Я знал только, что однажды очнулся, подвешенный за запястья, и во тьме звучали новые голоса.
Хэм-кулак был очень строг. Он командовал своими подчиненными так же сурово, как и расправлялся со мной Но сейчас его что-то беспокоило. Возможно, на меня предъявлял права кто-то еще. В темноте ощущалось новое присутствие. Тот, кто там стоял, не распространял вокруг дурного запаха, что было весьма необычно.
– Хиссад! Изыди! – Этот новый говорил негромко, но казалось, что его слова выходят из материального тела. Если так, мне жаль его. Материальные тела очень опасны… бесполезны… так много боли… голод, жажда, грязь… и так всегда..
– Дего жа невит! – Слова были мне незнакомы. Я уже понимал некоторые простые команды, но язык демонов оставался для меня загадкой. В душе захваченного демоны разговаривают на языке жертвы. Только когда физическое проявление демона уничтожено, Смотритель начинает говорить на языке демона.
Я слышал, что Хэм-кулак сильно разозлился. Ему не понравилось, что его отсылают прочь. Демоны ненавидят слово «изыди». Но вновь пришедший повторил слово, и мой тюремщик ушел. Безмолвно, как всегда. Я все еще не мог привыкнуть к отсутствию звука шагов и каждый раз вздрагивал от неожиданности, когда демоны снова приходили. И никогда не знал, когда и откуда последует новый удар.
Я сомневался, что мне понравится тот, кто прогнал самого Хэма-кулака. Скорее всего, он тоже ненавидит Смотрителей. Я сжался и закрыл голову руками. Лучше приготовиться. Мечталось, чтобы мою голову оставили в покое, мне совсем не нравилось собственное полоумное состояние.
– Я не стану тебя бить.
Сначала я не понял, почему эти слова показались мне такими странными. Потом я осознал, что странным был не только смысл слов, но и то, что они имели этот смысл. Он говорил по-эззариански. Когда меня коснулась теплая рука, сердце едва не выпрыгнуло у меня из груди. Обычная человеческая рука. Я испугался, что от ее прикосновения на моей ледяной коже останется ожог.
Я секунду помедлил, потом вытянул руку и ощутил мускулистое предплечье.
– Кто ты? – Мой голос сорвался, внезапно нахлынули холод, страх и отчаяние, что все это – только наваждение, порожденное несколькими словами и прикосновением. Я так долго находился в темноте.
– Оставшийся в живых. Сколько времени ты провел с ними?
– Не знаю. Вечность. – Я стучал зубами.
– Не сомневаюсь, что ты так думаешь. А теперь, – он помог мне сесть, – побереги глаза.
Я слишком замешкался. Вспыхнувшее передо мной солнце едва не лишило меня остатков рассудка. Я закрыл глаза руками и застонал.
– О, прошу прощения. – Свет стал бледнее. – Попробуй теперь. Медленно.
Я не видел ничего, кроме белого сияния. Мои глаза так слезились, что не было никакого смысла открывать их. Несколько минут я наслаждался просто светом перед моими закрытыми веками.
– Не волнуйся. Тут не на что особенно смотреть. Я самый обыкновенный, а ты… Клянусь своими башмаками, вид у тебя жуткий. До меня только что дошли слухи, что безумцы поймали кого-то. Гастеи не умеют хранить секретов. Как, скажи мне, ты оказался в руках этих негодяев? Они настолько ненормальны, что их даже не посылают больше на охоту. Я попытался еще раз открыть глаза и увидел размытые контуры крепкого плосколицего человека с длинными прямыми волосами, начинающими седеть. Человек. Настоящий. Эззариец.
– Пожалуйста, – я подался вперед, и волна боли, идущая вверх от живота, накатила на волну, спускающуюся от вывихнутого плеча, – помоги мне. – Я совершенно не подумал о том, почему один из моих соплеменников свободно разгуливает по царству демонов.
– Это возможно. Обычно никто не вмешивается в дела этих ненормальных, но Каарат не позволил бы им уничтожить Смотрителя без его участия. Ты ведь Смотритель? Мир ведь не изменился настолько, чтобы сюда начали приходить другие дураки?
– Да. Я – Смотритель. Был им.
– Единственный, кто так долго сражался? Тот, кто умеет превращаться? Я слышал, что это крылья. Тот, кто уничтожил Нагидду? Это все ты?
Тревожные гонги надрывались в моей голове. Я поддался на человеческую речь. Я был готов выложить все, что у меня осталось… возможно, тогда я смогу найти утерянное знание. Но я не мог этого позволить. Слезы ручьями бежали по моему лицу, и эти слезы лились не от яркого света.
– Пожалуйста, я не могу…
Он легко коснулся моего плеча, его голос понизился до шепота:
– Прости. Я не хотел заставлять тебя. Просто прошло так много времени, я так изголодался по новостям, по какому-нибудь знаку, что мы по-прежнему стойко выполняем свои обязанности. Хотя я нахожусь в этом месте, я сам распоряжаюсь своей душой. Клянусь.
– Я пришел за знаниями. Я должен узнать правду о демонах.
– Правду? – Он тихонько хихикнул. – По собственному состоянию ты уже, наверное, понял, что попал не по адресу. – Он заговорил еще тише: – Слушай внимательно. У тебя нет причин верить мне, ты правильно поступаешь, но у меня здесь есть некоторое влияние. Другого союзника ты здесь не найдешь. Те, у кого ты был, сказали, что у тебя нет оружия. Но, наверное, оно у тебя есть, едва ли Смотритель зашел бы так далеко за Ворота с пустыми руками. Просто ты ловко спрятал его. Если бы ты рассказал мне, как его можно пронести, я смог бы вытащить тебя отсюда. А когда ты окажешься снаружи, ты сможешь взять меня с собой или оставить, как захочешь.
– Это так сложно… – так сложно вспомнить. – Нет. У меня ничего нет. Я пришел… демон предупреждал меня… что-то ужасное надвигается… невей пришел ко мне… – Он ни за что мне не поверит. – Я пришел сюда, чтобы узнать больше.
Мой собеседник так долго сидел неподвижно, что я решил, что он уже ушел Я с трудом разлепил глаза Он озадаченно разглядывал меня:
– Тебя предупреждал невей? Кто?.. Что он тебе сказал?!
Хэм-кулак начал выть где-то неподалеку. Я съежился, зажав ладони коленями.
– Будь прокляты эти твари! – произнес эззариец. – Я должен убраться отсюда, пока они не схватили и меня. Я не смогу помочь тебе, если меня разорвут на клочки. Держись! Вот… – его теплая рука на миг задержалась на моей голове, – небольшой подарок. Возможно, он тебе пригодится. Я узнаю, чем тебе можно помочь.
Свет растаял. Тьма навалилась на меня, как комья земли валятся на гроб.
– Не уходи! – закричал я. – Ради всех богов, не оставляй меня. – Я замахал руками, стараясь нащупать его в темноте. У меня уже не осталось гордости, то, что он покинул меня в темноте, едва не убило меня. Я уже был готов рассказать ему все, что помнил. Но он уже ушел.
Хэм-кулак и его товарищи дали мне понять, как они относятся к подобным визитерам. Когда они ушли, я уже не был уверен, что встречался с кем-либо. Возможно, это было просто наваждение, вызванное удачным ударом.
ГЛАВА 21
Я очень долго не видел эззарийца, но решил, что он все-таки был на самом деле. С того мига как он прикоснулся к моей голове, я начал понимать и говорить на языке демонов. К сожалению, уже и без того начал понимать те немногие фразы, что говорили мне мои мучители. «Дол фисгарра» – «где твое оружие», а «гараз ду циет» – «сразись со мной теперь». И постоянные требования, чтобы я сказал им свое имя и рассказал, как мне удалось убить Нагидду, Предтечу, демона, которым они восхищались. Я не помнил когда и как, но предполагал, что однажды действительно убил могущественного демона, называемого Предтечей. Я был Смотрителем. Моя обязанность – сражаться с демонами. Гораздо красноречивее демоны объяснялись хлыстами, ножами и дубинками. Я точно знал, что, если это продлится еще немного, уже ничего не смогу вспомнить. Но то, что я понимал их речь, пусть даже грубую и бедную, помогало мне. Я уже не был так одинок среди моря боли и тьмы. Существа, произносящие слова, – это существа, которых можно ненавидеть Ненависть помогает сохранить разум.
В один день, который ничем не отличался от бесконечной череды других, я скорчился над своим куском сырого мяса, жадно вгрызаясь в него и стараясь не думать, что это на самом деле, потому что ничего другого для поддержания жизни не было. Меня раздражали собственные трясущиеся руки, я изо всех сил старался унять эту дрожь. Но руки отказывались повиноваться.
– Вы отдадите его прямо сейчас.
Я продолжал поглощать свою пищу. Потом быстро осушил чашку. Жидкость в ней была кислая и затхлая, но мне пригодится все, если они снова явились за мной так быстро. Потом вытер рот тыльной стороной трясущейся ладони и попытался сосредоточиться, представляя себе пустоту.
Я научился обнимать пустоту, погружаясь в нее. От этого боль не становилась меньше, а разум не прояснялся, но так я мог хотя бы сохранить несколько крошечных воспоминаний: обрывки фраз, имеющих какое-то значение, фраз, способных объяснить кому-нибудь, зачем я пришел, – несколько дорогих для меня образов: нежную щеку младенца, парящую коричнево-белую птицу, ярко-рыжую косу, каменную башню. Я уже не знал, как зовут этих существ, не помнил, почему они так важны для меня, но, когда я оставался один, я извлекал их из пустоты и любовался ими, как драгоценными камнями. Эта тайна доказывала мне, что я сам хозяин своей души.
Хэм-кулак был зол. Мои кости заныли, вспоминая, что означает его злость.
– Он останется здесь. Мне плевать, кто его хочет. Мы еще не закончили с ним. Мы заставим его платить. Это он сражался с нами все последнее время. Это он уничтожил половину наших и Нагидду, обещавшего, что скоро мы снова будем охотиться и получим всех иладдимари, которых захотим (иладдимари, «человеческие жизни»).
– Каарат должен его увидеть. Если его признают виновным, ваши желания исполнятся. Никто не захочет иметь дело с убийцей Нагидды, если это действительно он.
Я зажал уши руками, стараясь понять, человек ли говорит с демонами. Я постоянно слышал то, чего не было на самом деле. Голос не был похож на эззарийца. Кроме того, прошли месяцы… вечность… с тех пор как он ушел.
Краем глаза я уловил что-то алое. Иногда мне казалось, что я вижу цветные пятна в непроглядной тьме, но обычно это бывало после крепкого удара или тогда, когда они сыпали мне в глаза какую-то гадость.
– Иддрасс, гзит! – Хэм-кулак пнул меня. Я уже не мог быстро вскакивать на ноги.
– Вы говорите, что это создание уничтожило Нагидду? Невозможно!
– Это он. Мы должны получить его назад.
– Вы получите все, что отдали, твари! Слуги Безымянного, во что вы его превратили?..
Меня толкнули в спину, и я подался вперед… в бурлящее бесформенное серое облако. Прошло несколько мгновений, и мой желудок расстался с тем, что я поспешно в него запихнул. Я оказался в грозовых сумерках, дрожащий, грязный и испуганный.
– Это он?
– Так говорят безумцы. Не похоже, что это правда. Я подумал, что вы захотите взглянуть на него, прежде чем я отдам его. Может, вам будет чем возразить Ясниту, когда он снова начнет рассказывать свои байки.
Я стоял на коленях на покрытом ледяной коркой снегу. Глаза не открывались. Ледяной ветер острой бритвой вонзался в мою обнаженную спину, колол горло, заставляя меня кашлять, и кто-то тыкал меня носком башмака, словно я был дохлой кошкой, найденной в переулке.
– Он не похож на свирепого воина. Совсем не такой, как рассказывали. Как тебе удалось раздобыть его?
– Каарат слышал, что схватили одно из этих созданий. Он хочет устроить суд. Но этот сосуд опустошали тысячи раз, пока он был у безумцев, так что особого смысла нет. Иладды плохо сохраняют разум, если остаются в подземельях слишком долго. И всегда умирают, когда их извлекают оттуда.
«Что же давит на меня так сильно, когда я думаю о том, что слишком долго провел в плену? Что-то кроме страха, что меня пошлют обратно. Как трудно вспомнить».
– Я слышал, что Денас заинтересовался из-за истории с Нагиддой.
Два голоса лениво обменивались репликами у меня за спиной.
– Денас! Я не думал, что его заботит что-нибудь, кроме собственной гордости… ну и еще Валлин.
– Тише, Вилгор! Не стоит произносить вслух ее имя, особенно рядом с именем Денаса. Ей это не понравится. Даже когда Денас делает все, как она хочет, он и тогда не может ей угодить.
– И когда ты закончишь возиться с ее садом?
– Никогда. Она потребовала еще розовых кустов и полсотни новых сортов растений. – Двое еще немного поговорили. Хотя мне были понятны их слова, общий смысл фраз ускользал. Было невероятно холодно. Какой смысл говорить о розах и садах, когда все кругом покрыто ледяной коркой? Наверное, я все-таки не правильно понял.
Потом они принялись сплетничать – кто стоит на чьей стороне, кто раскрыл заговор и был за это отравлен, но потом кто-то отомстил за него и исчез. Говорят, умер. Кто знает, когда это кончится? Они заговорили почти шепотом, когда начали обсуждать вождя некоего «великого предприятия» и то, как Радит все еще ищет того, кто проложит путь.
– Будут еще исчезновения. Можешь быть уверен, – заявил садовник. – Кое-кто нанял убийцу. Он так задается, словно Нагидда еще жив.
– Не верь ему, Вилгор.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54
Хэм-кулак был очень строг. Он командовал своими подчиненными так же сурово, как и расправлялся со мной Но сейчас его что-то беспокоило. Возможно, на меня предъявлял права кто-то еще. В темноте ощущалось новое присутствие. Тот, кто там стоял, не распространял вокруг дурного запаха, что было весьма необычно.
– Хиссад! Изыди! – Этот новый говорил негромко, но казалось, что его слова выходят из материального тела. Если так, мне жаль его. Материальные тела очень опасны… бесполезны… так много боли… голод, жажда, грязь… и так всегда..
– Дего жа невит! – Слова были мне незнакомы. Я уже понимал некоторые простые команды, но язык демонов оставался для меня загадкой. В душе захваченного демоны разговаривают на языке жертвы. Только когда физическое проявление демона уничтожено, Смотритель начинает говорить на языке демона.
Я слышал, что Хэм-кулак сильно разозлился. Ему не понравилось, что его отсылают прочь. Демоны ненавидят слово «изыди». Но вновь пришедший повторил слово, и мой тюремщик ушел. Безмолвно, как всегда. Я все еще не мог привыкнуть к отсутствию звука шагов и каждый раз вздрагивал от неожиданности, когда демоны снова приходили. И никогда не знал, когда и откуда последует новый удар.
Я сомневался, что мне понравится тот, кто прогнал самого Хэма-кулака. Скорее всего, он тоже ненавидит Смотрителей. Я сжался и закрыл голову руками. Лучше приготовиться. Мечталось, чтобы мою голову оставили в покое, мне совсем не нравилось собственное полоумное состояние.
– Я не стану тебя бить.
Сначала я не понял, почему эти слова показались мне такими странными. Потом я осознал, что странным был не только смысл слов, но и то, что они имели этот смысл. Он говорил по-эззариански. Когда меня коснулась теплая рука, сердце едва не выпрыгнуло у меня из груди. Обычная человеческая рука. Я испугался, что от ее прикосновения на моей ледяной коже останется ожог.
Я секунду помедлил, потом вытянул руку и ощутил мускулистое предплечье.
– Кто ты? – Мой голос сорвался, внезапно нахлынули холод, страх и отчаяние, что все это – только наваждение, порожденное несколькими словами и прикосновением. Я так долго находился в темноте.
– Оставшийся в живых. Сколько времени ты провел с ними?
– Не знаю. Вечность. – Я стучал зубами.
– Не сомневаюсь, что ты так думаешь. А теперь, – он помог мне сесть, – побереги глаза.
Я слишком замешкался. Вспыхнувшее передо мной солнце едва не лишило меня остатков рассудка. Я закрыл глаза руками и застонал.
– О, прошу прощения. – Свет стал бледнее. – Попробуй теперь. Медленно.
Я не видел ничего, кроме белого сияния. Мои глаза так слезились, что не было никакого смысла открывать их. Несколько минут я наслаждался просто светом перед моими закрытыми веками.
– Не волнуйся. Тут не на что особенно смотреть. Я самый обыкновенный, а ты… Клянусь своими башмаками, вид у тебя жуткий. До меня только что дошли слухи, что безумцы поймали кого-то. Гастеи не умеют хранить секретов. Как, скажи мне, ты оказался в руках этих негодяев? Они настолько ненормальны, что их даже не посылают больше на охоту. Я попытался еще раз открыть глаза и увидел размытые контуры крепкого плосколицего человека с длинными прямыми волосами, начинающими седеть. Человек. Настоящий. Эззариец.
– Пожалуйста, – я подался вперед, и волна боли, идущая вверх от живота, накатила на волну, спускающуюся от вывихнутого плеча, – помоги мне. – Я совершенно не подумал о том, почему один из моих соплеменников свободно разгуливает по царству демонов.
– Это возможно. Обычно никто не вмешивается в дела этих ненормальных, но Каарат не позволил бы им уничтожить Смотрителя без его участия. Ты ведь Смотритель? Мир ведь не изменился настолько, чтобы сюда начали приходить другие дураки?
– Да. Я – Смотритель. Был им.
– Единственный, кто так долго сражался? Тот, кто умеет превращаться? Я слышал, что это крылья. Тот, кто уничтожил Нагидду? Это все ты?
Тревожные гонги надрывались в моей голове. Я поддался на человеческую речь. Я был готов выложить все, что у меня осталось… возможно, тогда я смогу найти утерянное знание. Но я не мог этого позволить. Слезы ручьями бежали по моему лицу, и эти слезы лились не от яркого света.
– Пожалуйста, я не могу…
Он легко коснулся моего плеча, его голос понизился до шепота:
– Прости. Я не хотел заставлять тебя. Просто прошло так много времени, я так изголодался по новостям, по какому-нибудь знаку, что мы по-прежнему стойко выполняем свои обязанности. Хотя я нахожусь в этом месте, я сам распоряжаюсь своей душой. Клянусь.
– Я пришел за знаниями. Я должен узнать правду о демонах.
– Правду? – Он тихонько хихикнул. – По собственному состоянию ты уже, наверное, понял, что попал не по адресу. – Он заговорил еще тише: – Слушай внимательно. У тебя нет причин верить мне, ты правильно поступаешь, но у меня здесь есть некоторое влияние. Другого союзника ты здесь не найдешь. Те, у кого ты был, сказали, что у тебя нет оружия. Но, наверное, оно у тебя есть, едва ли Смотритель зашел бы так далеко за Ворота с пустыми руками. Просто ты ловко спрятал его. Если бы ты рассказал мне, как его можно пронести, я смог бы вытащить тебя отсюда. А когда ты окажешься снаружи, ты сможешь взять меня с собой или оставить, как захочешь.
– Это так сложно… – так сложно вспомнить. – Нет. У меня ничего нет. Я пришел… демон предупреждал меня… что-то ужасное надвигается… невей пришел ко мне… – Он ни за что мне не поверит. – Я пришел сюда, чтобы узнать больше.
Мой собеседник так долго сидел неподвижно, что я решил, что он уже ушел Я с трудом разлепил глаза Он озадаченно разглядывал меня:
– Тебя предупреждал невей? Кто?.. Что он тебе сказал?!
Хэм-кулак начал выть где-то неподалеку. Я съежился, зажав ладони коленями.
– Будь прокляты эти твари! – произнес эззариец. – Я должен убраться отсюда, пока они не схватили и меня. Я не смогу помочь тебе, если меня разорвут на клочки. Держись! Вот… – его теплая рука на миг задержалась на моей голове, – небольшой подарок. Возможно, он тебе пригодится. Я узнаю, чем тебе можно помочь.
Свет растаял. Тьма навалилась на меня, как комья земли валятся на гроб.
– Не уходи! – закричал я. – Ради всех богов, не оставляй меня. – Я замахал руками, стараясь нащупать его в темноте. У меня уже не осталось гордости, то, что он покинул меня в темноте, едва не убило меня. Я уже был готов рассказать ему все, что помнил. Но он уже ушел.
Хэм-кулак и его товарищи дали мне понять, как они относятся к подобным визитерам. Когда они ушли, я уже не был уверен, что встречался с кем-либо. Возможно, это было просто наваждение, вызванное удачным ударом.
ГЛАВА 21
Я очень долго не видел эззарийца, но решил, что он все-таки был на самом деле. С того мига как он прикоснулся к моей голове, я начал понимать и говорить на языке демонов. К сожалению, уже и без того начал понимать те немногие фразы, что говорили мне мои мучители. «Дол фисгарра» – «где твое оружие», а «гараз ду циет» – «сразись со мной теперь». И постоянные требования, чтобы я сказал им свое имя и рассказал, как мне удалось убить Нагидду, Предтечу, демона, которым они восхищались. Я не помнил когда и как, но предполагал, что однажды действительно убил могущественного демона, называемого Предтечей. Я был Смотрителем. Моя обязанность – сражаться с демонами. Гораздо красноречивее демоны объяснялись хлыстами, ножами и дубинками. Я точно знал, что, если это продлится еще немного, уже ничего не смогу вспомнить. Но то, что я понимал их речь, пусть даже грубую и бедную, помогало мне. Я уже не был так одинок среди моря боли и тьмы. Существа, произносящие слова, – это существа, которых можно ненавидеть Ненависть помогает сохранить разум.
В один день, который ничем не отличался от бесконечной череды других, я скорчился над своим куском сырого мяса, жадно вгрызаясь в него и стараясь не думать, что это на самом деле, потому что ничего другого для поддержания жизни не было. Меня раздражали собственные трясущиеся руки, я изо всех сил старался унять эту дрожь. Но руки отказывались повиноваться.
– Вы отдадите его прямо сейчас.
Я продолжал поглощать свою пищу. Потом быстро осушил чашку. Жидкость в ней была кислая и затхлая, но мне пригодится все, если они снова явились за мной так быстро. Потом вытер рот тыльной стороной трясущейся ладони и попытался сосредоточиться, представляя себе пустоту.
Я научился обнимать пустоту, погружаясь в нее. От этого боль не становилась меньше, а разум не прояснялся, но так я мог хотя бы сохранить несколько крошечных воспоминаний: обрывки фраз, имеющих какое-то значение, фраз, способных объяснить кому-нибудь, зачем я пришел, – несколько дорогих для меня образов: нежную щеку младенца, парящую коричнево-белую птицу, ярко-рыжую косу, каменную башню. Я уже не знал, как зовут этих существ, не помнил, почему они так важны для меня, но, когда я оставался один, я извлекал их из пустоты и любовался ими, как драгоценными камнями. Эта тайна доказывала мне, что я сам хозяин своей души.
Хэм-кулак был зол. Мои кости заныли, вспоминая, что означает его злость.
– Он останется здесь. Мне плевать, кто его хочет. Мы еще не закончили с ним. Мы заставим его платить. Это он сражался с нами все последнее время. Это он уничтожил половину наших и Нагидду, обещавшего, что скоро мы снова будем охотиться и получим всех иладдимари, которых захотим (иладдимари, «человеческие жизни»).
– Каарат должен его увидеть. Если его признают виновным, ваши желания исполнятся. Никто не захочет иметь дело с убийцей Нагидды, если это действительно он.
Я зажал уши руками, стараясь понять, человек ли говорит с демонами. Я постоянно слышал то, чего не было на самом деле. Голос не был похож на эззарийца. Кроме того, прошли месяцы… вечность… с тех пор как он ушел.
Краем глаза я уловил что-то алое. Иногда мне казалось, что я вижу цветные пятна в непроглядной тьме, но обычно это бывало после крепкого удара или тогда, когда они сыпали мне в глаза какую-то гадость.
– Иддрасс, гзит! – Хэм-кулак пнул меня. Я уже не мог быстро вскакивать на ноги.
– Вы говорите, что это создание уничтожило Нагидду? Невозможно!
– Это он. Мы должны получить его назад.
– Вы получите все, что отдали, твари! Слуги Безымянного, во что вы его превратили?..
Меня толкнули в спину, и я подался вперед… в бурлящее бесформенное серое облако. Прошло несколько мгновений, и мой желудок расстался с тем, что я поспешно в него запихнул. Я оказался в грозовых сумерках, дрожащий, грязный и испуганный.
– Это он?
– Так говорят безумцы. Не похоже, что это правда. Я подумал, что вы захотите взглянуть на него, прежде чем я отдам его. Может, вам будет чем возразить Ясниту, когда он снова начнет рассказывать свои байки.
Я стоял на коленях на покрытом ледяной коркой снегу. Глаза не открывались. Ледяной ветер острой бритвой вонзался в мою обнаженную спину, колол горло, заставляя меня кашлять, и кто-то тыкал меня носком башмака, словно я был дохлой кошкой, найденной в переулке.
– Он не похож на свирепого воина. Совсем не такой, как рассказывали. Как тебе удалось раздобыть его?
– Каарат слышал, что схватили одно из этих созданий. Он хочет устроить суд. Но этот сосуд опустошали тысячи раз, пока он был у безумцев, так что особого смысла нет. Иладды плохо сохраняют разум, если остаются в подземельях слишком долго. И всегда умирают, когда их извлекают оттуда.
«Что же давит на меня так сильно, когда я думаю о том, что слишком долго провел в плену? Что-то кроме страха, что меня пошлют обратно. Как трудно вспомнить».
– Я слышал, что Денас заинтересовался из-за истории с Нагиддой.
Два голоса лениво обменивались репликами у меня за спиной.
– Денас! Я не думал, что его заботит что-нибудь, кроме собственной гордости… ну и еще Валлин.
– Тише, Вилгор! Не стоит произносить вслух ее имя, особенно рядом с именем Денаса. Ей это не понравится. Даже когда Денас делает все, как она хочет, он и тогда не может ей угодить.
– И когда ты закончишь возиться с ее садом?
– Никогда. Она потребовала еще розовых кустов и полсотни новых сортов растений. – Двое еще немного поговорили. Хотя мне были понятны их слова, общий смысл фраз ускользал. Было невероятно холодно. Какой смысл говорить о розах и садах, когда все кругом покрыто ледяной коркой? Наверное, я все-таки не правильно понял.
Потом они принялись сплетничать – кто стоит на чьей стороне, кто раскрыл заговор и был за это отравлен, но потом кто-то отомстил за него и исчез. Говорят, умер. Кто знает, когда это кончится? Они заговорили почти шепотом, когда начали обсуждать вождя некоего «великого предприятия» и то, как Радит все еще ищет того, кто проложит путь.
– Будут еще исчезновения. Можешь быть уверен, – заявил садовник. – Кое-кто нанял убийцу. Он так задается, словно Нагидда еще жив.
– Не верь ему, Вилгор.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54