Они были Мертвыми. Все до единого — железные твари и странные люди в металлической коже. Мертвые.
Дуук-тсарит снова тронул его за руку.
— Милорд, кардинал Радисовик, гигант... Каков будет ваш приказ?
Гаральд оторвал взгляд от чудовищ. Последний раз глянув на каменную крепость императора Ксавьера, он отвернулся. В этот момент он заметил, что одна из тварей остановилась перед огромным камнем, загораживающим ему путь. Из глаза существа вырвался луч света, и камень разлетелся на тысячи кусков.
Вот тебе и каменная крепость.
Теперь Гаральд действовал быстро. Его разум, больше не терзаемый смутными страхами, работал четко.
— Мы предупредим Ксавьера, — сказал он, — и заставим его отойти. С малым войском он не сможет противостоять им. А мне нужен гонец, который отправится к нашим войскам.
Говоря с самим собой, он устремился по воздуху к гиганту, о котором совершенно забыл, парализованный ужасом при первом же взгляде на железных тварей, точно так же, как позабыл о кардинале и обо всем на свете.
Кардинал Радисовик ждал его на земле, куда его перенесли Дуук-тсарит. Разъяренного гиганта колдун едва удерживал, и Гаральд ощутил укол совести, когда осознал, что Радисовик находится в опасности, а его принц оставил его, беспомощного каталиста, на произвол судьбы.
— Видели? — подойдя по обугленной траве, мрачно спросил Гаральд у кардинала.
— Видел, — ответил бледный и потрясенный Радисовик. — Да сжалится над нами Олмин!
— Да уж действительно, не мешало бы ему сжалиться! — прошептал Гаральд.
Его саркастический тон встревожил священника, и он кинул на принца недоуменный взгляд. Но времени на разговоры о вере или ее недостатке не было. Махнув рукой, Дуук-тсарит, который сопровождал его — второй сдерживал гиганта, — Гаральд начал отдавать приказы.
— Вы с кардиналом Радисовиком войдете в Коридоры...
— Милорд! Я думаю, мне надо остаться... — запротестовал кардинал.
— ...и вернетесь в мой штаб, — холодно продолжал Гаральд, не слушая протестов. — Делайте что хотите, но всех мирных жителей отсюда уберите. Уведите всех, даже наших людей... — Он помедлил, затем с кривой усмешкой продолжал: — Даже наших людей в Мерилон. Это ближайший город, и его прекрасно защищает магический купол.
Интересно, кого вместо себя оставил управлять Ксавьер? — пробормотал он. — Возможно, епископа Ванье. Ладно, тут уж ничего не поделаешь. Кардинал Радисовик, вы должны отправиться к епископу. Объясните ему, что происходит, и...
— Гаральд! — сурово перебил его Радисовик, сдвинув брови. Такого выражения на его лице принц не видел с самого детства — обычно кардинал так смотрел на него, когда уличал в какой-то шалости. — Я настаиваю на том, чтобы вы меня выслушали!
— Кардинал, я отсылаю вас отнюдь не ради вашей безопасности! Мне нужно, чтобы вы поговорили с его святейшеством, — нетерпеливо начал Гаральд.
— Милорд, — перебил его Радисовик, — здесь нет трупов каталистов!
Гаральд тупо уставился на него.
— Что?
— На поле возле Игровой Доски, на Поле Доблести, везде, где мы проходили, — Радисовик махнул рукой, — нет ни одного трупа каталиста, милорд! Вы сами прекрасно знаете, что они никогда не оставили бы своих колдунов на погибель и не бросили бы мертвых без отходной молитвы. Но никто из мертвых у Доски не получил отходной молитвы. Если каталисты мертвы, где же тела? Что вообще с ними случилось?
Гаральд не знал ответа. Из всего странного, что он видел сегодня, это было самым странным. Это было необъяснимо, просто не имело смысла. Но что здесь имело смысл? Железные твари совершенно бессмысленно уничтожали все на своем пути. Все и всех — кроме каталистов.
— Потому я и настаиваю, милорд, — холодно и официально продолжал Радисовик, — чтобы я, как высокопоставленное духовное лицо, получил разрешение остаться и сделать все, что в моих силах, чтобы разрешить эту загадку и выяснить, что произошло с моими собратьями.
— Хорошо, — смущенно ответил Гаральд, пытаясь поймать ускользающие мысли. Он повернулся к Дуук-тсарит: — Вы... вы все расскажете Ванье. Мерилон надо укрепить. Пошлите гонцов, ариэлей по всем фермерским поселениям и начинайте переправлять людей под защиту городского купола. Свяжитесь с членами вашего ордена в других городах и выясните, не было ли там нападений.
Дуук-тсарит молча кивнул, как подобает сцепив руки перед собой, снова став дисциплинированным и собранным. Возможно, как и Гаральд, колдун чувствовал себя лучше, когда ему находилось дело.
— Мастера войны останутся до последней возможности. Я попытаюсь убедить Ксавьера отступить, отойти к нашим войскам. Вы должны сообщить обо всем моему отцу. Расскажите ему о том, что случилось, и пусть готовит Шаракан к нападению. Хотя как защищаться против таких тварей...
Голос его дрогнул. Гаральд закашлялся, прочищая горло, и сердито замотал головой.
— Приказы получили? Все понятно? — мрачно сказал он.
— Да, милорд.
— Тогда идите. Но сначала скажите своему товарищу, чтобы отпустил гиганта.
Была ли это игра воображения или Гаральд действительно заметил улыбку на бледном лице в глубине капюшона?
— Это даст мне немного времени, — пробормотал принц, глядя, как колдун летит к своему товарищу, который сдерживал гиганта. Он увидел, как второй Дуук-тсарит кивнул. — Откройте-ка Коридор, Радисовик. Когда с гиганта спадет заклятие, нам нужно будет поскорее отсюда убираться.
Коридор открылся. Первый Дуук-тсарит уже исчез, чтобы доставить приказы принца. Второй, сказав какое-то слово, освободил гиганта. Оглушительно завопив от ярости, тот стал беспорядочно топтаться, в бешенстве ломая деревья и сотрясая землю. Нырнув в Коридор, принц с кардиналом подождали, пока к ним присоединится Дуук-тсарит, затем закрыли магические врата и пустились в путь.
— Эти железные твари убьют несчастное создание, хотя им и понадобится некоторое время. Вы ведь сами понимаете, — мягко сказал кардинал.
— Да, — ответил Гаральд, думая о том камне, который буквально разлетелся на кусочки у него на глазах. Эта мысль выводила его из себя, хотя он и не понимал почему. Он никогда не охотился на гигантов ради забавы, как некоторые знатные люди, и ему было все равно — до сегодняшнего дня, — есть ли они на свете вообще или уже вымерли.
Теперь ему было отнюдь не все равно. Он думал о гиганте, о матери и ее мертвом ребенке. Он думал о Сиф-ханар, лежавших мертвыми под Игровой Доской, о вывороченных с корнем деревьях и выжженной траве. Он думал о Ксавьере, своем враге, который стоял прямо на пути этих тварей.
И ему на ум сами собой, против его воли пришли слова Пророчества:
«Родится в королевском доме мертвый отпрыск, который будет жить, и умрет снова — и снова оживет. А когда он вернется, в руке его будет погибель мира...»
Мира гиганта, мира ребенка.
Его мира.
ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ
ОТСТУПАТЬ НЕКУДА
Пальцы колдуньи впились в руку Мосии глубже, чем шипы лианы Киджа. Вытащив его рывком из Коридора, она немедленно пошла за ним, ни на миг не выпуская его руки. Симкин, похоже, не хотел выходить из Коридора, но пронзительный взгляд колдуньи — острый, как ее ногти, — заставил молодого человека неверным шагом выйти наружу, нервно жуя лоскуток оранжевого шелка.
— Чтоб ты им подавился, предатель! — прорычал Мосия.
Страдальчески глядя на него, Симкин открыл было рот, чтобы ответить ему, но поперхнулся и закашлялся. Выплюнув оранжевый лоскуток, он печально посмотрел на мокрую жеваную массу, затем подбросил ее в воздух.
— Это больно, сказал бы я, — уныло заметил он. — Сейчас ситуация национального бедствия, понимаешь ли. Что я мог сделать? — спросил он, с беспомощным видом глянув на колдунью. — Она воззвала к моим лучшим чувствам.
— Сюда! — сказала Дуук-тсарит, подталкивая Мосию вперед.
Коридор привел их в большую крепость, сооруженную явно второпях из естественных скал, выступавших из земли в центре Поля Доблести. Пространство внутри поднимающихся над землей футов на десять каменных стен было заполнено людьми — колдунами, целителями и каталистами. Проделанные в скалах отверстия позволяли колдунам направлять на врага заклинания, а иногда выплывать по воздуху наружу и возвращаться назад, используя камень как щит, чтобы не тратить на защиту собственную магию. Стены также служили защитой от кентавров. Правда, во время битвы эти стены уберегли бы от атаки не больше, чем песчаные замки, построенные ребенком на морском берегу. Кто бы ни попытался захватить крепость, на этом участке Игровой Доски он одержал бы верх.
Глядя на бледные лица и стиснутые челюсти магов, толпившихся внутри крепостных стен, Мосия понял, что ставка в этой игре — сама жизнь.
Мосии не надо было рассказывать, какого врага со столь мрачным видом ждали все эти люди. Он видел поднимающиеся вверх струйки дыма. Земля дрожала у него под ногами, он слышал вдалеке низкий гул.
— Они надвигаются, да? — сказал он, не в силах отделаться от мысли о песчаном замке. — Что вы собираетесь делать? — спросил он у колдуньи. — Просто будете ждать здесь смерти?
Впервые с тех пор, как затащила его в Коридор, колдунья посмотрела прямо на него.
— Умереть тут или в другом месте — не все ли равно? — тихо проговорила она, отворачиваясь от Мосии, чтобы обратиться к колдуну в алых одеждах, стоявшему к ним спиной. — Ваше величество, — хрипло сказала она, — я нашла того молодого человека, Мосию.
Колдун разговаривал с другими Мастерами войны. Однако когда ведьма заговорила с ним, он тут же обернулся, сверкнув на солнце алыми с золотой вышивкой одеждами.
Мосия глянул ему в лицо и тут же узнал его. Не то чтобы этот человек был похож на Джорама — вовсе нет. Лицо его было тоньше, старше, черты острее. Но у него были такие же, как у Джорама, блестящие черные волосы, ясные карие глаза. Он двигался с тем же гордым и элегантным изяществом, точно так же надменно наклонял набок голову.
Джорам — сын императора?
Если прежде Мосия не верил Симкину, то теперь он убедился в его правоте. Слишком сильное сходство, чтобы отрицать родство. Перед Мосией стоял бывший принц Ксавьер, ныне император Мерилона. Дядя Джорама.
Ксавьер улыбнулся — вернее, его тонкие губы дрогнули в подобии улыбки.
— Вижу, ты узнал меня, юноша, — сказал он. — Узнал потому, что знаешь его?
Мосия не мог ответить ни слова.
— Он вернулся. Я знаю, — задумчиво кивнул Ксавьер, скользя по Мосии ледяным взглядом. — Он вернулся и принес с собой погибель миру! Где он? — вдруг требовательно спросил император. Протянув руку, он схватил Мосию за глотку своими цепкими, словно когти, пальцами. — Где он? Отвечай, или, клянусь всеми богами, я вырву эти слова вместе с твоими кишками!
Мосия, оцепенев, не мог даже пошевелиться. Если бы Симкин случайно не натолкнулся на императора, чуть не опрокинув его, Ксавьер мог бы вполне выполнить свою угрозу.
— Ой! Это вы, ваше величество! Позвольте мне вам помочь... Какой страшный вид! Знаете, ведь однажды такое выражение может навсегда остаться на вашем лице! Отстань, хам! — Это было обращено уже к Дуук-тсарит, который крепко схватил бородатого молодого человека. — Я тут ни при чем! Это вон тот дурак, — он махнул куда-то рукой, — сморозил какую-то глупость. Сказал, что мы все умрем страшной смертью. Меня охватило страстное желание убраться побыстрее, и я перепутал его величество с Коридором.
— Уберите этого болвана! — С губ Ксавьера слетали капельки слюны.
— Ухожу-ухожу, — послушно произнес Симкин, выдергивая из воздуха лоскут оранжевого шелка и промокая им лицо. — Плеваться-то зачем? Но вы не тратили бы время на эту деревенщину. — Он язвительно глянул на Мосию. — Почему бы меня не спросить? Я могу сказать вам, где Джорам. Я видел его.
Ксавьер уставился на Симкина. Глаза Дкарн-дуук вспыхнули таким пламенем, что, казалось, его взгляд мог испепелить молодого человека на месте. Крепость сотряс взрыв, заставив почти всех в страхе посмотреть на север. Но император не шевельнулся.
— То есть как это ты видел его? — грозно вопросил Ксавьер. — Где он?
— Здесь, — невозмутимо ответил Симкин.
— Идиот! Хватит с меня твоих... — Дкарн-дуук гневно взмахнул рукой, и Мосия оцепенел от ужаса, подумав, что вот сейчас Симкин вспыхнет огнем.
Похоже, Симкин подумал о том же самом.
— Да не здесь, — зачастил он. — Неподалеку. Где-то. Я... э... вытяните карту! — вдруг выпалил он, откуда-то из воздуха извлекая колоду карт Таро. — Любую. — Он протянул ее императору, который зловеще прищурил глаза. — Ладно, я сам сделаю. Не утруждайте себя. — Симкин вытянул карту. — Смерть. — Он вытянул другую. — Снова Смерть. — Третья. — Опять Смерть! — Трижды Смерть! Смотрите, вот это Джорам. Он Мертвый. Его жена разговаривает с мертвыми, и он путешествует вместе с мертвым священником.
Ксавьер стиснул кулаки.
— Вы правы. Т-тупая игра, — заикаясь, пробормотал Симкин, швырнув карты в воздух. Они полетели на землю, трепеща, как яркие разноцветные листья.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48