Так что на «стрелку» он приедет непременно. Не говоря уж об Акулове.
Второй раз я посетил сортир в 19.45. Из тесной кабинки набрал 02 и сообщил дежурной девушке, что через 15 минут в Марьиной Роще состоится кровавая разборка двух бандитских группировок.
Даже если девушка мне не поверила, на сигнал все равно отреагирует, и менты из близлежащего отделения обязательно прибудут.
От всей души жаль, но я могу так никогда и не узнать, что же произойдет в Марьиной Роще в 20.00. Что кутерьма будет нешуточная – это точно. Но очень возможно, обойдется и без стрельбы.
Вероятно, вообще действие ограничится потерей изрядного количества нервных клеток у всех участников – и все. Съедутся позыркать друг на друга глазами, менты мигалками поискрят – и потом разъедутся восвояси. Впрочем, если кто-либо из встречающихся сторон все же перестарается, «стрелка» автоматически превратится в перестрелку. Однако и такой вариант меня вполне устроит.
Как уже раньше было сказано – чем больше неразберихи, тем лучше. Да и отвлечь некоторые силы противника, хоть на полчасика перебросить их в другой конец города, подальше от моего, Семена Андреича, местожительства согласно прописке, тоже не помешает.
Все, что я делал сегодня, все мои попытки столкнуть лбами самые разнообразные действующие лица и втянуть в игрища новых персонажей, честное слово, было сплошной импровизацией.
Представьте себе, что вы спасаетесь от погони, бежите вверх по склону, усыпанному каменными глыбами. И вот вы на вершине, враг отстал.
Как вы будете действовать? Логично устроить большой обвал. Для этого вы будете швырять вниз первые попавшиеся под руку камни, правильно? Конечно, да! Не станете же вы подбирать какой-нибудь особый булыжник и скрупулезно рассчитывать траекторию его падения. Мол, заденет ли он во-он тот кусок сланца? И куда потом полетит сланец? Увлечет ли он за собой мелкие камушки или нет? И поднимется ли пыль? И еще множество вопросов, не имеющих точного ответа.
На самом деле не нужно ничего рассчитывать. Нужно просто бросить побольше камней, и, по теории вероятностей, один из них непременно угодит в глыбу сланца, а другой, рассыпавшись на тысячу мелких кусочков, превратится в пыль.
Главное здесь – бросать в нужную сторону и следить, чтобы ненароком самому не погибнуть в хаосе камнепада. Для этого необходимо, постоянно быть сверху. И конечно же, нужно точно знать, когда и куда бежать с достигнутой вершины. Ведь пока вы на вершине, вы на виду, а пока вы на виду, вас будут изо всех сил пытаться достать – и непременно достанут рано или поздно…
Вернувшись из уборной, я резко засобирался домой. Аркадий Михайлович, сама любезность, вызвался подбросить меня на своем шикарном лимузине.
Я не возражал. Ради возвращения домой в обществе Аркаши и, главное, в сопровождении его телохранителей я и затеял весь этот цирк с «голубыми» нежностями.
К моему дому мы подъехали в 20.35.
– Вы не против, ежели я на минутку зайду? – спросил Аркадий Михайлович дрогнувшим голосом. – Очень интересно посмотреть, как живет такой симпатичный мужчина.
– Он живет одиноко и невесело, – ответил я тихо и вкрадчиво.
– Так я зайду? – прошептал Аркадий Михайлович.
– Да, – сказал я еле слышно и многозначительно опустил ресницы.
Вышколенные телохранители первыми выбрались из машины. Один трусцой побежал к парадному, остальные взяли нас «в коробочку» и повели следом.
Я знал, что сейчас случится. Я был готов. Первый телохранитель юркнул в подъезд, мы чуть приотстали – и тут раздался выстрел. Глухой щелчок, будто стреляли из пневматического оружия. Именно так звучит выстрел пистолета с глушителем.
Сквозь стекло подъездной двери я увидел, как падает телохранитель в авангарде нашей процессии, – и сразу же включился. Последующие события произошли в считанные секунды.
Второй выстрел сзади. Аркадий Михайлович хватается за плечо. Я падаю на колени. Кувырок. Ногами открываю дверь подъезда, перекатываюсь через тело мертвого телохранителя на пороге второй подъездной двери и стреляю. Пистолет из внутреннего кармана куртки давно уже в моей руке. Возле почтовых ящиков оседает на бетонные ступеньки неизвестный киллер.
На улице застрекотал автомат. По звуку – израильский «узи». В ответ бабахнули пистолетные выстрелы – это телохранители Аркаши.
Еще одна очередь из «Калашникова», я уже на крылечке возле дома. Выскочил из подъезда как пуля, на ходу положил двумя выстрелами человека с израильским автоматом.
В нас палят из желтых «Жигулей» – «девятки». Стекла опущены, наружу торчит ствол «АКМ».
Тот с «узи» стоял слева, возле соседнего подъезда. По науке, должен быть еще один, справа.
В два прыжка я оказался подле Аркашиного лимузина, рванул на себя дверцу, влетел в салон. Сзади-справа утробно ухнуло помповое ружье. Я распластался на полу, в узком промежутке между передним сиденьем и педалями управления. Посыпалось заднее стекло, надрывно звякнуло лобовое, дождь осколков обрушился на капот.
Открываю дверь возле водителя. Бедолаге-шоферу напрочь снесло полчерепа. Выталкиваю труп, хватаюсь за липкий от крови руль. Поворот ключа зажигания, вдавленная до предела педаль газа – и я уже мчусь, петляя между припаркованными возле дома машинами.
Сзади стреляют. Мимо. Охотникам сильно мешают Аркашины телохранители, двое из которых еще живы и не переставая ведут огонь из пистолетов.
Кто они, охотники, не суть важно. Я уже говорил, что просчитать моих нынешних недругов не берусь. Слишком их много, и в этом моя заслуга. Иногда один лютый враг полезнее сотни хороших друзей. Вот такая у меня сегодня философия!
Я гнал машину наперекор всем правилам дорожного движения. Приходилось сильно щуриться. Ветер хлестал по лицу мелкими дождевыми каплями. Я вел автомобиль почти вслепую, почти по наитию. Другие водители шарахались от моего раздолбанного лимузина и были правы.
Минут через пятнадцать бешеной езды сзади пристроились два гаишных «Мерседеса» и один желто-синий «козел».
К счастью, на Ленинском проспекте не было пробки. Я промчался поперек магистрали и, развернувшись возле цирка, выскочил к Воробьевым горам. Здесь я выжал из лимузина все, на что он был способен.
Трасса шла почти прямо, и я сумел, попеременно держа руль то правой, то левой рукой, стянуть с плеч кожаную китайскую куртенку и зашвырнуть ее под заднее сиденье, а после отстегнуть от пояса плейер и выполнить ряд нехитрых манипуляций, активизирующих взрыватель.
Теперь достаточно нажать кнопку перемотки – и через семь секунд бабахнет не хуже противотанковой гранаты.
Пистолет я засунул в бардачок. Плейер зажал в зубах, вцепился изо всех сил в руль – и выехал наконец на Бережковскую набережную.
Навстречу мчался еще один гаишный автомобиль.
Кто сказал, что у нас плохо работает дорожная милиция? Вон как меня обложили, как в учебнике, и посторонних машин рядом не видно, и на горизонте путь перегорожен длиннющим фургоном. Отлично работают, приятно смотреть.
Встречный автогаишник шел мне точно в лоб. Надеется, что я приторможу. Смелый парень, ничего не скажешь.
Когда между мной и встречной машиной оставалось всего метров семь-восемь, гаишник не выдержал, вильнул вправо. Я тоже вильнул вправо. Вполне оправданное, правдоподобное действие. Только я вильнул резко и круто, так что мой лимузин перескочил через парапет, отделяющий проезжую часть от пешеходной полосы, врезался носом в ажурную решетку набережной, сорвал ее с бетонных столбиков-креплений – и ухнул многопудовой массой в грязные воды Москвы-реки.
В последний момент перед ударом о воду я бросил руль и уперся руками в автомобильную крышу, напряг ноги и представил себя в образе этакой пружины-распорки. Чудом, но удар я самортизировал, ничего себе не поломал, а когда мой стальной конь уходил под воду, я завалился на бок, сумел поменять положение тела и устоять под потоком хлынувшей в салон воды.
Теперь нужно действовать максимально быстро. Машина по инерции продолжает движение вперед, уже под водой, ее заваливает, переворачивает вверх колесами. Я отталкиваюсь ногами, расслабляю руки и покидаю салон, благо ветрового стекла давно уж нет.
В зубах у меня плейер-граната. Одной рукой цепляюсь за борт машины, другой нажимаю кнопку перемотки и отправляю плейер в глубину салона.
Под водой ни черта не видно. Действую на ощупь. Как только выпускаю плейер из руки, группируюсь и сильно отталкиваюсь ногами от металлического бока лимузина.
Плыву как можно быстрее, в уме считаю секунды. Сейчас! Открываю под водой рот и выныриваю на поверхность секунда в секунду со взрывом.
Успел. Меня почти не оглушило. Ну, если только совсем чуть-чуть.
Ныряю снова, легкие полны воздуха, я плыву под водой уверенно и спокойно. Плыву против течения, подальше от места аварии.
Хорошо, если бы куртка с документами на имя Бойко в кармане осталась в салоне затонувшего лимузина. Еще один ложный ход, лишняя путаница для следствия. Ну а если куртку унесет течением, то пистолет, надеюсь, они найдут и регистрационный номер просчитают.
Хотя вообще-то с личностью покойного особо разбираться менты не станут. Ведь я отныне покойник, друзья мои. И в этом нет сомнений, хоть тела и не найдут. На полном ходу навернуться с набережной в реку, еще и взрыв потом – после такого не живут. Унесла быстрая водичка утопленничка, так и напишут в протоколах. А еще добавят: мол, наверняка неизвестного происхождения взрыв покойничка разорвал на мелкие кусочки.
Нету больше на этом свете Семена Андреевича Ступина, зачем-то притворявшегося в последний день жизни Стасиком Бойко.
Скелет успокоится, моих друзей в покое оставит, и то хорошо.
И космические террористы меня искать уже не станут, тоже славненько. Эх, как хорошо и спокойно быть покойником, честное слово! Это я вам как знающий человек говорю…
Я проплыл под водой более трех километров. Моя голова лишь трижды появлялась на поверхности, чтобы набрать воздуха. Каждый раз хватало двух секунд.
На набережную я выбрался уже за метромостом. Вокруг было безлюдно, что неудивительно – погода сегодня вечером из ряда вон отвратительная.
Бегом преодолев узкое асфальтовое пространство между водой и редкими деревьями, я рухнул в пожухлую траву и позволил себе две минуты отдыха.
Ста двадцати секунд мне вполне хватило, чтобы полностью восстановить силы. Я поднялся и резво побежал вверх по склону, петляя между деревьями.
Вот и пешеходная дорожка. Одинокий прохожий под зонтиком. Какая удача, парень почти моего роста! Не иначе, припозднившийся с занятий студент МГУ. Повезло. Неслышно ступая, подкрадываюсь сзади. Правой рукой зажимаю парнишке рот, большим пальцем левой надавливаю на нужную точку.
Зонтик падает. Везунчик-студиозус обмяк, повис у меня на руках. Оттаскиваю его с дороги подальше в кусты, снимаю с безвольного тела красно-желтую пижонскую куртку. Моя жертва благополучно придет в себя через несколько минут. Никаких последствий, никакого вреда для здоровья.
Из нагрудного кармана своей фланелевой рубашки вынимаю полиэтиленовый пакетик с долларами. Отсчитываю десять купюр, по сто долларов каждая. Вкладываю деньги в руку парню и напяливаю на себя его теплую куртку. Подумав, снимаю с головы парнишки вязаную шапочку, натягиваю на свои мокрые волосы.
Когда ограбленный очнется, первым делом обнаружит у себя в пятерне тысячу баксов. Удивится очень, нет сомнения. Потом друзьям будет рассказывать, но в милицию жаловаться не пойдет, это точно! Перестраховываюсь, конечно, но очень мне нежелательно, чтобы милиционеры связали ограбление на Воробьевых горах с аварией на Бережковской набережной. Анекдоты про тупых ментов придумывают те, кто ни разу не сталкивался по жизни с «правильными операми» и, как следствие, ни разу не попадал в «серьезную разработку».
В кроссовках неприятно чавкает вода. Мокрые джинсы прилипли к телу. Однако длинная, до колен, куртка и почти сухая шерстяная шапочка на голове придают мне вид не мокрого, а только промокшего человека. Этого я и добивался.
На улице Косыгина, или как там она сейчас называется, торможу частника.
– Мастер, в Коньково поедем?
– Ты чего, в луже валялся? Ты ж мне весь салон загадишь! Не поедем, отойди от машины.
– А за сто баксов поедем?
– За сто баксов поедем! Садись. Чего стоишь, как неродной?
Глава 5
Я – покойник
Во дворе, возле дома, было удивительно пусто. Оно и понятно – погода отвратительная. Хороший собачник в такую мразь если и выведет четвероногого друга, то исключительно пописать, ни о каких длительных прогулках не может быть и речи.
В подъезде тоже царила тишина, лишь ветер со свистом проникал в щели дверей парадного. Лифт, натужно поскрипывая, поднял меня на требуемый этаж и нехотя разлепил свои обшарпанные створки.
Рядом с опечатанной дверью соседа-"челнока" совсем чисто. Уборщица постаралась. Сработал стереотип подневольного человека:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56
Второй раз я посетил сортир в 19.45. Из тесной кабинки набрал 02 и сообщил дежурной девушке, что через 15 минут в Марьиной Роще состоится кровавая разборка двух бандитских группировок.
Даже если девушка мне не поверила, на сигнал все равно отреагирует, и менты из близлежащего отделения обязательно прибудут.
От всей души жаль, но я могу так никогда и не узнать, что же произойдет в Марьиной Роще в 20.00. Что кутерьма будет нешуточная – это точно. Но очень возможно, обойдется и без стрельбы.
Вероятно, вообще действие ограничится потерей изрядного количества нервных клеток у всех участников – и все. Съедутся позыркать друг на друга глазами, менты мигалками поискрят – и потом разъедутся восвояси. Впрочем, если кто-либо из встречающихся сторон все же перестарается, «стрелка» автоматически превратится в перестрелку. Однако и такой вариант меня вполне устроит.
Как уже раньше было сказано – чем больше неразберихи, тем лучше. Да и отвлечь некоторые силы противника, хоть на полчасика перебросить их в другой конец города, подальше от моего, Семена Андреича, местожительства согласно прописке, тоже не помешает.
Все, что я делал сегодня, все мои попытки столкнуть лбами самые разнообразные действующие лица и втянуть в игрища новых персонажей, честное слово, было сплошной импровизацией.
Представьте себе, что вы спасаетесь от погони, бежите вверх по склону, усыпанному каменными глыбами. И вот вы на вершине, враг отстал.
Как вы будете действовать? Логично устроить большой обвал. Для этого вы будете швырять вниз первые попавшиеся под руку камни, правильно? Конечно, да! Не станете же вы подбирать какой-нибудь особый булыжник и скрупулезно рассчитывать траекторию его падения. Мол, заденет ли он во-он тот кусок сланца? И куда потом полетит сланец? Увлечет ли он за собой мелкие камушки или нет? И поднимется ли пыль? И еще множество вопросов, не имеющих точного ответа.
На самом деле не нужно ничего рассчитывать. Нужно просто бросить побольше камней, и, по теории вероятностей, один из них непременно угодит в глыбу сланца, а другой, рассыпавшись на тысячу мелких кусочков, превратится в пыль.
Главное здесь – бросать в нужную сторону и следить, чтобы ненароком самому не погибнуть в хаосе камнепада. Для этого необходимо, постоянно быть сверху. И конечно же, нужно точно знать, когда и куда бежать с достигнутой вершины. Ведь пока вы на вершине, вы на виду, а пока вы на виду, вас будут изо всех сил пытаться достать – и непременно достанут рано или поздно…
Вернувшись из уборной, я резко засобирался домой. Аркадий Михайлович, сама любезность, вызвался подбросить меня на своем шикарном лимузине.
Я не возражал. Ради возвращения домой в обществе Аркаши и, главное, в сопровождении его телохранителей я и затеял весь этот цирк с «голубыми» нежностями.
К моему дому мы подъехали в 20.35.
– Вы не против, ежели я на минутку зайду? – спросил Аркадий Михайлович дрогнувшим голосом. – Очень интересно посмотреть, как живет такой симпатичный мужчина.
– Он живет одиноко и невесело, – ответил я тихо и вкрадчиво.
– Так я зайду? – прошептал Аркадий Михайлович.
– Да, – сказал я еле слышно и многозначительно опустил ресницы.
Вышколенные телохранители первыми выбрались из машины. Один трусцой побежал к парадному, остальные взяли нас «в коробочку» и повели следом.
Я знал, что сейчас случится. Я был готов. Первый телохранитель юркнул в подъезд, мы чуть приотстали – и тут раздался выстрел. Глухой щелчок, будто стреляли из пневматического оружия. Именно так звучит выстрел пистолета с глушителем.
Сквозь стекло подъездной двери я увидел, как падает телохранитель в авангарде нашей процессии, – и сразу же включился. Последующие события произошли в считанные секунды.
Второй выстрел сзади. Аркадий Михайлович хватается за плечо. Я падаю на колени. Кувырок. Ногами открываю дверь подъезда, перекатываюсь через тело мертвого телохранителя на пороге второй подъездной двери и стреляю. Пистолет из внутреннего кармана куртки давно уже в моей руке. Возле почтовых ящиков оседает на бетонные ступеньки неизвестный киллер.
На улице застрекотал автомат. По звуку – израильский «узи». В ответ бабахнули пистолетные выстрелы – это телохранители Аркаши.
Еще одна очередь из «Калашникова», я уже на крылечке возле дома. Выскочил из подъезда как пуля, на ходу положил двумя выстрелами человека с израильским автоматом.
В нас палят из желтых «Жигулей» – «девятки». Стекла опущены, наружу торчит ствол «АКМ».
Тот с «узи» стоял слева, возле соседнего подъезда. По науке, должен быть еще один, справа.
В два прыжка я оказался подле Аркашиного лимузина, рванул на себя дверцу, влетел в салон. Сзади-справа утробно ухнуло помповое ружье. Я распластался на полу, в узком промежутке между передним сиденьем и педалями управления. Посыпалось заднее стекло, надрывно звякнуло лобовое, дождь осколков обрушился на капот.
Открываю дверь возле водителя. Бедолаге-шоферу напрочь снесло полчерепа. Выталкиваю труп, хватаюсь за липкий от крови руль. Поворот ключа зажигания, вдавленная до предела педаль газа – и я уже мчусь, петляя между припаркованными возле дома машинами.
Сзади стреляют. Мимо. Охотникам сильно мешают Аркашины телохранители, двое из которых еще живы и не переставая ведут огонь из пистолетов.
Кто они, охотники, не суть важно. Я уже говорил, что просчитать моих нынешних недругов не берусь. Слишком их много, и в этом моя заслуга. Иногда один лютый враг полезнее сотни хороших друзей. Вот такая у меня сегодня философия!
Я гнал машину наперекор всем правилам дорожного движения. Приходилось сильно щуриться. Ветер хлестал по лицу мелкими дождевыми каплями. Я вел автомобиль почти вслепую, почти по наитию. Другие водители шарахались от моего раздолбанного лимузина и были правы.
Минут через пятнадцать бешеной езды сзади пристроились два гаишных «Мерседеса» и один желто-синий «козел».
К счастью, на Ленинском проспекте не было пробки. Я промчался поперек магистрали и, развернувшись возле цирка, выскочил к Воробьевым горам. Здесь я выжал из лимузина все, на что он был способен.
Трасса шла почти прямо, и я сумел, попеременно держа руль то правой, то левой рукой, стянуть с плеч кожаную китайскую куртенку и зашвырнуть ее под заднее сиденье, а после отстегнуть от пояса плейер и выполнить ряд нехитрых манипуляций, активизирующих взрыватель.
Теперь достаточно нажать кнопку перемотки – и через семь секунд бабахнет не хуже противотанковой гранаты.
Пистолет я засунул в бардачок. Плейер зажал в зубах, вцепился изо всех сил в руль – и выехал наконец на Бережковскую набережную.
Навстречу мчался еще один гаишный автомобиль.
Кто сказал, что у нас плохо работает дорожная милиция? Вон как меня обложили, как в учебнике, и посторонних машин рядом не видно, и на горизонте путь перегорожен длиннющим фургоном. Отлично работают, приятно смотреть.
Встречный автогаишник шел мне точно в лоб. Надеется, что я приторможу. Смелый парень, ничего не скажешь.
Когда между мной и встречной машиной оставалось всего метров семь-восемь, гаишник не выдержал, вильнул вправо. Я тоже вильнул вправо. Вполне оправданное, правдоподобное действие. Только я вильнул резко и круто, так что мой лимузин перескочил через парапет, отделяющий проезжую часть от пешеходной полосы, врезался носом в ажурную решетку набережной, сорвал ее с бетонных столбиков-креплений – и ухнул многопудовой массой в грязные воды Москвы-реки.
В последний момент перед ударом о воду я бросил руль и уперся руками в автомобильную крышу, напряг ноги и представил себя в образе этакой пружины-распорки. Чудом, но удар я самортизировал, ничего себе не поломал, а когда мой стальной конь уходил под воду, я завалился на бок, сумел поменять положение тела и устоять под потоком хлынувшей в салон воды.
Теперь нужно действовать максимально быстро. Машина по инерции продолжает движение вперед, уже под водой, ее заваливает, переворачивает вверх колесами. Я отталкиваюсь ногами, расслабляю руки и покидаю салон, благо ветрового стекла давно уж нет.
В зубах у меня плейер-граната. Одной рукой цепляюсь за борт машины, другой нажимаю кнопку перемотки и отправляю плейер в глубину салона.
Под водой ни черта не видно. Действую на ощупь. Как только выпускаю плейер из руки, группируюсь и сильно отталкиваюсь ногами от металлического бока лимузина.
Плыву как можно быстрее, в уме считаю секунды. Сейчас! Открываю под водой рот и выныриваю на поверхность секунда в секунду со взрывом.
Успел. Меня почти не оглушило. Ну, если только совсем чуть-чуть.
Ныряю снова, легкие полны воздуха, я плыву под водой уверенно и спокойно. Плыву против течения, подальше от места аварии.
Хорошо, если бы куртка с документами на имя Бойко в кармане осталась в салоне затонувшего лимузина. Еще один ложный ход, лишняя путаница для следствия. Ну а если куртку унесет течением, то пистолет, надеюсь, они найдут и регистрационный номер просчитают.
Хотя вообще-то с личностью покойного особо разбираться менты не станут. Ведь я отныне покойник, друзья мои. И в этом нет сомнений, хоть тела и не найдут. На полном ходу навернуться с набережной в реку, еще и взрыв потом – после такого не живут. Унесла быстрая водичка утопленничка, так и напишут в протоколах. А еще добавят: мол, наверняка неизвестного происхождения взрыв покойничка разорвал на мелкие кусочки.
Нету больше на этом свете Семена Андреевича Ступина, зачем-то притворявшегося в последний день жизни Стасиком Бойко.
Скелет успокоится, моих друзей в покое оставит, и то хорошо.
И космические террористы меня искать уже не станут, тоже славненько. Эх, как хорошо и спокойно быть покойником, честное слово! Это я вам как знающий человек говорю…
Я проплыл под водой более трех километров. Моя голова лишь трижды появлялась на поверхности, чтобы набрать воздуха. Каждый раз хватало двух секунд.
На набережную я выбрался уже за метромостом. Вокруг было безлюдно, что неудивительно – погода сегодня вечером из ряда вон отвратительная.
Бегом преодолев узкое асфальтовое пространство между водой и редкими деревьями, я рухнул в пожухлую траву и позволил себе две минуты отдыха.
Ста двадцати секунд мне вполне хватило, чтобы полностью восстановить силы. Я поднялся и резво побежал вверх по склону, петляя между деревьями.
Вот и пешеходная дорожка. Одинокий прохожий под зонтиком. Какая удача, парень почти моего роста! Не иначе, припозднившийся с занятий студент МГУ. Повезло. Неслышно ступая, подкрадываюсь сзади. Правой рукой зажимаю парнишке рот, большим пальцем левой надавливаю на нужную точку.
Зонтик падает. Везунчик-студиозус обмяк, повис у меня на руках. Оттаскиваю его с дороги подальше в кусты, снимаю с безвольного тела красно-желтую пижонскую куртку. Моя жертва благополучно придет в себя через несколько минут. Никаких последствий, никакого вреда для здоровья.
Из нагрудного кармана своей фланелевой рубашки вынимаю полиэтиленовый пакетик с долларами. Отсчитываю десять купюр, по сто долларов каждая. Вкладываю деньги в руку парню и напяливаю на себя его теплую куртку. Подумав, снимаю с головы парнишки вязаную шапочку, натягиваю на свои мокрые волосы.
Когда ограбленный очнется, первым делом обнаружит у себя в пятерне тысячу баксов. Удивится очень, нет сомнения. Потом друзьям будет рассказывать, но в милицию жаловаться не пойдет, это точно! Перестраховываюсь, конечно, но очень мне нежелательно, чтобы милиционеры связали ограбление на Воробьевых горах с аварией на Бережковской набережной. Анекдоты про тупых ментов придумывают те, кто ни разу не сталкивался по жизни с «правильными операми» и, как следствие, ни разу не попадал в «серьезную разработку».
В кроссовках неприятно чавкает вода. Мокрые джинсы прилипли к телу. Однако длинная, до колен, куртка и почти сухая шерстяная шапочка на голове придают мне вид не мокрого, а только промокшего человека. Этого я и добивался.
На улице Косыгина, или как там она сейчас называется, торможу частника.
– Мастер, в Коньково поедем?
– Ты чего, в луже валялся? Ты ж мне весь салон загадишь! Не поедем, отойди от машины.
– А за сто баксов поедем?
– За сто баксов поедем! Садись. Чего стоишь, как неродной?
Глава 5
Я – покойник
Во дворе, возле дома, было удивительно пусто. Оно и понятно – погода отвратительная. Хороший собачник в такую мразь если и выведет четвероногого друга, то исключительно пописать, ни о каких длительных прогулках не может быть и речи.
В подъезде тоже царила тишина, лишь ветер со свистом проникал в щели дверей парадного. Лифт, натужно поскрипывая, поднял меня на требуемый этаж и нехотя разлепил свои обшарпанные створки.
Рядом с опечатанной дверью соседа-"челнока" совсем чисто. Уборщица постаралась. Сработал стереотип подневольного человека:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56