Именно он назвал этот мир «Аэродромия». На какое-то время мы почти позабыли о серьезности стоящих перед нами проблем и о наших потерявшихся товарищах. Фактически первая половина дня я новом мире очень походила на каникулы.
Первых обитающих в Аэродромии людей мы встретили уже под вечер. Десятка два аборигенов расположились на горизонтальном дереве возле широкою водопада. Кто-то купался, кто-то наполнял привязанные к широким поясам кожаные мешки. При нашем приближении они замерли, и если бы рядом не оказалось зрячих товарищей, я вообще могла бы их не заметить, потому что водопад воспринимался мной как место информационного хаоса.
По предложению Флоримель мы направились к ним медленно и не напрямую, стараясь продемонстрировать свои мирные намерения. Люди (как мне сказали, с темно-коричневой кожей и угловатыми чертами лица, как у нило-хамитских рас Земли) внимательно за нами наблюдали, разглядывая сквозь водяную пыль наподобие стаи серьезных сов. Некоторые женщины прижали к себе голых детишек. Когда мы оказались поблизости, кое-кто из мужчин поднял короткие тонкие копья, но никто, похоже, не торопился их метнуть. Позднее мы узнали, что эти копья на самом деле гарпуны, и каждый привязан к владельцу двадцатью или тридцатью метрами тонкого каната, сплетенного из человеческих волос, причем эти канаты ценятся гораздо больше, чем само оружие. В целом уровень их цивилизации можно оценить как нечто среднее между поздним каменным и ранним бронзовым веком, хотя нам быстро стало очевидно, что металла эти люди не знают.
Один из мужчин, жилистый тип с седеющей бородкой, сорвался с ветки и заскользил к нам с грациозностью, заставившей нас внезапно осознать, насколько мало мы знаем о полетах. В последний момент он развел руки, взмыл перед нами наподобие бабочки и осведомился на вполне понятном английском, кто мы такие.
- Мы путешественники, - ответила Флоримель, заработав раздраженный взгляд Уильяма за перехват инициативы. Я не могла не задуматься над тем, не станет ли эта борьба за лидерство вечной. Искренне надеюсь, что нет. - Мы не желаем вам вреда. Мы новички в этом мире.
Похоже, вождь (или кем он там приходился своим соплеменникам) счел такой ответ приемлемым, после чего завязался короткий разговор. Флоримель спросила, не видел ли он кого-либо из наших товарищей, и описала четверых, которых мы потеряли, но вождь покачал головой и ответил, что незнакомцы не появлялись в долине уже на протяжении как минимум «дюжины солнц», а если кто и был, то совершенно не подходил под ее описание. Потом он пригласил нас познакомиться с его соплеменниками. Мы, разумеется, согласились.
Как мы вскоре узнали, они называли себя Людьми Среднего Воздуха - описание скорее декоративное, чем территориальное, поскольку все расположенное ниже облаков и выше дна каньона могло, очевидно, считаться Средним Воздухом. В любом случае, эта конкретная группа была одной из семей, входящих в племя Красной Скалы, хотя они также были охотничьей стаей. И вновь у меня возникло ощущение, что мы столкнулись с понятиями, для правильного понимания которых нам понадобятся месяцы или годы.
Нам предложили питье и пищу, и пока мы жадно глотали свежую холодную воду и делали вид, будто жуем кусочки мяса (Уильям утверждал, что это сушеный паромщик), у нас появилась возможность рассмотреть этих людей внимательнее. Одежду они делали, вероятно, из шкур и меха существ, на которых охотились, но на ней имелись пуговицы и явно декоративная вышивка, так что примитивными этих людей не назовешь.
Когда мы поели, вся семья спрыгнула с дерева возле водопада и взвилась в воздух. Мы неуклюже последовали за ними, но нас быстро и решительно разместили возле детей и стариков. Впрочем, мы не обиделись - достаточно было лишь взглянуть на грациозные фигуры, которые выписывали в воздухе взрослые члены семейства, чтобы понять, насколько мы ущербны по местным меркам.
Мы спустились в каньон по широкой спирали, а затем двинулись вниз по течению, держась рядом с воздушной рекой. Летели мы, по моей опенке, почти час. Наконец мы достигли скалистых выступов цвета ржавчины, из-за которых племя и получило свое название, поблизости от которых обнаружился постоянный лагерь - исконное поселение всего племени Красной Скалы, со спальными пещерами и немногочисленной утварью наподобие больших котлов, которою племя не таскало с собой в течение дня. Сперва я удивилась нищенской скудности их пожиток, но увиден, как один из мужчин затачивает каменный наконечник копья, быстро пролетая вдоль скалы и прижимая к ней наконечник, оставляющий за собой струйку каменной пыли, я поняла, что этот мир наверняка попросту дарит им многое из того, что нашим предкам доставалось лишь после долгих и утомительных усилий.
К моменту нашего появления в лагере уже находилось несколько десятков других семейных групп, собравшихся на ночлег - в общей сложности от четырехсот до пятисот обитателей Среднего Воздуха. Наше семейство обменялось ритуальными приветствиями со многими другими, а потом занялось долгими сплетнями с ближайшими соседями. Все это очень напоминало пребывание на одном из каменистых морских островков, где гнездятся многие виды птиц - на первый взгляд сплошной хаос, а на самом деле все очень хорошо организовано.
Когда солнце начало садиться за утесы на нашей стороне долины, почти на каждом скалистом выступе вспыхнули костры, а семьи собрались, чтобы поужинать и поговорить между собой. Наша семья расположилась вдоль стволов и на толстых ветвях группы деревьев, росших перпендикулярно поверхности утеса и напоминавших протянутые руки. Похоже, это была их личная территория здесь, в большом лагере.
Когда все устроились поудобнее, а на широкой каменной плите, уложенной на развилку ствола одного из самых больших деревьев, развели костер, одна из женщин спела песню о ребенке по имени Два Синих Ветра, который сбежал из дома, чтобы стать облаком, чем весьма опечалил мать. Потом юноша станцевал танец, который другие члены семьи сочли очень забавным. Мне же он показался настолько грациозно атлетическим - своим мысленным взором я видела, как его информация скользит и подпрыгивает наподобие ртути на наклонной стеклянной пластинке, - что я едва не расплакалась.
Когда вечернее небо утратило последние оттенки цвета, и на его черноте засверкали звезды, наш хозяин, которого звали Разводит Огонь В Воздухе, начал долгую историю о мужчине, который съел перекати-поле (местные называют их «куст-крутящийся-в-воздухе» - название точное, хотя и не очень поэтичное), и его сдуло ветром вниз по реке. Там он пережил многочисленные приключения в местах, похоже считавшихся фантастическими даже в этом малореальном мире, вроде «страны трехголовых людей» или «страны птиц с глазами на крыльях». Путешественник побывал даже в зловещей «стране боковых утесов» - что, вероятно, описывало настоящие равнины, а может, было расовой памятью или же попросту наиболее абсурдной географией, которую они могли выдумать. В конце путешествия он нашел красавицу жену и много «флетчей» (смысл этого слова я до сих пор не понимаю, но оно, кажется, обозначает богатство), но пережитое нанесло ему такую душевную травму, что он проглотил большой камень, чтобы его никогда больше не сдуло ветром, и прожил оставшуюся жизнь на выступах утеса, неспособный к полету.
Не могу сказать, счастливым ли оказался такой конец или нет. Вероятно, немного и того и другого.
Нас снова накормили, на сей раз свежим мясом и фруктами, и мы съели достаточно всего, чтобы поддержать компанию. Трудно сказать, какой эффект оказывает на нас еда в этой виртуальной среде. Очевидно, что никакого воздействия на наши физические тела она не производит, но то, что удерживает нас здесь, похоже, влияет на такое число наших внутренних систем, что трудно не задуматься над тем, насколько сильна связь между разумом и телом. Получаем ли мы энергию, когда едим здесь - как в старинной компьютерной игре, где игрок должен был следить за тем, чтобы запас его сил не упал ниже критического значения? Невозможно сказать. Уильям иногда жалуется, как ему не хватает удовольствия от еды, да и Т-четыре-Б тоже, хотя и обходится при этом меньшим количеством слов, но никто из нас не заметил любого другого физического неудобства.
Когда рассказ подошел к концу, нас отвели в пещеру Разводит Огонь В Воздухе, где его жены - а может быть, сестры - устроили нас на ночь.
Мои спутники довольно быстро заснули, но мне не спалось, потому что я размышляла о том, что узнала о себе и о Сети, задавая себе вопросы, на которые у меня до сих пор нет ответов. Очевидно, например, что мы никогда не сможем пробиться назад так, как попали сюда (то есть против течения воздушной реки), поэтому мы более или менее обречены искать другой проход в соседний мир. Я гадала, да и сейчас гадаю, не является ли это частью плана Иноземья - в том смысле, что течение реки предназначено для последовательного перемещения по Сети тех, кто здесь оказался.
А это, разумеется, приводит меня к попытке оценить размеры Сети, сколько в ней симуляций и, конечно же, каковы наши шансы отыскать Рени и остальных, если поиск будет происходить «методом тыка».
Потом я увидела сон. Мне снилось, что я брожу по темным коридорам института Песталоцци в поисках родителей, а в это время кто-то ищет меня, и мне не хочется, чтобы этот кто-то меня отыскал. Я проснулась в холодном поту и, когда не смогла сразу снова заснуть, то решила, что лучше не тратить зря время и заняться дневником…
Я слышу сильный шум снаружи. Люди в пещере просыпаются. Полагаю, мне надо пойти и узнать, что произошло. В некоторых голосах я слышу гнев. Придется завершить эту запись позднее.
Код Дельфи. Закончить здесь.
Это началось в глубине его сознания - ускользающий ритм из тех, которые постепенно берут верх и подчиняют музыку своим целям, неконтролируемая вибрация, захватывающая вес произведение. Будь он сейчас в Сиднее, то смог бы отправиться на нормальную охоту, и это сильно уменьшило бы зуд. Но он застрял в Картахене еще минимум на неделю, увязывая последние ниточки проекта «Небесный Бог», и не осмеливался совершить что-либо способное привлечь к нему дополнительное внимание.
Он уже имел повод сожалеть о той стюардессе, как там ее звали? Один из пассажиров, летевший вместе с ним из Сиднея, увидел и запомнил его приятельский разговор со стюардессой, и когда история о ее исчезновении попала в выпуски новостей, пассажир счел своим долгом связаться с властями. Когда полиция появилась у дверей номера Дреда, тот был невозмутим и холоден, как снег в Андах, но, хотя от тела стюардессы он давным-давно избавился, ему совершенно не понравился такой сюрприз.
Похоже, полицию удовлетворил разговор с человеком по фамилии «Дидс», и они не обнаружили ничего подозрительного ни в его рассказе, ни в документах. (Фальшивые имена и документы Дреда были настолько хорошими, насколько их можно купить за деньги Старика - то есть более чем просто хорошими. Его фальшивый паспорт был фактически настоящим паспортом, хотя и выданным на несуществующую личность с лицом Дреда и его же структурой сетчатки глаз.)
Так что полиция ушла ни с чем, но все равно это был неприятный сюрприз. Возможность ареста не особенно тревожила Дреда - даже если сестры Бейнха не смогут подергать за нужные ниточки на местном уровне, то связи Старика в госдепартаменте Австралии были настолько могущественными, что при необходимости любого могли бы освободить и посадить на дипломатический чартерный рейс даже с орудием убийства, все еще зажатым в окровавленном кулаке. Но призыв к помощи любого рода породил бы и вопросы, на которые Дред не желал отвечать. Или же не мог себе позволить отвечать.
В конце концов полиция Картахены стала вести расследование в другом направлении, но для него было ясно, что, каким бы мощным ни стал этот зуд, сейчас неподходящее время утолять жажду охоты. Во всяком случае, не в РЖ.
Он уже успел испробовать наилучшие версии своего наваждения, которые могла предложить ВР - «Мир убийства», «Утиная охота», «Черная Мария», легальные аттракционы, а также некоторые симуляции, которые сами по себе были нелегальными - сетевые узлы с переменным адресом, где, как поговаривали, использовались человеческие субъекты с насильно подключенными мозгами. Но даже если некоторые жертвы и были реальными, как это утверждали слухи, сама отдача от процесса оказалась слабой и неудовлетворительной. Значительную часть восторга во время охоты Дреду приносили ощущения - струящаяся по жилам и насыщенная адреналином кровь, обостренное ощущение реальности, из-за которого даже текстура ткани на рукаве становилась наподобие радарной карты новой планеты, бесконечная хрипотца затаенного на полувздохе дыхания, мелькнувшее в глазах жертвы отчаяние, яркое, как неоновый свет в ночи, когда она видит первый намек на захлопывающийся капкан.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117
Первых обитающих в Аэродромии людей мы встретили уже под вечер. Десятка два аборигенов расположились на горизонтальном дереве возле широкою водопада. Кто-то купался, кто-то наполнял привязанные к широким поясам кожаные мешки. При нашем приближении они замерли, и если бы рядом не оказалось зрячих товарищей, я вообще могла бы их не заметить, потому что водопад воспринимался мной как место информационного хаоса.
По предложению Флоримель мы направились к ним медленно и не напрямую, стараясь продемонстрировать свои мирные намерения. Люди (как мне сказали, с темно-коричневой кожей и угловатыми чертами лица, как у нило-хамитских рас Земли) внимательно за нами наблюдали, разглядывая сквозь водяную пыль наподобие стаи серьезных сов. Некоторые женщины прижали к себе голых детишек. Когда мы оказались поблизости, кое-кто из мужчин поднял короткие тонкие копья, но никто, похоже, не торопился их метнуть. Позднее мы узнали, что эти копья на самом деле гарпуны, и каждый привязан к владельцу двадцатью или тридцатью метрами тонкого каната, сплетенного из человеческих волос, причем эти канаты ценятся гораздо больше, чем само оружие. В целом уровень их цивилизации можно оценить как нечто среднее между поздним каменным и ранним бронзовым веком, хотя нам быстро стало очевидно, что металла эти люди не знают.
Один из мужчин, жилистый тип с седеющей бородкой, сорвался с ветки и заскользил к нам с грациозностью, заставившей нас внезапно осознать, насколько мало мы знаем о полетах. В последний момент он развел руки, взмыл перед нами наподобие бабочки и осведомился на вполне понятном английском, кто мы такие.
- Мы путешественники, - ответила Флоримель, заработав раздраженный взгляд Уильяма за перехват инициативы. Я не могла не задуматься над тем, не станет ли эта борьба за лидерство вечной. Искренне надеюсь, что нет. - Мы не желаем вам вреда. Мы новички в этом мире.
Похоже, вождь (или кем он там приходился своим соплеменникам) счел такой ответ приемлемым, после чего завязался короткий разговор. Флоримель спросила, не видел ли он кого-либо из наших товарищей, и описала четверых, которых мы потеряли, но вождь покачал головой и ответил, что незнакомцы не появлялись в долине уже на протяжении как минимум «дюжины солнц», а если кто и был, то совершенно не подходил под ее описание. Потом он пригласил нас познакомиться с его соплеменниками. Мы, разумеется, согласились.
Как мы вскоре узнали, они называли себя Людьми Среднего Воздуха - описание скорее декоративное, чем территориальное, поскольку все расположенное ниже облаков и выше дна каньона могло, очевидно, считаться Средним Воздухом. В любом случае, эта конкретная группа была одной из семей, входящих в племя Красной Скалы, хотя они также были охотничьей стаей. И вновь у меня возникло ощущение, что мы столкнулись с понятиями, для правильного понимания которых нам понадобятся месяцы или годы.
Нам предложили питье и пищу, и пока мы жадно глотали свежую холодную воду и делали вид, будто жуем кусочки мяса (Уильям утверждал, что это сушеный паромщик), у нас появилась возможность рассмотреть этих людей внимательнее. Одежду они делали, вероятно, из шкур и меха существ, на которых охотились, но на ней имелись пуговицы и явно декоративная вышивка, так что примитивными этих людей не назовешь.
Когда мы поели, вся семья спрыгнула с дерева возле водопада и взвилась в воздух. Мы неуклюже последовали за ними, но нас быстро и решительно разместили возле детей и стариков. Впрочем, мы не обиделись - достаточно было лишь взглянуть на грациозные фигуры, которые выписывали в воздухе взрослые члены семейства, чтобы понять, насколько мы ущербны по местным меркам.
Мы спустились в каньон по широкой спирали, а затем двинулись вниз по течению, держась рядом с воздушной рекой. Летели мы, по моей опенке, почти час. Наконец мы достигли скалистых выступов цвета ржавчины, из-за которых племя и получило свое название, поблизости от которых обнаружился постоянный лагерь - исконное поселение всего племени Красной Скалы, со спальными пещерами и немногочисленной утварью наподобие больших котлов, которою племя не таскало с собой в течение дня. Сперва я удивилась нищенской скудности их пожиток, но увиден, как один из мужчин затачивает каменный наконечник копья, быстро пролетая вдоль скалы и прижимая к ней наконечник, оставляющий за собой струйку каменной пыли, я поняла, что этот мир наверняка попросту дарит им многое из того, что нашим предкам доставалось лишь после долгих и утомительных усилий.
К моменту нашего появления в лагере уже находилось несколько десятков других семейных групп, собравшихся на ночлег - в общей сложности от четырехсот до пятисот обитателей Среднего Воздуха. Наше семейство обменялось ритуальными приветствиями со многими другими, а потом занялось долгими сплетнями с ближайшими соседями. Все это очень напоминало пребывание на одном из каменистых морских островков, где гнездятся многие виды птиц - на первый взгляд сплошной хаос, а на самом деле все очень хорошо организовано.
Когда солнце начало садиться за утесы на нашей стороне долины, почти на каждом скалистом выступе вспыхнули костры, а семьи собрались, чтобы поужинать и поговорить между собой. Наша семья расположилась вдоль стволов и на толстых ветвях группы деревьев, росших перпендикулярно поверхности утеса и напоминавших протянутые руки. Похоже, это была их личная территория здесь, в большом лагере.
Когда все устроились поудобнее, а на широкой каменной плите, уложенной на развилку ствола одного из самых больших деревьев, развели костер, одна из женщин спела песню о ребенке по имени Два Синих Ветра, который сбежал из дома, чтобы стать облаком, чем весьма опечалил мать. Потом юноша станцевал танец, который другие члены семьи сочли очень забавным. Мне же он показался настолько грациозно атлетическим - своим мысленным взором я видела, как его информация скользит и подпрыгивает наподобие ртути на наклонной стеклянной пластинке, - что я едва не расплакалась.
Когда вечернее небо утратило последние оттенки цвета, и на его черноте засверкали звезды, наш хозяин, которого звали Разводит Огонь В Воздухе, начал долгую историю о мужчине, который съел перекати-поле (местные называют их «куст-крутящийся-в-воздухе» - название точное, хотя и не очень поэтичное), и его сдуло ветром вниз по реке. Там он пережил многочисленные приключения в местах, похоже считавшихся фантастическими даже в этом малореальном мире, вроде «страны трехголовых людей» или «страны птиц с глазами на крыльях». Путешественник побывал даже в зловещей «стране боковых утесов» - что, вероятно, описывало настоящие равнины, а может, было расовой памятью или же попросту наиболее абсурдной географией, которую они могли выдумать. В конце путешествия он нашел красавицу жену и много «флетчей» (смысл этого слова я до сих пор не понимаю, но оно, кажется, обозначает богатство), но пережитое нанесло ему такую душевную травму, что он проглотил большой камень, чтобы его никогда больше не сдуло ветром, и прожил оставшуюся жизнь на выступах утеса, неспособный к полету.
Не могу сказать, счастливым ли оказался такой конец или нет. Вероятно, немного и того и другого.
Нас снова накормили, на сей раз свежим мясом и фруктами, и мы съели достаточно всего, чтобы поддержать компанию. Трудно сказать, какой эффект оказывает на нас еда в этой виртуальной среде. Очевидно, что никакого воздействия на наши физические тела она не производит, но то, что удерживает нас здесь, похоже, влияет на такое число наших внутренних систем, что трудно не задуматься над тем, насколько сильна связь между разумом и телом. Получаем ли мы энергию, когда едим здесь - как в старинной компьютерной игре, где игрок должен был следить за тем, чтобы запас его сил не упал ниже критического значения? Невозможно сказать. Уильям иногда жалуется, как ему не хватает удовольствия от еды, да и Т-четыре-Б тоже, хотя и обходится при этом меньшим количеством слов, но никто из нас не заметил любого другого физического неудобства.
Когда рассказ подошел к концу, нас отвели в пещеру Разводит Огонь В Воздухе, где его жены - а может быть, сестры - устроили нас на ночь.
Мои спутники довольно быстро заснули, но мне не спалось, потому что я размышляла о том, что узнала о себе и о Сети, задавая себе вопросы, на которые у меня до сих пор нет ответов. Очевидно, например, что мы никогда не сможем пробиться назад так, как попали сюда (то есть против течения воздушной реки), поэтому мы более или менее обречены искать другой проход в соседний мир. Я гадала, да и сейчас гадаю, не является ли это частью плана Иноземья - в том смысле, что течение реки предназначено для последовательного перемещения по Сети тех, кто здесь оказался.
А это, разумеется, приводит меня к попытке оценить размеры Сети, сколько в ней симуляций и, конечно же, каковы наши шансы отыскать Рени и остальных, если поиск будет происходить «методом тыка».
Потом я увидела сон. Мне снилось, что я брожу по темным коридорам института Песталоцци в поисках родителей, а в это время кто-то ищет меня, и мне не хочется, чтобы этот кто-то меня отыскал. Я проснулась в холодном поту и, когда не смогла сразу снова заснуть, то решила, что лучше не тратить зря время и заняться дневником…
Я слышу сильный шум снаружи. Люди в пещере просыпаются. Полагаю, мне надо пойти и узнать, что произошло. В некоторых голосах я слышу гнев. Придется завершить эту запись позднее.
Код Дельфи. Закончить здесь.
Это началось в глубине его сознания - ускользающий ритм из тех, которые постепенно берут верх и подчиняют музыку своим целям, неконтролируемая вибрация, захватывающая вес произведение. Будь он сейчас в Сиднее, то смог бы отправиться на нормальную охоту, и это сильно уменьшило бы зуд. Но он застрял в Картахене еще минимум на неделю, увязывая последние ниточки проекта «Небесный Бог», и не осмеливался совершить что-либо способное привлечь к нему дополнительное внимание.
Он уже имел повод сожалеть о той стюардессе, как там ее звали? Один из пассажиров, летевший вместе с ним из Сиднея, увидел и запомнил его приятельский разговор со стюардессой, и когда история о ее исчезновении попала в выпуски новостей, пассажир счел своим долгом связаться с властями. Когда полиция появилась у дверей номера Дреда, тот был невозмутим и холоден, как снег в Андах, но, хотя от тела стюардессы он давным-давно избавился, ему совершенно не понравился такой сюрприз.
Похоже, полицию удовлетворил разговор с человеком по фамилии «Дидс», и они не обнаружили ничего подозрительного ни в его рассказе, ни в документах. (Фальшивые имена и документы Дреда были настолько хорошими, насколько их можно купить за деньги Старика - то есть более чем просто хорошими. Его фальшивый паспорт был фактически настоящим паспортом, хотя и выданным на несуществующую личность с лицом Дреда и его же структурой сетчатки глаз.)
Так что полиция ушла ни с чем, но все равно это был неприятный сюрприз. Возможность ареста не особенно тревожила Дреда - даже если сестры Бейнха не смогут подергать за нужные ниточки на местном уровне, то связи Старика в госдепартаменте Австралии были настолько могущественными, что при необходимости любого могли бы освободить и посадить на дипломатический чартерный рейс даже с орудием убийства, все еще зажатым в окровавленном кулаке. Но призыв к помощи любого рода породил бы и вопросы, на которые Дред не желал отвечать. Или же не мог себе позволить отвечать.
В конце концов полиция Картахены стала вести расследование в другом направлении, но для него было ясно, что, каким бы мощным ни стал этот зуд, сейчас неподходящее время утолять жажду охоты. Во всяком случае, не в РЖ.
Он уже успел испробовать наилучшие версии своего наваждения, которые могла предложить ВР - «Мир убийства», «Утиная охота», «Черная Мария», легальные аттракционы, а также некоторые симуляции, которые сами по себе были нелегальными - сетевые узлы с переменным адресом, где, как поговаривали, использовались человеческие субъекты с насильно подключенными мозгами. Но даже если некоторые жертвы и были реальными, как это утверждали слухи, сама отдача от процесса оказалась слабой и неудовлетворительной. Значительную часть восторга во время охоты Дреду приносили ощущения - струящаяся по жилам и насыщенная адреналином кровь, обостренное ощущение реальности, из-за которого даже текстура ткани на рукаве становилась наподобие радарной карты новой планеты, бесконечная хрипотца затаенного на полувздохе дыхания, мелькнувшее в глазах жертвы отчаяние, яркое, как неоновый свет в ночи, когда она видит первый намек на захлопывающийся капкан.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117