Говорили даже, будто я была самой красивой женщиной своего поколения, а мужчин такого рода вещи волнуют. Об Орб можно было бы сказать то же самое, а кроме того, по отцовской линии она унаследовала феноменальный музыкальный талант. Сатана пытался помешать ей получить арфу, а ее двоюродной сестре Луне…
— Луне!
— Моей внучке.
— Твоей…
Лахесис улыбнулась:
— В молодости я родила отца Луны, а потом Орб. Это все сложно. Мы воспитывали обеих девочек вместе, и они были как две сестры. Теперь…
— Но Луна не похожа на Орб! Они красивые женщины, но жесты, фигура, волосы…
И все же, говоря это, Мима понял, что те обладали сходством, поэтому-то Луна казалась ему знакомой.
— Луна покрасила волосы в каштановый цвет и выбрала другую жизнь. Это тоже трудно объяснить. Во всяком случае, Луне предназначено воспрепятствовать главному плану Сатаны захватить всю власть на Земле, и тот изо всех сил пытается уничтожить ее. Но Луне покровительствует Танатос, и Сатане приходится действовать осмотрительно. Орб между тем не защищена, так что он вполне может злоумышлять против нее, чтобы оказать давление на меня и Луну. И — как ни неприятно говорить об этом — у Сатаны к Орб может быть и определенный личный интерес, поскольку, видимо, в какой-то мере она принадлежит к такому типу женщин. Впрочем, конечно, это может быть лишь уловка. Так или иначе, если какая-то из моих догадок справедлива, Сатана мог невзлюбить мужчину, на которого Орб обратила внимание, и избавиться от него.
Мима был поражен.
— А мог… мог ли Сатана подстроить так, чтобы принц был убит?
— Без всякого сомнения. Сатана способен причинить зло любому человеку, не защищенному другой инкарнацией.
— Причиной нашей разлуки с Орб стала безвременная кончина моего брата,
— пропел Мима, дрожа от негодования. — Он должен был стать раджой; а когда он умер, мне пришлось занять его место. Поэтому у меня отняли Орб и — против моей воли — дали Восторг. Моя любовь к ней…
— Неудивительна, — проговорила Лахесис. — Восторг очень хорошенькая.
— А ты хотела убить ее! — пропел Мима, вдруг разозлившись.
— Нет. Я блефовала, чтобы добиться своего.
— И добилась! Я не позволю обижать Восторг.
— А Орб — если Сатана угрожает ей — сейчас…
Мима развел руками:
— Мои чувства к ней не переменились, когда я полюбил Восторг. Я… буду уязвим.
— Ладно, не огорчайся. Я слежу за нитью Орб. Сатана не сможет действовать напрямую, чтобы я не узнала, и даже если я не сумею защитить ее, помогут другие инкарнации. Подозреваю, что Сатана выбрал окольный путь: пытался использовать тебя, дабы причинить ей вред. За твоей нитью я не наблюдала, а уж за нитью твоего брата и подавно.
— И Сатана еще прикидывался моим другом! — скрипнул зубами Мима.
— Это на него похоже. Никогда не верь ему; он всегда строит какие-нибудь козни.
— Но если он разлучил меня с Орб… зачем ему пытаться отнять у меня также Восторг?
— Может, чтобы ты рассвирепел и стал пригоден для должности воплощения Войны?
— А зачем я ему нужен на этом месте? Раньше я не мог сделать ему ничего плохого, а теперь… — Мима подумал и понял, что не знает, каким образом способен причинить ущерб Сатане.
— В этом есть резон. Но ты, разумеется, не должен был догадаться о его махинациях в твоей жизни… если мы действительно рассуждали правильно. Все выяснилось вследствие нашей встречи.
— Он наверняка понимал, что со временем я узнаю мать женщины, которую когда-то любил.
Лахесис вздохнула:
— Да, полагаю, что так. Сдается мне, что мы не совсем верно угадали хитрость Сатаны. Он должен быть готов к случившемуся. Он никогда ничего не делает без злого умысла. — Она улыбнулась. — Но мы отклонились от темы. Как можно прекратить эту битву или войну?
— Если тот, кто ее начал, окажется на передовой, — пропел Мима. — Мы как будто сошлись на этом.
Она задумалась.
— Мне казалось, что мы шутили. Но теперь я вот что подумала… А почему бы не доставить сюда того человека?
— Потому что это было бы убийство. Ты этого не одобряешь.
— А ты?
— А я назвал бы это казнью. Если жизнь одного виновного может спасти оставшихся детей, я бы с удовольствием уничтожил его.
Лахесис поморщилась.
— Тогда предоставляю все тебе. — Она обратилась в паука и исчезла.
Мима не успел и глазом моргнуть! Тем не менее они пришли к соглашению, и если у Лахесис, как и у многих женщин, не хватало духу сделать то, что необходимо, ей казалось вполне разумным предоставить все делать тому, кто справится.
Мима покинул мальчика, вскочил на коня, оставив сражение замороженным, и проскакал по землям Вавилонии в поисках дворца правителя. Потребовалось некоторое время — что не имело значения, поскольку битва была приостановлена. Мима обнаружил нужного человека и без всяких церемоний положил руку ему на плечо. Оказавшись в сфере Миминого волшебства, мужчина скрылся с глаз смертных и был пронесен по воздуху сквозь стены на небо.
Мима опустил его на поле боя, прямо напротив мальчика, в котором он недавно находился. А потом отменил неподвижность.
Сражение возобновилось. Куски тел завершили свой полет и упали на землю. Паренек, оглушенный взрывом сзади, пошатнулся, выпрямился… и увидел перед собой размахивающего руками врага.
Подросток машинально поднял винтовку, прицелился и выстрелил.
Сомнительно, чтобы пуля попала в цель: в подобных обстоятельствах меткая стрельба невозможна. Однако его действия привлекли внимание других мальчишек подразделения. Они остановились, подняли оружие и начали стрелять. Несколько пуль угодили в человека, он вскрикнул и упал.
Солдаты подошли и, увидев лицо, вскрикнули от изумления. Это лицо они видели много раз: оно было на плакатах во время занятий по выработке ненависти к врагу. Мальчишки выкрикнули имя.
Персидский офицер, заметивший замешательство, рискнул покинуть убежище и проверить, в чем дело. Он тоже опознал убитого. По его распоряжению бойцы оттащили тело за холм. Труп был тяжелый, но недостатка в желающих выполнить команду не было; все понимали, что этот эпизод дает возможность укрыться от страшной опасности. Как-то сам по себе бой затих.
Мима, никому не заметный, наблюдал за происходящим со своего жеребца. Он видел, как тело оттащили в бункер; как мальчика, в котором он находился, назвали солдатом, убившим чудовищного супостата. Мальчишка мгновенно стал героем, получил отпуск и был направлен в тыл для доклада высшему командованию. Он будет в безопасности — и ни он, ни его мать больше не испытают нужды.
Персия неоднократно официально заявляла, что будет продолжать войну до тех пор, пока не уничтожит вражеского вождя. И вдруг этот человек умер. Объявленная причина войны исчезла. Наступление было отменено и установлено фактическое перемирие.
В течение какого-то времени дети больше не будут гибнуть. Возможно, теперь война закончится и начнется восстановление.
Мима не был уверен, что его способ прекращения войны единственно правильный, и тем не менее испытывал удовлетворение. Он не только добился цели, но и узнал еще один путь, как сделать свою службу полезной.
10. ТАНАТОС
Обеспокоенный тем, что Судьба поведала ему о замыслах Сатаны, Мима попробовал вечером поговорить об этом с принцессой.
— Я думаю, тебе было бы лучше у Луны в мире смертных, — запел он. — Поскольку ты всегда можешь проводить ночи здесь со мной, такая разлука, в сущности, не станет слишком тягостной.
— У двоюродной сестры той женщины, которую ты любил до меня? — осведомилась Восторг горько-сладким голоском.
Вот те на!
— Кто тебе это сказал?
— Конечно, Лила.
— Лила — порождение Сатаны.
— Она интересная женщина. Была бы тебе отличной наложницей.
— Не уверен, что хотел бы иметь в качестве наложницы демоницу. Она в первую очередь блюдет интересы Сатаны, а не мои.
— Тебе претит мысль, что женщина ставит чьи-то интересы выше твоих?
Такого рода вопросов Восторг раньше не задавала. Миме не очень-то понравилась эта перемена.
— Мне претит мысль о подобной близости с существом, предложенным воплощением Зла.
— Да полно, — сказала Восторг. — Лила — это не зло! Она образованная женщина.
— Что же она тогда делает в Аду?
— Ей фуфло навесили.
— Фу… что?
— Фуфло. Ну, ложное обвинение. Недопонимание. Не успела она что-то сообразить, как оказалась в Аду. Поэтому пытается приспособиться.
— Мне все это не по душе. Она — демоница.
— Ах, не будь ты таким долдоном!
— Кем?
— Старомодным.
— Восторг, тебе не к лицу западный жаргон! Не забывай, что ты принцесса.
— Бывшая принцесса. А теперь просто женщина. И Лила тоже. Ах, я так много от нее узнаю!
— Что, например, помимо сплетен и жаргона?
— Например, вот это, — ответила она и поцеловала его так, что Миму бросило в жар.
— Ты ведешь себя как наложница! — возмутился он.
— Я веду себя как женщина, которая учится ею быть.
— Я и правда думаю, что тебе лучше пожить у Луны Кафтан.
— Луна прекрасная женщина, и мне она нравится… но теперь, когда я знаю, как она похожа на твою прежнюю любовь, я предпочитаю держаться от нее подальше… и хочу, чтобы и ты делал то же самое. К новой жизни привыкать и так трудно, чтобы еще волноваться о том, что там у тебя на уме.
Обеспокоенность Восторг небезосновательна, Мима вынужден был это признать. Он не питал никаких романтических чувств к Луне, однако действительно в нем что-то несколько изменилось, когда ему стало известно об их родстве с Орб. Где сейчас Орб? Каково ей пришлось после того, как он покинул ее? Помогло ли ей кольцо? Она была западной женщиной, которую он любил; теперь Восторг перенимала некоторые западные черты, и ему они не казались привлекательными. Может быть, она по-своему права, не желая оставаться у Луны.
— Впрочем, наверное, ты могла бы жить с какой-нибудь другой смертной женщиной, — предложил Мима.
— Зачем? Мне здесь нравится. Еда хорошая, местность красивая, а Лила — прекрасная собеседница. Вскоре она собирается показать мне Ад.
— Показать Ад! — речитативом воскликнул Мима, чуть было не поперхнувшись. — Я не желаю, чтобы ты даже близко подходила к этому месту!
— Ты бы предпочел, чтобы я целыми днями сидела в замке, вышивая платки?
Он вздохнул. Действительно, в Чистилище ей нечем было особенно заняться.
— Может, стоит найти себе какое-нибудь дело в мире смертных, чтобы не скучать? Я уверен, что Луна сумеет…
— Опять она. Видно, ты про нее много думаешь.
К сожалению, правда — после разговора с Судьбой. Мима даже не предполагал, что окажется в кругу близких родственников Орб. Но так как он хорошо знал Орб, то этим родственникам доверял. Миме очень хотелось уберечь принцессу от тлетворного влияния Сатаны.
— Просто я чувствую, что Сатана затевает против тебя какую-то пакость, и я был бы в отчаянии, случись такое.
Восторг смягчилась.
— Принцы не должны так говорить. Почему ты попросту не прикажешь мне делать то, что хочешь?
— Потому что люблю тебя.
— Ты же знаешь, что это декадентская западная концепция. — Однако скрыть своего удовольствия она не могла. — Я попробую найти какую-нибудь работу в мире смертных.
— Это меня радует.
Потом они занимались любовью, и все было хорошо.
Понадобилось личное присутствие Марса в Латинской Америке. Завоевание, Кровопролитие, Голод и Мор так и рвались к работе, однако Мима не проявлял никакого энтузиазма. Его все больше беспокоил вопрос, подходит ли он вообще для этой должности. Мима был обучен командовать и воевать, но удовольствия от этих занятий не испытывал. Он бы предпочел вообще уничтожить войну. Но в этом-то и заключалось противоречие, поскольку, если ему это удастся, он лишится должности, — и что с ним тогда будет?
Он узнал, что у новых инкарнаций был некий период ученичества, или испытательный срок, после которого они могли добровольно уйти со своего поста. Вероятно, для него лучше всего поступить именно так: отказаться, когда представится возможность. Вернет ли это его снова в статус смертного? Придется ли ему тогда восстанавливать свое положение принца-наследника Гуджарата, смещая человека, которого сам же поставил, и вступая в брак с принцессой Раджастхана? Это было бы ужасно!
Предположим, он сможет вернуться в смертный мир в каком-нибудь ином качестве. Стать новым человеком в западном мире? В этом что-то есть. Но чем он будет заниматься? Его обучали исполнять функции принца, а нужда в таких специалистах на Западе не очень велика. К тому же он заика. Он вполне сносно пользовался сейчас речитативом, но в значительной мере благодаря тому, что занимал исключительно высокие посты принца и воплощения Войны. Люди не потешаются над властителями, а мирятся с их странностями. Но как только он лишится власти…
Нет, ему придется справляться с ситуацией, в которой очутился, выполнять работу Марса наилучшим образом, а если удастся уничтожить войну, то удалиться туда, куда предложит Тот Свет. В сущности, неплохое существование.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43
— Луне!
— Моей внучке.
— Твоей…
Лахесис улыбнулась:
— В молодости я родила отца Луны, а потом Орб. Это все сложно. Мы воспитывали обеих девочек вместе, и они были как две сестры. Теперь…
— Но Луна не похожа на Орб! Они красивые женщины, но жесты, фигура, волосы…
И все же, говоря это, Мима понял, что те обладали сходством, поэтому-то Луна казалась ему знакомой.
— Луна покрасила волосы в каштановый цвет и выбрала другую жизнь. Это тоже трудно объяснить. Во всяком случае, Луне предназначено воспрепятствовать главному плану Сатаны захватить всю власть на Земле, и тот изо всех сил пытается уничтожить ее. Но Луне покровительствует Танатос, и Сатане приходится действовать осмотрительно. Орб между тем не защищена, так что он вполне может злоумышлять против нее, чтобы оказать давление на меня и Луну. И — как ни неприятно говорить об этом — у Сатаны к Орб может быть и определенный личный интерес, поскольку, видимо, в какой-то мере она принадлежит к такому типу женщин. Впрочем, конечно, это может быть лишь уловка. Так или иначе, если какая-то из моих догадок справедлива, Сатана мог невзлюбить мужчину, на которого Орб обратила внимание, и избавиться от него.
Мима был поражен.
— А мог… мог ли Сатана подстроить так, чтобы принц был убит?
— Без всякого сомнения. Сатана способен причинить зло любому человеку, не защищенному другой инкарнацией.
— Причиной нашей разлуки с Орб стала безвременная кончина моего брата,
— пропел Мима, дрожа от негодования. — Он должен был стать раджой; а когда он умер, мне пришлось занять его место. Поэтому у меня отняли Орб и — против моей воли — дали Восторг. Моя любовь к ней…
— Неудивительна, — проговорила Лахесис. — Восторг очень хорошенькая.
— А ты хотела убить ее! — пропел Мима, вдруг разозлившись.
— Нет. Я блефовала, чтобы добиться своего.
— И добилась! Я не позволю обижать Восторг.
— А Орб — если Сатана угрожает ей — сейчас…
Мима развел руками:
— Мои чувства к ней не переменились, когда я полюбил Восторг. Я… буду уязвим.
— Ладно, не огорчайся. Я слежу за нитью Орб. Сатана не сможет действовать напрямую, чтобы я не узнала, и даже если я не сумею защитить ее, помогут другие инкарнации. Подозреваю, что Сатана выбрал окольный путь: пытался использовать тебя, дабы причинить ей вред. За твоей нитью я не наблюдала, а уж за нитью твоего брата и подавно.
— И Сатана еще прикидывался моим другом! — скрипнул зубами Мима.
— Это на него похоже. Никогда не верь ему; он всегда строит какие-нибудь козни.
— Но если он разлучил меня с Орб… зачем ему пытаться отнять у меня также Восторг?
— Может, чтобы ты рассвирепел и стал пригоден для должности воплощения Войны?
— А зачем я ему нужен на этом месте? Раньше я не мог сделать ему ничего плохого, а теперь… — Мима подумал и понял, что не знает, каким образом способен причинить ущерб Сатане.
— В этом есть резон. Но ты, разумеется, не должен был догадаться о его махинациях в твоей жизни… если мы действительно рассуждали правильно. Все выяснилось вследствие нашей встречи.
— Он наверняка понимал, что со временем я узнаю мать женщины, которую когда-то любил.
Лахесис вздохнула:
— Да, полагаю, что так. Сдается мне, что мы не совсем верно угадали хитрость Сатаны. Он должен быть готов к случившемуся. Он никогда ничего не делает без злого умысла. — Она улыбнулась. — Но мы отклонились от темы. Как можно прекратить эту битву или войну?
— Если тот, кто ее начал, окажется на передовой, — пропел Мима. — Мы как будто сошлись на этом.
Она задумалась.
— Мне казалось, что мы шутили. Но теперь я вот что подумала… А почему бы не доставить сюда того человека?
— Потому что это было бы убийство. Ты этого не одобряешь.
— А ты?
— А я назвал бы это казнью. Если жизнь одного виновного может спасти оставшихся детей, я бы с удовольствием уничтожил его.
Лахесис поморщилась.
— Тогда предоставляю все тебе. — Она обратилась в паука и исчезла.
Мима не успел и глазом моргнуть! Тем не менее они пришли к соглашению, и если у Лахесис, как и у многих женщин, не хватало духу сделать то, что необходимо, ей казалось вполне разумным предоставить все делать тому, кто справится.
Мима покинул мальчика, вскочил на коня, оставив сражение замороженным, и проскакал по землям Вавилонии в поисках дворца правителя. Потребовалось некоторое время — что не имело значения, поскольку битва была приостановлена. Мима обнаружил нужного человека и без всяких церемоний положил руку ему на плечо. Оказавшись в сфере Миминого волшебства, мужчина скрылся с глаз смертных и был пронесен по воздуху сквозь стены на небо.
Мима опустил его на поле боя, прямо напротив мальчика, в котором он недавно находился. А потом отменил неподвижность.
Сражение возобновилось. Куски тел завершили свой полет и упали на землю. Паренек, оглушенный взрывом сзади, пошатнулся, выпрямился… и увидел перед собой размахивающего руками врага.
Подросток машинально поднял винтовку, прицелился и выстрелил.
Сомнительно, чтобы пуля попала в цель: в подобных обстоятельствах меткая стрельба невозможна. Однако его действия привлекли внимание других мальчишек подразделения. Они остановились, подняли оружие и начали стрелять. Несколько пуль угодили в человека, он вскрикнул и упал.
Солдаты подошли и, увидев лицо, вскрикнули от изумления. Это лицо они видели много раз: оно было на плакатах во время занятий по выработке ненависти к врагу. Мальчишки выкрикнули имя.
Персидский офицер, заметивший замешательство, рискнул покинуть убежище и проверить, в чем дело. Он тоже опознал убитого. По его распоряжению бойцы оттащили тело за холм. Труп был тяжелый, но недостатка в желающих выполнить команду не было; все понимали, что этот эпизод дает возможность укрыться от страшной опасности. Как-то сам по себе бой затих.
Мима, никому не заметный, наблюдал за происходящим со своего жеребца. Он видел, как тело оттащили в бункер; как мальчика, в котором он находился, назвали солдатом, убившим чудовищного супостата. Мальчишка мгновенно стал героем, получил отпуск и был направлен в тыл для доклада высшему командованию. Он будет в безопасности — и ни он, ни его мать больше не испытают нужды.
Персия неоднократно официально заявляла, что будет продолжать войну до тех пор, пока не уничтожит вражеского вождя. И вдруг этот человек умер. Объявленная причина войны исчезла. Наступление было отменено и установлено фактическое перемирие.
В течение какого-то времени дети больше не будут гибнуть. Возможно, теперь война закончится и начнется восстановление.
Мима не был уверен, что его способ прекращения войны единственно правильный, и тем не менее испытывал удовлетворение. Он не только добился цели, но и узнал еще один путь, как сделать свою службу полезной.
10. ТАНАТОС
Обеспокоенный тем, что Судьба поведала ему о замыслах Сатаны, Мима попробовал вечером поговорить об этом с принцессой.
— Я думаю, тебе было бы лучше у Луны в мире смертных, — запел он. — Поскольку ты всегда можешь проводить ночи здесь со мной, такая разлука, в сущности, не станет слишком тягостной.
— У двоюродной сестры той женщины, которую ты любил до меня? — осведомилась Восторг горько-сладким голоском.
Вот те на!
— Кто тебе это сказал?
— Конечно, Лила.
— Лила — порождение Сатаны.
— Она интересная женщина. Была бы тебе отличной наложницей.
— Не уверен, что хотел бы иметь в качестве наложницы демоницу. Она в первую очередь блюдет интересы Сатаны, а не мои.
— Тебе претит мысль, что женщина ставит чьи-то интересы выше твоих?
Такого рода вопросов Восторг раньше не задавала. Миме не очень-то понравилась эта перемена.
— Мне претит мысль о подобной близости с существом, предложенным воплощением Зла.
— Да полно, — сказала Восторг. — Лила — это не зло! Она образованная женщина.
— Что же она тогда делает в Аду?
— Ей фуфло навесили.
— Фу… что?
— Фуфло. Ну, ложное обвинение. Недопонимание. Не успела она что-то сообразить, как оказалась в Аду. Поэтому пытается приспособиться.
— Мне все это не по душе. Она — демоница.
— Ах, не будь ты таким долдоном!
— Кем?
— Старомодным.
— Восторг, тебе не к лицу западный жаргон! Не забывай, что ты принцесса.
— Бывшая принцесса. А теперь просто женщина. И Лила тоже. Ах, я так много от нее узнаю!
— Что, например, помимо сплетен и жаргона?
— Например, вот это, — ответила она и поцеловала его так, что Миму бросило в жар.
— Ты ведешь себя как наложница! — возмутился он.
— Я веду себя как женщина, которая учится ею быть.
— Я и правда думаю, что тебе лучше пожить у Луны Кафтан.
— Луна прекрасная женщина, и мне она нравится… но теперь, когда я знаю, как она похожа на твою прежнюю любовь, я предпочитаю держаться от нее подальше… и хочу, чтобы и ты делал то же самое. К новой жизни привыкать и так трудно, чтобы еще волноваться о том, что там у тебя на уме.
Обеспокоенность Восторг небезосновательна, Мима вынужден был это признать. Он не питал никаких романтических чувств к Луне, однако действительно в нем что-то несколько изменилось, когда ему стало известно об их родстве с Орб. Где сейчас Орб? Каково ей пришлось после того, как он покинул ее? Помогло ли ей кольцо? Она была западной женщиной, которую он любил; теперь Восторг перенимала некоторые западные черты, и ему они не казались привлекательными. Может быть, она по-своему права, не желая оставаться у Луны.
— Впрочем, наверное, ты могла бы жить с какой-нибудь другой смертной женщиной, — предложил Мима.
— Зачем? Мне здесь нравится. Еда хорошая, местность красивая, а Лила — прекрасная собеседница. Вскоре она собирается показать мне Ад.
— Показать Ад! — речитативом воскликнул Мима, чуть было не поперхнувшись. — Я не желаю, чтобы ты даже близко подходила к этому месту!
— Ты бы предпочел, чтобы я целыми днями сидела в замке, вышивая платки?
Он вздохнул. Действительно, в Чистилище ей нечем было особенно заняться.
— Может, стоит найти себе какое-нибудь дело в мире смертных, чтобы не скучать? Я уверен, что Луна сумеет…
— Опять она. Видно, ты про нее много думаешь.
К сожалению, правда — после разговора с Судьбой. Мима даже не предполагал, что окажется в кругу близких родственников Орб. Но так как он хорошо знал Орб, то этим родственникам доверял. Миме очень хотелось уберечь принцессу от тлетворного влияния Сатаны.
— Просто я чувствую, что Сатана затевает против тебя какую-то пакость, и я был бы в отчаянии, случись такое.
Восторг смягчилась.
— Принцы не должны так говорить. Почему ты попросту не прикажешь мне делать то, что хочешь?
— Потому что люблю тебя.
— Ты же знаешь, что это декадентская западная концепция. — Однако скрыть своего удовольствия она не могла. — Я попробую найти какую-нибудь работу в мире смертных.
— Это меня радует.
Потом они занимались любовью, и все было хорошо.
Понадобилось личное присутствие Марса в Латинской Америке. Завоевание, Кровопролитие, Голод и Мор так и рвались к работе, однако Мима не проявлял никакого энтузиазма. Его все больше беспокоил вопрос, подходит ли он вообще для этой должности. Мима был обучен командовать и воевать, но удовольствия от этих занятий не испытывал. Он бы предпочел вообще уничтожить войну. Но в этом-то и заключалось противоречие, поскольку, если ему это удастся, он лишится должности, — и что с ним тогда будет?
Он узнал, что у новых инкарнаций был некий период ученичества, или испытательный срок, после которого они могли добровольно уйти со своего поста. Вероятно, для него лучше всего поступить именно так: отказаться, когда представится возможность. Вернет ли это его снова в статус смертного? Придется ли ему тогда восстанавливать свое положение принца-наследника Гуджарата, смещая человека, которого сам же поставил, и вступая в брак с принцессой Раджастхана? Это было бы ужасно!
Предположим, он сможет вернуться в смертный мир в каком-нибудь ином качестве. Стать новым человеком в западном мире? В этом что-то есть. Но чем он будет заниматься? Его обучали исполнять функции принца, а нужда в таких специалистах на Западе не очень велика. К тому же он заика. Он вполне сносно пользовался сейчас речитативом, но в значительной мере благодаря тому, что занимал исключительно высокие посты принца и воплощения Войны. Люди не потешаются над властителями, а мирятся с их странностями. Но как только он лишится власти…
Нет, ему придется справляться с ситуацией, в которой очутился, выполнять работу Марса наилучшим образом, а если удастся уничтожить войну, то удалиться туда, куда предложит Тот Свет. В сущности, неплохое существование.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43