Как он на это прореагировал? Что предприняла полиция?
Детектив выбрался из кровати и, поспешно набрав номер полицейского управления, попросил соединить его с сержантом.
Да, сержант Мастанойя прочитал записку, но сам Бруин, видимо, не счел это особенно важным. Он был настолько занят работой — ночь была совершенно безумная! — что совершенно позабыл о записке. Он вспомнил о Чайлде, только когда полицейский из Беверли-Хиллз позвонил и сообщил об аварии. «Но ведь это произошло не в поместье Игеску, так что повода особенно переживать не было, правда? Вы ведь в порядке?»
Чайлд ответил, что с ним все в порядке и он уже дома. Вне себя от злости на Бруина, так беспечно отнесшегося к его просьбе, детектив бросил трубку. Да он и не ожидал от них ничего другого. Но ничего, теперь, после того, что с ним, Чайлдом, стряслось, полиция увидит барона в ином свете. Теперь им придется заняться расследованием всерьез… А впрочем, ничего это не изменит. У полиции по-прежнему много срочной работы, а настоящих доказательств причастности барона у него пока нет. Кроме того, о некоторых деталях происшедшего в усадьбе в любом случае нельзя рассказывать. Если он подаст официальное заявление, то придется умолчать о некоторых пикантных подробностях поездки с секретаршей барона по ночному лесу. Придется соврать, что бренди с наркотиком ему дали в доме.
А вот это будет ошибкой. У полицейских хватит ума, чтобы отличить, где он говорит правду, а где увиливает от ответа. Они в таких делах собаку съели, им так часто приходится выслушивать ложь и полуправду, что они с такой же легкостью, как радар отличает орла от самолета, определят, где он врет.
А дальше… Что мешает Магде заявить, что Чайлд ее извращенно изнасиловал?
Подавленный тем, какой оборот принимает дело, детектив вернулся в постель. Ощущение разбитости и ломоты в костях не проходило. Наркотик, похоже, притупил присущее ему чувство осторожности: никогда раньше он не бросался на женщин, с которыми только что познакомился. Он всегда сдерживался и был разборчив. По крайней мере, он должен был быть уверен, что у партнерши нет ни сифилиса, ни гонореи.
Хотя он недавно уже почистил зубы, он вновь пошел в ванну и почистил их вновь, потом прополоскал горло. Затем он достал из шкафа на кухне хранимую для гостей бутылку марочного «бурбона» и хлебнул пару глотков, не разбавляя. Само по себе это было достаточно глупо. Совершенно очевидно, что алкоголь как таковой едва ли способен прикончить бактерии, которых он мог наглотаться несколько часов назад, но это, как и прочие действия традиционного «очистительного ритуала», принесло ему некоторое облегчение.
Он уже собирался опять улечься в постель, но вдруг вспомнил, что не проверил автоответчик. На автоответчике было всего одно сообщение. В девять вечера звонила Сибил. Она просила, чтобы он сразу же, как только вернется, перезвонил ей. Когда бы он ни вернулся!
Часы показывали десять минут четвертого ночи.
Ее телефон не отвечал. Длинные гудки в телефонной трубке ассоциировались с похоронным звоном. Чайлд представил себе, как она лежит на постели — одна рука свесилась с кровати, рот разинут, глаза открыты и неподвижны. На маленькой прикроватной тумбочке стоит пустой пузырек от фенобарбитала.
Если она попыталась совершить самоубийство, то уже мертва, стоило ей, конечно, принять такую же дозу, как и в прошлый раз.
Чайлд был уверен, что в этом случае теперь все кончено.
Однако он поспешно оделся и вышел. Через несколько минут, задыхаясь от бега, он был у ее дома. Глаза жгло, легкие болели от напряжения и смога. Смог быстро сгущался, настолько быстро, что не позже чем к вечеру он будет таким же густым, как раньше, если только не подует ветер.
В квартире Сибил было тихо и пусто. Сердце Чайлда бешено колотилось, когда он вошел в спальню, внутри у него все сжималось. Он включил свет. Постель была пуста, более того, на нее вообще никто не ложился. Чемоданы отсутствовали.
Он тщательно обследовал квартиру бывшей жены, но нигде не нашел никаких следов борьбы. Или она уехала, или кто-то забрал из квартиры чемоданы, чтобы имитировать ее отъезд.
Если она собиралась уезжать, то почему не оставила сообщения на автоответчике? Возможно, ее бегство и телефонный звонок никак не связаны между собой. А может, и наоборот. Она могла нарочно заставить его поволноваться. На это у нее хватило бы жестокости. Когда они расстались, она была в ярости, и теперь это могло быть местью. Такое случалось и раньше, но тогда, заставив его немного поволноваться, она раскаивалась, звонила в слезах, чтобы попросить прощения, — ей обычно было стыдно за подобные выходки.
Чайлд присел на стул, затем резко встал и пошел на кухню, открыл потайное отделение в стенном шкафу, заглянул на верхнюю полку. Маленькая круглая баночка из-под леденцов и ее содержимое — пятнадцать сигарет с марихуаной, завернутых в белую бумагу, — были на месте.
Если бы она уходила по своей воле, это она взяла бы с собой в первую очередь.
Если только собиралась не в дикой спешке.
Несмотря на тщательные поиски, ему не удалось обнаружить ее записную книжку. Даже если бы он ее нашел, все равно это ничего бы не дало. Едва ли кто-нибудь из ее бывших друзей мог знать местонахождение Сибил.
Возможно, у нее заболела мать, и Сибил в спешке уехала к ней; хотя едва ли это было настолько срочно, чтобы ей не хватило времени оставить хоть пару слов на автоответчике.
Номера телефона ее матери он не помнил, но у него был ее адрес. Узнав через справочную службу телефон, он заказал междугородний разговор с Сан-Франциско. На том конце провода никто не брал трубку. Только после безуспешной попытки дозвониться он сообразил, с чего следовало начинать осмотр дома. Вот черт, идиот недогадливый!
Чайлд поспешил спуститься в гараж. Машина Сибил стояла на месте.
Тут ему в голову пришла совершенно фантастическая мысль — впрочем, столь ли уж она фантастична? — не мог ли Игеску похитить Сибил?
Во-первых, зачем Игеску это делать?
Если-Игеску виновен в смерти Колбена и исчезновении Бадлера, тогда он знает, что им может заинтересоваться полиция или частный детектив. Чайлд представился как Уилстон, сотрудник газеты штата, однако ему пришлось дать номер своего телефона. Игеску ничего не стоило навести справки и выяснить, кем на самом деле является этот «журналист Уилстон». Денег у него на это, безусловно, хватит.
Что, если Игеску обнаружил, что репортер Уилстон в действительности не кто иной, как частный детектив Чайлд? Что, если ему стало известно, что Чайлд не погиб в автомобильной катастрофе, как надеялся барон? Тогда он похищает Сибил. Возможно, барон таким образом дает понять, что Чайлду лучше бросить это дело… Нет, вероятнее всего по каким-то своим соображениям Игеску таким образом провоцирует Чайлда на то, чтобы тот тайком незаконно проник в его усадьбу.
Чайлд в раздумье покачал головой. Если Игеску виновен в этих преступлениях, то зачем ему посылать полиции свидетельства, что эти преступления вообще были совершены?
На этот вопрос так сразу не найти ответа.
Сейчас Чайлда волновало только одно: похищена Сибил или она уехала добровольно? И если ее похитили, то кто это сделал?
Он начал методично обзванивать аэропорты. Линии были заняты, но упорство Чайлда дало свои результаты. Немало усилий требовалось, чтобы переждать многочисленные короткие гудки, а потом еще вынести дополнительное ожидание, пока операторы проверят списки пассажиров. Однако два часа спустя он знал, что ее фамилия не зарегистрирована ни в одном из списков на какой-либо рейс. Конечно, оставалась вероятность того, что она в этот самый момент пытается купить билет в аэропорту, но с тех пор как на город спустился смог, все авиалинии были перегружены. Билеты были распроданы на много дней вперед, в аэропортах царило столпотворение, тысячи стремящихся покинуть город людей выстаивали бесконечные очереди в рестораны, туалеты, залы ожидания. Парковочные стоянки были все до одной забиты. Многие просто бросали свои автомобили и улетали, не собираясь возвращаться в ближайшее время. Власти ввели ограничения на время стоянки в районе аэропортов, но эвакуация брошенных автомобилей продвигалась слишком медленно, чтобы хоть сколько-нибудь ощутимо разгрузить ведущие к аэропортам автострады. Полиция не успевала справляться с многочисленными дорожными пробками вокруг международного аэропорта.
Чайлд перекусил овсянкой с молоком, а затем, хотя мысль о пущенных на ветер деньгах была неприятна, спустил всю марихуану в туалет.
Если Сибил не объявится в ближайшее время, ему придется заявить об ее исчезновении в полицию, а вот тогда в квартире произведут обыск. Если же Сибил вернется, то она поймет, зачем он избавился от наркотиков.
Наступал рассвет. Солнце напоминало странный деформированный болезненно-желтый шар. Туман ограничивал видимость какой-то сотней футов. Вернулись резь в глазах, ощущение жжения в носу и легких.
Чайлд решил позвонить Бруину, чтобы рассказать об исчезновении Сибил. Сержант, конечно же, решит — пусть он даже не скажет этого прямо, — что Чайлд просто ревнует бывшую жену, которая сейчас скорее всего развлекается с каким-нибудь парнем или с подружкой.
Звонить Бруину не пришлось, тот позвонил сам.
— Вчера к нам в управление пришла посылка, мы только-только ее распечатали. Тебе лучше к нам заехать. Сумеешь добраться за полтора часа?
— Это имеет какое-то отношение к Бадлеру? И вообще, как, черт побери, тебе удалось узнать, что я здесь?
— Я позвонил тебе на квартиру, телефон не ответил, ну, я и подумал, что ты у своей бывшей жены. Я знаю, вы с ней друзья.
— Да, — только и ответил Чайлд, понимая, что еще не время подавать заявление об ее исчезновении. — Сейчас приеду. А впрочем, нет, не так сразу. Мне еще нужно получить назад свою машину, на это уйдет некоторое время.
Детектив рассказал Бруину о своем визите к Игеску, опустив, однако, эпизод в беседке. Бруин долго молчал.
— Ты хоть понимаешь, в какое скользкое дело мы ввязались? — наконец спросил он. — Даже если бы ты ничего там не обнаружил, все равно следовало бы потрясти этого барона. Но без постановления суда нам до него не добраться, а у нас нет никаких доказательств того, что он как-то причастен к этим преступлениям. Ты и сам это знаешь. Так что решай сам, что делать. Сначала волчья шерсть в машине Бадлера, теперь этот фильм. Не стану пересказывать тебе его содержание. Чтобы в это поверить, надо самому его видеть. Машину я прислать сейчас за тобой не могу, они все на дежурстве. Если опоздаешь на просмотр, то сможешь и без меня посмотреть ролик, я об этом договорюсь. В любом случае попозже его будут крутить для комиссара. Сейчас он по уши увяз в работе, но к этому делу у него особый интерес. Впрочем, на мой взгляд, в этом нет ничего удивительного.
Чайлд выпил стакан апельсинового сока, побрился (Сибил держала у себя для него бритву и крем для бритья, — как он подозревал, ими пользовались и другие мужчины) и пешком отправился в полицейский участок. Забрав у дежурного ключи, Чайлд спросил, не могут ли его подбросить до его машины. На что получил определенный отказ.
Попытки поймать такси на улице окончились ничем, а потому детектив решил добираться к месту аварии на попутных машинах. Четверть часа спустя он сдался. Автомобилей на улицах и так было немного, а водители тех, что шли в нужную ему сторону, не обращали на него ни малейшего внимания. Впрочем, их тоже можно было понять. Подсаживать попутчиков и в обычные, более спокойные времена было делом небезопасным, а теперь, в этом жутком тумане, любой стоящий на обочине человек в свете фар выглядел зловеще.
Глаза слезились, в носу и горле было такое ощущение, будто он надышался испарений расплавленного металла. Дом на противоположной стороне улицы казался зависшим в тумане неподвижным айсбергом. Мимо проехала патрульная машина. Едва-едва не растворившись в тумане, она остановилась, чтобы после краткой паузы вернуться задним ходом. Полицейский, сидящий справа, не выходя из машины, спросил, что он здесь делает.
Чайлд объяснил.
К счастью, патрульный о Чайлде слышал и пригласил его сесть в машину, чтобы прокатиться с ними.
Определенной цели у полицейских не было, они просто патрулировали улицы (богатого района, разумеется). И полицейский не видел причин, почему бы им не отклониться немного в сторону. Однако мистер Чайлд прекрасно понимает, что, если к ним поступит срочный вызов, им придется тут же его высадить, и он вновь окажется предоставленным сам себе. Чайлд решил рискнуть.
Четверть часа спустя они оказались возле его машины, которая завелась с первого же оборота. Чайлд подал назад и развернулся к городу.
Через сорок минут он уже подъезжал к департаменту полиции.
ГЛАВА 12
Бадлер находился в той же комнате, где убили Колбена. Было показано, как его постепенно приучали к его роли.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28
Детектив выбрался из кровати и, поспешно набрав номер полицейского управления, попросил соединить его с сержантом.
Да, сержант Мастанойя прочитал записку, но сам Бруин, видимо, не счел это особенно важным. Он был настолько занят работой — ночь была совершенно безумная! — что совершенно позабыл о записке. Он вспомнил о Чайлде, только когда полицейский из Беверли-Хиллз позвонил и сообщил об аварии. «Но ведь это произошло не в поместье Игеску, так что повода особенно переживать не было, правда? Вы ведь в порядке?»
Чайлд ответил, что с ним все в порядке и он уже дома. Вне себя от злости на Бруина, так беспечно отнесшегося к его просьбе, детектив бросил трубку. Да он и не ожидал от них ничего другого. Но ничего, теперь, после того, что с ним, Чайлдом, стряслось, полиция увидит барона в ином свете. Теперь им придется заняться расследованием всерьез… А впрочем, ничего это не изменит. У полиции по-прежнему много срочной работы, а настоящих доказательств причастности барона у него пока нет. Кроме того, о некоторых деталях происшедшего в усадьбе в любом случае нельзя рассказывать. Если он подаст официальное заявление, то придется умолчать о некоторых пикантных подробностях поездки с секретаршей барона по ночному лесу. Придется соврать, что бренди с наркотиком ему дали в доме.
А вот это будет ошибкой. У полицейских хватит ума, чтобы отличить, где он говорит правду, а где увиливает от ответа. Они в таких делах собаку съели, им так часто приходится выслушивать ложь и полуправду, что они с такой же легкостью, как радар отличает орла от самолета, определят, где он врет.
А дальше… Что мешает Магде заявить, что Чайлд ее извращенно изнасиловал?
Подавленный тем, какой оборот принимает дело, детектив вернулся в постель. Ощущение разбитости и ломоты в костях не проходило. Наркотик, похоже, притупил присущее ему чувство осторожности: никогда раньше он не бросался на женщин, с которыми только что познакомился. Он всегда сдерживался и был разборчив. По крайней мере, он должен был быть уверен, что у партнерши нет ни сифилиса, ни гонореи.
Хотя он недавно уже почистил зубы, он вновь пошел в ванну и почистил их вновь, потом прополоскал горло. Затем он достал из шкафа на кухне хранимую для гостей бутылку марочного «бурбона» и хлебнул пару глотков, не разбавляя. Само по себе это было достаточно глупо. Совершенно очевидно, что алкоголь как таковой едва ли способен прикончить бактерии, которых он мог наглотаться несколько часов назад, но это, как и прочие действия традиционного «очистительного ритуала», принесло ему некоторое облегчение.
Он уже собирался опять улечься в постель, но вдруг вспомнил, что не проверил автоответчик. На автоответчике было всего одно сообщение. В девять вечера звонила Сибил. Она просила, чтобы он сразу же, как только вернется, перезвонил ей. Когда бы он ни вернулся!
Часы показывали десять минут четвертого ночи.
Ее телефон не отвечал. Длинные гудки в телефонной трубке ассоциировались с похоронным звоном. Чайлд представил себе, как она лежит на постели — одна рука свесилась с кровати, рот разинут, глаза открыты и неподвижны. На маленькой прикроватной тумбочке стоит пустой пузырек от фенобарбитала.
Если она попыталась совершить самоубийство, то уже мертва, стоило ей, конечно, принять такую же дозу, как и в прошлый раз.
Чайлд был уверен, что в этом случае теперь все кончено.
Однако он поспешно оделся и вышел. Через несколько минут, задыхаясь от бега, он был у ее дома. Глаза жгло, легкие болели от напряжения и смога. Смог быстро сгущался, настолько быстро, что не позже чем к вечеру он будет таким же густым, как раньше, если только не подует ветер.
В квартире Сибил было тихо и пусто. Сердце Чайлда бешено колотилось, когда он вошел в спальню, внутри у него все сжималось. Он включил свет. Постель была пуста, более того, на нее вообще никто не ложился. Чемоданы отсутствовали.
Он тщательно обследовал квартиру бывшей жены, но нигде не нашел никаких следов борьбы. Или она уехала, или кто-то забрал из квартиры чемоданы, чтобы имитировать ее отъезд.
Если она собиралась уезжать, то почему не оставила сообщения на автоответчике? Возможно, ее бегство и телефонный звонок никак не связаны между собой. А может, и наоборот. Она могла нарочно заставить его поволноваться. На это у нее хватило бы жестокости. Когда они расстались, она была в ярости, и теперь это могло быть местью. Такое случалось и раньше, но тогда, заставив его немного поволноваться, она раскаивалась, звонила в слезах, чтобы попросить прощения, — ей обычно было стыдно за подобные выходки.
Чайлд присел на стул, затем резко встал и пошел на кухню, открыл потайное отделение в стенном шкафу, заглянул на верхнюю полку. Маленькая круглая баночка из-под леденцов и ее содержимое — пятнадцать сигарет с марихуаной, завернутых в белую бумагу, — были на месте.
Если бы она уходила по своей воле, это она взяла бы с собой в первую очередь.
Если только собиралась не в дикой спешке.
Несмотря на тщательные поиски, ему не удалось обнаружить ее записную книжку. Даже если бы он ее нашел, все равно это ничего бы не дало. Едва ли кто-нибудь из ее бывших друзей мог знать местонахождение Сибил.
Возможно, у нее заболела мать, и Сибил в спешке уехала к ней; хотя едва ли это было настолько срочно, чтобы ей не хватило времени оставить хоть пару слов на автоответчике.
Номера телефона ее матери он не помнил, но у него был ее адрес. Узнав через справочную службу телефон, он заказал междугородний разговор с Сан-Франциско. На том конце провода никто не брал трубку. Только после безуспешной попытки дозвониться он сообразил, с чего следовало начинать осмотр дома. Вот черт, идиот недогадливый!
Чайлд поспешил спуститься в гараж. Машина Сибил стояла на месте.
Тут ему в голову пришла совершенно фантастическая мысль — впрочем, столь ли уж она фантастична? — не мог ли Игеску похитить Сибил?
Во-первых, зачем Игеску это делать?
Если-Игеску виновен в смерти Колбена и исчезновении Бадлера, тогда он знает, что им может заинтересоваться полиция или частный детектив. Чайлд представился как Уилстон, сотрудник газеты штата, однако ему пришлось дать номер своего телефона. Игеску ничего не стоило навести справки и выяснить, кем на самом деле является этот «журналист Уилстон». Денег у него на это, безусловно, хватит.
Что, если Игеску обнаружил, что репортер Уилстон в действительности не кто иной, как частный детектив Чайлд? Что, если ему стало известно, что Чайлд не погиб в автомобильной катастрофе, как надеялся барон? Тогда он похищает Сибил. Возможно, барон таким образом дает понять, что Чайлду лучше бросить это дело… Нет, вероятнее всего по каким-то своим соображениям Игеску таким образом провоцирует Чайлда на то, чтобы тот тайком незаконно проник в его усадьбу.
Чайлд в раздумье покачал головой. Если Игеску виновен в этих преступлениях, то зачем ему посылать полиции свидетельства, что эти преступления вообще были совершены?
На этот вопрос так сразу не найти ответа.
Сейчас Чайлда волновало только одно: похищена Сибил или она уехала добровольно? И если ее похитили, то кто это сделал?
Он начал методично обзванивать аэропорты. Линии были заняты, но упорство Чайлда дало свои результаты. Немало усилий требовалось, чтобы переждать многочисленные короткие гудки, а потом еще вынести дополнительное ожидание, пока операторы проверят списки пассажиров. Однако два часа спустя он знал, что ее фамилия не зарегистрирована ни в одном из списков на какой-либо рейс. Конечно, оставалась вероятность того, что она в этот самый момент пытается купить билет в аэропорту, но с тех пор как на город спустился смог, все авиалинии были перегружены. Билеты были распроданы на много дней вперед, в аэропортах царило столпотворение, тысячи стремящихся покинуть город людей выстаивали бесконечные очереди в рестораны, туалеты, залы ожидания. Парковочные стоянки были все до одной забиты. Многие просто бросали свои автомобили и улетали, не собираясь возвращаться в ближайшее время. Власти ввели ограничения на время стоянки в районе аэропортов, но эвакуация брошенных автомобилей продвигалась слишком медленно, чтобы хоть сколько-нибудь ощутимо разгрузить ведущие к аэропортам автострады. Полиция не успевала справляться с многочисленными дорожными пробками вокруг международного аэропорта.
Чайлд перекусил овсянкой с молоком, а затем, хотя мысль о пущенных на ветер деньгах была неприятна, спустил всю марихуану в туалет.
Если Сибил не объявится в ближайшее время, ему придется заявить об ее исчезновении в полицию, а вот тогда в квартире произведут обыск. Если же Сибил вернется, то она поймет, зачем он избавился от наркотиков.
Наступал рассвет. Солнце напоминало странный деформированный болезненно-желтый шар. Туман ограничивал видимость какой-то сотней футов. Вернулись резь в глазах, ощущение жжения в носу и легких.
Чайлд решил позвонить Бруину, чтобы рассказать об исчезновении Сибил. Сержант, конечно же, решит — пусть он даже не скажет этого прямо, — что Чайлд просто ревнует бывшую жену, которая сейчас скорее всего развлекается с каким-нибудь парнем или с подружкой.
Звонить Бруину не пришлось, тот позвонил сам.
— Вчера к нам в управление пришла посылка, мы только-только ее распечатали. Тебе лучше к нам заехать. Сумеешь добраться за полтора часа?
— Это имеет какое-то отношение к Бадлеру? И вообще, как, черт побери, тебе удалось узнать, что я здесь?
— Я позвонил тебе на квартиру, телефон не ответил, ну, я и подумал, что ты у своей бывшей жены. Я знаю, вы с ней друзья.
— Да, — только и ответил Чайлд, понимая, что еще не время подавать заявление об ее исчезновении. — Сейчас приеду. А впрочем, нет, не так сразу. Мне еще нужно получить назад свою машину, на это уйдет некоторое время.
Детектив рассказал Бруину о своем визите к Игеску, опустив, однако, эпизод в беседке. Бруин долго молчал.
— Ты хоть понимаешь, в какое скользкое дело мы ввязались? — наконец спросил он. — Даже если бы ты ничего там не обнаружил, все равно следовало бы потрясти этого барона. Но без постановления суда нам до него не добраться, а у нас нет никаких доказательств того, что он как-то причастен к этим преступлениям. Ты и сам это знаешь. Так что решай сам, что делать. Сначала волчья шерсть в машине Бадлера, теперь этот фильм. Не стану пересказывать тебе его содержание. Чтобы в это поверить, надо самому его видеть. Машину я прислать сейчас за тобой не могу, они все на дежурстве. Если опоздаешь на просмотр, то сможешь и без меня посмотреть ролик, я об этом договорюсь. В любом случае попозже его будут крутить для комиссара. Сейчас он по уши увяз в работе, но к этому делу у него особый интерес. Впрочем, на мой взгляд, в этом нет ничего удивительного.
Чайлд выпил стакан апельсинового сока, побрился (Сибил держала у себя для него бритву и крем для бритья, — как он подозревал, ими пользовались и другие мужчины) и пешком отправился в полицейский участок. Забрав у дежурного ключи, Чайлд спросил, не могут ли его подбросить до его машины. На что получил определенный отказ.
Попытки поймать такси на улице окончились ничем, а потому детектив решил добираться к месту аварии на попутных машинах. Четверть часа спустя он сдался. Автомобилей на улицах и так было немного, а водители тех, что шли в нужную ему сторону, не обращали на него ни малейшего внимания. Впрочем, их тоже можно было понять. Подсаживать попутчиков и в обычные, более спокойные времена было делом небезопасным, а теперь, в этом жутком тумане, любой стоящий на обочине человек в свете фар выглядел зловеще.
Глаза слезились, в носу и горле было такое ощущение, будто он надышался испарений расплавленного металла. Дом на противоположной стороне улицы казался зависшим в тумане неподвижным айсбергом. Мимо проехала патрульная машина. Едва-едва не растворившись в тумане, она остановилась, чтобы после краткой паузы вернуться задним ходом. Полицейский, сидящий справа, не выходя из машины, спросил, что он здесь делает.
Чайлд объяснил.
К счастью, патрульный о Чайлде слышал и пригласил его сесть в машину, чтобы прокатиться с ними.
Определенной цели у полицейских не было, они просто патрулировали улицы (богатого района, разумеется). И полицейский не видел причин, почему бы им не отклониться немного в сторону. Однако мистер Чайлд прекрасно понимает, что, если к ним поступит срочный вызов, им придется тут же его высадить, и он вновь окажется предоставленным сам себе. Чайлд решил рискнуть.
Четверть часа спустя они оказались возле его машины, которая завелась с первого же оборота. Чайлд подал назад и развернулся к городу.
Через сорок минут он уже подъезжал к департаменту полиции.
ГЛАВА 12
Бадлер находился в той же комнате, где убили Колбена. Было показано, как его постепенно приучали к его роли.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28