Акулов ответил сразу же, снял трубку после первого гудка.
– Алло, спортивный клуб «Атлетик» слушает.
– Акула, кранты! Финиш, блин…
Я говорил голосом раздавленного обстоятельствами человека. Вдобавок я дышал, как стайер на финише.
– Семен, ты?
– Я! Слушай и не перебивай! Я пошел в то место, адрес которого знала только Могилатова! Я сдуру дал ей телефон, она и вычислила, сучара! Я пришел, а тут налетели сначала какие-то жлобы, потом сразу менты! Ушел чудом. Ты понимаешь, Акула, Вика ведет очень странную игру, я вообще не врубаюсь, почему она в игре. Навела на меня бандюков и попыталась всех вместе, и меня, и их, сдать ментам. Ты что-нибудь понимаешь? Я – нет!
– Семен, нам срочно надо встретиться!
– Хорошо, но срочно опять не получится, боюсь, за мной «хвост».
– Менты?
– А хрен его поймет! Может, мне вообще мерещится, нервы стали ни к черту…
– Запоминай адрес. – Акулов скороговоркой выпалил название тихой улочки в Марьиной Роще и объяснил, где это, дав подробные ориентиры. – Я буду в белом «мерее», встречаемся в…
– В восемь вечера, – перебил я и повесил трубку.
Переведя дыхание и отхлебнув пепси, я сделал еще один телефонный звонок. На этот раз трубка ответила после двенадцатого гудка.
– Ну…
– Баранки гну! – Мой голос звучал чуть насмешливо, с хрипотцой и вальяжностью уличного хама.
– Это кто?
– Конь в пальто! Хе… я это. Скелет, я, усек?
– Борзо базаришь, пидор!
– А ты слушай, слушай, сучок, разинь уши, пасть заткни и не вякай, только слушай.
– Ты под кем ходишь, козлина? Тя чо, Матрос на меня направил или ты сам такой глупый?
– Я сказал, заткнись и не перебивай, а то трубку повешу!
– Ну, трави, сучий потрох, слушаю.
– Сегодня нарисусшься на «стрелке», понял?
– С радостью нарисуюсь. Где «стрелка», когда?
– В восемь вечера, а где, узнаешь потом, я перезвоню. Жди и будь готов, отбой!
И еще я сделал несколько звонков. Парочку на телевидение, троечку в различные газетные издания. Всем говорил разное.
Телевидению поведал о подмосковном санатории за колючей проволокой: мол, проезжал рядом ночью, слышал взрывы, стрельбу, видел пламя пожара.
Газетчикам рассказал о нападении на охранника-консьержа в престижном доме.
Всем вместе о подозрительной деятельности под крышей клуба «Атлетик» – наврал, что возле него в скверике собираются сутенеры малолетних проституток.
Будем надеяться, средства массовой информации отреагируют и шакалы пера полезут проверять, вынюхивать, выслеживать. То есть появятся лишние тараканы в банке, чего я, собственно, и добиваюсь.
Итак, пора подвести некоторые предварительные итоги.
То, что Акулов играет за команду покойного Пал Палыча, очевидно. А вот то, что Вика в игре, – действительно неожиданно. Конечно, я нечто подобное подозревал с самого начала, причем чисто интуитивно, и проверку в конспиративной квартире устроил не просто так.
Между прочим, и телефончик я дал Могилатовой не этой вот квартирки, и даже не квартиры соседа-"челнока". Телефончик я ей назвал соседа-алкоголика, дверь которого аккурат напротив моей, и номер сего колоритного абонента отличается от искомого двумя последними цифрами.
Но маскарад с переодеванием я учинил отнюдь не ради госпожи Могилатовой. Я страховался на случай нечаянной встречи с авторами загадочной открытки. Может быть, они и сейчас где-то рядом, даже скорее всего, однако меня не засекли.
Да и жлобы от Могилатовой спутали им все карты. Крайне удобно получилось, почти идеально! Не думаю, что Могила ведет свою игру. Более чем вероятно, она в той же компании, что и Акулов, но особняком, с краешку.
Кто из них – кто, просчитать невозможно и пытаться не стоит. Главное, посеять щедрой рукой семена паники и подозрительности. Побольше неразберихи и суеты. У меня есть неоценимое преимущество – мои противники и в мыслях не могут допустить, будто бы я в одиночку разбомбил подмосковный санаторий-концлагерь.
Пусть ищут предателя в своей среде, грешат на спецслужбы и строят самые замысловатые версии, времени окончательно запутаться у них хватит.
А я пока отдохну, расслаблюсь.
Все, программа-минимум выполнена, теперь можно и поспать. Притомился я что-то за последние дни.
Ага! В дверь звонят. Милиционеры пошли по квартирам. Хватит трезвонить, неужели непонятно, нет меня.
Хоть в этой квартирке и более чем скромная обстановка, но все для отдыха имеется. Два кресла, кушетка, журнальный столик, шкаф с одеждой, книжные полки.
Уже лежа на жестком матрасе, я вытащил из ряда книжек скромный покетбук с броским заголовком: «НИНДЗЮТЦУ, воины-тени». Кто это у нас написал-то? Американец. Забавная книжонка. Смотри-ка, кое-чего у заокеанского автора очень-таки правильно написано. А вот остальное – вранье.
Ну да ладно, после почитаю, повнимательнее, а сейчас – спать, спокойно спать под охраной родной милиции за порогом.
Приятно сознавать, что присутствие ментов надежно гарантирует на некоторое время от неожиданных визитов и нежеланных гостей. Спокойной ночи, то есть – спокойного дня. Моя милиция меня бережет, спасибо ей…
* * *
Я спал четыре часа. Мне снился покойный брат. Снился совершенно реальный факт нашей с ним биографии – тот день, год назад, когда он дал мне ключи от этой квартиры.
– Сема, об этой хате никто не знает. Я купил ее так, на всякий случай, были деньги – вложил в недвижимость.
– На кого оформлена квартира?
– На одну бабульку. Очень удобно. И ты живешь недалече. Вот и захаживай иногда, за свет, газ плати. Только, прошу, не засвети берлогу. Для соседей ты – внук бабульки, хорошо?
– Договорились.
Вот такой сон-воспоминание. К чему снятся покойники? К перемене погоды! Когда я открыл глаза, северный порывистый ветер метал в оконные стекла микроскопические капельки мерзкого осеннего дождичка.
Я встал, потянулся, стряхнул с себя сонливость, прошлепал в угол комнаты, присел на корточки и, помогая себе кое-чем из любимого режуще-колющего арсенала, отодрал две крайние паркетные половицы рядом с плинтусом.
Этот тайник я сделал давно, в свое первое посещение оставленной на мое попечение жилплощади. Вот он наконец и пригодился.
Из тайника я извлек паспорт со своей фотографией на имя Бойко Станислава Петровича, пистолет Макарова с разрешением на его ношение, оформленное опять же на господина Бойко, и замаскированную под плейер гранату – шедевр неизвестного мастера-кустаря, приобретенный мною по случаю аж за две тысячи баксов. Плейер, между прочим, не только умел взрываться, но и прекрасно работая по своему основному назначению – проигрывал кассеты. И даже записывал.
Следует сказать, что человек с фамилией Бойко действительно существует. Сей мелкий бизнесмен представляет в столице интересы некой занюханной фирмочки из Красноярска.
Станислав Петрович не женат, детей нет, мама и папа давно ушли в лучший мир. По роду своей деятельности Бойко постоянно мотается между Москвой и Красноярском, причем в родных пенатах бывает крайне редко, а в златоглавой предпочитает снимать для проживания частную жилплощадь.
Откуда я все это знаю?
Было дело – кутили со Славкой две недели напролет. Он мне тогда все про себя рассказал, про Красноярск, фамилии и адреса тамошних друзей, своих боссов и девок, их привычки, повадки… короче, вполне достаточно, чтобы я при желании смог выдержать легкий милицейский допрос на предмет уточнения личности не как Семен Андреевич Ступин, а как Станислав Петрович Бойко. Хмельной человек с большой радостью разболтает вам все о своей жизни, только надо уметь спрашивать и слушать.
Вряд ли красноярский бизнесмен меня запомнил и, уж конечно, заявил о пропаже паспорта и оружия, как только проспался.
А может, и не заявил. В пьяном бреду Стае проболтался, что фирма, на которую он пашет, – прикрытие. На самом деле он, сэр Бойко, зарабатывает, перевозя мелкие партии «дури», то бишь наркотиков. Кто знает, где он сейчас. Может, сел, а может, уже и мертв. Да хоть и жив-здоров, меня устраивает любой расклад.
Что ж, побуду пару деньков господином Бойко, а там посмотрим.
С огромным сожалением я спрятал в тайник пояс с кармашками, газовую пушку охранника-консьержа и цепочку-кусари. При себе оставил только набор отмычек. Туда же, в тайник, впихнул всю одолженную и приобретенную сегодня одежду и аксессуары. И в новом, преображенном виде покинул гостеприимную квартиру, закрыв замок с помощью отмычки.
Милиции на лестничной площадке ухе не было. Соседскую дверь опечатали, кровь смыли. Майоры и капитаны Пронины ушли недавно, вон в углу горстка окурков, совсем свежая.
Я бодро спускался по лестнице, наплевав на лифт. В правом внутреннем кармане китайской кожаной куртки брякала трубка сотового телефона, в левом пребывали документы и пистолет. На голове кепка, на ногах джинсы и кроссовки, на поясе плейер. Пачка долларов в нагрудном кармашке клетчатой фланелевой рубахи аккуратно упакована в полиэтиленовый непромокаемый пакет.
Человек из толпы, завсегдатай метрополитена, знаток автобусных маршрутов и вещевых рынков. Один из миллионов. Неприметный, примелькавшийся серый тип, Стасик Бойко, спешил по своим делам, не вызывая абсолютно никакого интереса у многочисленных встречных сограждан.
Заимев наконец паспорт, я без труда обменял в ближайшем Сбербанке стодолларовую купюру на пачку родных российских ассигнаций.
Затем, пользуясь исключительно муниципальным транспортом, я добрался до центра и занял наблюдательную позицию недалеко от ресторана…
Впрочем, нет, название ресторана я раскрывать не буду. Кому надо, те его и так знают, остальным это будет, конечно, интересно, но бесполезно. К тому же меньше знаешь – дольше живешь. А примечательна сия ресторация тем, что в ней собираются гомосексуалисты самого высокого пошиба.
Кого тут только не встретишь! Политики, бизнесмены, телеведущие, артисты! Голова кругом! Среди своих это место кличут «Содом» – простенько и со вкусом.
Интересно то, что случайный посетитель ни за что не догадается об истинной ориентации ресторана, как не догадается и телезритель, замученный рекламой этого благословенного Ганимедом уголка порока.
Аркадия Михайловича, моего тайного (хотя скорее даже не тайного, а явного) поклонника, того самого завсегдатая боев без правил, что влюблен в гладиатора Бультерьера, я ждал минут пятнадцать.
О том, что Аркаша каждый вечер, примерно в одно и то же время, заезжает поужинать в «Содом», знали все мало-мальски знакомые с ним люди. Аркадий Михайлович имел слабость «грузить» всех встречных и поперечных подробнейшей информацией о распорядке своего дня, о своих привычках и прихотях.
Наконец он появился, вылез из черного лимузина в окружении четырех хорошеньких телохранителей. Сияющий лоском и сытостью мандарин вразвалочку двинулся к ресторанному подъезду.
Я поспешил ему наперерез: руки в карманах, кепка на затылке, глаза смотрят под ноги, воротник куртки поднят – человеку холодно и неуютно под дождем, он спешит куда-то, думает о чем-то своем, ничего вокруг не замечает.
– Ба! Какая встреча! Мистер Бультерьер, можно вас на минуточку?
Я растерянно остановился, оглянулся.
– Ой, Аркадий Михалыч… Здрасьте.
– Куда спешите, уважаемый Семен Андреич?
– Да так, в общем-то, никуда…
– Может, не откажете испить в моем обществе рюмашку коньяку в этом захолустном кабачишке?
– Да я, собственно, одет неподобающим образом для «кабачишки».
– Плевать! Мне на условности плевать, а значит, плевать и всем халдеям во главе с метрдотелем и вместе с посетителями. Пойдемте скорее, здесь неуютно и сыро, а там благостно и тепло. Ну?
– Пошли…
В ресторанный зал я умудрился впереться прямо в своей китайской куртке. Гардеробщику оставил лишь кепку. Я смущался и краснел изо всех сил. Завсегдатаи бросали вслед Аркадию Михайловичу понимающие взгляды. А он, проказник, нежно приобняв меня за плечи, прямиком отправился в отдельный кабинет. Телохранители учтиво остались в общем зале.
Нашу с Аркашей беседу в полумраке и уединении я описывать не буду – прежде всего по соображениям морально-этического характера. Отмечу только, что мой обожатель был дерзок в шутках, но рукам, к счастью, воли не давал. Я же смущался, как красна девица, и слегка, самую чуточку закашивал под «голубого».
Дважды я выходил в туалет. Оба раза с большим трудом отговорил Аркашу меня сопровождать.
В первое свое посещение сортира, в 19 часов 10 минут, я, воспользовавшись услугами сотовой телефонной связи, позвонил Скелету и назвал место «стрелки». Еще я сообщил номера акуловского «Мерседеса»: дескать, в нем я и приеду.
Времени у Скелета оставалось в обрез, разведку местности произвести он не успеет. Значит, поедет усиленным составом и обвешается с ног до головы оружием. Скелет не дурак и прекрасно сечет, что я его подставляю.
Как я это делаю, он не понимает. Никто бы на его месте не понял. Но Скелету приходится держать фасон перед своими гопниками.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56