Они бежали на юг, подальше от Нантосвельты, растаяли в болотах, затерялись в густых ивняках, тянувшихся отсюда насколько хватал глаз. Я успел заметить, что жестокие полки Мертвых свернули в одну сторону, в то время как Нерожденные на своих могучих скакунах удалились в другую.
Остались лишь отборные воины с белыми соколами.
Когда равнина опустела, они спустили своих птиц, развернули щиты и галопом пустили коней к медленно продвигавшемуся вперед Арго. Ясон повернулся им навстречу, взялся за меч. Но у самого борта всадники, кроме вождя, развернулись и вслед за своими бежавшими товарищами исчезли на юге. Оставшийся метнул копье. Оно полетело прямо и ударило Ясона, отшвырнув его к борту. Но он ожидал удара, и грудь его была прикрыта толстыми слоями кожи и дерева. Он выдернул застрявшее в нагруднике копье и метнул обратно в тот самый миг, когда нападающий, с криком ярости, разворачивал вздыбившегося коня. Копье ударило того в бок, и снова было выдернуто из раны и вскинуто в угрозе.
– Ты не тот! – прокричал молодой голос на древнем наречии Греции. – Не тот! Не тот!
Четыре колесницы, разбрасывая за собой искры факелов, вырвались из Бычьих ворот и, взметнув фонтаны колдовской воды, погнали воина-призрака с поля МэгКаты. Он легко оставил их позади.
Река текла теперь сквозь ворота. Арго замедлил ход, но не остановился. Весла легли вдоль бортов. Ясон, закинув плащ на плечо, спрыгнул на берег. Рубобост также выскочил на сушу, а за ним, сняв с бортов свои щиты, последовали трое аргонавтов. И все же Арго продолжал двигаться. Он прошел в ворота и погрузился в склон холма, уйдя в землю так легко, как утренний туман скрывается в лесу.
Стало вдруг очень тихо.
Ниив дрожала. Она цеплялась за мое плечо, робко выглядывала из-за моей спины.
– Скажи ему, что он хочет знать, – уговаривала она.
Она могла думать только об одном, и меня это не удивляло. Я спросил, видела ли она, что произошло.
– Видела. Ясон отыскал тебя. Арго сотворил чары. Мерлин, тебе грозит опасность!
Они месяцами осаждали Тауровинду. И пропали, как блуждающий огонек, едва Арго открыл старой реке дорогу к крепости. Что спугнуло их? Корабль? Человек? Что взломало замкнутое кольцо? Что обратило в бегство воинство ночи?
– Ты встревожен. – Девица сжала коготками мое плечо.
Я смахнул ее руку. Ясон в сопровождении пары колесниц вводил своих людей в крепость. Его приветствовали хриплые голоса рогов и мелодичное пение женщин. Урта, облачившийся в серый меховой плащ, окликнул меня. Он успел спуститься с башни и поджидал меня внизу. Рядом стоял гордый наследник Кимон.
– Во имя доброго бога, что творится, Мерлин? – выкрикнул Урта.
– Время покажет.
– Открой глаза! Мне нужно знать.
Ниив расхохоталась:
– Всем нужен Мерлин! Мерлин, видящий сквозь холмы!
Мне это не понравилось. Она была права: в такие минуты от меня вечно ждали чудес – волков, волшебных копий, прозрения. Иногда у меня получалось, иногда нет, но все это стоило дорого, и я совершенно не собирался платить такую цену по чужому приказу. Властный голос Урты разгорячил мне кровь гневом, и Ниив – несчастная нимфа – тут же поймала меня на человеческой слабости. Я не собирался допускать ее в себя. Не желал, чтобы ее пальцы шарили по моим костям, выпытывая тайны рождения.
Следовало рассудить спокойно. Замешательство Урты объяснимо. Он просто не может понять, почему победоносное войско бежало с поля боя. Он одновременно в восторге и в гневе, обрадован – и недоумевает. Как и я, между прочим. Но с какой стати он решил, что я подчиняюсь его капризам? Кажется, все уже было решено по дороге в Дельфы.
Придется напомнить.
Но когда я приблизился, готовый к спору, Урта опустил руку мне на плечо:
– Кимон сейчас сказал мне, что ты опасаешься Ясона. Не тревожься, дружище: в этих стенах никакой длинноволосый мохнобородый грек не оскорбит моего избранного гостя. Но что здесь происходит?
– Если б я знал, сказал бы тебе. Если бы знал способ увидеть, постарался бы увидеть. Но вокруг нас завеса, Урта, завеса, мешающая видеть и понимать.
Я следил за ним. Он на миг насупился, потом, кажется, понял:
– Нас морочат? Все не такое, каким видится?
– Я сам не мог бы выразиться удачнее.
Он сделал вывод, с которым мне спорить не приходилось:
– Твоя огнеглазая девка, Медея.
– Моя прежняя возлюбленная, – более изысканно выразился я. – Во всех этих странностях, безусловно, чувствуется ее ручка. Но и Ясон принес с собой бурю. Пока что все обернулось в нашу пользу, но ты должен дать мне время, чтобы во всем разобраться.
Урта хмыкнул, взглянул на сына. Сын взглянул на отца. Одно выражение на двух лицах: жесткое, терпеливое, немного презрительное. Одновременно пожали плечами и перевели взгляд на меня.
– А пока, – начал Урта и замолчал, заметив внезапно навалившуюся на меня усталость. – Что такое?
– Ты хотел сказать: пир? По случаю приема гостей?
Он опешил:
– Среди ночи? Не луна ли тебя поцеловала?
– И на том спасибо доброму богу.
Я порадовался за кабанью семейку, поселившуюся на южном конце Тауровинды. Мне уже начинало казаться, что коритани пируют непрерывно, если только не сражаются.
– Пир состоится завтра к вечеру, – закончил Урта. – А пока я должен побеспокоиться о твоей безопасности. И устроить, как приличествует, Ясона с его людьми. Не избавить ли тебя от этой стервятницы? – Он пристально взглянул на спрятавшуюся ко мне за спину Ниив. – Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, – добавил он.
Я не знал.
В ту же минуту ворота Рианнон распахнулись, и грозноликие аргонавты в сиянии факелов вступили в крепость.
Я наблюдал за ними, не показываясь на глаза. Как заметил еще глазами чайки (как давно, кажется, это было!), в некоторых из закутанных в плащи воинов таилось что-то зловещее, что-то глубоко неправильное. Вот Рубобост выглядел точно таким, как мне помнилось, разве что голоден и утомлен. Еще четверо, вступая в гостеприимно распахнувшиеся ворота, настороженно оглядывались, словно высматривая врага, хотя, вероятнее, они просто искали место, где бы выспаться.
Остальные шестеро – напряженные, жесткие, с темными взглядами и оливковой кожей – лишь наполовину живые. Шестеро сумрачных. Мне понадобилось не больше минуты, чтобы проникнуть в их мысли и понять, что сотворил Ясон. Один из них ощутил мое присутствие и ответил сердитым взглядом. Я отступил поглубже в тень, думая лишь об одном: «Как он умудрился? Сам бы не сумел, кто-то ему помогал. О сладостнодышащая Афина, только бы не Ниив, не эта глупая, наглая, хищная девчонка… она не могла по доброй воле ступить на самый край гибели!»
Ниив распознала мой страх и попыталась ускользнуть. Я поймал ее за руку и подтянул к себе:
– Если это твоя работа, маленькая дуреха, ты потеряла все. Все!
– Не моя, клянусь. Я знала, кто они. Но ничего не делала, честно.
– Тогда как он этого добился? Как?
– Не знаю.
Я выпустил девушку, и она шмыгнула в темноту: спасающийся от охотника зверек. Урта приветствовал Ясона в соответствии с обычаем гостеприимства. Его дом – дом Ясона; и всем его людям найдется место для ночлега.
Ясон ответил обычными словами благодарности, затем спросил:
– Он здесь?
– Да. И, как и ты, гость под моим кровом. Я храню мир в своем доме, друг Ясон. Если ты попытаешься убить его, сам будешь убит.
– Прямые слова, друг Урта. Ты можешь забыть тревогу. У меня нет намерения его убивать.
Он всмотрелся в освещенную факелами ночь и вскоре встретил мой взгляд. Выдержал его несколько мгновений и отвернулся. Я расслышал, как он сказал Урте:
– Здесь со мной еще несколько старых друзей Мерлина. У него с ними много общего.
– Мы обсудим это позже. Теперь же мне не терпится узнать, отчего вид Арго заставил наших врагов разбежаться по могилам.
Я разделял недоумение короля. В беспокойстве, не желая спать под одной крышей с Ясоном, бродил по стене до рассвета. Равнина МэгКата осветилась. Ни следа призраков: трудно было поверить, что войско силой более трех сотен воинов стояло на этом поле чуть ли не все лето.
Они, казалось, бросили свои шатры, но и это временное жилище словно кануло в землю.
Лестница за моей спиной содрогнулась под тяжелыми шагами. Рубобост. Он успел урвать немного еды и немного сна и выглядел много лучше. Я протянул руку, чтобы помочь тяжеловесному даку подняться на мостки. Пальцы, словно железные тиски, сжали мою ладонь.
– Ты был бы славной парой Гераклу, – сказал я ему.
– Жаль, я его не знал. Он славится в моей стране. Голыми руками прокопал ущелье в холмах. Там и теперь течет река. Мы зовем ее именем, которое означает «струя героя».
– Охотно верю.
– Рад снова увидеть тебя, Мерлин.
– И я рад тебя видеть, хотя уже видел на той стороне. Как вы перебрались через реку? Арго, надо полагать?
– Путь открыла Миеликки. Странное дело: я мог бы поклясться, что слышал в той странной земле твой голос. На нас напали всадники. Один здорово сердитый, бешеный парень…
Я объяснил ему, что был там и видел схватку на поляне.
– А куда подевался твой конь? Рувио?
Скакун Рубобоста отличался невероятной силой. Конь и человек были словно созданы друг для друга.
– Мы оставили его близ Страны Призраков, в подходящем местечке. Он выдержал долгий путь, а там у леса пасутся дикие кобылы и трава хороша. Рувио умеет так на меня посмотреть, что я и не пробую спорить. Отпустил, и теперь он заряжает кобылиц жеребятками: пригодятся со временем.
Солнце внезапно зажгло искры на вершинах леса. Рубобост умолк, совершая священный рассветный ритуал с поспешностью, граничившей со святотатством. Мне пришло в голову, что неплохо бы тоже помолиться, но если я и умел когда-то, так давно забыл. Когда солнце выплыло в небо, яркое, неожиданно пронзительное, во мне шевельнулись тысячи воспоминаний – и все не слишком возвышенного свойства.
– Пока остальные не проснулись, – заговори дак, закончив, – тут есть шестерка друзей, которые никогда не спят и не отказались бы повидать тебя. Друид впустил их в яблоневый сад. Не посмел отказать.
Я оглянулся на окруженный плетнем неметон. Глашатай прошлого стоял перед воротами, сжимая в руках ореховый посох, словно готовился защищать свой драгоценный сад от новых осквернителей. Он был мрачен и выглядел совершенно несчастным.
– Как удалось Ясону их поднять? – поспешно спросил я у дака, но тот только передернул широкими плечами.
– Он их поднял раньше, чем отыскал меня. Я возвращался домой после той драки в Македонии на пути в Дельфы, помнишь? Но передумал. Захотелось новых приключений, Мерлин! А ты, поди, сам знаешь: чего-чего, а приключений вокруг этого холодного грека всегда хватает. Я нашел его и новую его дружину у подножия холмов, близ реки Даан, где они спрятали Арго перед походом в Македонию. Те шестеро уже были с ним. Знаю только, что он воззвал к давней клятве. Ты, кажется, тоже там был тогда. Узы чести, завязанные в том плавании за золотым руном.
Слова дака удивили меня, но не поразили. Я немало времени провел с Ясоном в знаменитом плавании Арго семь веков тому назад. Он заключил тогда множество договоров. Я начинал понимать, что произошло.
Посоветовав Рубобосту, невзирая на усталость, последовать примеру коня и заняться творчеством, поскольку Урте в ближайшие годы понадобятся сильные воины, я покинул его для более сложного разговора.
Он поразмыслил с минуту и крикнул мне вслед:
– Поясни-ка, ты не кобылами ли мне советуешь заняться?
– Конечно же нет!
– Но здесь все женщины на вид такие свирепые! Даже девицы.
– Нежные звуки арфы, любовная песенка… немного ласки…
– Благодарствуй, – язвительно ухмыльнулся он. – Только я не пою и не играю на арфе. Спасибо.
Завидев меня, друид ощерился. Свои короткие волосы он вымазал глиной, так что они топорщились на голове кривыми шипами, подчеркивая гневную мину обтянутого кожей лица. Пятна глины усеивали и черный плащ, перевязанный на левом плече. Ореховый посошок копьем нацелился в меня. Поистине, этот человек был не в себе, притом явно опасался за свою жизнь.
– В саду шестеро мертвых, – хриплым шепотом предупредил он. – Ни шагу дальше!
– Мы с Мертвыми воюем, – напомнил я ему, – а эти шестеро на нашей стороне.
– Эти Мертвые – не то, что Мертвые. Те Мертвые еще живы, Тени Героев! Эти же – мертвы ! Подняты против воли. Они не наши.
– Однако ты впустил их в сад?
– Лучше уж им быть здесь, близ Нантосвельты, чем в иных местах. Больше надежды, что уйдут, не причинив зла. И корабль тот теперь под землей, в сердце холма. Они принадлежат кораблю. Кто они, Мерлин?
– Еще не знаю. Знаю, что из аргонавтов Ясона, из прежних его соратников. Пропусти меня. Тебе они не опасны, жизнью ручаюсь.
– Речь не о моей жизни, – пробормотал Глашатай Прошлого, отступая с дороги. – Речь о крепости, и только о ней.
Я шагнул мимо него в сад, а он провел наконечником посоха вдоль моей спины. Малые чары, незамысловатые, отчасти защитные, отчасти следящие, коснулись моих костей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44