Ну это же надо быть такой дурой!
Госпожа Подруга стояла, опустив глаза долу, словно бы в глубоком раздумье. Одета она была гораздо изысканнее любого из собравшихся. На ней было длинное белоснежное платье из мягкой дорогой ткани, украшенное перекрещенными золототкаными лентами. Край подола успел уже соприкоснуться с золой и сажей пожарища. Платье было снабжено длинными рукавами, на плечах госпожи Подруги лежал теплый плащ, и все равно она держала руки так, словно ей было холодно.
Малявка Келтер также поднялся на возвышение, и кровь на его кожаной куртке была отнюдь не кровью крупной рыбы, убитой багром. Рядом с Келтером стояла ширококостная женщина: не только лицо, но даже и шею у нее сплошь покрывали невольничьи татуировки. Бывшие рабы избрали эту женину по имени Дайжа своей предводительницей. На ней были обтрепанные штаны и штопаная рубашка, босые ноги — сплошь в грязи. На руке выше локтя красовалась наспех наложенная повязка. Похоже, во время сражения Дайжа не теряла времени даром.
Совет торговцев Удачного был представлен Дивушетом, Конри и Друром. Роника терялась в догадках: оказались ли они последними главами Совета, оставшимися в живых? Или просто единственными, у кого хватило смелости открыто противопоставить себя Керну и его прихлебателям? Они держались поодаль от Сериллы и Роэда, и это внушало надежду. Хоть одна нить паутины выглядела оборванной!
Мингслей, как и следовало ожидать, собрался выступать от лица «новых купчиков». Его богато расшитый жилет выглядел так, словно его несколько дней не снимали. Мингслей стоял на противоположном от бывшей рабыни конце помоста. Роника крепко подозревала, что Дайже не больно-то сладко жилось у него в доме, так что у Мингслея имелись все основания бояться ее теперь.
А на краю помоста, свесив ноги, восседал странно спокойный внук Роники, Сельден. И с самым озабоченным видом рассматривал обращенные к нему лица. Один лишь Мингслей осмелился подвергнуть сомнению его право здесь находиться.
«Я буду разговаривать с драконицей от имени всех, когда она возвратится, — нимало не смутившись, ответил мальчишка. — А если понадобится, то и с тобой — от ее лица. Поэтому нужно, чтобы она легко видела меня поверх всех голов».
«А с чего ты решил, будто она сюда явится?» — осведомился Мингслей.
Сельден расплылся в какой-то потусторонней улыбке.
«Ну, она обязательно явится, не бойся, — сообщил он Мингслею. И неторопливо моргнул. — Сейчас она спит. После сытного обеда…»
Роника видела: когда ее внук улыбнулся, чешуя у него на щеках шевельнулась, отсвечивая серебром. Мингслей вытаращил глаза, потом попятился. Ронике же показалось, будто на губах Сельдена (к ее некоторому ужасу) проступала явственная синева. Как случилось, что он изменился так сильно за столь короткое время? И этот непонятный восторг, который вселяли в него драконы…
Янни Хупрус, представительница народа Чащоб, стояла за спиной Сельдена, словно собираясь его защищать. Роника была ей благодарна за это, хотя истинные намерения женщины оставались ей непонятны. Уж не потребует ли она, чтобы последний продолжатель рода Вестритов переселился к ней в Трехог? Но, с другой стороны, если Янни этого не пожелает — найдется ли ему место в Удачном?
Кефрия стояла у самого возвышения, на расстоянии вытянутой руки от своего сына, но не пытаясь к нему прикоснуться. С тех пор, как Рэйн привел к ним Сельдена, она все больше молчала. Она даже не притронулась к полоске серебряной чешуи, украсившей скулы сынишки. Сельден радостно сообщил им о том, что Малта была жива: так ему сказала драконица. Кефрия никак не отозвалась на радостную весть, и он подергал ее за руку, словно желая разбудить:
«Мам, не горюй! Тинталья может запросто доставить к нам Малту! Я знаю!»
«Я подожду», — еле слышно ответила Кефрия. Теперь она смотрела на своего сына, как на привидение. Так, будто легкая поросль чешуи навсегда вычеркнула его из ее мира.
Чуть позади Кефрии стоял Рэйн Хупрус. Как и Янни, он всюду ходил без вуали. Время от времени на обоих начинали пялиться самым беззастенчивым образом, но мать и сын были слишком заняты, чтобы обращать внимание и обижаться на чье-то любопытство. Сейчас Рэйн беседовал о чем-то жизненно важном с Грэйгом Тенирой. Похоже, их мнения не совпадали; спор шел очень острый, хотя и безусловно вежливый. Роника очень надеялась, что он не приведет к разрыву между друзьями… и подавно не привнесет рознь в ряды горожан. Единение следовало собирать по крупицам. Удачный не мог позволить себе потерять ни единой.
Глаза Роники скользили по лицам — таким разным, таким непохожим. Она даже улыбнулась про себя, хотя и невесело. Оттого, что Сельден начал обрастать чешуями, он не перестал быть ее внуком, не перестал зваться Вестритом. Почему бы не предположить, что чешуя на его щеках была всего лишь знаком наподобие неистребимых татуировок, которые другие люди без всякого стыда носили в нынешнем — новом — Удачном? Между прочим, корабль, который Тинталья оставила без мачт, оказался под завязку набит пленниками, взятыми в городе. Большей частью спасенные оказались уже насильно татуированы: пленив врага, калсидийский воин первым делом снабжал его своей личной меткой, дабы потом, по возвращении, с выгодой продать на торгу. Захватчики бросили парусник и пленных, когда удирали прочь на уцелевших галерах. Роника крепко подозревала, что далеко, впрочем, они не ушли. Когда драконица полетела их догонять, жители Удачного на скорую руку сколотили плот и двинулись выручать обращенных в рабство сограждан. Сильные руки живо распотрошили крышки трюмных лазов, расправились с кандалами. Вот так и получилось, что отныне рабские клейма красовались на лицах у некоторых из тех, кому совсем недавно и в страшном сне не могло присниться дойти до жизни такой. Отдельным «новым купчикам», например. Быть может, хоть это вставит им ума относительно допустимости рабства?
Столпившиеся люди беспокойно переминались. Улетая в погоню за калсидийцами, драконица ко времени своего возвращения велела собраться, как она выразилась, старейшинам: «Будет разговор». Это произошло незадолго до полудня. Теперь понемногу смеркалось, а ее по-прежнему не было видно. Роника вновь посмотрела на возвышение. Интересно, кто первым попытается призвать толпу к тишине? И кого горожане будут слушать охотней?
Роника почти не сомневалась, что Серилла захочет взять слово всех раньше, чтобы показать свою власть. Она ошиблась. Вперед выступил торговец Дивушет. Он высоко воздел руки, и народ сразу притих.
— Мы все собрались в Зале торговцев Удачного, и я беру на себя смелость выступить в качестве главы нашего Совета, поскольку почтенный Двиккер был подло убит. Надеюсь, мне позволят говорить первым! — Он оглядел переполненный зал, ожидая каких-то возражений, но все было тихо. И Дивушет облек в слова очевидное: — Итак, мы, все народы и все сословия Удачного, пришли сюда решить, что же нам делать теперь, когда к нам прилетела драконица!
«Настоящее вдохновение», — подумала Роника. Дивушет даже ни словом не упомянул о противоречиях, раздиравших город: собственно, из-за чего калсидийцы и устроили жителям кровавую баню.
— Она прогнала от нашего берега неприятельский флот, — продолжал Дивушет, — и оставила мокрое место от нескольких крупных отрядов грабителей, высадившихся на берег. Она улетела в погоню за их кораблями, но предупредила, что скоро вернется. Следует нам решить, как мы с нею поступим! Напомню, она очистила наш порт от вражеского присутствия. Как мы намерены отблагодарить ее?
Он сделал паузу, чтобы перевести дух, и это была большая ошибка. Не меньше сотни голосов сразу заорало в ответ, и каждый, как водится, гнул свое.
— Ничего она от нас не получит! — проревел кто-то сердито.
— Сын торговца Тениры уже заключил с ней сделку, — заявил другой. — Грэйг пообещал ей, что, если она выгонит калсидийцев, мы поможем ей в каком-то важном деле. По-моему, все справедливо! Грех честному торговцу отступать от своего слова, даже если он дал его дракону!
— Нужно приготовить для нее приношения. Она ведь спасла нас! Освободила! Нужно всем миром помолиться Са, ведь это Он нам прислал такую защитницу.
— А я не торговец! И мой брат тоже не торговец! Кто-то дал какое-то слово, а мы расхлебывай?
— Убить эту тварь, и дело с концом! Вспомните легенды: драконы жестоки и вероломны! Нужно не языками молоть, а найти на нее управу!
— Ну-ка, все тихо! — проревел Мингслей. И, шагнув вперед, встал плечом к плечу с Дивушетом. Предводитель «новых купчиков» был здоровяк, каких мало, но Роника все равно удивилась, до чего зычный у него оказался голос. Он поводил глазами туда и сюда, при этом белки сверкали неестественно ярко, и Роника вдруг поняла, что это от страха. Мингслей между тем продолжал: — Некогда нам ссориться и отношения выяснять! Нужно прийти к согласию, и как можно быстрей, потому что драконица вот-вот вернется, и к тому времени у нас должно быть готово единое мнение. И вот еще что. Я считаю, что сопротивляться ей — опасная глупость! Все вы видели, что она сотворила с кораблями в гавани и с калсидийцами, кто ей попался! Нужно ее всячески ублажать, чтобы с нами не случилось того же!
— Сдается мне, кое-кто в этом зале вполне заслуживает судьбы калсидийцев, — по обыкновению недобро заметил Роэд Керн. Он протолкался вперед и угрожающе навис над Мингслеем. Тот невольно подался прочь, а Роэд обратился к собравшимся: — Не о чем спорить, вам было ясно сказано: с драконицей уже заключил сделку торговец. Торговец из старинной семьи! А посему она принадлежат нам! И уважить сделку надлежит нам, торговцам, и мы сделаем это, не особо оглядываясь на… разных пришлых, вздумавших объявить себя полноправными горожанами! Понаехали тут! Теперь, когда у нас есть драконица, мы не только от калсидийцев избавимся! Мы и «новых купчиков» очень скоро ко всем шутам выгоним, а с ними и их нечистых на руку рабов! Вы все, полагаю, уже слышали последние новости! Сатрап Касго мертв, так что помощи от Джамелии ждать не приходится. Посмотрите же наконец кругом, торговцы Удачного! Мы стоим в разоренном Зале, а за его стенами — город, обращенный в руины! Спросите себя, как до этого дошло? Мы слишком долго терпели жадных «новых купчиков», приехавших сюда в нарушение наших изначальных хартий! Они обобрали нас и ограбили, пустили нас по миру! — Роэд смотрел на Мингслея, и неприкрытая ярость кривила его губы. Сузив глаза, он продолжал: — Как, спрашиваете, отблагодарить драконицу? Я скажу вам как. Надо накормить ее мясом! Она позавтракала калсидийцами — пусть поужинает остальными чужаками, которых у нас в Удачном многовато развелось последнее время.
То, что произошло дальше, явилось потрясением не только для Роники, но и, пожалуй, для всех. Ропот негодования, поднявшийся в разных концах Зала, только начал переходить в глухой рев, когда госпожа Подруга Серилла неожиданно шагнула вперед. Роэд удивленно повернулся к ней, и тогда женщина уперлась маленькой ладошкой прямо ему в грудь. И толкнула что было сил, даже зубы оскалив от предельного напряжения!
Помост был совсем невысокий, при других обстоятельствах Роэд легко спрыгнул бы вниз, но так уж получилось, что Серилла застала его совершенно врасплох. Роэд взмахнул руками, вскрикнул и рухнул прямо навзничь. Роника услышала резкий стук, с которым его голова ударилась об пол, и молодой Керн взвыл от боли. Но тем дело не кончилось: к нему бросились со всех сторон, последовала короткая схватка.
— Ну-ка все прочь! — с неожиданной силой выкрикнула госпожа Подруга, и на какой-то миг Роника решила было, что Серилла хотела за него заступиться. Но, как сразу же выяснилось, она обращалась к тем, кто поспешил Роэду на помощь. — Все прочь, не то вас постигнет та же судьба!
Сторонники Керна сочли за благо послушаться и быстренько растворились в толпе. Роэд остался один. Мужчины крепко держали его, не давая пошевелиться, кто-то заломил ему за спину руку. Скрипя зубами от боли, он все же что-то прошипел, глядя на Сериллу, — наверное, выругался. Что интересно, держали его двое торговцев: один — из старинной семьи, другой! — из «новых». Серилла кивнула им, и они потащили упирающегося Роэд а прочь из Зала. Роника проводила своего гонителя взглядом, гадая про себя, что же с ним теперь будет?
А Подруга Серилла, вскинув голову, оглядывала собравшихся, и Роника, пожалуй, впервые видела в глазах молодой женщины истинное горение духа. В отличие от многих она даже не смотрела вслед низвергнутому ею человеку. Сейчас она по-настоящему властвовала, пусть даже и временно.
— Мы не потерпим в наших рядах ни Роэд а Керна, ни тех, кто разделяет сходные убеждения, — громко объявила она. — Такие, как он, сеют рознь, когда нам как воздух необходимо единство! Он отрекается от сатрапии, как будто она пала вместе с гибелью государя. Кому, как не вам, знать, что это не так!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80
Госпожа Подруга стояла, опустив глаза долу, словно бы в глубоком раздумье. Одета она была гораздо изысканнее любого из собравшихся. На ней было длинное белоснежное платье из мягкой дорогой ткани, украшенное перекрещенными золототкаными лентами. Край подола успел уже соприкоснуться с золой и сажей пожарища. Платье было снабжено длинными рукавами, на плечах госпожи Подруги лежал теплый плащ, и все равно она держала руки так, словно ей было холодно.
Малявка Келтер также поднялся на возвышение, и кровь на его кожаной куртке была отнюдь не кровью крупной рыбы, убитой багром. Рядом с Келтером стояла ширококостная женщина: не только лицо, но даже и шею у нее сплошь покрывали невольничьи татуировки. Бывшие рабы избрали эту женину по имени Дайжа своей предводительницей. На ней были обтрепанные штаны и штопаная рубашка, босые ноги — сплошь в грязи. На руке выше локтя красовалась наспех наложенная повязка. Похоже, во время сражения Дайжа не теряла времени даром.
Совет торговцев Удачного был представлен Дивушетом, Конри и Друром. Роника терялась в догадках: оказались ли они последними главами Совета, оставшимися в живых? Или просто единственными, у кого хватило смелости открыто противопоставить себя Керну и его прихлебателям? Они держались поодаль от Сериллы и Роэда, и это внушало надежду. Хоть одна нить паутины выглядела оборванной!
Мингслей, как и следовало ожидать, собрался выступать от лица «новых купчиков». Его богато расшитый жилет выглядел так, словно его несколько дней не снимали. Мингслей стоял на противоположном от бывшей рабыни конце помоста. Роника крепко подозревала, что Дайже не больно-то сладко жилось у него в доме, так что у Мингслея имелись все основания бояться ее теперь.
А на краю помоста, свесив ноги, восседал странно спокойный внук Роники, Сельден. И с самым озабоченным видом рассматривал обращенные к нему лица. Один лишь Мингслей осмелился подвергнуть сомнению его право здесь находиться.
«Я буду разговаривать с драконицей от имени всех, когда она возвратится, — нимало не смутившись, ответил мальчишка. — А если понадобится, то и с тобой — от ее лица. Поэтому нужно, чтобы она легко видела меня поверх всех голов».
«А с чего ты решил, будто она сюда явится?» — осведомился Мингслей.
Сельден расплылся в какой-то потусторонней улыбке.
«Ну, она обязательно явится, не бойся, — сообщил он Мингслею. И неторопливо моргнул. — Сейчас она спит. После сытного обеда…»
Роника видела: когда ее внук улыбнулся, чешуя у него на щеках шевельнулась, отсвечивая серебром. Мингслей вытаращил глаза, потом попятился. Ронике же показалось, будто на губах Сельдена (к ее некоторому ужасу) проступала явственная синева. Как случилось, что он изменился так сильно за столь короткое время? И этот непонятный восторг, который вселяли в него драконы…
Янни Хупрус, представительница народа Чащоб, стояла за спиной Сельдена, словно собираясь его защищать. Роника была ей благодарна за это, хотя истинные намерения женщины оставались ей непонятны. Уж не потребует ли она, чтобы последний продолжатель рода Вестритов переселился к ней в Трехог? Но, с другой стороны, если Янни этого не пожелает — найдется ли ему место в Удачном?
Кефрия стояла у самого возвышения, на расстоянии вытянутой руки от своего сына, но не пытаясь к нему прикоснуться. С тех пор, как Рэйн привел к ним Сельдена, она все больше молчала. Она даже не притронулась к полоске серебряной чешуи, украсившей скулы сынишки. Сельден радостно сообщил им о том, что Малта была жива: так ему сказала драконица. Кефрия никак не отозвалась на радостную весть, и он подергал ее за руку, словно желая разбудить:
«Мам, не горюй! Тинталья может запросто доставить к нам Малту! Я знаю!»
«Я подожду», — еле слышно ответила Кефрия. Теперь она смотрела на своего сына, как на привидение. Так, будто легкая поросль чешуи навсегда вычеркнула его из ее мира.
Чуть позади Кефрии стоял Рэйн Хупрус. Как и Янни, он всюду ходил без вуали. Время от времени на обоих начинали пялиться самым беззастенчивым образом, но мать и сын были слишком заняты, чтобы обращать внимание и обижаться на чье-то любопытство. Сейчас Рэйн беседовал о чем-то жизненно важном с Грэйгом Тенирой. Похоже, их мнения не совпадали; спор шел очень острый, хотя и безусловно вежливый. Роника очень надеялась, что он не приведет к разрыву между друзьями… и подавно не привнесет рознь в ряды горожан. Единение следовало собирать по крупицам. Удачный не мог позволить себе потерять ни единой.
Глаза Роники скользили по лицам — таким разным, таким непохожим. Она даже улыбнулась про себя, хотя и невесело. Оттого, что Сельден начал обрастать чешуями, он не перестал быть ее внуком, не перестал зваться Вестритом. Почему бы не предположить, что чешуя на его щеках была всего лишь знаком наподобие неистребимых татуировок, которые другие люди без всякого стыда носили в нынешнем — новом — Удачном? Между прочим, корабль, который Тинталья оставила без мачт, оказался под завязку набит пленниками, взятыми в городе. Большей частью спасенные оказались уже насильно татуированы: пленив врага, калсидийский воин первым делом снабжал его своей личной меткой, дабы потом, по возвращении, с выгодой продать на торгу. Захватчики бросили парусник и пленных, когда удирали прочь на уцелевших галерах. Роника крепко подозревала, что далеко, впрочем, они не ушли. Когда драконица полетела их догонять, жители Удачного на скорую руку сколотили плот и двинулись выручать обращенных в рабство сограждан. Сильные руки живо распотрошили крышки трюмных лазов, расправились с кандалами. Вот так и получилось, что отныне рабские клейма красовались на лицах у некоторых из тех, кому совсем недавно и в страшном сне не могло присниться дойти до жизни такой. Отдельным «новым купчикам», например. Быть может, хоть это вставит им ума относительно допустимости рабства?
Столпившиеся люди беспокойно переминались. Улетая в погоню за калсидийцами, драконица ко времени своего возвращения велела собраться, как она выразилась, старейшинам: «Будет разговор». Это произошло незадолго до полудня. Теперь понемногу смеркалось, а ее по-прежнему не было видно. Роника вновь посмотрела на возвышение. Интересно, кто первым попытается призвать толпу к тишине? И кого горожане будут слушать охотней?
Роника почти не сомневалась, что Серилла захочет взять слово всех раньше, чтобы показать свою власть. Она ошиблась. Вперед выступил торговец Дивушет. Он высоко воздел руки, и народ сразу притих.
— Мы все собрались в Зале торговцев Удачного, и я беру на себя смелость выступить в качестве главы нашего Совета, поскольку почтенный Двиккер был подло убит. Надеюсь, мне позволят говорить первым! — Он оглядел переполненный зал, ожидая каких-то возражений, но все было тихо. И Дивушет облек в слова очевидное: — Итак, мы, все народы и все сословия Удачного, пришли сюда решить, что же нам делать теперь, когда к нам прилетела драконица!
«Настоящее вдохновение», — подумала Роника. Дивушет даже ни словом не упомянул о противоречиях, раздиравших город: собственно, из-за чего калсидийцы и устроили жителям кровавую баню.
— Она прогнала от нашего берега неприятельский флот, — продолжал Дивушет, — и оставила мокрое место от нескольких крупных отрядов грабителей, высадившихся на берег. Она улетела в погоню за их кораблями, но предупредила, что скоро вернется. Следует нам решить, как мы с нею поступим! Напомню, она очистила наш порт от вражеского присутствия. Как мы намерены отблагодарить ее?
Он сделал паузу, чтобы перевести дух, и это была большая ошибка. Не меньше сотни голосов сразу заорало в ответ, и каждый, как водится, гнул свое.
— Ничего она от нас не получит! — проревел кто-то сердито.
— Сын торговца Тениры уже заключил с ней сделку, — заявил другой. — Грэйг пообещал ей, что, если она выгонит калсидийцев, мы поможем ей в каком-то важном деле. По-моему, все справедливо! Грех честному торговцу отступать от своего слова, даже если он дал его дракону!
— Нужно приготовить для нее приношения. Она ведь спасла нас! Освободила! Нужно всем миром помолиться Са, ведь это Он нам прислал такую защитницу.
— А я не торговец! И мой брат тоже не торговец! Кто-то дал какое-то слово, а мы расхлебывай?
— Убить эту тварь, и дело с концом! Вспомните легенды: драконы жестоки и вероломны! Нужно не языками молоть, а найти на нее управу!
— Ну-ка, все тихо! — проревел Мингслей. И, шагнув вперед, встал плечом к плечу с Дивушетом. Предводитель «новых купчиков» был здоровяк, каких мало, но Роника все равно удивилась, до чего зычный у него оказался голос. Он поводил глазами туда и сюда, при этом белки сверкали неестественно ярко, и Роника вдруг поняла, что это от страха. Мингслей между тем продолжал: — Некогда нам ссориться и отношения выяснять! Нужно прийти к согласию, и как можно быстрей, потому что драконица вот-вот вернется, и к тому времени у нас должно быть готово единое мнение. И вот еще что. Я считаю, что сопротивляться ей — опасная глупость! Все вы видели, что она сотворила с кораблями в гавани и с калсидийцами, кто ей попался! Нужно ее всячески ублажать, чтобы с нами не случилось того же!
— Сдается мне, кое-кто в этом зале вполне заслуживает судьбы калсидийцев, — по обыкновению недобро заметил Роэд Керн. Он протолкался вперед и угрожающе навис над Мингслеем. Тот невольно подался прочь, а Роэд обратился к собравшимся: — Не о чем спорить, вам было ясно сказано: с драконицей уже заключил сделку торговец. Торговец из старинной семьи! А посему она принадлежат нам! И уважить сделку надлежит нам, торговцам, и мы сделаем это, не особо оглядываясь на… разных пришлых, вздумавших объявить себя полноправными горожанами! Понаехали тут! Теперь, когда у нас есть драконица, мы не только от калсидийцев избавимся! Мы и «новых купчиков» очень скоро ко всем шутам выгоним, а с ними и их нечистых на руку рабов! Вы все, полагаю, уже слышали последние новости! Сатрап Касго мертв, так что помощи от Джамелии ждать не приходится. Посмотрите же наконец кругом, торговцы Удачного! Мы стоим в разоренном Зале, а за его стенами — город, обращенный в руины! Спросите себя, как до этого дошло? Мы слишком долго терпели жадных «новых купчиков», приехавших сюда в нарушение наших изначальных хартий! Они обобрали нас и ограбили, пустили нас по миру! — Роэд смотрел на Мингслея, и неприкрытая ярость кривила его губы. Сузив глаза, он продолжал: — Как, спрашиваете, отблагодарить драконицу? Я скажу вам как. Надо накормить ее мясом! Она позавтракала калсидийцами — пусть поужинает остальными чужаками, которых у нас в Удачном многовато развелось последнее время.
То, что произошло дальше, явилось потрясением не только для Роники, но и, пожалуй, для всех. Ропот негодования, поднявшийся в разных концах Зала, только начал переходить в глухой рев, когда госпожа Подруга Серилла неожиданно шагнула вперед. Роэд удивленно повернулся к ней, и тогда женщина уперлась маленькой ладошкой прямо ему в грудь. И толкнула что было сил, даже зубы оскалив от предельного напряжения!
Помост был совсем невысокий, при других обстоятельствах Роэд легко спрыгнул бы вниз, но так уж получилось, что Серилла застала его совершенно врасплох. Роэд взмахнул руками, вскрикнул и рухнул прямо навзничь. Роника услышала резкий стук, с которым его голова ударилась об пол, и молодой Керн взвыл от боли. Но тем дело не кончилось: к нему бросились со всех сторон, последовала короткая схватка.
— Ну-ка все прочь! — с неожиданной силой выкрикнула госпожа Подруга, и на какой-то миг Роника решила было, что Серилла хотела за него заступиться. Но, как сразу же выяснилось, она обращалась к тем, кто поспешил Роэду на помощь. — Все прочь, не то вас постигнет та же судьба!
Сторонники Керна сочли за благо послушаться и быстренько растворились в толпе. Роэд остался один. Мужчины крепко держали его, не давая пошевелиться, кто-то заломил ему за спину руку. Скрипя зубами от боли, он все же что-то прошипел, глядя на Сериллу, — наверное, выругался. Что интересно, держали его двое торговцев: один — из старинной семьи, другой! — из «новых». Серилла кивнула им, и они потащили упирающегося Роэд а прочь из Зала. Роника проводила своего гонителя взглядом, гадая про себя, что же с ним теперь будет?
А Подруга Серилла, вскинув голову, оглядывала собравшихся, и Роника, пожалуй, впервые видела в глазах молодой женщины истинное горение духа. В отличие от многих она даже не смотрела вслед низвергнутому ею человеку. Сейчас она по-настоящему властвовала, пусть даже и временно.
— Мы не потерпим в наших рядах ни Роэд а Керна, ни тех, кто разделяет сходные убеждения, — громко объявила она. — Такие, как он, сеют рознь, когда нам как воздух необходимо единство! Он отрекается от сатрапии, как будто она пала вместе с гибелью государя. Кому, как не вам, знать, что это не так!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80