Из-за головы надвигалось мертвенно-зеленое свечение… Тучи над озерами?…
– Шеф! Не надо его к воде, и так очухался.
– Живучий, придурок…
Рога отпустили, и затылок с хрустом рухнул на камни.
– Ну чего, – сказал Пупс – Тогда давай прямо тут. Где у тебя был нож?
Леха дернулся, но тяжелый сапог врезал в живот, повалив обратно на спину. На вторую попытку сил не хватило, слишком много крови потеряла его аватара.
– Давай быстрее! А то он сам подохнет!
– Вот…
Перед глазами сверкнуло лезвие, причудливо расплываясь через пелену крови на глазах.
– Зря ты ему копыта отстрелил, – вздохнул Пупс – Ладно, на втором заходе будем по полной программе, а пока так, по-детски… Давно хотел попробовать, как чурки баранов режут…
Он склонился над Лехой, растопырил пальцы – и с размаху всадил средний и безымянный глубоко в нос, разрывая ноздри.
Переносицу обожгло. Мозг превратился в комок едкой горчицы, забившей нос, глаза, всю голову изнутри…
Леха взревел, мотнул мордой, вырываясь, но пальцы входили все глубже, до упора. Нажали, задирая голову назад.
Перевернутое лицо Пупса опустилось к самым глазам.
– Это тебе для затравки, паскуда. Не скучай, минут через десять опять свидимся. И снова расстанемся… И снова свидимся. Улавливаешь?
Где-то на краю поля зрения мелькнул нож, и под подбородком скрипнула сталь, продираясь между броневыми наростами. Шкуру коротко резануло – почти не больно по сравнению с тем адом, что творился в переносице и за ней, – и нож вошел глубже. Горло заполнило что-то теплое и густое…
Леха хотел вздохнуть, но не смог.
Воздуха! Хотя бы глоток воздуха!
В горле булькало, но вдохнуть никак не получалось. В легких стало тяжело и жарко. Там хлюпала кровь, вытесняя последние крохи воздуха. А нож рвался глубже, отпиливая голову от туловища…
По ушам ударил его собственный рев. Фыркающий, на остатках выдоха. И оборвался, едва родившись, – из легких вырвались последние крохи воздуха.
Но зато в груди вдруг стало легко-легко.
Леха с всхлипом втянул воздух – прохладный, свежий, чудный воздух.
Все тело мелко дрожало. От хвоста до передних ног. Теперь целые… Свежая аватара.
Перевернулся с бока на живот и вскочил, дрожа от напряжения. Где эти сволочи?! Рядом?!
Вокруг Кремневая долина, но теперь зеленовато светящиеся тучи и изумрудные зеркала озер были слева. Выкинуло к другому проходу. На южном конце долины…
На другом конце долины, едва-едва угадываясь в лунном свете, – две человеческие фигурки. У них в ногах гора плоти, из которой торчат рога…
Ноги сами собой напряглись, как перед броском. Иногда хочется убить – убить по-настоящему! Без всякой игры! И это чувство совершенно не пугает…
Не убить, к сожалению.
И даже не проткнуть рогами в игре… Леха скрипнул зубами. Мечты, всего лишь мечта! Совершенно несбыточные.
Это не Пупсик с Крысенком. Эти и стрелять умеют, и «бизоны» у них. Оружие специально для ближнего боя. Точность так себе, зато скорострельность почти как у пулемета, и пули тяжелые, девятимиллиметровые. В ближнем бою лучше, чем «калаши». И ногу отстрелят с первого попадания, да и броню пробить могут…
Крыс уже заметил. Поднял руку, указывая сюда. Без суеты, без напряжения, как в тире на жестяную уточку… Леха скрипнул зубами.
Пупс развернулся, досадливо дернул головой на Крыса – да заметил уже, хватит орать! – поглядел сюда… Леха прищурился. Эта сволочь еще и улыбается?! Да, Пупс усмехался. Перекинул «бизон» из правой руки в левую и ткнул пальцем на бычью тушу под ногами. Поднял руку над головой, показывая один палец. Ткнул в Лехину сторону и показал два пальца.
И, ухмыляясь все шире, поманил пальцем к себе. Ну да, сейчас. Все брошу и к тебе побегу, прямо под нож! Сейчас! Сволочь…
Скрипя зубами – нет ничего хуже бессильной ярости! – Леха развернулся и побежал прочь. Вдоль стены дальше на юг. Где-то здесь должна быть вторая расщелина, ведущая в пустыню.
Нет, ребятушки, второй раз не возьмете. Сейчас в пустыню, там уже не догоните сегодня…
Вообще не возьмете! Только бы до Гнусмаса вовремя добраться. Там Тхели, а за ней друзья Алисы…
Щебенка выскальзывала из-под копыт. Быстро не побегаешь. Леха оглянулся.
Пупс и Крыс семенили вдоль стены, догоняя. Но как-то нехотя. Расстояние если и сокращалось, то незаметно.
А впереди, в призрачно-серебристой под лунным светом стене, показалась черная трещина. Южный проход. За ним пустыня. Ни щебенки, ни предательских ловушек в камнях – лишь песок и дюны, где можно разогнаться, и ни один человек не угонится.
Леха припустил туда. Всего-то метров сорок до него, потом продраться через узкий проход – и свобода! Уж там-то они не…
В нагромождении камней перед расщелиной засверкали вспышки. Быстро-быстро, накладываясь друг на друга. В грудь ударило, с визгом срикошетило куда-то в сторону. Налетел грохот выстрелов, пули бились в камни вокруг, высекая искры, раскалывая камешки в крошку, как маленькие гранаты… Инстинкты швырнули на землю. Леха покатился с боку на бок, замер.
Когда длинная очередь кончилась, вскочил и рванул прочь. Обратно в глубину долины.
Вслед ударила еще одна очередь, но расстояние было уже не то, и «бизон» безбожно мазал. Пули проходили мимо, обгоняя, высекая из камней искры далеко впереди.
А еще дальше впереди – бежали Пупс и Крыс. Бежали навстречу, сюда.
Обложили, сволочи!
И куда теперь? Из долины всего два выхода через стену, и оба перекрыты…
Бегать здесь, по щебенке? Если сам ноги не сломаешь, так они поймают. Вон как Пупс с Крысом шустро несутся по этой проклятой щебенке…
Сзади загрохотало. На этот раз пули били ближе. Фонтанчики искр вылетали из-под самых копыт. Леха рухнул на камни, втискиваясь в них, поджимая под себя ноги и разворачиваясь боком.
Там броневые наросты, с такого расстояния пуля просто срикошетит. Только бы в круп шальной пулей не угодило! Вот там броневых наростов нет…
Краем глаза косил на валуны перед расщелиной – сколько их там еще?
Очередь кончилась. На валуне показался человеческий силуэт. Еще один брат-близнец Пупса и Крыса – только на голове не короткий ежик жестких волос, а вообще ничего. Голова бритая и гладкая, как бильярдный шар.
Лысый шагнул к покатому боку валуна и сполз-спрыгнул на гальку.
– Эй! – проорал ему Пупс, размахивая рукой с «бизоном». – Не добивай!
Лысый кивнул, потом поднял руку вверх и помахал кистью, будто изображал уточку. Понял, понял… Опустил руку, подцепил что-то с земли и побежал. Сумка у него там какая-то. Небольшая, но тяжелая. Этот бугай тащил ее весь скособочившись. Никто не стрелял, и в наступившей тишине бухали тяжелые армейские ботинки, а в сумке что-то металлически звякало. Что-то…
«…На втором заходе будем по полной программе, а пока так, по-детски…» Леху передернуло.
Металлические позвякивания плыли над долиной, как погребальный звон. Злой, полный ожидания. Дзынь, блум-м-м… Дзынь… Эй, крошка! Не хочешь познакомиться поближе? Впереди дли-инная ночь… Пупс и Крыс набегали с одной стороны, отрезав путь к первому проходу.
С другой стороны лысый.
Черная щель прохода совсем близко – а что толку? Лысый блокирует подходы к ней. Финтом его обойти?…
По этой чертовой гальке?! Сломанные ноги, а не финт! Леха оглянулся назад. Там скальная стена, совершенно неприступная. Это только сатир может по ней лазать. А с бычьим телом ни единого шанса.
Дзынь-дзынь. Сумка и лысый все ближе. Крыс с Пупсом тоже.
Ну что ж…
Леха развернулся и рванул в глубь долины. К мертвенно светящимся тучам, к зеленым зеркалам озер…
– Куда это он?… – опешил Крыс.
– Куда… За ним! – рявкнул Пупс – Не уйдет!
Посмотрим, уроды!
Леха бежал, дальше и дальше. Слева уже первое озеро. Над головой тучи. Все вокруг наполнило мертвенно-зеленое свечение. Кажется, сам воздух здесь светится…
И бежать стало труднее. Здесь щебенка была почти как галька. Словно по стеклянным шарикам бежишь. Правое копыто поехало в сторону, нога подогнулась… Леха рухнул на колено и зашипел от боли.
Черт возьми! Так ведь можно и ноги переломать!
– В стороны! – крикнул Пупс – Расходитесь в стороны, и за ним! Шире, чтобы к проходам не вырвался! Проходы… Перекрывайте проходы, перекрывайте!
Леха поднялся и, оскальзываясь, побежал дальше. Сквозь это скопление озер, под этими тучами – дальше, дальше! На тот край долины…
Зеленые зеркала озер тянулись справа и слева, там и тут. У берегов вода темнее, а к центру все ярче, ярче… Там из воды выступают купола медуз, раскинувших по поверхности ножки, как морские звезды.
Сзади бухали тяжелые ботинки игроков. Еще далеко, но быстро нагоняют. Они могут бежать по этой проклятой щебенке гораздо быстрее, черт бы их побрал!
Надо прибавить. Хоть чуть-чуть. Быстрее, быстрее!
Мимо всех этих озер, полных изумрудных медуз. Дальше, дальше! Туда, где раскорячились стальные дубы.
Если пройти через Блиндажный лес… за ним ведь будет пустыня, верно?
Только бы дубы росли не слишком густо! Только бы удалось между ними продраться!
Щебенка выскакивала из-под копыт, Леха то и дело оступался. Но лес – вон он уже, рукой подать. Иззубренная черная полоса совсем рядом.
Вокруг уже последние озерца. Зеленоватое свечение в воздухе все слабее и слабее – почти все тучи остались позади.
Приятно вырваться из этого мертвенного света. Жаль только, что впереди совсем темно. Что там, между стволами дубов, – ни черта не разглядеть!
Но щебенки там быть не должно. Ведь кабаны приспособлены к этому лесу, а у них-то копыта снизу вообще изогнуты, как ладошки. По щебенке в долине кабаны бегали как пьяные, зато в лесу шустро передвигаются. Как за первые деревья ныряют, так словно их попутный ветер подхватывает. Значит, нет там щебенки…
Нависшие стволы скрыли месяц, стало еще темнее. Леха оглянулся.
Пупс и Крыс быстро нагоняли, но метров восемьдесят до них еще есть. Ядовито-зеленое свечение озер превратило их в двух разлагающихся зомби, упрямо бредущих за своей целью. Так и будут неотвязно преследовать, чтобы ни происходило. До самого конца…
Лысый бежал левее. Блокирует путь к южному проходу в стене? Ну-ну.
Леха развернулся и двинулся дальше. В лес… Замешкался на миг. Впереди темно-темно. Верхушки стволов серебрятся под светом месяца, но здесь, внизу, стволы едва угадываются в темноте. Ладно! Леха шагнул вперед…
И встал. Под ногами больше не было щебенки. Вместо нее слежавшийся песок, как по ту сторону стены, на краю пустыни. Ну слава богу! Хоть что-то хорошее!
И пахло здесь… Воздух свежий и какой-то… Как над родником, выложенным кремневыми камешками. Хороший знак! Прорвемся!
Леха рванул в темноту, обходя первый ствол. Теперь мимо второго ствола… Рогом бы ни за какую ветку не зацепиться…
Копыто клацнуло обо что-то железное, словно в песке валялся железный прут. Да только нет времени выяснять, что там! Дальше, быстрее! Леха сделал еще шаг – и зашипел от боли.
Передняя нога скользнула по еще одному железному пруту, но на этот раз не уперлась в песок, а ухнула вниз. Сантиметров на двадцать, в небольшую ямку. Копыто провалилось туда, а Леху по инерции несло дальше. Кость над самым копытом уперлась в край ямки, ногу взяло на излом. Леха стиснул зубы, чтобы не взвыть от боли.
Вашу мать! Да что же здесь такое?!
Перенес вес на левую переднюю, останавливаясь. Чтобы осторожно вытащить из ямки правую ногу… И тут левая нога скользнула по песку, под копытом зазвенело что-то железное, выступающее из земли. И копыто соскочило с нее дальше. В еще одну ямку.
На этот раз Леха взвыл от боли. Левую ногу заломило еще сильнее, чем правую! О господи, да что же здесь такое… Сзади грохнул выстрел. Что-то завизжало, рассекая воздух. Все выше и выше. И наверху, далеко над вершинами дубов, вдруг затрещало и зашипело. Все вокруг залил ослепительно белый, режущий глаза свет. Осветительная ракета. А ноги угодили в эти ямки, как в капкан. Леха рухнул на колени, тяжелое тело заваливалось вбок – и обе передние ноги ломало еще сильнее…
Леха взвыл в полный голос, но все-таки удержался. Растопырил задние ноги, приседая. Перенес на них вес. Теперь потянуть тело назад…
Есть! Смог выпрямиться.
Леха выдернул из ямки правую ногу, потом левую. И быстро шагнул назад, на слежавшийся песок. Ровный и надежный.
Господи, да что здесь такое-то, между деревьями?!
Осветительная ракета повисла где-то высоко-высоко, медленно смещаясь дальше за лес. Ее отражения в зеркальных стволах – ослепительные злые солнышки – резали глаза. Резкие тени от стволов и ветвей…
Все это скользило, вращаясь… Но все же можно разглядеть, что под ногами. Песок, а из него выступают изогнутые металлические трубы, словно переплетения корней. Блестящие, идеально гладкие. Хуже любого льда, да еще и круглые…
Чем дальше в лес, тем их все больше, а песка все меньше. Шагах в десяти – сплошная паутина из труб-корней, между которыми даже песка нет, лишь зияющие провалы…
– Вон он! Вон!
Леха сглотнул – в горле вдруг стало сухо-сухо, хотя кровавой жажде еще не время, – и обернулся.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65