила Джера, глядя на пса. — Вы думаете, это животное заболело?
— Я не уверен. Боюсь, я не слишком хорошо разбираюсь в собаках, — пробормотал Альфред, чувствуя, как внутри у него все холодеет.
По крайней мере, об этом псе он кое-что знал или хотя бы подозревал. И если его подозрения были справедливы, тогда то, что происходило с псом, происходило сейчас и с Эпло.
— Пожалуйста…
— Ну хорошо, хорошо. Я сделаю все, что могу. Но ничего не обещаю. А теперь мне пора идти.
— Благодарю вас, это все, что я…
Но Томас уже ушел — растворился в толпе живых и мертвых, заполнившей улицы Некрополиса.
Альфред сел рядом с псом, ласково погладил его мягкую шерсть. Пес был действительно серьезно болен.
Томас вернулся почти в час королевского обеда — те придворные, которым не повезло быть приглашенными разделить королевскую трапезу, в это время расходились по своим делам.
— Ну, какие новости? — спросила Джера. — Все в порядке?
— Все в порядке, — сдержанно ответил Томас. — Его Величество будет воскрешать принца в час тусклых ламп.
— И мы получили позволение посетить Королеву-Мать?
— Королева с удовольствием сама дала вам это позволение.
Джера кивнула отцу:
— Все готово. Однако я думаю, не стоит ли нам… Томас бросил многозначительный взгляд на Альфреда, и герцогиня умолкла.
— Прошу простить меня, — пробормотал Альфред, неловко поднимаясь на ноги, — я оставлю вас…
— Нет, постойте, — жестом остановил его Томас. Лицо молодого человека омрачилось. — У меня есть для вас новости, новости, которые касаются и вас, и, боюсь, наших планов. Я поговорил с моим другом, ночным хранителем, прежде чем он покинул дворец. Я с сожалением должен сообщить вас, Альфред, что ваши опасения подтвердились. Говорят, что ваш друг умирает.
Час тусклых ламп следует за часом королевской игры, когда Его Величество приказывает приглушить свет газовых ламп. Во время часа королевского сна лампы гасятся полностью.
Яд.
Эпло понял это, ощутив первый приступ боли в желудке, понял, когда к горлу подкатила тошнота. Он понял, но не желал признавать этого. Ведь это же бессмысленно!..
Его вырвало. Слабый, как ребенок, он лежал на каменном ложе, согнувшись пополам от боли, пронзавшей его внутренности огненными ножами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58
Некрополис представлял собой концентрическую структуру, центром которой был замок-крепость. Изначально в крепости жила только горстка меншей и сартанов, но когда здесь начали селиться и другие, им перестало хватать места в крепости, и они начали строить дома вокруг нее.
Во времена процветания Некрополиса тогдашний Наследный Государь Клейтус Третий превратил крепость в свой замок. Знать селилась в роскошных домах, находившихся подле королевского дворца; чем ниже было положение жителя города, тем дальше от стен замка был его дом.
Дом Томаса находился примерно посередине между бедными кварталами, образовывавшими внешний круг города, у самых городских стен, и дворцами знати. Утомленный душой и телом после долгой дороги, Альфред был чрезвычайно рад укрыться от унылого мрака города в теплых и светлых комнатах.
Томас извинился перед герцогом, герцогиней и графом за свое весьма скромное жилище. Как и большая часть домов в огромной пещере, он был вытянут в высоту, чтобы сэкономить место.
— Мой отец был из не слишком знатного рода. Он оставил мне право бывать при дворе, как все те, что могут надеяться лишь на мимолетную улыбку Его Величества, — с ноткой горечи в голосе объяснил он. — Теперь отец стоит в рядах мертвых льстецов, я — среди живых. Невелика разница.
Граф потер руки:
— Скоро все переменится. Да здравствует мятеж.
— Да здравствует мятеж, — приглушенным хором откликнулись остальные.
Альфред обреченно вздохнул, опустился в кресло и задумался над тем, что же делать дальше. Пес свернулся у его ног. Альфред был в растерянности, он не был способен действовать по своей воле — он вообще не был человеком действия в отличие от Эпло.
«События правят мной, — печально размышлял Альфред. — Они мной, а не я ими». Он полагал, что нужно что-то сделать, чтобы покончить с запретным искусством некромантии, но что? Он был один. К тому же он не был ни достаточно сильным, ни достаточно мудрым.
Единственной его мыслью, единственным стремлением, единственным желанием было покинуть этот чудовищный мир, бежать отсюда, скрыться, забыть о нем и больше никогда не вспоминать.
— Прошу простить меня, сэр, — проговорил герцог, подходя к Альфреду и слегка касаясь его колена.
Альфред подпрыгнул и поднял к Джонатану искаженное испугом лицо.
— Вы в порядке? — обеспокоенно спросил Джонатан. Альфред кивнул и сделал неопределенный жест рукой, пробормотав что-то об утомительной дороге.
— Вы говорили, что вас интересует история наших войн. Моя жена, граф и Томас разрабатывают план похищения принца, они отослали меня прочь. — Джонатан улыбнулся и пожал плечами:
— Я не умею придумывать заговоры. Моя задача — развлекать вас. Но если вы устали и предпочли бы отдохнуть, Томас проводит вас в вашу комнату…
— Нет, нет! — Менее всего Альфреду хотелось оставаться наедине со своими мыслями. — Пожалуйста, мне будет очень интересно услышать о… о войнах.
Последнее слово далось ему с явным трудом.
— Я могу рассказать вам только о тех войнах, которые происходили здесь. — Герцог пододвинул кресло и устроился поудобнее. — Чай? Бисквиты? Вы не голодны?.. Итак, с чего же начать? Некрополис изначально был всего лишь небольшим городом, где люди ожидали возможности отправиться в другие части нашего мира. Но через некоторое время сартаны и менши — тогда здесь еще жили менши — решили, что жить здесь достаточно неплохо и что им вовсе нет нужды куда-либо переселяться. Город начал расти, люди обрабатывали плодородную землю, собирали богатые урожаи, и земля расцветала… Правда, менши, к сожалению, нет.
Джонатан говорил жизнерадостно и легкомысленно, что шокировало Альфреда — уж слишком тон не соответствовал повествованию.
— Кажется, их судьба вас не очень печалит, — с легким упреком заметил Альфред. — Вы же должны были защищать и оберегать тех, кто слабее вас.
— О, я полагаю, наших предков это очень, очень опечалило, — защищался Джонатан. — Они скорбели об этом. Но это действительно была не наша вина. Помощь, которая, как нам обещали, придет из иных миров, так и не пришла. Наша магия была не способна поддерживать и нашу жизнь, и жизнь меншей в этом суровом мире. И наши предки ничего не могли сделать. В конце концов они перестали винить себя. Многие даже верили в то, что эпоха Смерти Меншей была чем-то неизбежным, необходимым.
Альфред ничего не сказал, только печально покачал головой.
— Именно в эту эпоху, быть может, вследствие ее, — продолжал Джонатан, — мы начали изучать искусство некромантии.
— Запретное искусство, — поправил его Альфред, но так тихо, что герцог не расслышал.
— Теперь, когда нашим предкам более не нужно было поддерживать магией меншей, они обнаружили, что могут совсем неплохо жить в мире. Они изобрели железные корабли, чтобы плавать по Огненному Морю. Колонии сартанов расселились по всему Абарраху, начали торговать между собой. Возникло королевство Кэйрн Некрос. Королевства расцветали, расцветало и искусство некромантии; вскоре уже мертвые работали за живых.
Да, Альфред видел все, о чем говорил Джонатан.
Жизнь на Абаррахе процветала, да и смерть была не так уж плоха. Но потом, когда всем (не считая, конечно, меншей, о которых к тому времени все равно уже почти забыли) стало казаться, что дела идут хорошо, внезапно они пошли скверно.
— Огненное Море, все лавовые реки и озера начали остывать. Государства, прежде жившие как добрые соседи и торговавшие между собой, превратились в лютых врагов. Они старались сохранить каждую крошку пищи и сражались за владение колоссами, дававшими жизнь. Тогда-то и начались первые войны.
— Полагаю, точнее было бы назвать их не войнами, а стычками. Войны, — теперь Джонатан говорил серьезно, почти сурово, — начались позже. Наши предки, по всей вероятности, в те времена были неискушенны в военном искусстве.
— Разумеется, нет! — резко проговорил Альфред. — Мы ненавидим войны. Мы несем мир!
— Вы можете позволить себе эту роскошь, — печально ответил Джонатан. — Мы не могли.
Альфред был потрясен словами молодого герцога. «Неужели мир — это роскошь, доступная только „богатым“ мирам? Он вспомнил народ принца Эдмунда
— оборванных, голодных, умирающих от холода людей. Они видели, как умирают их дети и старики, в то время как в этом городе были и пища, и тепло. «Что сделал бы я, если бы оказался на их месте? Покорно умирал бы, видя, как умирают мои дети? Или сражался бы? — Альфред застыл в своем кресле. — Я знаю, что сделал бы я, — с горечью подумал он. — Я потерял бы сознание!..»
— С течением времени наш народ все более совершенствовался в войне. — Джонатан отхлебнул чая из травы-кэйрн. — Молодых людей начали обучать военному делу, были созданы армии. Сперва они пытались сражаться с помощью магии, но это отнимало слишком много сил, а магия нужна была нам для того, чтобы выжить.
Так мы начали изучать искусство владения оружием. Мечи и копья, конечно, не сравнятся с магией, но они действенны в бою. Стычки превратились в битвы, а битвы в конце концов переросли в великую войну, происшедшую столетие назад, — в Войну Ухода.
Могущественная чародейка по имени Бетел заявила, что нашла путь, уводящий из этого мира. Она сказала, что хочет уйти сама и уведет за собой тех, кто пожелает за ней последовать. Последователей у нее нашлось предостаточно. Если бы эти люди ушли из мира, это значительно уменьшило бы население мира, и без того к тому времени сократившееся. Не говоря уж о том, что все боялись того, что может произойти, когда «Врата», как она это называла, откроются. Кто мог знать, какая чудовищная сила может хлынуть оттуда и что будет потом?
Наследный Государь Кэйрн Некрос, Клейтус Седьмой, запретил уходить Бетел и ее последователям. Она отказалась повиноваться и повела своих людей через Огненное Море к Столпу Зембар, дабы подготовиться к уходу из мира. Битвы между людьми короля и последователями Бетел длились долгие годы, но в конце концов Бетел предали и отдали в руки короля. Ее везли через Огненное Море, когда ей удалось вырваться из рук стражей. Она бросилась в раскаленную лаву, дабы никто не смог воскресить ее. Но прежде чем прыгнуть в море, Бетел выкрикнула то, что впоследствии назвали Пророчеством о Вратах.
Альфред представил себе женщину, стоящую на корме, представил, как она бросается в огненные волны. Он потерял нить повествования Джонатана и снова начал осознавать то, что слышит, только когда молодой человек внезапно понизил голос.
— Именно во время этой войны впервые были созданы армии мертвых, и мертвые начали сражаться друг с другом. Говорят, что некоторые командиры приказывали убивать своих собственных живых солдат, чтобы создать войска кадавров…
Альфред вскинул голову:
— Что? Что вы говорите? Убивали молодых людей! Своих солдат! Сартан благословенный! В какие черные глубины мы низверглись? — Он побелел, его била крупная дрожь. — Нет, не подходите ко мне! — Он вскинул руку и поднялся с кресла:
— Я должен выбраться отсюда! Оставить это страшное место!
Судя по его лихорадочному возбуждению, он готов был немедленно броситься вон из дома.
— Муж мой, что ты ему такое сказал? — спросила Джера, вошедшая в комнату вместе с Томасом. — Дорогой мой сэр, прошу вас, сядьте, успокойтесь!
— Я только рассказывал ему ту старую историю — знаешь, о том, как генералы убивали во время войны своих солдат…
— Ох, Джонатан! — Джера покачала головой. — Конечно же, вы можете уйти, Альфред. В любое время. Вы здесь не пленник!
«Нет, именно пленник! — безмолвно простонал Альфред. — Я пленник, пленник собственной своей слабости и немощи! Я прошел через Врата Смерти по чистой случайности! У меня нет ни мужества, ни знаний, чтобы отправиться в обратный путь!»
— Подумайте о вашем друге, — успокаивающе прибавил Томас, наливая чашку чая. — Ведь вы же не хотите бросить своего друга, не так ли, сэр?
— Я… прошу прощения. — Альфред снова рухнул в кресло. — Простите меня. Я… я устал, вот и все. Очень устал. Думаю, мне лучше лечь. Пойдем, мальчик.
Он опустил дрожащую руку на голову пса. Тот поднял глаза, заскулил, вильнул хвостом, но не тронулся с места.
В его поскуливании послышалась странная нота — Альфред никогда не слышал, чтобы пес издавал подобные звуки. Он пригляделся. Пес попытался поднять голову — и снова опустил ее на лапы. Хвост, однако, завилял чуть энергичнее, словно бы пес показывал, что ценит заботу сартана.
— Что-то не так? — спросила Джера, глядя на пса. — Вы думаете, это животное заболело?
— Я не уверен. Боюсь, я не слишком хорошо разбираюсь в собаках, — пробормотал Альфред, чувствуя, как внутри у него все холодеет.
По крайней мере, об этом псе он кое-что знал или хотя бы подозревал. И если его подозрения были справедливы, тогда то, что происходило с псом, происходило сейчас и с Эпло.
— Пожалуйста…
— Ну хорошо, хорошо. Я сделаю все, что могу. Но ничего не обещаю. А теперь мне пора идти.
— Благодарю вас, это все, что я…
Но Томас уже ушел — растворился в толпе живых и мертвых, заполнившей улицы Некрополиса.
Альфред сел рядом с псом, ласково погладил его мягкую шерсть. Пес был действительно серьезно болен.
Томас вернулся почти в час королевского обеда — те придворные, которым не повезло быть приглашенными разделить королевскую трапезу, в это время расходились по своим делам.
— Ну, какие новости? — спросила Джера. — Все в порядке?
— Все в порядке, — сдержанно ответил Томас. — Его Величество будет воскрешать принца в час тусклых ламп.
— И мы получили позволение посетить Королеву-Мать?
— Королева с удовольствием сама дала вам это позволение.
Джера кивнула отцу:
— Все готово. Однако я думаю, не стоит ли нам… Томас бросил многозначительный взгляд на Альфреда, и герцогиня умолкла.
— Прошу простить меня, — пробормотал Альфред, неловко поднимаясь на ноги, — я оставлю вас…
— Нет, постойте, — жестом остановил его Томас. Лицо молодого человека омрачилось. — У меня есть для вас новости, новости, которые касаются и вас, и, боюсь, наших планов. Я поговорил с моим другом, ночным хранителем, прежде чем он покинул дворец. Я с сожалением должен сообщить вас, Альфред, что ваши опасения подтвердились. Говорят, что ваш друг умирает.
Час тусклых ламп следует за часом королевской игры, когда Его Величество приказывает приглушить свет газовых ламп. Во время часа королевского сна лампы гасятся полностью.
Яд.
Эпло понял это, ощутив первый приступ боли в желудке, понял, когда к горлу подкатила тошнота. Он понял, но не желал признавать этого. Ведь это же бессмысленно!..
Его вырвало. Слабый, как ребенок, он лежал на каменном ложе, согнувшись пополам от боли, пронзавшей его внутренности огненными ножами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58