— У меня появляется одно нехорошее чувство, маркиза. Боюсь, что мастер, который может позволить себе жить в “алом кольце”, запросто может оказаться мне не по карману.
— Он живет в “золотом кольце”, милорд. Но вам не стоит об этом беспокоиться, ваш новый щит не будет нам стоить ни гроша.
— Заманчиво, но в высшей степени сомнительно. — Не волнуйтесь, этот человек — мой… друг.
А паузу я, между прочим, заметил. И, что интересно, почему это она мне так не понравилась? Что мешает леди из хорошей семьи иметь… друзей в разных слоях общества? И какое, собственно, мне, случайному попутчику, может быть до этих… друзей дело?
Нда-а-а… А может, ты ревнуешь, десантник? Вот так, банально, влюбился в первую встречную девчонку? Ну, допустим, влюбился. В конце концов, кому я собираюсь врать? Самому себе? Глупо, сам себя не обманешь, я влюбился самым натуральным образом и намерен делать все, чтобы двигать дальше в том же духе. Святое дело, жаль, Христос не дожил. Алия действительно прекрасная женщина, бесподобно умна и… для самоуспокоения добавим, что именно она может обеспечить мне путь вверх, туда, где я смогу найти способы исполнить свою миссию. А если честно, плевать я хотел и на миссию, и на Сергеева с его проектами — эта женщина, кажется, для меня куда важнее всего остального.
Мы подъехали ко рву… нет, я бы сказал, к каналу, поскольку для рва эта оборонительная линия была слишком уж широка. Даже мост производил впечатление — и эта конструкция явно была подъемной. Если уж местные инженеры и не додумались до пушек и двигателей мощностью выше одной лошадиной силы, то уж в вопросе возведения крепостей они достигли определенных успехов.
Сама крепость “золотого кольца” тоже производила впечатление. Особо бросился в глаза тот факт, что стена была двойной, и те несчастные, кто захватил бы ее первый рад, сразу оказались бы под огнем лучников на второй, более высокой, стене.
Да, я бы ее штурмовать не взялся. Конечно, у башен второго рада имеется ощутимое мертвое пространство, но, видимо, чем-то защитники это компенсируют.
Подковы застучали по бревнам моста, и Голиаф, повинуясь движениям поводьев, послушно остановился перед стражей — четыре солдата в кирасах и шлемах, на которых красовались значки герцога Дарландского. Солдаты явно не проявили особого интереса, однако у меня почему-то не создалось ощущения, что эти парни ловят ворон.
Взгляд одного из воинов, чьи доспехи были несколько богаче, плюмаж немного пышнее, а значок на шлеме — относительно больше, чем у других его товарищей, ощупал меня взглядом. Ощущение — как будто меня раздели, обыскали и быстро одели снова.
Солдат наклонил голову, то ли в поклоне, то ли в утвердительном жесте “да, мол, можете проезжать”, и сделал шаг назад, освобождая дорогу. Голиаф двинулся вперед, Алия последовала за мной. Ни единого слова так и не было сказано.
— Не слишком они любезны с благородными путниками, — с легкой ноткой уязвленности заметил я, когда стража оказалась вне зоны слышимости.
— О, это личная гвардия герцога. Их статус при дворе довольно высок, к тому же среди них немало дворян, чей ранг, при всем моем уважении к вам, милорд, гораздо выше, чем у… бастарда, даже и носящего рыцарский пояс.
— Спасибо… мой ранг — ваших рук дело.
— Не обижайтесь, милорд. Герцог вполне обоснованно гордится своими гвардейцами — я бы сказала, это лучшие солдаты срединных уделов. К тому же служба здесь весьма почетна, хотя, конечно, в основном, это удел людей благородных, но не слишком обеспеченных. Между прочим, хочу вас предупредить, друг мой, если герцог проявит к вам благосклонность, он вполне может предложить вам место в их рядах.
— Это… не совсем то, что мне сейчас необходимо.
— Знаю, поэтому и говорю вам это. Поймите, это немалая честь, которая не достается первому встречному, а поскольку вы будете вынуждены отказаться, то постарайтесь сделать это, никого не оскорбив.
Да, разумеется. Мне только и не хватало нажить здесь себе врагов. С другой стороны, мне просто жизненно необходима определенная известность, иначе я так на долгие годы и останусь рядовым телохранителем, что меня никак не устраивает, даже… даже если речь идет о ТАКОМ теле.
Мы специально не обсуждали этот момент, но такие вещи самоочевидны. Общество, построенное на феодальных принципах, уважает три вещи — силу, власть и богатство. Богатство, по крайней мере в ближайшее время, мне не светит. Я, разумеется, ничего не имею против наличных, особенно в большом количестве, но, как я понял, здесь их можно либо унаследовать, либо взять огнем и мечом. Поскольку “папа” оказался порядочной свиньей, и, кроме титула, ничего мне от него не перепало, то… не торговлей же мне заниматься. Власть — тут вообще все понятно, вакантные должности распределены и есть масса кандидатов в резерве. Остается сила — необходимо завоевать известность и славу, лишь тогда можно обеспечить себе не только свободу действий, но и саму возможность использования этой свободы в моих целях.
Турниры здесь, безусловно, бывают, куда же без них. Правда, в своем умении владеть копьем я порядком сомневался, однако попробовать стоило — будем считать это первым шагом к славе. Ну чем я, собственно, рискую — сломать себе шею? Кто не рискует, тот не пьет шампанского… впрочем, здесь его наверняка не производят.
— Скажите, маркиза, а если я, скажем, по неосторожности, действительно нанесу кому-то оскорбление?
Алия задумалась.
— Ну… оскорбив герцога, вы вполне можете лишиться головы. От священника или купца вполне можно ждать любой гадости, яда, наемного убийцы или, скажем, навета. Простой рыцарь скорее всего сочтет возможным навязать вам дуэль. Дворянин, достаточно знатный, чтобы скрестить меч с бастардом, предложит вас на ужин кому-нибудь из своих вассалов…
— Не думаю, чтобы меня это пугало, — несколько нетерпеливо прервал я ее. — Меня больше волнуют последствия. Ну, допустим, ухлопаю я кого-нибудь, что потом?
— Да ничего, — пожала она плечами, — ничего особенного, милорд. Дуэль здесь событие весьма уважаемое.
— Совершенно не вижу, почему бы двум благородным донам не выяснить отношения, — пробормотал я.
Алия не услышала или не сочла нужным услышать.
— К тому же считается, — продолжала она, — что над ристалищем царит святой дух, поэтому тот, кто победил, тот обычно и считается правым. Хотя, разумеется, всегда может найтись какой-нибудь родственник, желающий отомстить. Только, Стас, не надейтесь на свой меч, в этом он вам не поможет.
Я даже не стал задавать вопроса вслух, просто изобразил на лице смесь удивления, непонимания и желания получить разъяснение.
— Как я уже говорила, — не замедлила маркиза прояснить ситуацию, — поединок считается делом если и не священным, то к этому достаточно близким. Поэтому преимущество должно быть у человека, а не у его кошелька. Поединок проходит без доспехов, только с одним видом оружия, причем выбирает его оскорбленная сторона.
“Как мне это знакомо, — подумал я, — инкрустированные серебром пистолеты в лакированной коробке, стрелять по счету три…”
— И никакой магии, — поставила точку моя прекрасная спутница. — Кстати, вы помните о том, что все время должны поддерживать ваш… скафандр?
Да? Я совсем о нем забыл, однако рефлекторно продолжал считать себя закованным в броню. Тяжесть кольчуги на плечах вполне отвечала образу, поэтому мне не приходилось тратить особых усилий на самовнушение. Так что в этом отношении Алии вряд ли стоило волноваться.
— А я? Допустим, я сочту себя оскорбленным. Как я должен поступить?
— Откровенно говоря, я не думаю, что вы хотите услышать, каким образом вы сможете замять дело, верно? — нахмурилась маркиза.
Ага, конечно, крошка, как всегда, права. Нарываться на неприятности самому — значит прослыть невеждой и задирой, а такая “слава” мне особенно и не нужна. А вот разыграть оскорбленное достоинство — эт мы могём, тем более что у провинциалов гонора, как правило, хватает на двоих или троих столичных штучек. Что ж, а повод наверняка найдется — кто ж удержится, чтоб не проехаться в адрес деревенского ублюдка, вылезшего в люди благодаря папиному перепитию.
Разумеется, я не стал посвящать маркизу в некоторые не слишком мирные планы на будущее. Вслух я сказал нечто более подходящее к ее мировоззрению:
— Я, конечно, не ищу ссор, однако же ситуация может повернуться и таким образом, что другого выхода просто не будет. Что я тогда должен делать?
— Выплеснуть кубок в лицо обидчику. Это — формальный вызов. Но вы непременно должны объяснить, что именно подвигнуло вас на этот шаг — возможно, виновный захочет извиниться. К тому же если ваш противник — лорд, он может и не принять вызова… хотя это наверняка вызовет не слишком приятные сплетни, так что сильно рассчитывать на это не стоит. Немного помолчав, она добавила:
— Ваши слова несколько беспокоят меня, милорд. Прошу вас, не переоценивайте свои возможности — эти люди с детства обучаются владеть мечом. Я, конечно, видела вас в деле и готова признать, что вы были великолепны, но поверьте, никто из этого мужичья, ни по отдельности, ни все вместе, не сравнится с опытным рыцарем, вся жизнь которого проходит на поле боя.
— Я постараюсь быть предельно благоразумным, маркиза… А что? Я же не врал… просто допускаю возможность, когда благоразумнее будет именно ввязаться в неприятности, чем от них уклониться.
— Святой Дунстан! Алия, какими судьбами?
Толстый низенький мужчина лет пятидесяти схватил маркизу за плечи, на его глазах появились слезы. Я еще не успел спрыгнуть с коня, поэтому наблюдал эту сцену несколько свысока и, честно признаться, с некоторым чувством удовлетворения.
В конце концов, если именно он и есть упомянутый ранее “друг”, то лично мне эта дружба ничем не угрожает.
— Мы все считали тебя погибшей! Весть о падении замка Форш разнеслась по всему Дарланду, но еще никто не встречал тех, кто смог пережить осаду… А Рено…
— Он погиб, Дункан…
— Это большое горе для всех нас… — Улыбка толстяка увяла, однако тут же появилась вновь. Глаза хитро прищурились. — Однако, насколько я помню, ты, моя дорогая, не слишком сияла от счастья, выходя замуж?
— Оставь, Дункан, Рено был моим мужем… Не скрою, я его не любила, но он был по крайней мере достаточно благороден, чтобы моя нелюбовь не превратилась в ненависть.
— Вот именно, — понимающе кивнул он. — Но недостаточно благороден для того, чтобы вообще отказаться от этого брака, верно?
— Он погиб, защищая меня и мой… наш дом. Мертвые сраму не имут, ты же не хуже меня знаешь это.
— Прости… Впрочем, твои холодные слова ни в коей мере не могут омрачить радости от твоего появления.
Тут он соизволил обратить внимание на меня, в основном, потому, что я спешился и теперь не возвышался над обществом, а стоял прямо перед его глазами. Учитывая, что я был выше его на две головы… ну, возможно, не выше, а длиннее… в общем, меня трудно было не заметить.
Пока они выясняли отношения, я даже успел оглядеться. То, что владельцу этого дома вполне по средствам платить за проживание в “золотом кольце”, было очевидно. Во всем чувствовался не просто достаток, а самое натуральное богатство — роскошный дом с колоннами и цветными витражами, во дворе фонтан — интересно, за счет чего он работает? — изысканная одежда, массивная золотая цепь на шее…
Конечно, я сразу отметил, что он обращается к ней на ты, причем нисколько не стыдясь присутствия посторонних, коим я, с его точки зрения, безусловно, являлся.
— Алия, представь мне своего спутника. Это твой… телохранитель?
Пауза была столь же очевидна, как и скрытый за ней смысл.
Кстати, мы с Алией совсем не обсуждали тему ее замужества — банальный эгоизм, мои проблемы в последнее время меня беспокоили куда больше, чем бывший муж дамы моего сердца, тем более почивший в бозе. Хотя даже из нескольких уловленных мной фраз я узнал достаточно, чтобы мое настроение улучшилось.
— Это сэр Стас де Бург… сын графа де Бурга, если вы его помните. Он присоединился ко мне недавно, однако я обязана ему жизнью.
Лично я привык называть вещи своими именами. Здесь, похоже, принято намекать, хотя столь прозрачно, что проще было сказать прямо.
— Сэр Стас! Позвольте представить вам барона Дункана фон Ридерау, советника его светлости герцога Дарландского… и моего дядюшку.
— Это большая честь для меня, милорд. — Я склонил голову, как того требовал этикет. Хотя баронство и было младшим из наследуемых титулов, тем не менее по сравнению со мной, простым рыцарем, у него был ранг выше.
— И для меня это честь, сэр Стас! — Полупоклон барона был куда более выражен, чем принято в подобной ситуации. Это в немалой степени свидетельствовало о том, что ко мне проявлено большое уважение. — Рад видеть вас в моем доме, отныне и навек вы здесь желанный гость. Надеюсь, что за ужином вы поведаете нам о выпавших на вашу долю приключениях.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103