— Хочешь, возьми один из моих? — предложила Бархотка.
— Нет, спасибо, Лизелль, — поблагодарил он. — У меня есть пара запасных. — И с этими словами он достал другой, спрятанный на спине у пояса, и еще один — из ножен, висевших на шее.
Дарник вынул топор из петли. Лицо его выражало сожаление и грусть.
— Нам действительно надо это сделать, Пол? — спросил он.
— Да, Дарник. Боюсь, что да.
Дарник вздохнул.
— Ну, хорошо, — сказал он. — Тогда пошли, покончим с этим.
Они чуть тронули поводья и пустили лошадей медленным шагом, чтобы не привлекать внимания находящихся впереди фанатиков.
Карандийцы сидели вокруг большого выдолбленного бревна и ритмично стучали по нему палками. Вот эти удары и производили непонятный гулкий звук. Люди были одеты в грубо выделанные меховые жилеты и грязные штаны из мешковины. Свалявшиеся бороды торчали клочьями, а волосы блестели от жира. На уродливо раскрашенных лицах лихорадочно блестели глаза.
— Я пойду первым, — прошептал Гарион. — Возможно, у кого-нибудь из них хватит разума, чтобы убежать. И тогда нам не придется убивать их всех.
— Поступай как знаешь, — проговорил Шелк, — но ожидать от карандийцев разумного поведения уже само по себе неразумно.
Гарион быстро оценил обстановку. Церковь из полусгнивших бревен сильно покосилась. На гребне крыши выстроились в ряд поросшие мхом черепа, глядящие на мир пустыми глазницами. На площадке перед зданием плотно утрамбованной грязи рядом с барабанщиками дымился костер.
— Постарайся не попадать в этот дым, — шепотом предупредил Шелк. — Если ты его надышишься, тебе начнут мерещиться странные картины.
Гарион кивнул и огляделся.
— Все готовы? — тихо спросил он. Ему в ответ кивнули.
— Хорошо. — Он пришпорил Кретьена и выехал на поляну. — Бросайте оружие! — крикнул он остолбеневшим от неожиданности карандийцам.
Однако они очень быстро оправились от шока. Вместо того чтобы внять доброму совету Гариона, они схватились за топоры, мечи и копья и приготовились защищаться.
— Видишь? — произнес Шелк.
Гарион стиснул зубы и, подняв горящий меч, ринулся в атаку. И тут же заметил, как из церкви выбежали еще четверо одетых в меховые одежды мужчин.
Но даже получив подкрепление, карандийцы не могли противостоять Гариону и его друзьям. Два из них с воплями пали от удара меча при первой же атаке. Еще один, попытавшийся метнуть в спину Гариона копье с широким лезвием, упал на землю с разрубленным топором Дарника черепом. Сади ловко увернулся от удара, а потом изящным движением вонзил свой отравленный кинжал в горло нападавшему. Орудуя тяжелым железным шестом, Тоф повалил двух карандийцев на землю. Его удары сопровождались хрустом сломанных человеческих костей. Шелк соскочил с коня и с ловкостью акробата вспорол кинжалом живот еще одному фанатику. Одновременно другой нож он вонзил в горло толстяку, неуклюже пытавшемуся схватиться за топор. Кретьен крутился, как вихрь, и Гарион чуть не вылетел из седла, когда огромный жеребец втоптал копытами в землю еще одного карандийца.
Единственный оставшийся в живых фанатик стоял в дверях проклятой церкви. Он выглядел значительно старше своих товарищей, и лицо его было покрыто татуировкой, словно причудливой маской. Оружием ему служила палка с надетым на нее черепом. Размахивая ею, фанатик кинулся на них, пронзительно выкрикивая заклинания. Внезапно он осекся на полуслове. Бархотка едва заметным движением руки метнула в него кинжал, и он упал навзничь.
В наступившей тишине слышны были только стоны искалеченных Тофом людей. И вдруг из церкви донесся пронзительный женский крик.
Гарион спрыгнул с лошади, перешагнул через лежавшее на пороге тело и заглянул в большое, заполненное дымом помещение.
У дальней стены помещения на грубо сколоченном алтаре лежала полураздетая женщина; распростертая, она была привязана к нему и прикрыта грязным одеялом. Черты ее лица исказила боль. Задыхаясь, она пробормотала:
— Нахаз! Маграш клэт гричак! Нахаз!
— Я обо всем позабочусь, Гарион, — раздался у него за спиной твердый голос Полгары. — Подожди снаружи вместе с остальными.
— Там есть еще кто-нибудь? — спросил Шелк, когда Гарион вышел наружу.
— Только женщина. С ней тетушка Пол. — Гарион вдруг осознал, что его бьет крупная дрожь.
— На каком языке она говорила? — поинтересовался Сади, тщательно очищая свой отравленный кинжал.
— На языке демонов, — ответил Белгарат. — Она взывала к отцу ребенка.
— Нахазу? — удивился Гарион.
— Она думает, что это Нахаз, — ответил старик. — Возможно, она ошибается. А может быть, и нет.
Из церкви снова донеслись истошные крики женщины.
— Есть раненые? — деловито поинтересовался Дарник.
— Вот они, — ответил Шелк, указывая на побежденных карандийцев. Затем, присев на корточки, он несколько раз подряд погрузил ножи в грязь, чтобы счистить с них кровь.
— Хелдар, — произнесла Бархотка непривычно слабым голосом, — принеси мне мой нож.
Гарион поглядел на нее и понял, что эта волевая молодая женщина, возможно, не так безжалостна и хладнокровна, как ему казалось.
— Конечно, Лизелль, — произнес Шелк ровным голосом.
Маленький человечек прекрасно понимал, почему она так подавлена. Он подошел к порогу, вытащил нож из груди заклинателя и, тщательно вытерев, протянул ей.
— Тебе, наверное, лучше пойти к Сенедре? — предложил он. — Мы здесь сами все приберем.
— Спасибо, Хелдар, — тут же согласилась она и, повернув коня, ускакала с поляны.
— Лизелль ведь еще совсем девочка, — как бы извиняясь, сказал он Гариону. — Но вообще-то она умница. — Эти слова прозвучали уже не без гордости.
— Да, — согласился Гарион, — большая умница. — И окинул взглядом лежавшие на поляне бесформенные тела. — Давайте-ка отнесем их за церковь, — предложил он. — Здесь и без них не слишком красиво.
Из церкви снова послышались крики.
Вынужденные слушать стоны роженицы, они не заметили, как наступил полдень. Когда день начал клониться к закату, крики стали заметно слабеть. Через несколько минут к ним вышла Полгара. Лицо ее было бледно, а руки и одежда залиты кровью.
— Ну что, Пол? — спросил ее Белгарат.
— Она умерла.
— А демон?
— Родился мертвым. Они оба не вынесли родов. — Полгара поглядела на свою одежду. — Дарник, принеси мне, пожалуйста, одеяло и воду для мытья.
— Конечно, Пол.
Муж заслонил ее, держа перед ней одеяло, а Полгара, стоя за ним, сняла с себя одежду и швырнула ее через дверь в церковь. Потом завернулась в одеяло.
— Теперь сожгите все, — сказала она. — Сожгите до основания.
Глава 21
На следующий день, двигаясь по следу Зандрамас, пересекли границу с Дженно. Пережитое накануне не прошло бесследно: все были в подавленном настроении и двигались молча. Проехав около мили после того, как граница осталась позади, всадники свернули с дороги, чтобы перекусить. Весеннее солнце светило ярко, день выдался теплый и ласковый. Гарион отошел от лагеря на лужайку и там наблюдал за роем полосатых пчел, трудолюбиво собиравших с цветов нектар.
— Гарион, — тихо проговорила Сенедра, приблизившись к нему сзади.
— Да, Сенедра? — откликнулся он и обнял жену.
— Что там произошло на самом деле? — спросила она.
— Я видел столько же, сколько и ты.
— Я имею в виду там, внутри? Эта несчастная и ее ребенок действительно умерли или Полгара убила их?
— Сенедра!
— Я должна знать, Гарион. Она ведь собиралась убить ребенка и входила в церковь очень мрачной. А потом, когда вышла, сказала нам, что мать и ребенок умерли во время родов. Все очень хорошо сходится, так ведь?
— Сенедра, подумай и вспомни. Ты давно знаешь Полгару. Она тебе хоть раз когда-нибудь солгала? — попробовал успокоить жену Гарион.
— Ну, иногда она не говорила всей правды, а только часть. Остальное держала в секрете.
— Это не то же самое, что ложь, Сенедра. Ты рассердилась, когда Полгара сказала, что ей, возможно, придется убить это существо?
— Ребенка, — упрямо возразила она. Гарион обнял ее за плечи и посмотрел ей прямо в глаза.
— Нет, Сенедра. Это было существо — наполовину демон, наполовину человек, а все вместе — чудовище. Я успел разглядеть эту женщину, когда был внутри, — продолжал Гарион. — Помнишь, какой большой живот был у тебя перед рождением Гэрана? Ну так вот, у этой женщины он был по меньшей мере в пять раз больше твоего. А ростом она ненамного выше тебя.
— Не может быть! — все еще сомневалась Сенедра.
— Нет, может. Этот демон не мог родиться, не убив свою мать. Насколько я знаю, он просто разодрал ее когтями, когда покидал ее чрево.
— Свою собственную мать? — в ужасе прошептала она.
— Ты думаешь, он мог любить свою мать? Демоны не знают любви, Сенедра. Поэтому они и демоны. К счастью, этот демон умер. К несчастью, женщина тоже должна была умереть. Мы появились слишком поздно и уже не могли ей ничем помочь.
— Как ты жесток и холоден, Гарион.
— Ах, Сенедра, ты знаешь, что это не так, — сказал он мягко. — То, что произошло, печально. Но у нас не было выбора.
Она повернулась к нему спиной и зашагала прочь.
— Сенедра, — окликнул он, бросаясь вслед за женой. — У нас не было выбора, — повторил он. — Ты что, хочешь, чтобы Гэран вырос в мире, полном демонов?
Остановившись, Сенедра пристально посмотрела на него.
— Нет, — призналась она наконец, — просто я… — И осеклась, не закончив фразу.
— Я знаю, — ласково сказал Гарион, обнимая жену.
Она прижалась к нему, и все снова встало на свои места.
Перекусив, путники двинулись дальше. Достигли леса с разбросанными то там, то тут деревушками, спрятавшимися среди деревьев. Эти селения выглядели очень неприглядно. Обычно это был десяток бревенчатых домов, окруженных грубо сколоченным забором. Около каждой деревни в грязи, у пней, копалось множество свиней.
— Судя по всему, собак они не держат, — заметил Дарник.
— Предпочитают свиней, — продолжил Шелк. — У карандийцев просто непреодолимая тяга к грязи. И свиньи отвечают их глубоким внутренним потребностям.
— Знаешь что, Шелк? — отозвался кузнец. — Ты был бы более приятным собеседником, если бы хоть иногда не стремился осмеять все на свете.
— У меня есть этот недостаток, — согласился Шелк. — Я достаточно много повидал в этой жизни и понял, что если не буду смеяться, то, наверное, заплачу.
Во второй половине дня дорога, по которой они ехали, сделала поворот и вскоре разделилась на две уходившие в разные стороны.
— Ну, куда теперь? — спросил Белгарат.
Гарион вытащил меч из луки седла и медленно поводил им из стороны в сторону. Наконец почувствовал знакомую тяжесть.
— Направо, — твердо определил он.
— Я рад, что ты это сказал, — откликнулся Шелк. — Левое ответвление ведет в Калиду. Думаю, что туда уже дошли вести о смерти Харакана. Даже если там нет демонов, город, охваченный истерией, — не лучшее место для визита. Последователи Менха, должно быть, огорчены, что он навсегда их покинул.
— А куда ведет правое ответвление? — спросил его Белгарат.
— Вниз, к озеру, — ответил Шелк. — Карандийскому озеру. Величайшему озеру в мире. Когда стоишь на его берегу, кажется, будто глядишь на океан.
Гарион нахмурился.
— Дедушка, — с беспокойством произнес он, — как думаешь, Зандрамас знает, что Шар указывает нам, куда она идет?
— Возможно, — последовал ответ.
— А она знает, что Шар не может определить след на воде?
— Не могу этого сказать наверняка.
— Но если Зандрамас это знает, тогда она могла отправиться к озеру и скрыть от нас свой след, — размышлял Гарион. — Она могла отплыть от берега, а потом вернуться и выйти в любом месте, изменив направление. И тогда мы ее никогда не найдем.
Белгарат задумчиво почесал бороду, щурясь на яркий солнечный свет.
— Пол, — обратился он к дочери, — поблизости нет гролимов?
— В непосредственной близости нет, отец, — на минуту сосредоточившись, ответила она.
— Хорошо. Когда в Рэк-Хагге Зандрамас пыталась овладеть сознанием Сенедры, тебе ведь удалось проникнуть в ее мысли? — продолжал Белгарат.
— Да, ненадолго, — согласилась Полгара.
— Она тогда была в Ашабе? Ты не уловила, в каком направлении она собиралась двинуться?
— Нет, отец, разве что очень неясный намек на то, что ей хотелось домой.
— Значит, в Даршиву, — щелкнул пальцами Шелк. — Нам известно, что Зандрамас — это даршивское имя, и Закет сообщил Гариону, что она заварила всю кашу именно в Даршиве.
Белгарат хмыкнул.
— Все это только догадки, — сказал он. — Я бы чувствовал себя гораздо увереннее, если бы имел этому какое-нибудь подтверждение. — Он взглянул на Полгару. — Ты смогла бы опять установить с ней контакт, буквально на минуту? Мне нужно знать, куда она отправилась.
— Не знаю, отец. Попробую, но… — Полгара пожала плечами, затем лицо ее сделалось спокойным, и Гарион почувствовал, что сознание ее где-то блуждает. Немного погодя она ослабила волю. — Зандрамас прячется, отец, — сказала она старику. — Я ничего не могу уловить.
Тихое проклятие сорвалось с его губ.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51