— На следующей неделе я избавлюсь от плиты, — пояснил хозяин дома. — Я все равно не ем дома, а если устраиваю вечеринку, всегда можно заказать еду в ресторане.
Чайлд поднял брови, но ничего не ответил. Еремейа уже рассказал ему, что холодильник почти полностью забит микрофильмами и они все прибывают. Скоро там не останется места даже для пакета молока.
— Я подумываю о том, чтобы сделать к дому пристройку, — продолжал тем временем Хипиш. — Как вы видите, у меня становится тесновато, и не могу даже представить себе, что здесь будет через пять лет, а может, и через год.
Вульстон Хипиш был женат пятнадцать лет Его жена хотела иметь детей, но он сказал — нет Детей невозможно удержать подальше от книг, журналов, картин, рисунков, масок и костюмов, его собственных игрушек и статуэток. У маленьких детей столько разрушительной энергии!
Через несколько лет его жена оставила мысли обзавестись детьми. Может быть, ей можно завести кошку или собаку? Хипиш сказал, что он очень сожалеет, но кошки царапаются, а щенок грызет все подряд и мочится где попало.
Коллекция разрасталась, пространство уменьшалось. Из комнат была вынесена мебель, чтобы освободить место для новых экспонатов. Настал день, когда не оказалось места для миссис Хипиш. «Невеста Франкенштейна» выпихнула ее из дома.
Лучше, чем кто-либо, миссис Хипиш сознавала, что бессмысленно просить даже о приостановке сбора новых экспонатов, а о том, чтобы уменьшить коллекцию, нельзя было даже и подумать.
Итак, она выехала из особняка, а развод стал неминуем, и в графе «супруга» мистера Хипиша оказалась вписана «Тварь из Черной Лагуны».
По отношению к Вулли она поступила справедливо, прокомментировал это Еремейа, поскольку и после раз-вода они остались очень дружны. Возможно, это было актом мести бывшей миссис Хипиш, поскольку теперь они так же часто появлялись вместе на людях, как и раньше, а расходы на рестораны нес теперь сам Хипиш в одиночку.
Теперь места в доме не оставалось и для Вулли. Однажды вечером он вернется с заседания общества почитателей графа Дракулы, откроет дверь, и тонны макулатуры обрушатся на него. Спасателям придется прорыть туннель, чтобы обнаружить его сплющенное тело между страниц «Замка Отранто».
Чайлд проследовал черным ходом, заваленным книгами, как и другие комнаты, к двери, ведущей в гараж. Здесь глаза жгли кислотные испарения. Детектив замигал Потом он закашлялся. Хипиша тоже душил кашель.
— Мне бы очень хотелось провести вас и по гаражу, — неуверенно начал хозяин, — но.
Чайлд на минуту остановился. Грузная фигура Вулли была размыта зеленым туманом, он стал похож на монстра, бредущего в болотных испарениях из третьесортного фильма ужасов. Детектив уже понадеялся, что будет избавлен от дальнейшего осмотра, но тут раздался скрип открываемой двери, а затем со все тем же душераздирающим скрипом дверь в гараж закрылась — уже за ними. Сперва Чайлду показалось, что эта дверь, как и входная, соединена с магнитофоном, потом он понял, что петли здесь просто не смазаны и Давным-давно проржавели. Хипиш включил свет. Та же картина, за исключением того, что на книгах, масках и картинах лежала пыль.
— Здесь я храню вторые экземпляры, второсортные вещи и новые экспонаты, для которых пока не нашлось в доме места.
От удушья у Чайлда возникло чувство, будто у него вот-вот начнется эякуляция. Ему хотелось поскорее выбраться из горячего, спертого воздуха обратно в дом. Хотелось надеяться, что нужные ему материалы хранятся не здесь.
Чайлд обратил внимание на книжную полку, уставленную книгами Нимминга Роддера.
— А вы обратили внимание, что это единственный из живых авторов, портрет которого висит у меня в доме? — внезапно обратился к нему Хипиш. — Ним — мой любимчик. Уверен, что он величайший писатель всех времен как в жанре ужасов, так и готических романов. Он талантливей Льюиса, автора «Монаха», и даже самого Брэма Стокера. К тому же он мой старый друг. Я держу дубликаты его книг специально для него, он часто обращается ко мне за помощью, когда готовит к публикации очередную антологию своих произведений. Вы же сами знаете, у него много антологий. Он, наверное, самый переиздаваемый автор на Земле.
Чайлд с трудом удержался от улыбки
Над книжной полкой на стене висел большой фотопортрет Роддера Черными чернилами внизу портрета было написано «Моему первому почитателю и большому другу, мистеру Ужасу во плоти, с большой любовью от Нимма»
С портрета на детектива глядело тонкое, бледное лицо с запавшими щеками и острым носом Большие очки в оправе делали его похожим на лемура. А первоначально слово «лемур» означало «призрак» Чайлд улыбнулся, вспомнив большой толковый словарь, которым он частенько пользовался в колледже. «Лемур» — от латинского lе-mures, ночной дух, призрак. Слово, родственное греческому «ламия» — прожорливый монстр; далее приводились слова еще из нескольких языков, но основополагающее значение оставалось везде прежним — «разверстые челюсти».
ГЛАВА 7
Чайлд широко улыбался, глядя на фотографию Род-дера.
— Что здесь веселого? — спросил Хипиш.
— Да нет, ничего.
— Вам не нравится Роддер?
Голос Вулли был спокойным, но Чайлд уловил в нем скрытую угрозу.
— Мне нравится телевизионный сериал по сценарию Роддера «Земля теней», и мне особенно нравится главная сюжетная линия сериала. Когда маленький человек смело противостоит коррупции, авторитаризму, конформизму, даже властям, — я люблю такие фильмы. Каждый раз, когда я читаю в газетах заметки о Роддере, его всегда характеризуют как человека честного, цельного, истинного нонконформиста.
Чайлд было остановился, но неожиданно для самого себя продолжил:
— Однако я знаю одного парня…
К чему говорить Хипишу, что этим парнем был Еремейа?
— Этот парень был на вечеринке, где собрались в основном люди от фантастики. Он стоял неподалеку от группы писателей-фантастов. Среди них был сам Брейлей Бредбургер. Вы ведь слышали о нем?
Хипиш кивнул.
— Мой любимый писатель — после Роддера, Льюиса и Блоха.
— Так вот, — продолжал Чайлд, — мой приятель слышал, как один из писателей, я забыл его имя, жаловался, что Роддер украл у него журнальную публикацию — какой-то рассказ. Просто его перепечатал, изменив название и несколько деталей, и запихнул под Бог знает какой иностранной — греческой, что ли — фамилией в одну из своих антологий. Бредбургер на это сказал, что это еще, мол, мелочи, что Роддер, мол, украл у него три рассказа, приписав авторство себе. Бредбургер дважды припирал Роддера к стенке, доказывая свое авторство. Роддер признал его правоту и выплатил гонорар. Оправдывался он тем, что, поскольку на три четверти антология составлена из рассказов Роддера, при подписании верстки случайно, к своему огорчению, он подписался под рассказами и Бредбургера. Бредбургер добавил, что за третий рассказ он денег так и не получил и что то ли ему придется снова гоняться за Роддером, то ли подавать на него в суд за плагиат.
А третий из стоящих тут же писателей посоветовал первому встать в конец длинной очереди, если он собирается судиться с Роддером.
Вот такой кристально честный человек получается наш Нимминг Роддер.
Чайлд замолчал, удивляясь самому себе: зачем он все это вывалил. Ему вовсе не хотелось ссориться с Вулли, ведь он собирается просить его об одолжении, если тот согласится ему помочь. С другой стороны, он сам вот-вот готов был взорваться. Слишком часто ему приходилось встречать пользующихся незаслуженной славой проходимцев. Впрочем, и без этого дома, его странного хозяина и проходимца Роддера у него было немало причин для раздражения— смог, смерть Колбена, ссора с Сибил — все это основательно потрепало ему нервы.
Вулли отводил глаза, словно боялся, что они вспыхнут вдруг нечеловеческим светом. Шея у него дергалась, кончики усов отвисли под тяжестью невидимых гирь, привязанных к их концам. Ноздри трепетали — совсем как кузнечные мехи. Его бледное лицо покраснело, руки сжались в кулаки. Чайлд ждал, а молчание все затягивалось. Если Хипиш разозлится, то Чайлд не получит доступа к документам.
— Ну! — с нажимом произнес Хипиш.
Он вздернул голову и кисло, но при этом как-то хищно улыбнулся Его пальцы судорожно сжались, будто он хватал невидимого врага за горло.
— Ну! — В ровном голосе Чайлду, кроме угрозы, послышалось что-то вроде горького стона.
— Ну! — ответил ему тем же Чайлд, сделал шаг вперед и, не дожидаясь ответа Хипиша, продолжал: — Мне бы хотелось посмотреть подшивки газет, если это возможно.
— Да? Ах да, конечно. Они наверху, я провожу вас. Они вернулись в дом. Прежде чем покинуть гараж, Хипиш сунул портрет Роддера под мышку и забрал его с собой в дом. Чайлд было удивился: что делает в гараже портрет любимого писателя хозяина, но, еще раз осмотревшись в комнатах, заметил, что в доме нет недостатка в изображениях Роддера. Фотографий его тут было множество, были и карандашные и масляные портреты, как и вставленные в рамки вырезки из журналов и газет с портретами Роддера Детектив понял, что у Хипиша этих портретов было в избытке, поэтому он и хранил один в гараже. Но теперь, чтобы на такой странный болезненный манер осадить гостя, поставить его на место, выказав ему свое презрение, Вулли демонстративно нес эту огромную фотографию в дом.
Следуя по пятам за Хипишем, Чайлд про себя усмехнулся. Они снова миновали кухню, холл и повернули направо к узкой лестнице, ведущей на второй этаж. Стены вдоль этой лестницы были усеяны небрежно развешенными портретами монстра Франкенштейна и Дракулы; к немалому своему удивлению, Чайлд среди них обнаружил оригиналы полотен Ханнеса Бока и Вирджила Фин-нлея. Были здесь и другие монстры — иллюстрации к неизвестным Чайлду романам. Все они скособочились под разнообразными углами — будто могильные камни на давно заброшенном кладбище. Они прошли маленький холл и попали в комнату, стены которой были украшены фотографиями, плакатами, увеличенными кинокадрами в причудливых деревянных рамках. Тут же на поставцах разместились макеты старинных замков, на столиках лежали альбомы фотографий и газетные вырезки, вставленные в планшетные рамки: их можно было листать, как страницы книги.
В любое другое время Чайлд с удовольствием задержался бы возле какого-нибудь поставца или столика, чтобы поближе рассмотреть их содержимое. Повздыхав над предметами, вызывающими в нем особую ностальгию, Хипиш махнул рукой, когда Чайлд напомнил ему о газетных вырезках Он нырнул в огромный чулан, вдоль стен которого стояли книжные полки, заставленные пыльными альбомами; некоторые из них местами были покрыты плесенью.
Надо что-то с этим делать, пока еще не поздно. Некоторые материалы здесь уникальны, есть очень ценные и просто бесценные.
Он все еще, держал под мышкой портрет Роддера. Теперь пришел черед вздыхать Чайлду, когда детектив увидел груды бумаг, которые ему предстояло просмотреть Он уселся на стул, положил ногу на ногу и начал перелистывать хрупкие, пожелтевшие от времени альбомные страницы с наклеенными на них газетными вырезками. Хипиш немного подождал, глядя на Чайлда, затем извинился, сославшись на срочное дело.
— Если что-нибудь понадобится, только покричите — приду.
Чайлд поднял взгляд и, грустно улыбнувшись, сказал, что не хочет надоедать больше необходимого. Хипиш ушел, но оставил за собой печальную, оскорбленную в лучших чувствах эктоплазму с примесью легкого презрения.
Альбомы с вырезками шли под тематическими названиями: «Вампиры в кино»; «Оборотни в Америке, 1865— 1900»; «Пенсильванские ведьмы, 1880—1965»; «Вампиры и привидения в фольклоре Южной Калифорнии, 1910— 1967» и тому подобное. Груда бумаги вызывала тоску тем большую, что Чайлд не знал в точности, что именно он ищет.
Чайлд просмотрел тридцать два альбома, прежде чем обнаружил то, зачем сюда пришел. Просто почему-то у него вдруг учащенно забилось сердце — он наткнулся на пожелтевшую газетную статью.
Заметка из «Лос-Анджелес тайме» от 1 мая 1958 г была посвящена домам в пригородах Лос-Анджелеса, пользующихся дурной славой «домов с привидениями» Несколько обширных абзацев в этой статье отводились дому, расположенному в Беверли-Хиллз, в котором обитало не только привидение, но и вампир.
Имелась и сделанная с воздуха фотография Тролинг-Хаус. Как утверждала статья, этот особняк с земли не просматривается. Сам дом находится на невысоком холме в центре огороженного стеной большого поместья. Немалая, даже по меркам Южной Калифорнии, территория усадьбы настолько заросла лесом, что из-за высоченной стены сам дом не был виден. Штатному фотографу газеты не удалось сделать ни одного снимка этого дома в 1948 году, когда владелец Тролинг-Хауса неожиданно привлек к себе внимание прессы. Не удалось договориться о съемках дома и в 1958-м, когда была опубликована сама статья, посвященная событиям десятилетней давности.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28