Я слышал, что говорят о добром Зелазе. Он был последним, кто…
– Придержи язык, приятель.
Все это было совершенно лишено смысла, мой угасающий разум не мог извлечь из их беседы ничего пригодного для меня. Все еще прижимаясь к заснеженной земле, я закрыл дрожащими ладонями уши, стараясь понять, где я и кто эти люди, обсуждающие интриги, больше подходящие для Императорского Дворца, а не для царства демонов. Я никого не видел. Серый свет был тускл, все плыло перед моими слезящимися глазами, в которые залетали колючие снежинки. Красные и багровые полосы мелькали где-то на периферии моего зрения. Я начал опасаться, что зрение утеряно безвозвратно, но через некоторое время сумел сфокусировать взгляд на каком-то ближайшем ко мне предмете.
Пришлось моргнуть сотню раз, чтобы удостовериться, что я не вообразил его себе, потрясающее изображение бабочки. Разумеется, не живой, но изумительной по форме, размеру и тонкому узору на крыльях. Хрупкое замороженное создание. Ее окраска была бледна, всего лишь призрачный намек на красный, желтый и черный. Но она была такой совершенной формы, казалась такой настоящей, что я затаил дыхание, чтобы она не испугалась и не улетела в пургу.
Я обхватил свое трясущееся тело руками и попытался встать на колени, непрерывно моргая, чтобы смахнуть слезы, мешающие видеть. А бабочка была только началом. Она сидела на пышном кусте, тоже покрытом льдом. Куст был усыпан розами на разных стадиях цветения: от крошечных бутонов к пышным, полностью развернутым цветам и к увядшим, готовым осыпаться венчикам. Под снегом виднелись розовые и красные лепестки, вмерзшие в куски льда и сохранившие свой природный цвет. Я ощутил в воздухе сладковатый аромат. Наверное, мое изможденное воображение снова дразнит меня.
За этим превращенным в изваяние кустом тянулись ряды других растений, которых я никогда не видел. Они расходились во всех направлениях и уходили так далеко, насколько я мог разглядеть в серых сумерках. Над ними возвышались деревья. Чудесные высокие деревья, все веточки и листики которых неподвижно застыли, несмотря на бушующий ветер. Замысловато извивающиеся дорожки вели через замороженный сад к фонтанам, струи которых застыли в воздухе. Брызги замерли над сидящими на деревьях безжизненными птицами, над женщинами и детьми, погрузившими руки в замершие воды. Прекрасные мосты висели над скованными льдом прудами.
«Наверное, они решили оставить меня здесь», – подумал я. Я мог бы стать костлявой страшной горгульей и отгонять от этого прекрасного сада злых духов. Я был так измотан и заморожен, что почти не мог двигаться, но великолепие этих застывших образов потрясло меня, они так запали в душу, что я и не хотел двигаться Умереть здесь, среди этой красоты. Совсем даже неплохо Я уже почти забыл, что такое красота.
Когда был ребенком, мне рассказывали истории о замороженной земле демонов, но я никогда не представлял себе замков, дорог и мостов изо льда, не говоря уже о садах и бабочках. Единственное, что было верно в тех историях, – обжигающий холод. И еще чудовища под землей.
Два голоса продолжали шептаться, но я никого не видел. Меня приводила в отчаяние бестелесность моих мучителей. Все мои умения были бесполезны, и теперь я превратился в такую развалину, что едва ли смогу поднять меч или просто сжать руку в кулак.
Левый глаз моргнул и увидел красный луч, упавший на бабочку. Нежное создание переместилось со своей ветки на полураскрытую розу, которая продолжала раскрываться у меня на глазах. Я улыбнулся, внезапно воодушевившись. Наблюдал за мерцанием красного луча и ждал, пока бабочка усядется.
– Кто сделал это? – Мой голос прозвучал хрипло и странно, произнося слова демонов.
Как я и ожидал, красное мерцание приобрело очертания человека, который повернулся ко мне, – маленький смуглый человечек в красной рубахе и штанах. Рядом с ним стоял второй, молодой, стройный и очень взволнованный. Он был полностью завернут в багровый плащ. Их контуры были скорее светом, чем плотью, но лица и тела были прекрасно очерчены, несмотря на то что состояли из одного только свечения.
– Он что-то сказал? – спросил тот, что был в плаще. Вилгор, садовник.
– Да, – ответил человек в красном. – Я сделал это. А тебе-то что?
– Ч-ч-чудесно! – выдавил я, стуча зубами. – Исключительно! – Оба они выглядели такими потрясенными, что я едва не засмеялся. – Хотя осталось немного и половина заморожена, н-но этого достаточно, чтобы о-о-оценить р-работу художника.
– Презренный червяк!
Я был совершенно не готов к вспышке заклятия, которая вынесла меня из сада и швырнула в клубящийся сумрак.
– …в этом нет ни малейшего сомнения, добрый Каарат. Мы показали его охотникам, прежде чем привести к тебе, и более двухсот опознали его. Он Иддрасс, яростный Смотритель, который столько раз уничтожал нас. Жестокая рука Айфа. Поскольку долгое время не было никого, кроме него, это именно он не оставил Барракевалю выбора, а просто прикончил его, нарушив их собственные правила. Этот Смотритель должен быть наказан. Уничтожен. – Говорил тот, что был в багровом плаще. Вилгор. Я узнал его голос, хотя не видел его самого.
Я попытался разглядеть хоть что-нибудь в сумраке. Прошли долгие часы с того момента, когда стало понятно, что именно происходит. Меня тащили, проклинали, пихали и наконец зашвырнули в полуразрушенное бурей строение, где обитали только тени. Во всех комнатах мерцали огни, от них исходила такая плотная волна ненависти, что я мог бы коснуться ее рукой. Наконец мы достигли этой полутемной комнаты, узкой и длинной, стены которой поднимались, сходясь в одну точку и теряясь где-то в таинственных тенях.
Хотя по-прежнему было ужасно холодно, ветер не дул. Я был благодарен уже за это, стоя у колонны с руками, поднятыми над головой. Все мое истерзанное тело было выставлено напоказ. Здесь было не меньше сотни демонов. Я видел лишь нескольких, но чувствовал горящие синие взгляды на жалких руинах своей плоти, обнаженной, покрытой синяками, окровавленной и грязной. Колени у меня дрожали так сильно, что я в любую минуту мог упасть и повиснуть на ободранных запястьях. Волосы закрывали лицо, несколько прядей прилипли к щекам.
– Как этот Иддрасс попал сюда? У нас нет никаких записей о соглашении. – Спокойный холодный вопрос прозвучал прямо передо мной.
– Безумные утверждают, что он сам сдался им, отдавая должное их прежним заслугам, – пояснил Вилгор. – Едва ли этому можно верить. Я думаю, что он сражался и был захвачен или убил противника и не успел выйти, а потом упал к безумцам. Но это не имеет значения. Единственный вопрос, который необходимо решить, добрый Каарат, какое наказание мы выберем и кому достанется право и удовольствие привести его в исполнение.
– Хм… Сложный вопрос. – Говоривший вышел вперед, и я увидел стройного седого человека средних лет. – А где Меррит? Это он рассказал мне об этом случае, и он просил позволить ему выступить на суде. Что он должен сказать?
Вилгор, демон в багровом плаще, был вне себя:
– Этот Иладд! Надеюсь, вы не станете его слушать…
– Я выслушаю любого, кто сможет пролить свет на это дело. Кто-нибудь видел Меррита?
Все пришло в движение. Похоже, многие разделяли мнение Вилгора о Меррите. Иладд, человек. Моя застывшая кровь начала бежать по венам.
– Я здесь, досточтимый Каарат. Я ценю ваше милостивое позволение присутствовать на собрании рудеев. Да продлятся дни Круга Рудеев! – Обладатель материального голоса шагнул у меня из-за спины. Крепкий седой человек, который поклонился Каарату и не растворился в призрачном сиянии. – Я пришел от Денаса. – Воцарилось молчание, казалось, что даже буря за стенами дома утихла. – Он прислал меня сообщить вам, что его не интересует этот случай. Захваченный Смотритель принадлежит гастеям, как было всегда. Каарат вздохнул:
– Но этого Смотрителя нужно допросить. Мне сказали, что он все еще может говорить, а у нас к нему много вопросов. Он другой. Он настолько силен, что сумел победить Нагидду. И он меняет свою форму. Нам есть над чем поразмыслить. Все меняется гораздо быстрее, чем мы можем уследить. И если легион Радита должен отправиться на поиски…
– Многоуважаемый Каарат, я ничего об этом не знаю. Я только передаю слова Денаса, как он велел мне. Как Советник Собрания Рудеев вы можете принять другое решение, не прислушиваясь к рекомендациям Денаса.
Каарат заволновался:
– Хорошо, хорошо. Что я могу сделать, чтобы что-то изменить? – Он поднялся в призрачном голубом сиянии. – Я подтверждаю, что этот заключенный действительно Смотритель, виновный во множестве смертей. Он забрал жизнь Барракеваля подло, без предупреждения и переговоров, нарушив правила битвы. Он собственность клана Барракеваля, тех, кто захватил его. Отправьте его обратно…
– Нет! – прохрипел я, стараясь не впасть в истерику. – Прошу вас, милостивый господин, позвольте мне говорить. – Комната наполнилась вспышками и тенями, все они что-то говорили и двигались. Я прикрыл глаза, чтобы сосредоточиться. – Я пришел сюда встретиться с такими, как вы. Мы не знали, кто вы… все эти годы так много непонимания… Прошу…
Мощный удар в живот оборвал мою речь. Я открыл слезящиеся глаза и увидел седовласого эззарийца, сердито смотрящего мне в лицо.
– Замолчи, пленник! Досточтимый Каарат вынес решение.
– Но я пришел без оружия. – Я старался донести слова до взволнованного плосколицего судьи. Те слова, которые я так долго хранил в темноте, теперь были готовы выйти наружу. – Опасность… предупреждение… прошу, выслушайте меня. Невей…
Еще удар, и я больше не мог протестовать. Вилгор подошел ко мне, отодвинув Меррита в сторону. Демон что-то бормотал вполголоса, отвязывая меня от колонны, потом толкнул к мерцающей двери:
– Проклятый Невей опять лезет не в свое дело. Кто просил Денаса посылать этого полукровку давать нам указания?
Я споткнулся и упал, защищаясь от ударов, хотя у меня внутри уже не осталось ничего, что можно было защищать. Дрожащий от боли и слабости, я тратил все силы на то, чтобы не выказывать свой ужас. Я не позволю им отправить меня обратно в темноту к Ивовому Джеку и Хэму-кулаку. Гастеи хотят, чтобы я все забыл. Они собираются заползти в мою душу и остаться там навсегда, питаясь тем страхом, который они нагнали на меня. Что если они никогда не позволят мне умереть? Я в отчаянии набросился на багрового демона:
– Хиссад! Изыди! Я Смотритель… И не смог договорить. У меня в голове что-то взорвалось, и, когда я снова очнулся, света не было.
Я не мог заставить себя открыть глаза. Голова походила на раздавленный арбуз. Кишки горели. Руки беспрерывно дрожали. Когда они придут? Когда они снова начнут? Я встал на колени и сунул голову в бесформенную тьму на полу, стараясь собрать подобие силы. Я не скажу им своего имени. Я не отдам им душу. Я не закричу. Нет. Я буду отказываться утолять голод демонов до тех пор, пока во мне не останется ничего ценного.
– Ну же, вставай! – Кто-то подсунул руки мне под мышки и потащил вверх. – И потише.
Я шарахнулся в сторону, размахивая лишенными силы кулаками.
– Не буду. Не буду, – повторял я, едва шевеля онемевшими губами. – Умирайте с голоду. – Руки схватили меня за запястья.
– Тише, успокойся. Прости, что ударил тебя, но должен был заставить тебя молчать. Вот так… обопрись на меня… – Человек закинул мою руку на свою крепкую шею. – Ты должен знать, как все устроено в Кир-Вагоноте. Никогда не говори прямо и никогда ни при каких обстоятельствах не сообщай никому, кто твой друг. А теперь тише. Эти дьяволы не должны знать, что я пришел за тобой.
Голос пробивался сквозь туман в моей голове.
– Меррит?
– Ты не мог бы помолчать? С каких это пор эззарийцы так вольно обращаются с именами?
Он, спотыкаясь, потащил меня через холодную темноту, через еще одно тошнотворно клубящееся облако, а потом по длинному мрачному коридору. Свет давали сами стены, сделанные из бледно-серого камня или льда. Пройдя по лабиринту таких коридоров, мы оказались в маленькой комнатке, набитой от пола до потолка одеждой, посудой, коробками свечей, клубками шерсти и свертками кожи, металлическими и деревянными палочками и прочими вещами. В полуоткрытом сундуке лежали молотки всех форм и размеров, на стенах висели мотки веревки, куски цепей и связки кожаных ремней.
– Очень полезная кладовка. В замке некоторые вещи хранить небезопасно. Это место они пока не нашли, и я сделаю все, чтобы так и было. Эти дьяволы копируют все, что видели в вашем мире, но они понятия не имеют, как использовать большинство созданных ими вещей. – На небольшой конторке лежали перья, стояли чернильницы, валялись исписанные и скомканные листы бумаги. – Некоторые даже создают себе тела, как будто ношение плоти делает тебя человеком.
Я, дрожа, стоял у двери. Меррит открыл плоскую медную коробочку, вытащил небольшой кожаный мешочек и сунул в складки своего плаща.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54
– Придержи язык, приятель.
Все это было совершенно лишено смысла, мой угасающий разум не мог извлечь из их беседы ничего пригодного для меня. Все еще прижимаясь к заснеженной земле, я закрыл дрожащими ладонями уши, стараясь понять, где я и кто эти люди, обсуждающие интриги, больше подходящие для Императорского Дворца, а не для царства демонов. Я никого не видел. Серый свет был тускл, все плыло перед моими слезящимися глазами, в которые залетали колючие снежинки. Красные и багровые полосы мелькали где-то на периферии моего зрения. Я начал опасаться, что зрение утеряно безвозвратно, но через некоторое время сумел сфокусировать взгляд на каком-то ближайшем ко мне предмете.
Пришлось моргнуть сотню раз, чтобы удостовериться, что я не вообразил его себе, потрясающее изображение бабочки. Разумеется, не живой, но изумительной по форме, размеру и тонкому узору на крыльях. Хрупкое замороженное создание. Ее окраска была бледна, всего лишь призрачный намек на красный, желтый и черный. Но она была такой совершенной формы, казалась такой настоящей, что я затаил дыхание, чтобы она не испугалась и не улетела в пургу.
Я обхватил свое трясущееся тело руками и попытался встать на колени, непрерывно моргая, чтобы смахнуть слезы, мешающие видеть. А бабочка была только началом. Она сидела на пышном кусте, тоже покрытом льдом. Куст был усыпан розами на разных стадиях цветения: от крошечных бутонов к пышным, полностью развернутым цветам и к увядшим, готовым осыпаться венчикам. Под снегом виднелись розовые и красные лепестки, вмерзшие в куски льда и сохранившие свой природный цвет. Я ощутил в воздухе сладковатый аромат. Наверное, мое изможденное воображение снова дразнит меня.
За этим превращенным в изваяние кустом тянулись ряды других растений, которых я никогда не видел. Они расходились во всех направлениях и уходили так далеко, насколько я мог разглядеть в серых сумерках. Над ними возвышались деревья. Чудесные высокие деревья, все веточки и листики которых неподвижно застыли, несмотря на бушующий ветер. Замысловато извивающиеся дорожки вели через замороженный сад к фонтанам, струи которых застыли в воздухе. Брызги замерли над сидящими на деревьях безжизненными птицами, над женщинами и детьми, погрузившими руки в замершие воды. Прекрасные мосты висели над скованными льдом прудами.
«Наверное, они решили оставить меня здесь», – подумал я. Я мог бы стать костлявой страшной горгульей и отгонять от этого прекрасного сада злых духов. Я был так измотан и заморожен, что почти не мог двигаться, но великолепие этих застывших образов потрясло меня, они так запали в душу, что я и не хотел двигаться Умереть здесь, среди этой красоты. Совсем даже неплохо Я уже почти забыл, что такое красота.
Когда был ребенком, мне рассказывали истории о замороженной земле демонов, но я никогда не представлял себе замков, дорог и мостов изо льда, не говоря уже о садах и бабочках. Единственное, что было верно в тех историях, – обжигающий холод. И еще чудовища под землей.
Два голоса продолжали шептаться, но я никого не видел. Меня приводила в отчаяние бестелесность моих мучителей. Все мои умения были бесполезны, и теперь я превратился в такую развалину, что едва ли смогу поднять меч или просто сжать руку в кулак.
Левый глаз моргнул и увидел красный луч, упавший на бабочку. Нежное создание переместилось со своей ветки на полураскрытую розу, которая продолжала раскрываться у меня на глазах. Я улыбнулся, внезапно воодушевившись. Наблюдал за мерцанием красного луча и ждал, пока бабочка усядется.
– Кто сделал это? – Мой голос прозвучал хрипло и странно, произнося слова демонов.
Как я и ожидал, красное мерцание приобрело очертания человека, который повернулся ко мне, – маленький смуглый человечек в красной рубахе и штанах. Рядом с ним стоял второй, молодой, стройный и очень взволнованный. Он был полностью завернут в багровый плащ. Их контуры были скорее светом, чем плотью, но лица и тела были прекрасно очерчены, несмотря на то что состояли из одного только свечения.
– Он что-то сказал? – спросил тот, что был в плаще. Вилгор, садовник.
– Да, – ответил человек в красном. – Я сделал это. А тебе-то что?
– Ч-ч-чудесно! – выдавил я, стуча зубами. – Исключительно! – Оба они выглядели такими потрясенными, что я едва не засмеялся. – Хотя осталось немного и половина заморожена, н-но этого достаточно, чтобы о-о-оценить р-работу художника.
– Презренный червяк!
Я был совершенно не готов к вспышке заклятия, которая вынесла меня из сада и швырнула в клубящийся сумрак.
– …в этом нет ни малейшего сомнения, добрый Каарат. Мы показали его охотникам, прежде чем привести к тебе, и более двухсот опознали его. Он Иддрасс, яростный Смотритель, который столько раз уничтожал нас. Жестокая рука Айфа. Поскольку долгое время не было никого, кроме него, это именно он не оставил Барракевалю выбора, а просто прикончил его, нарушив их собственные правила. Этот Смотритель должен быть наказан. Уничтожен. – Говорил тот, что был в багровом плаще. Вилгор. Я узнал его голос, хотя не видел его самого.
Я попытался разглядеть хоть что-нибудь в сумраке. Прошли долгие часы с того момента, когда стало понятно, что именно происходит. Меня тащили, проклинали, пихали и наконец зашвырнули в полуразрушенное бурей строение, где обитали только тени. Во всех комнатах мерцали огни, от них исходила такая плотная волна ненависти, что я мог бы коснуться ее рукой. Наконец мы достигли этой полутемной комнаты, узкой и длинной, стены которой поднимались, сходясь в одну точку и теряясь где-то в таинственных тенях.
Хотя по-прежнему было ужасно холодно, ветер не дул. Я был благодарен уже за это, стоя у колонны с руками, поднятыми над головой. Все мое истерзанное тело было выставлено напоказ. Здесь было не меньше сотни демонов. Я видел лишь нескольких, но чувствовал горящие синие взгляды на жалких руинах своей плоти, обнаженной, покрытой синяками, окровавленной и грязной. Колени у меня дрожали так сильно, что я в любую минуту мог упасть и повиснуть на ободранных запястьях. Волосы закрывали лицо, несколько прядей прилипли к щекам.
– Как этот Иддрасс попал сюда? У нас нет никаких записей о соглашении. – Спокойный холодный вопрос прозвучал прямо передо мной.
– Безумные утверждают, что он сам сдался им, отдавая должное их прежним заслугам, – пояснил Вилгор. – Едва ли этому можно верить. Я думаю, что он сражался и был захвачен или убил противника и не успел выйти, а потом упал к безумцам. Но это не имеет значения. Единственный вопрос, который необходимо решить, добрый Каарат, какое наказание мы выберем и кому достанется право и удовольствие привести его в исполнение.
– Хм… Сложный вопрос. – Говоривший вышел вперед, и я увидел стройного седого человека средних лет. – А где Меррит? Это он рассказал мне об этом случае, и он просил позволить ему выступить на суде. Что он должен сказать?
Вилгор, демон в багровом плаще, был вне себя:
– Этот Иладд! Надеюсь, вы не станете его слушать…
– Я выслушаю любого, кто сможет пролить свет на это дело. Кто-нибудь видел Меррита?
Все пришло в движение. Похоже, многие разделяли мнение Вилгора о Меррите. Иладд, человек. Моя застывшая кровь начала бежать по венам.
– Я здесь, досточтимый Каарат. Я ценю ваше милостивое позволение присутствовать на собрании рудеев. Да продлятся дни Круга Рудеев! – Обладатель материального голоса шагнул у меня из-за спины. Крепкий седой человек, который поклонился Каарату и не растворился в призрачном сиянии. – Я пришел от Денаса. – Воцарилось молчание, казалось, что даже буря за стенами дома утихла. – Он прислал меня сообщить вам, что его не интересует этот случай. Захваченный Смотритель принадлежит гастеям, как было всегда. Каарат вздохнул:
– Но этого Смотрителя нужно допросить. Мне сказали, что он все еще может говорить, а у нас к нему много вопросов. Он другой. Он настолько силен, что сумел победить Нагидду. И он меняет свою форму. Нам есть над чем поразмыслить. Все меняется гораздо быстрее, чем мы можем уследить. И если легион Радита должен отправиться на поиски…
– Многоуважаемый Каарат, я ничего об этом не знаю. Я только передаю слова Денаса, как он велел мне. Как Советник Собрания Рудеев вы можете принять другое решение, не прислушиваясь к рекомендациям Денаса.
Каарат заволновался:
– Хорошо, хорошо. Что я могу сделать, чтобы что-то изменить? – Он поднялся в призрачном голубом сиянии. – Я подтверждаю, что этот заключенный действительно Смотритель, виновный во множестве смертей. Он забрал жизнь Барракеваля подло, без предупреждения и переговоров, нарушив правила битвы. Он собственность клана Барракеваля, тех, кто захватил его. Отправьте его обратно…
– Нет! – прохрипел я, стараясь не впасть в истерику. – Прошу вас, милостивый господин, позвольте мне говорить. – Комната наполнилась вспышками и тенями, все они что-то говорили и двигались. Я прикрыл глаза, чтобы сосредоточиться. – Я пришел сюда встретиться с такими, как вы. Мы не знали, кто вы… все эти годы так много непонимания… Прошу…
Мощный удар в живот оборвал мою речь. Я открыл слезящиеся глаза и увидел седовласого эззарийца, сердито смотрящего мне в лицо.
– Замолчи, пленник! Досточтимый Каарат вынес решение.
– Но я пришел без оружия. – Я старался донести слова до взволнованного плосколицего судьи. Те слова, которые я так долго хранил в темноте, теперь были готовы выйти наружу. – Опасность… предупреждение… прошу, выслушайте меня. Невей…
Еще удар, и я больше не мог протестовать. Вилгор подошел ко мне, отодвинув Меррита в сторону. Демон что-то бормотал вполголоса, отвязывая меня от колонны, потом толкнул к мерцающей двери:
– Проклятый Невей опять лезет не в свое дело. Кто просил Денаса посылать этого полукровку давать нам указания?
Я споткнулся и упал, защищаясь от ударов, хотя у меня внутри уже не осталось ничего, что можно было защищать. Дрожащий от боли и слабости, я тратил все силы на то, чтобы не выказывать свой ужас. Я не позволю им отправить меня обратно в темноту к Ивовому Джеку и Хэму-кулаку. Гастеи хотят, чтобы я все забыл. Они собираются заползти в мою душу и остаться там навсегда, питаясь тем страхом, который они нагнали на меня. Что если они никогда не позволят мне умереть? Я в отчаянии набросился на багрового демона:
– Хиссад! Изыди! Я Смотритель… И не смог договорить. У меня в голове что-то взорвалось, и, когда я снова очнулся, света не было.
Я не мог заставить себя открыть глаза. Голова походила на раздавленный арбуз. Кишки горели. Руки беспрерывно дрожали. Когда они придут? Когда они снова начнут? Я встал на колени и сунул голову в бесформенную тьму на полу, стараясь собрать подобие силы. Я не скажу им своего имени. Я не отдам им душу. Я не закричу. Нет. Я буду отказываться утолять голод демонов до тех пор, пока во мне не останется ничего ценного.
– Ну же, вставай! – Кто-то подсунул руки мне под мышки и потащил вверх. – И потише.
Я шарахнулся в сторону, размахивая лишенными силы кулаками.
– Не буду. Не буду, – повторял я, едва шевеля онемевшими губами. – Умирайте с голоду. – Руки схватили меня за запястья.
– Тише, успокойся. Прости, что ударил тебя, но должен был заставить тебя молчать. Вот так… обопрись на меня… – Человек закинул мою руку на свою крепкую шею. – Ты должен знать, как все устроено в Кир-Вагоноте. Никогда не говори прямо и никогда ни при каких обстоятельствах не сообщай никому, кто твой друг. А теперь тише. Эти дьяволы не должны знать, что я пришел за тобой.
Голос пробивался сквозь туман в моей голове.
– Меррит?
– Ты не мог бы помолчать? С каких это пор эззарийцы так вольно обращаются с именами?
Он, спотыкаясь, потащил меня через холодную темноту, через еще одно тошнотворно клубящееся облако, а потом по длинному мрачному коридору. Свет давали сами стены, сделанные из бледно-серого камня или льда. Пройдя по лабиринту таких коридоров, мы оказались в маленькой комнатке, набитой от пола до потолка одеждой, посудой, коробками свечей, клубками шерсти и свертками кожи, металлическими и деревянными палочками и прочими вещами. В полуоткрытом сундуке лежали молотки всех форм и размеров, на стенах висели мотки веревки, куски цепей и связки кожаных ремней.
– Очень полезная кладовка. В замке некоторые вещи хранить небезопасно. Это место они пока не нашли, и я сделаю все, чтобы так и было. Эти дьяволы копируют все, что видели в вашем мире, но они понятия не имеют, как использовать большинство созданных ими вещей. – На небольшой конторке лежали перья, стояли чернильницы, валялись исписанные и скомканные листы бумаги. – Некоторые даже создают себе тела, как будто ношение плоти делает тебя человеком.
Я, дрожа, стоял у двери. Меррит открыл плоскую медную коробочку, вытащил небольшой кожаный мешочек и сунул в складки своего плаща.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54