Хищное дерево немедленно на нас напало, но Кромби
вырвался из его объятий и привел на подмогу женщин, которые атаковали
древопутану с факелами. Они были так отважны и исполнены решимости, что я
уж было подумал, не изменит ли Кромби после этого случая своего отношения
к слабому полу!
Но еще до того, как битва закончилась, Сирена запела вновь, и мы,
вторично очарованные, отбились от женщин и двинулись на зов.
Однако оборвавшаяся сверху ананаска взорвалась и оглушила Кромби.
Утратив слух, он вышел из под власти Сирены и поразил ее стрелой в горло.
Пение прервалось, и мы пришли в себя. Сирена была еще жива. Она
лежала на маленьком островке посреди озера - русалка, прелестнее которой я
вот уже сто лет никого не встречал. Волосы ее лились подобно солнечному
свету, хвост переливался, как вода, а обнаженные груди я не смею
описывать, чтобы не выдавать Тайн Взрослой Жизни. Она хотела лишь любви, и
вот теперь истекала кровью.
Смущенный, я решил посоветоваться с моим магическим зеркалом, и оно
поведало мне, что Сирена не причинит нам вреда. Тогда я достал склянку с
живительным эликсиром и исцелил несчастное создание.
Выяснилось, что, хотя Сирена и привлекала мужчин, удержать она их не
могла. Все они отправлялись на соседний островок к ее сестре Горгоне,
которая обращала их в камни единым взглядом. Став постарше, она научилась
обращать в камни не только мужчин, но и женщин, а также животных.
Возможно, ее следовало признать Колдуньей, ибо талант ее, как видим, был
велик. Но здесь я (по причинам, которые в свое время еще изложу) вряд ли
смогу высказаться достаточно объективно.
Сирена оказалась неплохим спутником. Как я уже упоминал, она была
русалкой, но, когда было необходимо передвигаться по суше, могла
использовать и ноги. Многие из русалок часто так поступают. Сирена
приготовила нам ужин из рыбы и морских огурцов и уложила спать на мягких
сухих губках.
Следующим утром мы отправились брать Горгону. Все, кроме меня шли с
завязанными глазами, а я использовал магическое зеркало, которое отражает
все, кроме заклятия окаменения. Такое магическое свойство называется
поляризацией.
Горгона оказалась столь же очаровательна, как и ее сестра. Это была
женщина в полном смысле слова, то есть рыбьего хвоста у нее не было.
Вместо волос извивались и клубились маленькие змеи, прелестно обрамляя
личико. Она была столь же наивна, как и Сирена, и не сознавала
причиняемого ею зла. Весь остров был уставлен каменными изваяниями, а она
думала, что мужчины оставляли их ей на память.
Я пытался объяснить ей, в чем дело, но ее красота, отраженная в
магическом зеркале, положительно смущала меня. Меня так и подмывало,
взглянуть на нее прямо, но я не осмелился это сделать.
- Мужчины не должны больше приходить сюда, - сказал я. - Они должны
оставаться дома, со своими семьями.
- А не мог бы хоть один прийти - и остаться? - жалобно спросила она.
- Боюсь, что нет. Просто мужчины, как бы это сказать... Они не для
тебя.
Какая трагедия! Любой мужчина влюбился бы в нее без памяти, если бы
за миг до этого не окаменел!
- Но я могу дать столько любви!.. Если только мужчина останется. Хотя
бы один, совсем малюсенький! Я ублажала бы его все время, я сделала бы его
таким счастливым...
Чем дольше я с ней беседовал, тем труднее мне приходилось.
- Ты должна отправиться в изгнание, - сказал я. - В Мандении твоя
магия рассеется.
Но она об этом и слышать не хотела.
- Я не могу покинуть Ксант! Я люблю мужчин, но родина мне дороже!
Если другого выхода нет, то - умоляю тебя: убей меня и прекрати мои
мучения!
Я был испуган.
- Убить тебя? Я не смогу это сделать! Ты - самое прелестное существо,
которое я видел, пусть даже и через зеркало! Будь я помоложе...
- Но вы еще вовсе не стары, сэр! - запротестовала она. - Вы весьма
привлекательный мужчина.
Мои спутники, слушавшие все это с завязанными глазами, крякнули и
закашлялись. Меня это даже несколько раздосадовало.
- Ты льстишь мне, - сказал я, будучи и впрямь польщен. - Но меня ждут
другие дела.
Я чувствовал, что разговор затягивается. Общение с Горгоной грозило
мне сразу двумя опасностями: либо тело окаменеет, либо сердце размякнет.
- Из всех приходивших ко мне мужчин один только ты захотел поговорить
со мной, - страстно продолжала она. Змейки на ее голове с интересом
разглядывали меня через зеркало. - Я так одинока! Умоляю, останься со
мной, и я буду любить тебя вечно!
Тронутый девичьей мольбой, я уже хотел обернуться, но вовремя был
остановлен моими товарищами, сообразившими, что я собираюсь сделать. И я
сдержался, хотя мысль о любви такой прелестной женщины была весьма
соблазнительна. Я так устал от одиночества!
- Горгона, если я взгляну на тебя прямо...
- Подойди, закрой глаза, если не можешь иначе, - сказала Горгона, все
еще не понимая, какую опасность она представляет для мужчин. - Поцелуй
меня. Дай мне излить всю свою любовь! Малейшее твое слово будет для меня
законом - только останься!
О, какое искушение! Внезапно я еще острее ощутил гнет одиночества.
Шутка ли, восемь лет уже прошло с тех пор, как моя четвертая жена покинула
меня и вернулась в Мандению. (Четвертая? Тогда почему я помню только
трех?) Молодые женщины никогда не обходили меня вниманием, но я знал, что
дело тут в моем таланте Волшебника, а вовсе не в гномоподобной внешности и
сварливом характере. И уж, определенно, не в груде разрозненных носков! Но
Горгона не знала, что я Волшебник. Она видела во мне только мужчину.
- Вряд ли это получится, дорогая, - сказал я с искренним сожалением.
- Конечно, это было бы блаженством завязать глаза и остаться здесь с тобой
на день-другой (пусть даже любовь наша будет слепа). Но только Волшебник
мог бы связать с тобой свою судьбу и...
- Пусть день-другой! - воскликнула она, и ее грудь (я имею в виду,
обе ее груди) так всколыхнулись, что заставили меня помолодеть лет на
сорок. - Пусть с завязанными глазами! Я знаю, Волшебник не обратит на меня
внимания, но вы, сэр, лучше всякого Волшебника!
Она и впрямь не догадывалась! Пыталась польстить в одном, а польстила
в другом.
- Сколько тебе лет, Горгона? - спросил я, не устояв перед соблазном.
- Восемнадцать. Я уже достаточно взрослая!
Мне было сто десять. И что мне взбрело в голову? Все это напоминало
игры, которые демонесса Метрия игрывала с мужчинами. Здоровье у меня,
спасибо целительному эликсиру, и сейчас превосходное, но как я мог всерьез
подумать о романе с этим невинным ребенком?
- Я слишком стар, - проговорил я с глубоким сожалением. - Как бы ты
мне не льстила, а правда остается правдой.
Ее лицо в зеркале затуманилось. Змеи бессильно уронили головки. По
щекам заструились слезы.
- О, сэр, я вас умоляю...
Я вздохнул, решаясь, хотя знал, что, возможно, еще пожалею о своем
решении.
- Может быть, потом, когда мы завершим поиски... Если ты к тому
времени не передумаешь и решишь навестить меня в моем замке...
- Да, да! - вскричала она. - Где ваш замок?
- Просто спроси Хамфри. Дорогу тебе покажет всякий. Но тебе придется
надеть вуаль... Нет даже этого недостаточно, ибо твои глаза...
- Не закрывай мне глаза! - запротестовала она. - Я хочу видеть!
- Дай мне подумать. - Я осмотрел свои склянки и выбрал одну, с
эликсиром невидимости. - Решение не идеальное, но - сойдет. Поднеси
бутылочку к лицу и вытащи пробку. - И я протянул ей склянку через плечо.
Она повиновалась. Раздался хлопок пробки, газ с шипением вырвался из
горлышка, ударил Горгоне в лицо и сделал его невидимым. Все было, а лица
не было.
Я опустил зеркало и обернулся.
- Но ты говорил... - выдохнула она, еще не понимая, что произошло.
Я предъявил ей зеркало. Она взглянула - и ахнула. Потом шагнула ко
мне и поцеловала. О как был сладок этот поцелуй! Лицо ее, хоть и не
видимое, было вполне осязаемо.
- Как долго я об этом мечтала! - пробормотала она. - Как я благодарна
тебе, удивительный человек!
Затем она отступила, и я почувствовал, что равновесие мною утрачено.
- Друзья, можете снять повязки, - сказал я. - Горгона уже неопасна.
Здесь я был не совсем прав; для меня Горгона была теперь опаснее, чем
прежде.
Остальные сорвали повязки и впервые взглянули на нее. Эффект был
потрясающий, и я ощутил гордость.
С помощью магического зеркала я связался с Замком Ругна, чтобы
сообщить об успехе. Отозвалась Королева Ирис. Возникшее в зеркале
изображение сопровождалось иллюзией голоса. Талант Ирис сильно развился за
последние годы, хотя, кажется, благодарности за все, чему я научил ее в
детстве, она не испытывала ни малейшей. Что делать, власть портит
человека!
Услышав, что Королева величает меня Добрым Волшебником, Горгона
наконец поняла, кто я такой. Это нисколько не изменило ее отношения ко
мне. Она обвила меня руками и запечатлела еще один невидимый поцелуй.
Змееволосы были сильно удивлены, они шипели и покусывали меня за мочки
ушей. К счастью, челюсти у них слабенькие, а зубы неядовитые.
Мы вернулись в Деревню Магической Пыли и убедили женщин, что
опасности больше нет. Увы, я был не в силах вернуть к жизни окаменевших
мужчин. Пусть Горгона и не была настоящей Колдуньей, однако магия ее была
весьма сильна.
Женщины дали нам в провожатые грифонессу. Мы шли через Земли Безумия,
где слишком толстый слой магической пыли проделывает с природой
удивительные штуки. Этот путь подсказал нам Кромби. Проходя через
изобилующие насекомыми места, я открыл новую разновидность картинокрыла -
картинокрыл меловосковой. Я был восхищен своим открытием и оставил
подробное описание новой разновидности.
Однако районы сильной магии подчас бывают весьма опасны для путников.
Мы подверглись нападению мидасовой мухи, сначала попытавшейся сесть на
меня. Сознавая опасность, я уклонился, чуть было не упав с Кромби, и тогда
муха атаковала самого солдата-грифона. Но в последний момент наша
провожатая приняла удар на себя.
Муха прикоснулась к ней - и грифонесса обратилась в свое собственное
золотое изваяние. Она спасла нас ценой собственной жизни. Кромби был
потрясен. Лютый женоненавистник, он никак не мог поверить, что женщина
пожертвовала ради него собой. Конечно, она могла и не подозревать, что
Кромби на самом деле никакой не грифон, но мне это кажется несущественным.
Теперь, оказавшись без проводника, мы полностью осознали всю
опасность нашего положения. Близилась ночь, пора было думать о ночлеге. Мы
обнаружили кости древнего сфинкса и использовали их в качестве прикрытия.
Талант Кромби утверждал, что это самое безопасное место в округе.
Но трудности наши только еще начинались. Бинк нашел что-то съестное и
принес показать мне. Я чуть пятнами не пошел, увидев, что он сорвал.
- Это грибы Синей Агонии! - вскричал я. - Выкинь немедленно!
Достаточно было съесть кусочек такого гриба, чтобы тело стало синим,
а потом и вовсе распалось, превратившись в синюю слизь, убивающую всю
растительность вокруг. Тут же выяснилось, что Кромби проверил с помощью
своего таланта эти грибы и нашел их съедобными. Однако, когда его
попросили указать что-либо смертельно опасное, он опять ткнул крылом в эти
грибы. Определенно творилось что-то странное.
Вскоре мы обнаружили виновника случившегося. Это был небольшой
обломок дерева, искажающий талант любого, кто к нему прикоснется. Весьма
опасная находка. Я оставил подробное ее описание, искренне сожалея, что не
смог открыть это раньше, когда инспектировал таланты Ксанта.
Ночью события развернулись еще интереснее. В небе начали оживать
созвездия. Честер задрался с Центавром, и вскоре все мы полезли на небо
выяснять отношения, пока Гранди не догадался уничтожить иллюзию с помощью
того же самого кусочка дерева. Оказалось, что мы попросту лезли на дерево.
Что и говорить, Области Безумия - места далеко не безопасные.
Видя наше отступления, созвездия решили нас атаковать. Когда нам
удалось отбиться, они вылили на нас Млечный Путь. Возможно, что в реальной
жизни в это время просто прошел дождь, но нам казалось, что мы с головы до
ног в прокисшем молоке.
И опять нас вытащил из иллюзии Гранди со своим кусочком
антимагического дерева. Он явно преодолел свой эгоизм и заботился о нас в
тот момент как мог. Мы же от его заботы всячески отбивались. Такой вот
парадокс.

Мы проследовали к озеру Огр-Чоби, в котором водились черти болотные.
Я хотел сохранить для коллекции обломок удивительного дерева, ибо он мог
мне пригодиться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45