— Так и быть. Этот распущенный негодяй своим усердием ещё может заработать нашу любовь и уважение.
Двое тхуристов подхватили Кугеля под руки и повели его через площадь. Кугель попытался вырваться, но у него ничего не вышло.
— Куда вы ведёте меня? Что это за чепуха?
Один из тхуристов ответил любезным голосом:
— Мы ведём тебя в храм Фампоуна, и это вовсе не чепуха.
— Да мне плевать на это все, — рассердился Кугель. — Сейчас же уберите ваши руки: я намерен немедленно покинуть Лумарт.
— Тебе в этом помогут.
Компания поднялась по выщербленным ступеням и сквозь высокие сводчатые ворота прошла в зал, где каждый их шаг отдавался гулким эхом, отражавшимся от высокого потолка; в дальнем конце смутно виднелось что-то вроде алтаря или святилища. Кугеля провели в примыкающее к залу помещение, освещённое льющимися из высоких круглых окон лучами красного солнца; стены были обиты темно-синими деревянными панелями. В комнату вошёл старик в белой рясе и спросил:
— Ну, что у нас здесь? Человек, которого постигла беда?
— Да, Кугель совершил несколько гнусных преступлений и теперь желает искупить свою вину.
— Это заявление целиком и полностью не соответствует истине! — возмущённо воскликнул Кугель. — Не было представлено никаких доказательств, и в любом случае меня заманили сюда против моего желания.
Тхуристы, не поведя даже бровью, удалились, и Кугель остался один на один со стариком, который доковылял до скамьи и уселся на неё. Кугель попытался заговорить, но старик жестом прервал его.
— Успокойся! Не забывай, что мы — милостивые люди, чуждые всякой злобы и недоброжелательности. Мы существуем лишь для того, чтобы помогать другим сознательным существам! Если человек совершает преступление, мы мучаемся жалостью к преступнику, который, по нашему убеждению, и является истинной жертвой, и мы работаем лишь для того, чтобы он мог возродиться.
— Какая просвещённая точка зрения! — провозгласил Кугель. — Я уже чувствую нравственное обновление!
— Великолепно! Твои замечания подтверждают нашу философию; ты, несомненно, уже преодолел то, что я отношу к Первой Фазе программы.
— А что, будут и другие? — нахмурился Кугель. — Неужели они действительно необходимы?
— Безусловно; это Вторая и Третья Фазы. Пожалуй, стоит объяснить, что Лумарт не всегда придерживался такой политики. В годы расцвета Великой Магии город попал под влияние Ясбана Устранителя, который пробил отверстия в пять царств демонов и построил пять храмов Лумарта. Мы сейчас находимся в Храме Фампоуна.
— Странно, — заметил Кугель, — столь милостивый народ — и такие рьяные демонисты.
— Это так далеко от истины, что дальше и не придумаешь. Добрый Народ Лумарта изгнал Ясбана и провозгласил Эру Любви, которая должна просуществовать до тех пор, пока солнце совсем не погаснет. Наша любовь распространяется на всех, даже на пятерых демонов Ясбана, которых мы надеемся отвратить от столь губительного для них зла. Ты будешь самым последним в череде выдающихся личностей, работавших в этом направлении, и в этом заключается Вторая Фаза программы.
Кугель обессилел от ужаса.
— Эта задача выше моих сил!
— Все испытывают подобные чувства, — ободрил его старик. — Тем не менее, Фампоуна следует обучить доброте, вежливости и правилам хорошего тона; попытавшись сделать это, ты познаешь счастливое чувство освобождения.
— А Третья Фаза? — прохрипел Кугель. — Что насчёт неё?
— Когда ты исполнишь свою миссию, то будешь с почестями принят в наше братство! — Старик не обратил внимания на стон ужаса, вырвавшийся из горла Кугеля. — Ну-ка, посмотрим: месяц Йаунта только что завершился, и мы входим в месяц Фампоуна, который, пожалуй, самый вспыльчивый из всех пяти демонов из-за своих чувствительных глаз. Он приходит в бешенство от малейшего проблеска, и тебе придётся пытаться перевоспитать его в абсолютной темноте. Дальнейшие вопросы будут?
— Ещё как будут! Предположим, что Фампоун откажется менять своё поведение?
— Вот образец негативистического мышления, которое мы, Добрый Народ, не признаем. Не обращай внимания на все то, что ты мог слышать о жутких привычках Фампоуна! Ты должен быть уверен в успехе!
— Но как я вернусь, чтобы насладиться заслуженными почестями и наградами? — с тоской воскликнул Кугель.
— Фампоун, когда осознает всю низость своего поведения, несомненно, поднимет тебя наверх. А теперь я должен проститься с тобой.
— Минуточку! А где мои еда и питьё? Я же не выживу!
— Мы снова оставляем этот вопрос на усмотрение Фампоуна.
Старик нажал на кнопку; пол под ногами Кугеля расступился, и он с головокружительной стремительностью покатился вниз по спиральному жёлобу. Воздух постепенно сделался липким, как сироп; Кугель пробил плёнку невидимого препятствия, которая лопнула с таким звуком, точно пробка вылетела из бутылки, и Кугель очутился в средней величины комнате, освещённой мерцанием единственной лампы.
Кугель оцепенел, едва отваживаясь дышать. На помосте в противоположном конце комнаты в массивном кресле сидел спящий Фампоун, чьи глаза были закрыты от света двумя чёрными полусферами. Серое тело размерами могло почти сравниться с длиной помоста; толстые косолапые ноги были вытянуты во всю длину. Руки, ничуть не меньше в обхвате, чем сам Кугель, заканчивались трехфутовыми пальцами, унизанными сотней перстней. Голова демона была размером с тачку, с гигантским носом и огромным вислогубым ртом. Два глаза, каждый размером с плошку, Кугель не смог разглядеть из-за защитных полусфер.
Кугель, задерживая дыхание не только от страха, но и от нестерпимого зловония, висевшего в воздухе, осторожно оглядел комнату. От лампы по потолку отходил шнур, свисавший рядом с пальцами Фампоуна; Кугель практически машинально отсоединил шнур от лампы. Он обнаружил, что из комнаты можно было выбраться только через маленькую железную дверцу прямо за креслом Фампоуна. Жёлоб, по которому он попал сюда, теперь стал невидимым.
Складки у губ Фампоуна задёргались и поднялись; из его рта выглянул гомункул, росший из конца языка демона. Он взглянул на Кугеля чёрными глазами-бусинками.
— Ха, неужели время прошло так быстро? — Странное создание, нагнувшись, сверилось с отметками на стене. — И правда; а я проспал, и Фампоун будет зол. Как твоё имя, и какие преступления ты совершил? Такие подробности очень интересуют Фампоуна, а это, кстати говоря, я сам, хотя из прихоти я обычно предпочитаю зваться Пульсифером, как если бы был отдельным существом.
Кугель смело заговорил:
— Я — Кугель, инспектор нового режима, который теперь установился в Лумарте. Я спустился сюда проверить, удобно ли Фампоуну, а поскольку я вижу, что все в порядке, то, пожалуй, вернусь наверх. Где здесь выход?
— Как, ты не совершил никаких преступлений, о которых мог бы нам рассказать? — жалобно спросил Пульсифер. — Это обидная новость. Мы с Фампоуном любим злодеяния. Не так давно некий купец, чьё имя я, к сожалению, забыл, целый час развлекал нас рассказами.
— А что произошло потом?
— Ой, лучше не спрашивай. — Пульсифер принялся чистить один из клыков Фампоуна маленькой щёточкой. Он вытянул голову и начал рассматривать пятнистое лицо великана. — Фампоун крепко спит; он очень плотно поел перед тем, как отойти ко сну. Подожди минуточку, я проверю, как переваривается пища. — Пульсифер нырнул в рот к Фампоуну и обнаружил себя лишь дрожанием серого жилистого горла. Через некоторое время он снова предстал перед Кугелем. — Он, бедняга, проголодался, по крайней мере, так кажется. Я лучше его разбужу, ведь он захочет поговорить с тобой перед тем, как…
— Перед тем как что?
— Неважно.
— Минуточку, — сказал Кугель. — Мне больше хотелось бы поговорить с тобой, а не с Фампоуном.
— Правда? — полыценно спросил Пульсифер и начал начищать клык Фампоуна с ещё большим усердием. — Приятно слышать; мне не так часто говорят комплименты.
— Странно! Я вижу, что в тебе очень многое заслуживает похвалы. Твоя карьера поневоле идёт рука об руку с карьерой Фампоуна, но у тебя ведь, наверное, есть и свои собственные цели и стремления?
Пульсифер подпёр губу Фампоуна щёткой и опёрся на образовавшийся уступ.
— Иногда я чувствую, что хотел бы взглянуть на внешний мир. Мы несколько раз поднимались на поверхность, но только ночью, когда звезды скрыты за густыми тучами, и даже тогда Фампоун жаловался на чересчур яркий свет и быстро возвращался сюда.
— Жаль, — заметил Кугель. — Днём есть на что посмотреть. Окружающий Лумарт пейзаж очень симпатичный. А Добрый Народ вот-вот начнёт свой Великий Карнавал Полных Противоположностей, который, как говорят, представляет собой весьма живописное зрелище.
Пульсифер тоскливо покачал головой.
— Сомневаюсь, что мне когда-нибудь удастся увидеть такие события. А ты видел много ужасных преступлений?
— Да, мне многое довелось повидать. Например, я помню одного гнома из Батварского леса, который оседлал пельграна…
Пульсифер жестом прервал его.
— Погоди. Фампоун захочет это услышать. — Он опасно высунулся из разинутого рта и взглянул на прикрытые глазные яблоки. — Интересно, он, или, если быть более точным, я проснулся? Мне показалось, что я почувствовал шевеление. В любом случае, несмотря на то, что я получил удовольствие от нашего разговора, мы должны вернуться к своим обязанностям. Хм, шнур отключён от лампы. Не будешь ли ты так добр погасить свет?
— К чему спешить? — уклонился Кугель. — Фампоун мирно спит; позволь ему отдохнуть. А я тем временем хотел кое-что показать тебе. Азартную игру. Ты когда-нибудь играл в замболио?
Пульсифер ответил отрицательно, и Кугель вытащил из кармана карты.
— Смотри внимательно! Я раздаю каждому из нас по четыре карты, которые мы не должны показывать друг другу. — Кугель объяснил правила игры. — Мы обязательно играем на золотые монеты или что-то подобное, чтобы игра была интересной. Поэтому я ставлю пять терциев, и ты должен поставить столько же.
— Вон в тех двух мешках — золото Фампоуна, или, что в равной степени правомерно, моё золото, поскольку я — неотъемлемый придаток к этой огромной туше. Вынь оттуда столько золота, сколько соответствует твоим пяти терциям.
Игра началась. Пульсифер к своему огромному удовольствию выиграл первый кон, затем проиграл следующий, что заставило его разразиться плаксивыми жалобами; потом он выиграл снова и снова, и так до тех пор, пока Кугель не объявил, что у него больше не осталось денег.
— Ты умный и искусный игрок; помериться с тобой силами — большое удовольствие! И все же, я думаю, что смог бы побить тебя, если бы у меня были деньги, которые я оставил наверху, в храме.
Пульсифер, несколько запыхавшийся и страшно гордый своей победой, с насмешкой отнёсся к словам Кугеля.
— Я думаю, что чересчур умен для тебя! Вот, забери свои терции, и сыграем ещё раз.
— Нет, это нечестно! Я слишком горд, чтобы принять твои деньги. Позволь мне предложить другое решение проблемы. Наверху в храме остался мой мешок с терциями и ещё один мешок, с леденцами. Возможно, ты захочешь подкрепиться, когда мы продолжим игру. Давай пойдём туда и принесём их, а потом я докажу тебе, что те твои выигрыши были случайными!
Пульсифер высунулся как можно дальше, чтобы взглянуть на лицо Фампоуна.
— Кажется, он вполне спокоен, хотя в животе у него бурчит от голода.
— Он спит так же крепко, как и всегда, — объявил Кугель. — Надо спешить. Если он проснётся, нам придётся закончить игру.
Пульсифер заколебался.
— А что будет с золотом Фампоуна? Не можем же мы бросить его здесь без присмотра!
— Мы возьмём его с собой и глаз с него не спустим.
— Замечательно; ставь его сюда, на помост.
— Вот так, я готов. А как мы поднимемся наверх?
— Просто нажми вон ту серую кнопку рядом с ручкой кресла, только, пожалуйста, без лишнего шума. Фампоун вполне может впасть в ярость, если проснётся в незнакомой обстановке.
— Да он никогда не спал более безмятежно! Поднимаемся!
Кугель нажал кнопку; помост задрожал, заскрипел и поплыл вверх по тёмной шахте, открывшейся перед ним. Через некоторое время они прорвались через клапан сдерживающего вещества, сквозь которое Кугелю пришлось пройти, когда он скатывался вниз по жёлобу.
Через некоторое время в шахту просочился проблеск красного света, и через миг помост остановился вровень с алтарём в Храме Фампоуна.
— Так, а теперь мне нужно найти мой мешок с деньгами, — сказал Кугель. — Только где же я его оставил? Думаю, как раз вон там. Смотри! Через эти арки можно разглядеть главную площадь Лумарта, а это — Добрый Народ, занятый своими обычными делами. Что ты обо всем этом думаешь?
— Очень интересно, хотя мне и не приходилось видеть такие огромные пространства. На самом деле у меня почти кружится голова. А откуда идёт этот мерзкий красный свет?
— Это свет нашего древнего солнца, которое сейчас как раз заходит.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50