Описывать происходящее в мире людей им удавалось лишь приблизительно. Некоторые люди сновали по крыше, заглядывая в трубы и вентиляционные колодцы. Затем, разрезая крылья ми воздух, прилетел зяблик и, усевшись на плечо Лессис, пропел ей песню о дворах, крышах и, главное, о двух молодых женщинах, сидевших скорчившись в комнате, полной овощей.
По мере того как зяблик описывал их — у одной волосы были цвета спелой пшеницы, у другой гораздо темнее, — уверенность Лессис в том, что зяблик видел именно Лагдален и Эйлсу, становилась все крепче. Судя по всему, они находились в кладовке за главной кухней.
По всему дому беспрестанно перемещались люди, повсюду горели фонари. Усадьба напоминала огромный муравейник, растревоженный плугом.
Не теряя времени, Лессис приняла позу лотоса, погрузилась в глубокий транс и сотворила заклятие, которое должно было сделать ее, Мирка и Весперна невидимыми. Невидимыми для каждого, сколь бы острым ни был его глаз. В такого рода магии Лессис из Валмеса не знала себе равных. Поразительно, но ей удалось наложить чары всего за тридцать минут.
Заклятие получилось на славу, но это стоило ей огромных усилий. Когда Лессис вышла из транса, оказалось, что она взмокла от пота и нетвердо держится на ногах.
Едва придя в себя, ведьма приказала зяблику вести ее к той кладовой. Затем она повернулась к остальным и издала несколько странных звуков. Они услышали нечто похожее на песнь китов или завывание койотов и поежились, ощутив неожиданный порыв ветра.
Смеркалось, в доме все ярче разгорались огни. Лессис поманила мужчин за собой.
— Сейчас мы войдем в дом, найдем девушек и выберемся отсюда. Я не знаю, как долго мы сможем оставаться незамеченными, и мне вовсе не хочется выяснять это.
Скрывшись за магической завесой, они двинулись через луг. Впереди, пригнувшись и беспрерывно обшаривая глазами окрестности, шел Мирк. Ведьма уверяла, что теперь их никто не видит, но Мирк не был уверен в том, что на магию можно положиться до такой степени. Он постоянно держал руку на рукояти одного из метательных ножей и припадал к земле, чтобы представлять собой как можно менее заметную мишень.
Каждый миг он ожидал, что кто-нибудь поднимет тревогу, но этого не случилось ни тогда, когда они пробирались среди декоративных кустов, ни даже когда пересекали газон перед самым домом.
В окнах беспрерывно мелькали огни. На крыше перекликались люди. Группа из нескольких человек при свете ламп рассматривала тоннель, по которому, соединившись вместе, уходили под землю сбегавшие с крыши трубы водоводов.
Лессис помедлила, присматриваясь к усадьбе. В главное здание можно было войти с трех сторон, но северный фасад скрывала стена тополей. Там находились главные кухни,
кладовые и конюшенный корпус. Зяблик ждал на ветке ближайшего дерева.
Миновав тополиную завесу, Лессис и оба ее спутника по прямой гравиевой дорожке направились на кухонный двор. Двое охранявших ворота стражников о чем-то оживленно беседовали. Ни один из них даже бровью не повел, когда мимо них прошмыгнули женщина и двое мужчин. Доверие Мирка к магии заметно возросло.
Во двор выходили многочисленные окна. На веревках сушилось белье. Какая-то служанка высунулась из окна первого этажа и выплеснула лохань с помоями на навозную кучу. Мирка она не заметила, хотя он стоял прямо перед окном, на расстоянии не более двенадцати футов. Убийца невольно проникся еще большим почтением к колдовству.
Но тут проснулся и, вскочив на ноги, залился хриплым лаем старый черный пес. Лессис подошла к нему, взяла его голову в ладони и прошептала заклятие, превращающее собак в щенят — во всяком случае, в их мыслях. Пес завилял хвостом и напрочь позабыл о насторожившем его запахе.
Зяблик уселся на низкую крышу флигеля, где находились буфетные и кладовые главной кухни.
Лессис указала на дверь, позволявшую легко проникнуть в помещение. Обнажив нож, Мирк скользнул внутрь. Поблизости слышались голоса, но на виду никого не было. Несколько мгновений спустя Лессис, Весперн и Мирк наткнулись на те самые мешки со свеклой и репой, за которыми должны были прятаться беглянки. Увы, их там уже не было.
Лессис вздохнула. Теперь все становилось гораздо сложнее.
Среди росших на большом лугу рододендронов зоркий глаз мог бы углядеть осторожное движение. Но лишь очень зоркий. Огромное, припавшее к земле тело казалось лишь более глубокой тенью среди теней. Предки Базила Хвостолома были хищниками, и прятаться он умел не хуже своих предков.
Релкин пригибался к земле позади виверна.
— Весь курятник переполошился, — заметил Релкин, указывая на мелькавшие в окнах большого дома огни. — Там что-то случилось.
— Что бы ни случилось, самое время и нам принять участие в вечеринке.
Релкин вскинул глаза, но дракон смотрел на него с вполне серьезным видом.
— Ну да, думаю, ты прав.
Неожиданно слева раздались голоса. Среди рододендронов рыскали люди.
— Двигаем.
Релкин скользнул вправо и исчез в кустах. Дракон по следовал за ним, ухитряясь перемещаться почти бесшумно.
В усадьбе явно поднялся переполох, и Релкин гадал, причастны ли к этому Лагдален и Эйлса. Почему-то ему казалось, что без них здесь не обошлось.
Глава пятьдесят шестая
В тот самый момент на дальней стороне большого дома Лагдален и Эйлса со всех ног неслись по анфиладам комнат третьего этажа, спасал свои жизни. Попытка выскользнуть из дома обошлась им дорого: их обнаружили, загнали внутрь, и теперь они вынуждены были убегать от целой оравы бесов, возглавляемых парой огромных бьюколюдей.
Не обращал внимания на изысканные изображения лилий, принадлежащие кисти Семера, великого ученика Аупоза, они промчались по широкому коридору. Позади раздавался топот преследователей.
Женщины успели прошмыгнуть в дверь в конце коридора и захлопнуть ее как раз перед носом у первого беса. Изнутри Эйлса заперлась на засов. Тут же на дверь обрушились удары.
Комната, в которой оказались беглянки, представляла собой роскошно убранный салон — его украшали изысканные кушетки и великолепные переливчато-красные ковры. Окна выходили на внутренний двор — один из множества двориков, вносивших разнообразие в интерьер огромного дома. Дверь затрещала под напором одной из огромных тварей, но все же устояла.
— Сюда! Эйлса подбежала к окну.
Во дворе было темно. А по стене вился плющ — спуститься по нему не составляло проблемы.
— Скорее! Дверь долго не продержится.
Эйлса выбралась из окна и начала спускаться. Лагдален быстро последовала за ней.
Дверь с треском провалилась внутрь, подняв облако пыли. Два огромных бьюкочеловека одновременно устремились в проем и застряли. Лишь через несколько мгновений твари, натужно кряхтя, протиснулись внутрь и бросились к открытому окну.
Лагдален к этому времени уже спустилась футов на десять, а Эйлса почти достигла земли. Услышав хриплый яростный рев, Лагдален подняла глаза и увидела высунувшихся в окно свиномордых тварей. Затем бьюколюди исчезли, а она удвоила усилия. Эйлса уже стояла внизу. Лагдален спрыгнула с высоты пяти футов, упала на четвереньки и с трудом поднялась на ноги. Из этого двора должен быть выход. Надо поскорее найти его и убраться отсюда.
Но тут распахнулись двери, и во двор высыпали люди с факелами — не меньше дюжины. Заметив молодых женщин, они с криками устремились к ним.
Эйлса встала в боевую стойку. Лагдален тоже приготовилась отразить нападение: в одной руке она сжимала коло тушку, а в другой нож.
Преследователи стремительно налетели на женщин, но так же быстро отхлынули один получил колотушкой по лбу, другому нож располосовал руку, а третий завопил от боли, когда Эйлса рубанула его мечом. Растолкав растерянных челядинцев, вперед выступил Фалтус Вексенн:
— Молодые леди, я приношу извинения за столь неподобающее обращение. Но вы должны сдаться. Выбора все равно нет. Вас придется доставить к нему, иначе он сожжет Аупоза.
— Он что, сделал вас своим лакеем? — спросила Лагдален. — Или своим псом, раз посылает за добычей?
Вексенн развел руками:
— Увы, у меня нет времени на церемонии.
Слуги налетели со всех сторон, размахивая метлами и топорами. Около минуты Лагдален вертелась волчком, но потом ей подсекли ноги обухом, и она покатилась по земле, словно мяч. Вооруженная мечом Эйлса заставляла нападавших держаться на почтительном расстоянии но в конце концов один из них подобрался сзади и сбил девушку с ног ударом дубинки по голове. Рассерженный малый хотел добавить еще, но Вексенн запретил:
— Достаточно. Несите их. Быстро туда, — он указал на коридор.
Дверь открылась и закрылась как раз перед тем, как через другой выход во двор высыпала орава бесов.
Открылась другая дверь. По служебной лестнице Фалтус со слугами и пленницами спустился в апартаменты дворецкого, находившиеся на втором этаже. Все оставшиеся позади двери были закрыты и заперты на засовы.
Эйлсу и Лагдален затолкали за стол на большой кухне.
Вексенн уселся на деревянный стул и вздохнул. Беглянки попались, но это не принесло ожидаемого облегчения. Ведь отдав Лапсору этих молодых женщин, он лишится последней возможности хоть как-то повлиять на чудовище. Противиться же нечего и думать — это все равно как если бы мышь вздумала бороться с котом.
— Поверьте, я ужасно сожалею. Но я должен спасти картину.
— Какую картину?
— «Врата Кунфшона»! Монстр уничтожит ее, если я не отдам вас ему.
— А что он сделает с нами?
— Э… что? — Вексенн почесал позади ухо. — Не стоит об этом задумываться. Я бы посоветовал вам жить текущим моментом.
Лагдален уже поняла, что спесивый мятежник, утратив честь и достоинство, превратился в жалкого раба того чудовища, которое сам же допустил в этот мир.
— Вы обречены, Вексенн, и вам это известно. Вам не спасти ни вашей коллекции, ни даже собственной жизни. Высвобожденное вами зло будет пожирать вас изнутри, покуда от вас не останется одна шелуха.
Фалтус заморгал и махнул рукой.
— Он использует вас, — не унималась Лагдален. — А когда надобность в вас отпадет, перережет вам глотку и выбросит прочь.
Чувствуя ком в горле, Вексенн кивнул. Он уже знал, какова будет его судьба. Знал с того момента, как увидел Сальву Ганна. Но тогда же он обрел новую цель, которой и вознамерился посвятить остаток жизни.
— Я должен спасти картины. Все, что вы говорите, правда. И не новость — мне это уже снилось. На мне лежит проклятие, и в конце концов меня убьют. Но я должен спасти работы Аупоза. Нельзя допустить, чтобы они были потеряны для человечества.
Оставалось лишь подивиться странным противоречиям, в тиски которых был зажат Вексенн Чамперийский. Служа благородному делу спасения шедевров высокого искусства, он готовился принести в жертву две невинные человеческие жизни. Лагдален едва не рассмеялась. Стоят ли они с Эйлсой так дорого? Заслужили ли столь почетную судьбу? И стоит ли любая, хотя бы и гениальная, картина жизни человека? Как вообще сопоставить ценность того и другого?
Позади неожиданно открылась дверь, и Лагдален ощутила знакомое присутствие. Но нет, это было невозможно.
В помещении повеяло холодом, как будто облако неожиданно закрыло солнце. Вексенн замер. Лицо его обмякло, невидящие глаза уставились в ничто. В такой же ступор впали и его слуги.
А затем произошло нечто и вовсе поразительное — прямо посреди кухни, словно из воздуха, материализовалась Лессис, а с нею двое мужчин. Вексенн не шелохнулся, так же как и его слухи.
Лагдален покачала головой, не веря своим глазам.
— Пойдемте, дети мои, — сказала Лессис. — Нам следует поторопиться. Заклятие невидимости больше не действует.
Лагдален взяла Эйлсу за руку. Девушка была ошеломлена, но быстро совладала с собой и ответила подруге молчаливым пожатием. Все двинулись к выходу. Рослый мужчина со светлыми волосами шел впереди, другой прикрывал тыл.
Они задержались возле наружной двери. Там не было никого, кроме обычного немногочисленного караула.
— Леди, — промолвила Лагдален, — кажется, мы видели того врага, о котором вы говорили.
Лессис развернулась:
— Видели его? Как, дитя? Где?
Лагдален показалось, что серые глаза пронзают ее насквозь. Она ощутила на себе могущество Королевы Птиц.
— Там, под домом, в громадном подвале. Они положили его во что-то вроде каменного гроба, только очень большое.
— Саркофаг?
— Четыре здоровенные твари едва подняли крышку.
— Вот как? Пойдем!
— Они положили его внутрь и опять накрыли крышкой.
— Когда это было?
— Не так давно. Некоторое время нам пришлось прятаться. Затем мы попытались выбраться из дома, но нас заметили.
— Можешь ты найти путь в подвал?
— Думаю, да. Мы выбрались оттуда по служебной лестнице.
— Опиши мне это место. Как оно охраняется, и вообще все, что вспомнишь.
В голове Лессис уже зародился отчаянный план.
Глава пятьдесят седьмая
Рододендроны росли широким полумесяцем на краю продолговатого луга.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62
По мере того как зяблик описывал их — у одной волосы были цвета спелой пшеницы, у другой гораздо темнее, — уверенность Лессис в том, что зяблик видел именно Лагдален и Эйлсу, становилась все крепче. Судя по всему, они находились в кладовке за главной кухней.
По всему дому беспрестанно перемещались люди, повсюду горели фонари. Усадьба напоминала огромный муравейник, растревоженный плугом.
Не теряя времени, Лессис приняла позу лотоса, погрузилась в глубокий транс и сотворила заклятие, которое должно было сделать ее, Мирка и Весперна невидимыми. Невидимыми для каждого, сколь бы острым ни был его глаз. В такого рода магии Лессис из Валмеса не знала себе равных. Поразительно, но ей удалось наложить чары всего за тридцать минут.
Заклятие получилось на славу, но это стоило ей огромных усилий. Когда Лессис вышла из транса, оказалось, что она взмокла от пота и нетвердо держится на ногах.
Едва придя в себя, ведьма приказала зяблику вести ее к той кладовой. Затем она повернулась к остальным и издала несколько странных звуков. Они услышали нечто похожее на песнь китов или завывание койотов и поежились, ощутив неожиданный порыв ветра.
Смеркалось, в доме все ярче разгорались огни. Лессис поманила мужчин за собой.
— Сейчас мы войдем в дом, найдем девушек и выберемся отсюда. Я не знаю, как долго мы сможем оставаться незамеченными, и мне вовсе не хочется выяснять это.
Скрывшись за магической завесой, они двинулись через луг. Впереди, пригнувшись и беспрерывно обшаривая глазами окрестности, шел Мирк. Ведьма уверяла, что теперь их никто не видит, но Мирк не был уверен в том, что на магию можно положиться до такой степени. Он постоянно держал руку на рукояти одного из метательных ножей и припадал к земле, чтобы представлять собой как можно менее заметную мишень.
Каждый миг он ожидал, что кто-нибудь поднимет тревогу, но этого не случилось ни тогда, когда они пробирались среди декоративных кустов, ни даже когда пересекали газон перед самым домом.
В окнах беспрерывно мелькали огни. На крыше перекликались люди. Группа из нескольких человек при свете ламп рассматривала тоннель, по которому, соединившись вместе, уходили под землю сбегавшие с крыши трубы водоводов.
Лессис помедлила, присматриваясь к усадьбе. В главное здание можно было войти с трех сторон, но северный фасад скрывала стена тополей. Там находились главные кухни,
кладовые и конюшенный корпус. Зяблик ждал на ветке ближайшего дерева.
Миновав тополиную завесу, Лессис и оба ее спутника по прямой гравиевой дорожке направились на кухонный двор. Двое охранявших ворота стражников о чем-то оживленно беседовали. Ни один из них даже бровью не повел, когда мимо них прошмыгнули женщина и двое мужчин. Доверие Мирка к магии заметно возросло.
Во двор выходили многочисленные окна. На веревках сушилось белье. Какая-то служанка высунулась из окна первого этажа и выплеснула лохань с помоями на навозную кучу. Мирка она не заметила, хотя он стоял прямо перед окном, на расстоянии не более двенадцати футов. Убийца невольно проникся еще большим почтением к колдовству.
Но тут проснулся и, вскочив на ноги, залился хриплым лаем старый черный пес. Лессис подошла к нему, взяла его голову в ладони и прошептала заклятие, превращающее собак в щенят — во всяком случае, в их мыслях. Пес завилял хвостом и напрочь позабыл о насторожившем его запахе.
Зяблик уселся на низкую крышу флигеля, где находились буфетные и кладовые главной кухни.
Лессис указала на дверь, позволявшую легко проникнуть в помещение. Обнажив нож, Мирк скользнул внутрь. Поблизости слышались голоса, но на виду никого не было. Несколько мгновений спустя Лессис, Весперн и Мирк наткнулись на те самые мешки со свеклой и репой, за которыми должны были прятаться беглянки. Увы, их там уже не было.
Лессис вздохнула. Теперь все становилось гораздо сложнее.
Среди росших на большом лугу рододендронов зоркий глаз мог бы углядеть осторожное движение. Но лишь очень зоркий. Огромное, припавшее к земле тело казалось лишь более глубокой тенью среди теней. Предки Базила Хвостолома были хищниками, и прятаться он умел не хуже своих предков.
Релкин пригибался к земле позади виверна.
— Весь курятник переполошился, — заметил Релкин, указывая на мелькавшие в окнах большого дома огни. — Там что-то случилось.
— Что бы ни случилось, самое время и нам принять участие в вечеринке.
Релкин вскинул глаза, но дракон смотрел на него с вполне серьезным видом.
— Ну да, думаю, ты прав.
Неожиданно слева раздались голоса. Среди рододендронов рыскали люди.
— Двигаем.
Релкин скользнул вправо и исчез в кустах. Дракон по следовал за ним, ухитряясь перемещаться почти бесшумно.
В усадьбе явно поднялся переполох, и Релкин гадал, причастны ли к этому Лагдален и Эйлса. Почему-то ему казалось, что без них здесь не обошлось.
Глава пятьдесят шестая
В тот самый момент на дальней стороне большого дома Лагдален и Эйлса со всех ног неслись по анфиладам комнат третьего этажа, спасал свои жизни. Попытка выскользнуть из дома обошлась им дорого: их обнаружили, загнали внутрь, и теперь они вынуждены были убегать от целой оравы бесов, возглавляемых парой огромных бьюколюдей.
Не обращал внимания на изысканные изображения лилий, принадлежащие кисти Семера, великого ученика Аупоза, они промчались по широкому коридору. Позади раздавался топот преследователей.
Женщины успели прошмыгнуть в дверь в конце коридора и захлопнуть ее как раз перед носом у первого беса. Изнутри Эйлса заперлась на засов. Тут же на дверь обрушились удары.
Комната, в которой оказались беглянки, представляла собой роскошно убранный салон — его украшали изысканные кушетки и великолепные переливчато-красные ковры. Окна выходили на внутренний двор — один из множества двориков, вносивших разнообразие в интерьер огромного дома. Дверь затрещала под напором одной из огромных тварей, но все же устояла.
— Сюда! Эйлса подбежала к окну.
Во дворе было темно. А по стене вился плющ — спуститься по нему не составляло проблемы.
— Скорее! Дверь долго не продержится.
Эйлса выбралась из окна и начала спускаться. Лагдален быстро последовала за ней.
Дверь с треском провалилась внутрь, подняв облако пыли. Два огромных бьюкочеловека одновременно устремились в проем и застряли. Лишь через несколько мгновений твари, натужно кряхтя, протиснулись внутрь и бросились к открытому окну.
Лагдален к этому времени уже спустилась футов на десять, а Эйлса почти достигла земли. Услышав хриплый яростный рев, Лагдален подняла глаза и увидела высунувшихся в окно свиномордых тварей. Затем бьюколюди исчезли, а она удвоила усилия. Эйлса уже стояла внизу. Лагдален спрыгнула с высоты пяти футов, упала на четвереньки и с трудом поднялась на ноги. Из этого двора должен быть выход. Надо поскорее найти его и убраться отсюда.
Но тут распахнулись двери, и во двор высыпали люди с факелами — не меньше дюжины. Заметив молодых женщин, они с криками устремились к ним.
Эйлса встала в боевую стойку. Лагдален тоже приготовилась отразить нападение: в одной руке она сжимала коло тушку, а в другой нож.
Преследователи стремительно налетели на женщин, но так же быстро отхлынули один получил колотушкой по лбу, другому нож располосовал руку, а третий завопил от боли, когда Эйлса рубанула его мечом. Растолкав растерянных челядинцев, вперед выступил Фалтус Вексенн:
— Молодые леди, я приношу извинения за столь неподобающее обращение. Но вы должны сдаться. Выбора все равно нет. Вас придется доставить к нему, иначе он сожжет Аупоза.
— Он что, сделал вас своим лакеем? — спросила Лагдален. — Или своим псом, раз посылает за добычей?
Вексенн развел руками:
— Увы, у меня нет времени на церемонии.
Слуги налетели со всех сторон, размахивая метлами и топорами. Около минуты Лагдален вертелась волчком, но потом ей подсекли ноги обухом, и она покатилась по земле, словно мяч. Вооруженная мечом Эйлса заставляла нападавших держаться на почтительном расстоянии но в конце концов один из них подобрался сзади и сбил девушку с ног ударом дубинки по голове. Рассерженный малый хотел добавить еще, но Вексенн запретил:
— Достаточно. Несите их. Быстро туда, — он указал на коридор.
Дверь открылась и закрылась как раз перед тем, как через другой выход во двор высыпала орава бесов.
Открылась другая дверь. По служебной лестнице Фалтус со слугами и пленницами спустился в апартаменты дворецкого, находившиеся на втором этаже. Все оставшиеся позади двери были закрыты и заперты на засовы.
Эйлсу и Лагдален затолкали за стол на большой кухне.
Вексенн уселся на деревянный стул и вздохнул. Беглянки попались, но это не принесло ожидаемого облегчения. Ведь отдав Лапсору этих молодых женщин, он лишится последней возможности хоть как-то повлиять на чудовище. Противиться же нечего и думать — это все равно как если бы мышь вздумала бороться с котом.
— Поверьте, я ужасно сожалею. Но я должен спасти картину.
— Какую картину?
— «Врата Кунфшона»! Монстр уничтожит ее, если я не отдам вас ему.
— А что он сделает с нами?
— Э… что? — Вексенн почесал позади ухо. — Не стоит об этом задумываться. Я бы посоветовал вам жить текущим моментом.
Лагдален уже поняла, что спесивый мятежник, утратив честь и достоинство, превратился в жалкого раба того чудовища, которое сам же допустил в этот мир.
— Вы обречены, Вексенн, и вам это известно. Вам не спасти ни вашей коллекции, ни даже собственной жизни. Высвобожденное вами зло будет пожирать вас изнутри, покуда от вас не останется одна шелуха.
Фалтус заморгал и махнул рукой.
— Он использует вас, — не унималась Лагдален. — А когда надобность в вас отпадет, перережет вам глотку и выбросит прочь.
Чувствуя ком в горле, Вексенн кивнул. Он уже знал, какова будет его судьба. Знал с того момента, как увидел Сальву Ганна. Но тогда же он обрел новую цель, которой и вознамерился посвятить остаток жизни.
— Я должен спасти картины. Все, что вы говорите, правда. И не новость — мне это уже снилось. На мне лежит проклятие, и в конце концов меня убьют. Но я должен спасти работы Аупоза. Нельзя допустить, чтобы они были потеряны для человечества.
Оставалось лишь подивиться странным противоречиям, в тиски которых был зажат Вексенн Чамперийский. Служа благородному делу спасения шедевров высокого искусства, он готовился принести в жертву две невинные человеческие жизни. Лагдален едва не рассмеялась. Стоят ли они с Эйлсой так дорого? Заслужили ли столь почетную судьбу? И стоит ли любая, хотя бы и гениальная, картина жизни человека? Как вообще сопоставить ценность того и другого?
Позади неожиданно открылась дверь, и Лагдален ощутила знакомое присутствие. Но нет, это было невозможно.
В помещении повеяло холодом, как будто облако неожиданно закрыло солнце. Вексенн замер. Лицо его обмякло, невидящие глаза уставились в ничто. В такой же ступор впали и его слуги.
А затем произошло нечто и вовсе поразительное — прямо посреди кухни, словно из воздуха, материализовалась Лессис, а с нею двое мужчин. Вексенн не шелохнулся, так же как и его слухи.
Лагдален покачала головой, не веря своим глазам.
— Пойдемте, дети мои, — сказала Лессис. — Нам следует поторопиться. Заклятие невидимости больше не действует.
Лагдален взяла Эйлсу за руку. Девушка была ошеломлена, но быстро совладала с собой и ответила подруге молчаливым пожатием. Все двинулись к выходу. Рослый мужчина со светлыми волосами шел впереди, другой прикрывал тыл.
Они задержались возле наружной двери. Там не было никого, кроме обычного немногочисленного караула.
— Леди, — промолвила Лагдален, — кажется, мы видели того врага, о котором вы говорили.
Лессис развернулась:
— Видели его? Как, дитя? Где?
Лагдален показалось, что серые глаза пронзают ее насквозь. Она ощутила на себе могущество Королевы Птиц.
— Там, под домом, в громадном подвале. Они положили его во что-то вроде каменного гроба, только очень большое.
— Саркофаг?
— Четыре здоровенные твари едва подняли крышку.
— Вот как? Пойдем!
— Они положили его внутрь и опять накрыли крышкой.
— Когда это было?
— Не так давно. Некоторое время нам пришлось прятаться. Затем мы попытались выбраться из дома, но нас заметили.
— Можешь ты найти путь в подвал?
— Думаю, да. Мы выбрались оттуда по служебной лестнице.
— Опиши мне это место. Как оно охраняется, и вообще все, что вспомнишь.
В голове Лессис уже зародился отчаянный план.
Глава пятьдесят седьмая
Рододендроны росли широким полумесяцем на краю продолговатого луга.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62