Он с сожалением посмотрел на миску с остывшим мясом, прихватил кусок ложкой, прожевал — даже сейчас, утратив жар очага, оно оставалось отменно вкусным. Шенк оглядел зал — вроде бы и недолго беседовал он со смотрителем, а людей порядком поубавилось. Ушел монах — читать, видимо, вечернюю молитву да на боковую отправляться. Исчезли подозрительные типы — а не из той ли шайки они? А что, вполне вероятно… Шенк попытался вспомнить, когда ушли эти двое — до того, как они с Гранилем заговорили о деле, или после? Увы, память отказалась давать подсказку.
Трое «Миротворцев» тоже ушли — вроде бы сразу, как только здесь смотритель объявился. Ну что ж, этим ребятам теперь бы головы как следует проветрить, чтобы хмель начисто выдуло.
Он допил уже согревшееся пиво, подозвал служанку, бросил на стол пару серебряных монет, мысленно отметив, что последняя мелкая месть смотрителю все же удалась — платить за вино пришлось темплару. Дождался пригоршни медяков, подвинул пару из них к девушке, за что был вознагражден благодарной улыбкой. А затем отправился в отведенную ему комнату.
До рассвета еще было достаточно времени, чтобы немного поспать. День предстоящий обещал быть нелегким.
Шенк оглядел переминающихся с ног на ногу мужиков, затем его взгляд пробежал по чуть более стройному ряду солдат. Хотелось одновременно ругаться, смеяться и плакать. Охотников было всего четверо — и если это лучшие, то каковы ж тогда худшие? Одежка старая, луки, видать, еще дедовы… Это только вино от возраста лучше становится, да и то лишь до определенных пределов.
Он подошел к одному из «Миротворцев», одним резким, стремительным движением выдернул меч у того из ножен. Явно склонный к полноте «вояка» даже рукой шевельнуть не успел, как оказался обезоружен. Легран провел пальцем по лезвию, затем с размаха рубанул мечом по стоящей рядом колоде — клинок оставил в дереве не слишком глубокую зарубку.
— Вы что, на прогулку собрались? — прошипел он. — Да с этими железками вы и корову не испугаете.
Девять человек, составлявших на данный момент его маленькую армию, молчали, уставившись в землю. В воздухе витал тяжелый кисловатый запах — по меньшей мере двое, решив, видимо, что их гонят на верную смерть, сочли нужным принять для храбрости глоточек-другой винца… а скорее даже не глоточек, а кружечку-другую. Излечиться, так сказать, от страха. Имей Шенк выбор, этих «подлечившихся» он бы отправил сначала на конюшню, для приема доброй порции моченых вожжей, а затем по домам — проку от них будет немного.
Хотя, признаться, и от остальных его не больше.
— Значит, так… — Шенк выдержал паузу, еще раз осматривая войско и размышляя, есть ли тут хоть один, на кого можно положиться. — Округу хорошо знаете?
Мужики разом загомонили, поясняя, что округа-то известна, живут здесь с рождения, каждый камешек знают, — в общем, если их послушать, то проводниками темплар обзавелся самыми лучшими. Сумеют ли эти проводники, если потребуется, лук натянуть да попасть из него хотя бы в сарай — это отдельный разговор.
— Теперь подумайте — будь вы на месте разбойников, где бы лагерь разбили?
Гомон начался с новой силой. Каждый из охотников отстаивал собственный выбор, доказывая, что когда-то давно примеченное им местечко и есть то единственное, которое нужно. Наверное, они могли бы спорить до бесконечности, но один из солдат, кряжистый, хотя и уже изрядно оплывший, с маленькой серебряной эмблемой терца, вдруг поднял руку, призывая к тишине, а затем, когда все взгляды обратились в его сторону, сказал. Веско сказал — как отрезал:
— Они у Норы Отшельника обосновались. Самое то место.
Некоторое время мужики переглядывались, затем один из них пожал плечами:
— А чё, верно! Местечко там самое что ни на есть укромное.
— И то! — поддержал его другой, с жиденькой бороденкой и рано вылезшими волосами на макушке. — Пещеры там, знамо дело, большие, есть где добро запрятать. Тако же и водица есть недалече.
Еще один почесал пятерней затылок, затем солидно кивнул
— Могет быть, и так. Да и с лошадьми туда соваться толку не будет… ежели тропу правильную не знать. Почитай что крепость у них…
Шенку понадобился добрый час, чтобы вытрясти из мужиков все, что им было известно. Выспрашивать пришлось на ходу — откладывать облаву смысла не было, и десять бойцов, из которых воином, не лукавя, можно было назвать только одного, двинулись в сторону леса. Коня Легран оставил — у солдат, разумеется, лошади были, а вот охотники заявились к месту сбора пешими.
В общем, жил тут один отшельник. Жил давно, еще во времена дедов нынешних ополченцев. Старик был тихий, никого особо не задевал, обитал себе в пещере да молитвы Святой Сиксте возносил. А может, и не ей — кто сейчас, спустя столько лет, разберет… да и никого это особо не волновало. Если человек зла никому не делает, то и его обижать грех. Отшельник наведывался в городок пару раз за декту, покупая на несколько медяков немудреной еды — хлеба, сыра. Иногда — одежонку какую попроще. Богатым его не считали, а по прошествии нескольких лет так и вовсе нашлись сердобольные, что мальчишек пошустрее отправляли туда, к его пещере, — гостинца какого деду передать.
Однажды мальчишка принес гостинец обратно… умер старик. Хоронили его чуть не всем городком. Поговаривали, что правивший в те времена смотритель даже прошение в Цитадель отправил, что, мол, к лику Святых бы старика причислить. Да только в Ордене об отшельнике этом ничего не знали о делах его не слыхали, а потому и на прошение внимания не обратили.
А здесь с той поры повелось называть несколько пещер на склоне невысокой горы Норой Отшельника.
— Бывал я там, — ворчал терц, смахивая со лба капли пота. Давно, видать, не приходилось ему ходить пешком дальше, чем от дома до таверны и обратно. — Место и впрямь за крепость сойти может. Лес там, правда, густой — зато на дерево влезть можно, угрозу загодя увидеть. И лошади тоже… к самой пещере нипочем не подойдут, придется их внизу, у подножия оставлять, а дальше на своих двоих топать. Да и до подножия добраться не просто, чаща там непролазная, а тропы неприметные, мало кто о них знает.
Последние слова он выговорил с явной ненавистью.
— А самое главное, пещера там очень уж хитрая, — продолжил он, сделав добрый глоток из походной фляги и протягивая ее Шенку. Тот не отказался, втайне подозревая, что там вино, и уже намереваясь выразить «Миротворцу» свое неудовольствие. Но во фляге оказалась простая вода, и Легран подумал, что этот опустившийся вояка все же не растерял еще остатков былой дисциплины.
— Чем хитрая?
— Ежели костер у самой пещеры разложить, — объяснил терц, — весь дым внутрь пойдет. Куда он там девается — не скажу, не знаю. Но наружу ему выхода нет. Стало быть, ежели душегубцы и впрямь там лагерь разбили, могут они костер жечь сколько угодно — издалека никто не заметит.
— Да уж, неплохое местечко.
— Угу… и тропа, что к пещере ведет, тоже… неплохая. Узкая, извилистая. Кто по ней пойдет — как на ладони будет.
Намек был ясен. Никто из них добровольно под стрелу не полезет. Темплар это понимал прекрасно, как понимал и то, что первому идти придется все-таки ему. И даже не потому только, что он — рыцарь Света и должен всех вести за собой, искоренять зло. Просто у него доспехи, и весьма неплохие. Если арбалеты у разбойников охотничьи, да еще желательно изношенные, тогда у Шенка есть неплохие шансы на то, что кованые пластины уберегут его от тяжелого болта, который кольчугу обычного «Миротворца» прошьет и не заметит. Ну а если арбалет серьезный… тогда его сможет защитить лишь слепая удача. Или Знак Силы.
Без необходимости пускать в дело Знаки не хотелось — но по зрелом размышлении Шенк пришел к выводу, что иначе ничего не выйдет. Слишком опасно. Если рассказ терца соответствовал истине, то на этой тропе пара-тройка стрелков способны остановить небольшую армию. У темплара неплохие доспехи, но до колдовской брони демонов Ши-Латара им далеко. Эту броню Шенк видел, магистр Борох как-то раз привел юных послушников в один из тайных залов Цитадели и показал древние латы, что носили создания Тьмы, приспешники Ши-Латара и Проклятой Арианис. Если верить старым записям, демоны Тьмы без этой брони даже не могли выйти из подземелий к солнцу, истинный Свет, борясь с Тьмой, превращал их тела в камень.
Лес становился все гуще. Охотникам следовало отдать должное — сам Шенк ни за что бы не нашел тропы… да и была ли она на самом деле? Просто череда проходов сквозь густые кусты. Была еще одна тропа — пошире, там и конь пройдет, но она была куда длиннее. А так они шли почти что напрямик.
— Ты, смотрю, тоже эти места хорошо знаешь? — спросил он терца.
— Знаю, — подтвердил тот, продираясь сквозь малинник и поминая в весьма нелицеприятных выражениях Святую Сиксту. Указывать терцу, что подобные выражения есть святотатство, Шенк не стал, для этого найдется и другое, более подходящее время. — Я ведь, темплар, здесь уж лет двадцать служу. И охотой баловаться приходилось, да и так… то ребенок какой в лесу заблудится, то еще что.
— Не скучно здесь?
— Скучно, темплар, — усмехнулся воин. — Чё лыбишься? Знаю я, как вы, рыцари, на «Миротворцев» смотрите. Дескать, лентяи, пьяницы, трусы?
— А не так?
— Да так-то оно так, только не все ж такие. Я, темплар, уж сколько просил меня в другой полк перевести, на границу… да только зря все. А сейчас уж и не прошу больше, стар стал, ленив. Брюшко вот выросло, опять-таки баба в деревне есть да детишки… двое уж. Так что прав ты, наверное, темплар.
— А здесь как оказался?
Терц отвернулся, уставился себе под ноги.
— Как попал, так и попал, темплар, — глухо обронил он. — Было за что.
Довольно долго они пробирались сквозь кустарник молча. Затем шедший впереди охотник остановился, поднял руку. Затем повернулся к Леграну:
— Мы на месте, господин. Вона, за теми деревьями, в аккурат тропа и начинается, что к Норе ведет. Токмо ты уж прости, старшой… но я туда вперед не полезу. Ты человек заезжий, пришел-ушел, а мне жену кормить да мать-старуху,
— Хорошо, — кивнул рыцарь. — По тропе пойду я.
— А может… это… давай я пойду, — вдруг буркнул терц, доставая из ножен меч. — Мало ли что… ты ж, это… стало быть, ежели со мной что, так вы уж… ну, знать будете, где эти собаки засели.
Шенк видел, с каким трудом даются слова ветерану. Да, пожалуй, этого обрюзгшего, растолстевшего, привыкшего к мирной семейной жизни человека и впрямь можно было назвать ветераном. Видать, не все, что отличает воина от смерда, умерло в его душе. Осталась и гордость, и честь…
— Нет, солдат, — глядя ему прямо в глаза, сказал Легран. — Риск здесь не требуется и собою жертвовать — тоже. Я ж темплар, ты не забыл? Услышите звук боя там, наверху, — бегите на помощь, стрелять по тропе я им не дам, обещаю.
— Ты только знак подай! А мы вмиг, мы сразу… — зашумели явно обрадованные мужики, да и солдаты чуть повеселели.
На самом деле обольщаться не стоило. Восемь по меньшей мере бандитов — это немало. К тому же они знают, что терять им нечего, с этой братией разговор в орденских землях всегда был короток — петлю на шею и на ближайшую толстую ветку. Чтобы другим неповадно было.
Шенк поднял руки над головой, привычно воззвал к Сиксте — Знак, который он собирался вызвать, был не из простых, и помощь Святой была бы очень кстати. На самом деле темплар даже не был уверен, что у него получится, — лишь один из тайных даров Сиксты Ордену превосходил по сложности Знак Укрытия… но о нем, самом сложном и самом опасном, старались и вовсе не вспоминать, будто и не было такого. Считалось, что магистр-наставник определяет, когда послушнику, что намерен получить алый плащ, следует начать изучение того или иного Знака. Шенк знал, что это не так — все гораздо сложнее. Не человек выбирает Знак — наоборот, кажется, что сам Знак выбирает, будет ли он подчиняться рыцарю Света. И те, кого дар Сиксты счел недостойными, уходили из Цитадели, унося с собой кто три Знака, кто пять. Шенк владел всеми семью… вернее, даже восемью, если считать Бесполезный, об истинном предназначении которого не знал никто в Цитадели, да вот только при воспоминании о том единственном случае, когда он, тренировки ради, воспользовался Знаком Последней Надежды, до сих пор идет мороз по коже.
У него все получилось. Тугие струи серого вихря оплели фигуру в блестящих латах и опали. Теперь на том месте, где еще несколькими мгновениями ранее стоял рыцарь, виднелось лишь нечто похожее на сгусток тумана. Вот это серое облачко дернулось и поплыло к тропе.
Впечатление было обманчивым. Человек не мог превратиться в столб дыма, как не мог превратиться и в волка, и в птицу, и в рыбу. Все рассказы о людях-зверях были лишь досужими вымыслами, во всяком случае, Ордену, скрупулезно проверявшему все подобные слухи, так и не удалось обнаружить ни одного настоящего оборотня. И то, что своим спутником он сейчас представлялся туманным облачком, ничуть не защитило бы Шенка от тяжелой стрелы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76