Тьма была кромешной — как назло, луну затянуло облаками, сама природа благоприятствовала оркам. Свет факелов на стене почти не разгонял ночной покров, и Жан пялился в бойницу больше для очистки совести, чем ради возможности что-то там увидеть.
Время тянулось невыносимо медленно. Он пробовал напевать про себя песни, однако скоро понял, что знает их слишком мало. Тогда начал считать стрелы в связках, лежащих у стены. Стрел было много, но когда в третий раз у него получился разный результат, он решил, что голова уже вконец не соображает и пора хоть немного отдохнуть.
— Клад, эй, Клад! — не отходя от бойницы, позвал он. — Давай, друг, вставай. Твоя очередь.
— А? Что? Орки? — спросонья взъерошился приятель, хватаясь за арбалет.
— Не, не видать пока, — сообщил Жан. — Хватит спать, моя очередь. Уже едва на ногах стою.
— Встаю, встаю… — вздохнул Клад, поднимаясь и потягиваясь. — Маловато, конечно, ну да ладно.
Жан свернулся калачиком на тюфяке, еще хранившем тепло тела Клада. Сотник, расставляя их по местам, посоветовал запастись кое-чем — водой, тюфяком, да и пожевать чего-нибудь прихватить.
Теперь Жан вспомнил о проявленной командиром заботе с особой теплотой, еще бы, иначе пришлось бы на камнях спать, а ночи холодные, камень не перина, особо не отдохнешь.
Глаза закрылись, и он почувствовал, как проваливается куда-то глубоко во тьму. Это было совсем не страшно, даже приятно. Все тело охватила сладкая истома, мышцы расслабились — парень заснул.
Ему снова, в первый раз за долгое время, снилась бабка Сатти. Старуха хлопотала у печки, ухватом вытаскивая оттуда здоровенный горшок с кашей. Из-под снятой крышки потянуло таким духом, что хозяйка облизнулась, затем, попробовав стряпню, удовлетворенно причмокнула и, прикрыв горшок, чтоб не остывал, принялась кликать семью к столу. Противу обычного, она не стала своим визгливым голосом созывать домочадцев, а схватив кочергу, заколотила ею по подвешенной к потолку здоровенной железной чушке.
Жана это удивило, откуда такое новшество, раньше бабка не упускала возможности помянуть всех и каждого по имени, да еще и добавив что-нибудь нелицеприятное вроде “бездельник” или “дармоед”. Теперь же бабка старательно и мерно била по железу так, что ушам больно становилось. Впрочем, ей этого показалось мало. Умудрившись ни на минуту не прекращать какофонию, она, каким-то немыслимым образом дотянувшись до Жана, въехала ему под ребро ногой. Удар получился неожиданно болезненным, и Жан, продирая глаза, взвизгнул.
— Да встаю уж, бабушка, встаю. Чего драться-то?
— Какая я тебе бабушка? — заорала Сатти неожиданно низким голосом. Затем ее образ заколебался, поплыл и постепенно сменился усатой физиономией сотника. — Очухался? Давай за дело, да поживей!
Набат гремел не переставая. Внизу, под стенами цитадели, полыхало зарево — это горела подожженная каменная кровь, оттуда же доносился визг, в котором смешались ужас и боль.
— Полезли! — заорал Клад, разряжая арбалет в бойницу и тут же натягивая его снова. — На, получи, с-сука! Эй, Жан! Я уж думал, ты помер. Такой грохот и мертвого поднять может. Давай, они уже у самых стен!
Наконец полностью придя в себя, парень схватил свое оружие и выглянул в бойницу. Сквозь бьющееся пламя к стенам двигались темные живые волны. То тут, то там поблескивало оружие, орки несли длинные деревянные лестницы, позади них тролли метали свои излюбленные топоры либо били из арбалетов и луков, стараясь попасть в бойницы. Рядом раздался стон, Жан оглянулся. Давешний молодой ополченец сползал по стене, из глаза торчала длинная стрела.
Парень прицелился и надавил на спуск. Один из троллей рухнул как подкошенный. Стоявшие рядом взмахнули своими длинными корявыми руками, и Жан едва успел отпрянуть от бойницы — бешено вращаясь, в узкую щель влетели сразу два топора. Небольшие и легкие, они могли быть брошены очень далеко. Двустороннее, острое как бритва лезвие, способно было разрубить не то что мясо и кости, пожалуй, на близком расстоянии и кольчуга не спасет. Он послал следующую смертельную стрелу.
Промахнуться здесь было, пожалуй, невозможно. Орки шли плотной массой, не считаясь с потерями. Пламя полыхало так, что видны они были как на ладони, однако стрел на них защитники старались пока не тратить — как до стен дойдут, так и ими заняться будет можно, а пока главную опасность представляют тролли и те из орков, которые орудовали здоровенными, зачастую кое-как сделанными самострелами. Именно их и пытались выбить солдаты, стараясь не потратить лишней секунды на прицеливание — промедление могло стать роковым.
С правой привратной башни хлынул вниз поток кипящей смолы — жуткий вопль обожженных тварей повис в воздухе, однако толпы нападавших это не остановило. Над головой Жана пронесся камень, точно упавший на площадку за скалой — там наверняка было немало нечисти, так что выстрел зря не пропал.
Еще одна стрела, и сразу назад. Топор, с чудовищной силой ударившийся в край бойницы, осыпал Жана каменным крошевом. Одним движением натянув тетиву и вложив стрелу, он сунулся было выстрелить и едва успел отпрянуть — чудом уклонившись от очередного броска. Пожилой лучник, знакомец Жана, отлетел от своей щели, рухнул на камни и так и остался лежать неподвижно
— лезвие топора глубоко засело в черепе.
— Ополченцам сменить стрелков! — раздался зычный клич Айдахо. — Мечникам приготовиться к бою. Они уже у стен.
Пламя у подножия крепости вспыхнуло еще ярче — защитники не жалели каменной крови, но орки, визжа и воя, лезли прямо сквозь огонь.
— Хватит огня! — поступила команда. — Камни!
Стены замка были двухъярусными. На первом ярусе стрелки, стоявшие у бойниц, били по нападающим из луков и арбалетов.
Сверху, на парапете, мечники готовились встретить тех, кому удастся забраться на стены. Сейчас они положили оружие и взялись за тяжелые валуны, которые спустя секунды полетели вниз, на головы подступившим вплотную к цитадели оркам.
Жан увидел, как к его месту подбежала Врея с арбалетом в руке, и, схватив глефу и секиру, побежал на второй ярус. На бегу успел только крикнуть, чтобы она особо не высовывалась. В ответ девушка яростно сверкнула глазами и разрядила свое оружие в бойницу — проем как раз закрыло брюхо орка, карабкающегося по лестнице. Тот с воем полетел вниз.
Жан оказался наверху одновременно с первыми орками. Десятки крючьев уцепились за каменные выступы, и теперь по ним лезли наверх чертовы твари, держа свои ятаганы в зубах. Как и предсказывал сотник, толстые веревки не доходили до кошек, последние несколько локтей были из железных цепей. Парень смахнул секирой ближайший крюк, который соскользнул с парапета и полетел вниз, вместе с несколькими уцепившимися за веревку орками.
Впрочем, топор тут же пришлось бросить — через край стены перемахнул первый враг.
Глефа описала замысловатую кривую — ятаган метнулся навстречу, однако рассек лишь воздух, в то время как нижний конец боевого посоха, увенчанный острым лезвием, глубоко погрузился орку в пах. Тот издал протяжный вопль и, потеряв равновесие, полетел вниз, уже внутрь крепости. А над краем стены уже появился очередной клыкастый урод. Тонкое лезвие полоснуло его по горлу, брызнула зеленая кровь. Скорее почувствовав, чем заметив движение сзади, Жан стремительно развернулся, однако орк, уже занесший было над головой парня ятаган, завалился навзничь — в его спину на глубину двух ладоней ушло лезвие секиры Клада.
Спустя секунду или две приятели уже бились спина к спине — все больше и больше орков забиралось на стены. Жан и не думал, что эти твари такие ловкие, люди никогда не смогли бы так быстро вскарабкаться по веревкам или лестницам, но, главное, не смогли бы вот так запросто пройти через огонь, лишь визжа от ожогов. Ему стало страшно — похоже было, что стены захвачены, но, пронзая очередного врага, он увидел, как на парапете появились латники Айдахо — гвардия, самые сильные, самые отчаянные воины. Среди них был и Кирк, который по такому случаю надел глухой шлем, кирасу и поножи. От панциря отлетел топор, метнулась змея кистеня с шипастым шаром на конце, и орк, отброшенный чудовищным ударом, улетел за край стены, сбив по дороге еще двух своих соплеменников.
Похоже, великан наслаждался собственной неуязвимостью. Снова и снова кистень со свистом рассекал воздух, снова и снова шар впечатывался в живую плоть, дробя кости и проламывая черепа.
Отряд латников, как нож сквозь масло, прошел через толпу нападающих, оставляя за собой груды мертвых тел.
Но и латники несли потери. Один рухнул ничком на камни — арбалетная стрела, выпущенная в упор, пробила-таки панцирь и глубоко ушла в тело. Второй зашатался словно от непосильной ноши, когда орк прыгнул ему на плечи и нашел щель для своего кинжала.
Мгновение воин еще держался на ногах, а затем молча ухнул вниз со стены, вместе с так и не отцепившимся от него врагом.
Черненый ятаган полоснул по руке Кирка, проскрежетал по кольчуге и отлетел в сторону. Второй со звоном сломался пополам, не сумев справиться с твердостью шлемного гребня, а третий ударил вниз, в ногу, и штанина мгновенно взмокла от крови. Орк, в грудь которого тут же врезался кистень, издал предсмертный вопль, который сразу и оборвался — повторный удар намертво запечатал все звуки, вбив их в горло вместе с кадыком. Но шаг богатыря стал уже не столь уверенным — если бы стена не была густо полита кровью, то каждый смог бы увидеть, как правая нога силача оставляет влажные темные следы.
Предвкушая расправу, орки бросились в атаку, но вновь и вновь утыканный шипами тяжелый шар описывал смертельный круг, оставляя за собой след в виде смятого мяса и разбрызганных мозгов. Но вот зазвенела тетива, и тяжелый арбалетный болт, без труда прошив кольчугу, навылет пробил левую руку Кирка. Жан, на мгновение оставшись без противников, метнул кинжал, который со свистом пролетел над головой товарища и по рукоять вошел в грудь стрелку, но уже бились, ломаясь о панцирь, другие стрелы, уже несколько коротких стержней торчали в груди друга — даже кованая сталь не спасала от выстрела в упор. И наконец великан сдался — медленно припав на одно колено, он нехотя, словно через силу, повалился набок и затих, закончив свою последнюю работу.
И все же латники отстояли стену. Потеряв с десяток закованных в сталь бойцов, да еще чуть ли не три десятка простых мечников, отряду Айдахо удалось сбросить со стены всех, кто на нее забрался. Уже полыхали штурмовые лестницы, подожженные бушующим пламенем каменной крови, уже один за другим вспыхивали канаты и орки с воплями разжимали обгоревшие руки и, визжа, падали в огонь. Арбалетчики не жалели стрел, хотя тоже несли потери — топоры троллей успешно находили смотровые щели в каменных стенах цитадели. Подножия привратных башен стали непроходимы от разлившейся горячей смолы, поверх которой коптящими языками вздымалось пламя. И вот наконец последний из взошедших на стену орков, по оскаленной клыкастой морде которого с размаху полоснула глефа Жана, отпрянул назад, мгновение пытался удержать равновесие и затем, поскользнувшись на мокром от крови камне, сорвался вниз, в адский пламень, где ему было самое место.
Жан устало облокотился на глефу — каждая мышца ныла, откликаясь на полученные, пусть и не пробившие кольчугу, уда-ры. По рукам стекала кровь, в основном чужая, хотя пальцы получили несколько незначительных порезов от скользнувших по древку вражеских лезвий. Соленый пот, щедро смешанный со столбом стоящей в воздухе копотью, обильно заливал лицо и ел глаза — ночная прохлада нисколько не освежала.
Остаток ночи прошел спокойно — до утра орки не рискнули идти на приступ, понеся серьезные потери. Все эти часы над крепостью стоял стон раненых
— эльфы и лекари оказывали им помощь, а с рассветом воины принялись хоронить павших. Жан, без сил сидевший, привалясь к стене, с каким-то чувством отрешенности смотрел на мертвого Кирка, которого с трудом волокли два кряжистых мужика, на стройное, молодое тело девушки со страшно изуродованным орочьим топором лицом — только по чудесной, залитой кровью косе он узнал Врею. Были и другие, кого-то он знал, кого-то видел впервые.
Мимо прошел Корт — его лицо пересекала багровая борозда, однако ветеран не обращал на рану внимания, лишь время от времени промакивая куском ткани медленно сочившуюся кровь. Сотник взглянул на бледное лицо парня, хотел было что-то сказать, но затем, пожав плечами, пошел дальше, чуть приволакивая правую ногу.
Рядом плюхнулся Клад — ему в этот раз удалось избежать серьезных ранений, если не считать глубокой и первое время обильно кровоточившей царапины на шее — по коже скользнула стрела. Чуть в сторону — и на одного убитого у защитников было бы больше.
— Ну, чего скуксился? — спросил он с деланной бодростью в голосе. — Мы же живы, и то ладно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103