- Провода уязвимы.
Они проходят мимо лотка, специализирующегося на «банановых» штекерах. Целый ряд занимают пестрые розетки «крокодилов», прищепленных к картонным кругам.
- Раньше кабели принадлежали Управлениям связи и телекоммуникаций, то есть правительственным структурам, которые более или менее делали то, что им говорили сверху. Однако сейчас большей частью кабелей владеют корпорации, неподотчетные никому, кроме своих инвесторов. Некоторым правительствам это не по душе.
- Ясно, - говорит Рэнди. - Раньше они полностью контролировали поток информации через УСТы, владеющие кабелями.
- Да.
- А теперь не контролируют.
- Верно. У них под носом произошла непредвиденная передача власти.
Ави останавливается перед лотком, где продаются светодиоды всех цветов жевательной резинки: они уложены в коробочки, как экзотические фрукты, и глядят из пенопласта психоделическими грибами. Ави делает жест, изображающий передачу власти, но Рэнди, чьи мысли устремлены в одну сторону, это кажется перекладыванием тяжелого золотого слитка из штабеля в штабель. Через проход на них таращат мертвые глаза сотни миниатюрных видеокамер. Ави продолжает:
- Мы уже много раз обсуждали, что у разных правительств есть свои причины контролировать информацию. В Китае это политическая цензура, Штаты хотят следить за электронными платежами, чтобы взимать налоги. Раньше они владели кабелями и могли это делать.
- Теперь не могут, - говорит Рэнди.
- Теперь не могут, причем перемены произошли очень быстро - во всяком случае, для правительств с их замедленным интеллектуальным метаболизмом. Они остались далеко за поворотом, напуганы, злы и начинают взбрыкивать.
- Правда?
- Правда.
- И как же они взбрыкивают?
Продавец тумблеров встряхивает тряпкой над рядами товара из нержавейки. Край тряпки пересекает звуковой барьер; оглушительный хлопок сдувает пылинку с выключателя. Все заняты своим делом, никто не смотрит на двух прохожих.
- Знаешь, сколько стоит время на современном кабеле?
- Естественно, - говорит Рэнди. - Сотни тысяч долларов в минуту.
- Верно. А чтобы починить разорванный кабель, нужно по меньшей мере два дня. Один разрыв кабеля может обойтись компании в десятки и даже сотни миллионов упущенной прибыли.
- Но эта проблема практически не стоит, - замечает Рэнди - Кабели укладывают глубоко. По поверхности они идут только на океаническом ложе.
- Да. Там, где их может перерезать лишь тот, кто владеет серьезными военно-морскими ресурсами.
- Черт!
- Таков новый баланс власти, Рэнди.
- Не хочешь же ты сказать, что правительства угрожают...
- Китайцы уже начали. Перерезали старый кабель - оптоволокно первого поколения - между Японией и Кореей. Не бог весть какой важный кабель - они сделали это в качестве предупредительного выстрела. А каково золотое правило в отношении правительств, перерезающих подводные кабели?
- Как ядерная война, - говорит Рэнди. - Легко начать. Сокрушительные результаты. Поэтому никто этого не делает.
- Но если китайцы перерезали кабель, другие правительства, заинтересованные в несвободе информации, могут сказать: «Ага, китайцы это сделали, мы должны показать, что в силах нанести ответный удар».
- И это происходит?
- Нет, нет, нет! - говорит Ави. Они остановились перед самой большой выставкой острогубцев, какую Рэнди видел в жизни. - Это просто демонстрация мускулов. Нацеленная не столько против других правительств, сколько против предпринимателей, владеющих подводными кабелями.
До Рэнди наконец доходит.
- Таких, как Дантист...
- Дантист вложил в частные подводные кабели больше, чем кто-либо еще в мире. Ему принадлежала миноритарная доля в перерезанном кабеле между Японией и Кореей. Он как крыса в крысоловке. У него нет абсолютно никакого выбора, кроме как делать, что велят.
- А кто велит?
- Уверен, китайцы глубоко в этом замешаны - в их правительстве нет сдержек и противовесов, поэтому они более склонны к резким движениям.
- И больше других теряют от бесконтрольного распространения информации.
- Да. Однако выскажу циничное предположение: за этим стоят и многие другие правительства.
- Если так, - говорит Рэнди, - то мы в полной заднице. Рано или поздно начнется тотальное перерезание кабелей. Вся связь оборвется. Конец истории.
- Так теперь дела не делаются, Рэнди. Правительства собираются и договариваются. Как в Брюсселе после Рождества. Приходят к соглашению. Ничего тотального не происходит. Обычно.
- Значит, они до чего-то договорились?
- Насколько я могу заключить. Достигнут баланс между ведущими военно-морскими державами, способными перерезать кабели, и владельцами этих кабелей. Каждая сторона боится другой, поэтому они пришли к мирной договоренности. Ее бюрократическое воплощение - МОКПД.
- И Дантист как-то в этом участвует.
- Вот именно.
- Так что, может быть, наезд на «Ордо» действительно организовало правительство.
- Вряд ли Комсток лично отдал такой приказ, - говорит Ави. - Скорее Дантист просто хотел выслужиться.
- А как насчет Крипты? Султан тоже участвует в соглашении?
- Прагасу отмалчивается. Я сказал ему то, что сейчас тебе. Изложил свою теорию. Он вежливо улыбнулся. Не подтвердил и не опроверг. Однако дал понять, что Крипта войдет в строй по графику.
- Мне трудно в это поверить, - говорит Рэнди. - Крипта - их худший кошмар.
- Чей?
- Правительств, которым надо собирать налоги.
- Рэнди, правительства всегда найдут способ собрать налоги. В худшем случае Налоговое управление США установит один-единственный налог на все виды собственности: дом в киберпространстве не спрячешь. Но учти, что, кроме Штатов, есть еще одна заинтересованная сторона: Китай.
- Ин! - восклицает Рэнди. Оба разом вбирают голову в плечи и озираются. Пасокон отаку заняты своими делами. Продавец разноцветных ленточных кабелей с вежливым любопытством смотрит на двух американцев, потом отводит взгляд. Они выходят с рынка. Начинается дождик. Почти неотличимые девушки на шпильках и в мини-юбках строем идут посередине улицы, закрываясь огромными зонтами с рожицей мультипликационного персонажа.
- Ин ищет золото в Бандоке, - говорит Рэнди. - Он думает, будто знает, где Голгофа. Если он ее отыщет, ему понадобится очень специфический банк.
- Не одному ему нужен очень специфический банк, - говорит Ави. - Много лет Швейцария имеет дело с правительствами и околоправительственными структурами. Почему Гитлер не оккупировал Швейцарию? Потому что фашисты в ней нуждались. Крипта занимает ту же экологическую нишу.
- Ясно, - говорит Рэнди. - Значит, ей позволят существовать.
- Думаю, да. Мир в ней нуждается, - отвечает Ави. - И мы будем нуждаться, когда раскопаем Голгофу.
Внезапно Ави корчит хитрющую физиономию; кажется, что он сбросил лет десять. Рэнди впервые за два месяца хохочет от души. Что-то внезапно сдвинулось в его душе - весь мир вокруг выглядит иначе.
- Мало знать, где она. Енох сказал, что сокровища упрятаны глубоко в скальной породе. Чтобы их достать, нужен серьезный инженерный проект.
- А зачем, по-твоему, я в Токио? - спрашивает Ави. - Ладно, пошли в гостиницу.
Пока Ави регистрируется, Рэнди смотрит, нет ли ему почты, и видит ФедЭксовский конверт. Если его и вскрыли по дороге, то очень аккуратно, никаких следов не осталось. В конверте шифрованное послание от Еноха Роота, который, видимо, нашел способ, не поступаясь принципами, выбраться из тюряги. Это бессмысленные с виду группы по пять букв. Рэнди с самого освобождения носит при себе предварительно разложенную колоду карт: ключ к шифру. Перспектива несколько часов раскладывать пасьянс выглядит в Токио куда менее привлекательной, чем в тюрьме, а быстрее такое длинное сообщение не расшифруешь. Но он уже запрограммировал ноутбук раскладывать пасьянс по правилам Еноха и набил ключевую последовательность карт: она записана на дискете, которая резинкой прикреплена к колоде и лежит у Рэнди в кармане. По пути в номер Ави они заходят за ноутбуком; пока Ави смотрит сообщения на пейджере, Рэнди вводит и читает шифртекст.
- Енох сообщает, что земля под Голгофой принадлежит церкви, - говорит Рэнди, - но по пути к ней надо миновать владения Ина и нескольких филиппинцев...
Ави словно не слышит. Его взгляд прикован к пейджеру.
- Что случилось? - спрашивает Рэнди.
- Маленькая перемена в планах на сегодняшний вечер. Надеюсь, у тебя есть с собой по-настоящему хороший костюм.
- Я не знал, что мы куда-то собираемся.
- Мы должны были встретиться с Гото Фурудененду, - объясняет Ави. - Я подумал, что это те ребята, к которым стоит обращаться по поводу серьезных горных работ.
- Я с тобой, - говорит Рэнди. - А какая перемена в планах?
- Старик приезжает из своего уединенного домика на Хоккайдо и хочет пригласить нас в ресторан.
- Какой старик?
- Основатель компании, отец Гото Фурудененду, - говорит Ави. - Протеже Дугласа Макартура. Мультимультимультимиллионер. Партнер по гольфу и доверенное лицо премьер-министров. Старикан по имени Гото Денго.
ПРОЕКТ X
Начало апреля 1945 года. Пожилая японская вдова чувствует, как земля под ногами переворачивается, и выбегает из своего бумажного домика, думая, что началось землетрясение. Домик стоит на острове Кюсю, у моря. Она видит на горизонте черный корабль в ореоле собственного восходящего солнца: при каждом залпе он весь на мгновение окутывается алым огнем. Первая ее мысль: «Ямато», самый большой линкор в мире, растаявший за горизонтом несколько дней назад, вернулся с победой и салютует. Однако это американский линкор, он обстреливает порт, из которого вышел «Ямато», и земля корчится, словно силясь исторгнуть рвоту.
До сего момента японка свято верила, что вооруженные силы ее страны сокрушают американцев, китайцев, голландцев и англичан по всему миру. Видимо, это какой-то самоубийственный прорыв американцев. Однако черный корабль остается на горизонте весь день, осыпая священную землю тоннами и тоннами динамита. Ни один самолет его не бомбит, ни одна подводная лодка не взрывает его торпедой.
Паттон беспардонно форсировал Рейн, обскакав Монтгомери, который тщательно готовился сделать это первым.
Немецкая подводная лодка U-234 идет Атлантическим океаном к мысу Доброй Надежды. На ее борту десять контейнеров с тысячью двумястами фунтами окиси урана. Уран ждут в Токио для предварительных экспериментов по созданию новой, исключительно мощной бомбы.
Генерал Кертис Лемей летает до опасного низко над японскими городами, осыпая их зажигательными снарядами. Четверть Токио в руинах - здесь погибли восемьдесят три тысячи человек.
В ночь после налета на Осаку американские морпехи водрузили знамя над Иводзимой, и эта фотография обошла все газеты.
За считанные дни Красная Армия, ныне самая сокрушительная сила на земле, захватила Вену и нефтяные месторождения Венгрии. Советский Союз объявил, что не будет продлевать с Японией пакт о ненападении.
Бои за Окинаву идут с невиданным ожесточением. Японцы бросили против американского флота все свои силы. «Ямато» вышел в море, ощетинясь восемнадцатидюймовыми орудиями и неся запас топлива только в одну сторону. Однако американские криптоаналитики перехватили и расшифровали приказы. Величайший линкор мира потопили, и с ним две тысячи пятьсот человек. Теперь американцам противостоят «хризантемы на воде»: тучи летчиков-камикадзе, человекобомб, человекоторпед, начиненных взрывчаткой катеров.
К изумлению и досаде немецкого командования, японское правительство попросило, чтобы в случае утраты всех европейских военно-морских баз кригсмарине получил приказ действовать совместно с японцами на Дальнем Востоке. Радиограмма была зашифрована кодом «Индиго». Ее перехватили и прочли страны-союзницы.
В Англии доктор Алан Матисон Тьюринг, считая, что война практически закончена, давно переключился с секретной телефонии на создание думающих машин. Последние пять месяцев - с тех пор как в Блетчли-парк доставили «Колосс Марк II» - он работал с действительно программируемой вычислительной машиной. Алан изобрел эти машины задолго до того, как их начали строить, и ему не обязательно трогать железяки. Впрочем, работа с «Колоссом Марк II» помогла четче сформулировать, какой должна быть следующая машина. Алан думает о ней как о послевоенной, но только потому, что он в Европе и меньше Уотерхауза озабочен окончательным разгромом Японии.
- Я работаю над ЗАРЫВАТЬ и ВЫКАПЫВАТЬ, - говорит голос, идущий из маленьких дырочек в бакелитовых наушниках на голове у Лоуренса. Голос странно искажен и почти тонет в белом шуме и раздражающем треске.
- Повтори, пожалуйста, - просит Уотерхауз, плотнее прижимая наушники.
- ЗАРЫВАТЬ и ВЫКАПЫВАТЬ, - говорит голос. - Это... э-э... набор инструкций, которые надо выполнить. Алгоритм. Программа.
- Да! Прости, я первый раз тебя не услышал. Я тоже над этим работаю, - говорит Уотерхауз.
- У следующей машины будет запоминающее устройство, Лоуренс, звуковые волны в цилиндрах, наполненных ртутью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83